Глава 7 СЧАСТЛИВЫЙ ЖРЕБИЙ (октябрь – ноябрь 1942 г.)

Глава 7

СЧАСТЛИВЫЙ ЖРЕБИЙ

(октябрь – ноябрь 1942 г.)

Сосредоточение большого числа грузовых судов в британских и американских портах в октябре 1942 года не ушло от внимания разведки германского ВМФ. Тогда ходило много слухов об открытии в любой момент второго фронта. Удар состоялся ранним утром 8 ноября под Касабланкой, Ораном и Алжиром, и стало очевидно, что союзники обманули противника[87].

В действительности немцы ожидали удара в Африке, но полагали, что это произойдет в районе Дакара, на побережье Сенегала. Несколько «волчьих стай» собрались у Азорских островов, чтобы атаковать неприятельский флот вторжения на переходе. Но противник не стал высаживаться в Дакаре, а вошел в Средиземное море и высадился в Марокко[88]. При этом ему выпал такой подарок фортуны, каких не было за всю войну. Вследствие недостаточного немецкого патрулирования в воздухе, семь конвоев благополучно и незамеченными преодолели Атлантику. Немцы пришли к выводу, что концентрация многочисленных судов предшествует прохождению исключительно крупного конвоя на Мальту и соответственно расположили на позициях свои лодки.

Однако затем гигантский конвой, сопровождаемый мощным эскортом, внезапно раскололся, повернув вправо, к африканскому берегу, и первые волны десантных кораблей через линию прибоя подошли к берегу. Только после того как выяснились истинные намерения союзников, большая часть лодок, патрулировавших в Атлантике, были спешно переброшены к Гибралтару, чтобы атаковать вторую волну судов с подкреплением, в то время как лодки, находившиеся в Средиземном море, устремились к местам высадки. Стало ясно, что судьба Италии и германских позиций в Средиземноморье зависит от исхода операции «Факел» – таким было кодовое название операции по высадке союзников. И подводные лодки сделали все, чтобы зажечь свои факелы, но подводная лодка – это корабль не на все случаи жизни. Они могут охотиться за противником, добиваться тут и там индивидуальных успехов. Они могут, полагаясь на удачу и отвагу, связывать действия обороняющихся и расстраивать планы противника – как это сделал Хенке на «U-515», который потопил лайнер «Серамик» с войсками. Одно дело наносить удары по десантным силам, а другое – предотвратить высадку. Хотя Кальс на «U-130» и Хенке добились определенных успехов, атакуя суда с материальным и людским подкреплением, они добились этого у атлантических берегов Марокко, а воды Гибралтара были опасны более чем когда-либо для лодок, особенно крупных. Дёниц 26 ноября получил разрешение от адмиралтейства отозвать лодки в открытый океан, где группе было присвоено наименование «Западная стена».

Возобновление обычных действий на атлантических судоходных линиях быстро оправдало себя. Хотя противник располагал теперь базировавшейся на суше авиацией с радиусом действия 800 миль, в августе 1942 года «морские волки» уничтожили 108 судов общим водоизмещением более полумиллиона тонн, а в сентябре – 98 судов водоизмещением 485 000 тонн, согласно британским статистическим данным.

В сентябре, как мы теперь знаем, британцы отправили в составе эскорта конвоя вспомогательный авианосец со старыми самолетами «суордфиш», и в том же самом месяце начала работать во взаимодействии с авиацией группа охотников за подводными лодками, которая добилась тогда же первых успехов. Тем не менее в октябре немцы потопили 93 судна водоизмещением более чем 600 000 тонн, а в ноябре по германским оценкам было потоплено судов общим водоизмещением около миллиона тонн, а по британским – 117 судов водоизмещением 700 000 тонн.

Эти цифры напомнили критические дни 1917 года, и Черчилль счел необходимым создать комитет по координации борьбы союзников с подводными лодками, на первом заседании которого присутствовали начальник штаба ВМФ адмирал Дадли Паунд и начальник штаба ВВС маршал авиации Чарльз Портал, – факт, свидетельствовавший о том, что борьбе с подводными лодками придается приоритетное значение.

Только за три штормовые ночи ноября один конвой потерял пятнадцать судов. В декабре потери снизились до 61 судна водоизмещением 336 000 тонн, но это было слабым утешением для противника, потому что в последние дни 1942 года двадцать германских подводных лодок потопили четырнадцать судов в сражении с ньюфаундлендским конвоем, которое длилось четыре ночи.

Погода в эту четвертую зиму войны была в основном хуже, чем в зиму предыдущую – 116 штормовых дней из 140! Британцы с их врожденным чувством моря отнесли уменьшение потерь в этот период на счет плохой погоды, а не на улучшение их противолодочной обороны. Потери союзников в 1942 году оказались достаточно значительными, хотя и меньше тех цифр, что были опубликованы в Германии. Согласно этим цифрам, подводные лодки потопили судов общим водоизмещением 6,4 миллиона тонн – почти в три раза больше, чем в 1941-м. Потери же подводных лодок возросли далеко не в равной пропорции.

Постоянное усиление британских сил противолодочной обороны явилось особенно заметным в Бискайском заливе и в водах к северу от Британских островов. Противник постоянно держал в этих водах специальные противолодочные группы, а небо кишело самолетами. Самолеты, патрулировавшие над Атлантикой, залетали так далеко, что в океане оставался небольшой клочок акватории, где лодки могли беспрепятственно всплывать на поверхность, но и этот пробел уменьшился, после того как противник стал применять для охраны конвоев вспомогательные авианосцы.

Главной проблемой, появившейся еще годом раньше, было не обнаружение конвоев, а то, как к ним пробиться через плотный заслон из самолетов и надводных кораблей эскорта, которые сопровождали конвой с момента его выхода из порта до момента прибытия в порт назначения. Что мог сделать командир замеченной с самолета лодки, если с того же с самолета сразу поступал сигнал конвою двигаться в обход? А после погружения лодки летчик сбрасывал в море мешки с краской, чтобы пометить для противолодочных сил место ее погружения.

Противник получал плохие новости из Южной Атлантики. В октябре 1942 года группа из шести подводных лодок неожиданно объявилась под Кейптауном, и результаты их охоты напомнили времена золотого века. Мертен на «U-68» потопил девять судов водоизмещением 61 600 тонн, Эммерман на «U-172» – девять судов водоизмещением 59 800 тонн, Витте на своей «U-159» пришел от берегов Бразилии, потопив десять судов водоизмещением 55 900 тонн, Поске на «U-504» потопил шесть судов водоизмещением 36 500 тонн, Гизе на «U-177» – восемь судов водоизмещением 49 300 тонн, Тют на «U-181» – двенадцать маленьких судов общим водоизмещением 38 400 тонн, а Иббекен на «U-178» потопил шесть судов водоизмещением 47 100 тонн и повредил шеститысячник. Зобе, командовавший подводной лодкой «U-179», одним из первых «подводных крейсеров», потопил одно судно и затем пал жертвой двух эсминцев.

Кремер на «U-333» находился в это время на позиции под Фритауном, надеясь прорваться в порт и атаковать там транспорты. Он прошел линию изобаты в 50 морских саженей[89], когда вдруг из темноты показался британский корвет «Крокус» и пошел на лодку. Корвет открыл огонь, вокруг Кремера со стоном попадали члены команды, несшие вахту на мостике.

Кремер скомандовал:

– Надеть спасательные жилеты! Приготовиться покинуть корабль!

Но тут корвет форштевнем налетел на корму лодки и на несколько мгновений подмял ее под себя. И все же винты вращались, лодка сохранила способность двигаться полным ходом, руль слушался, прочный корпус остался неповрежденным, лодка сохраняла плавучесть.

На мостике стоял один Кремер, хотя и тяжело раненный: в левую руку попала пуля, осколками было поражено все тело. Обливаясь кровью, он продолжал отдавать команды рулевому и на машины, резко меняя курсы, но это дало лишь временную передышку, и скоро вокруг опять стали падать снаряды. Кремер понял, что только погружение может спасти лодку. Он сбавил ход и притворился «подбитой уткой», чтобы спровоцировать противника на новый таран. Но как только корвет стал приближаться, Кремер приказал дать полный ход. «Крокус» проскочил мимо и остался за кормой, теперь ему надо было разворачиваться. Лодка получила шанс.

– Срочное погружение! – скомандовал Кремер.

Он не помнил, как спускался по трапу, как задраил рубочный люк. В центральный пост, где было полно воды, он попал в полубессознательном состоянии, там лишился чувств и пришел в себя, лишь услышав взрывы глубинных бомб вокруг лодки, лежавшей на грунте. Старший помощник и шесть матросов погибли, командир и помощник были тяжело ранены, и подводная лодка оказалась в руках совсем молодого офицера и боцмана.

– Продуйте балласт! – приказал Кремер. – Нам надо до рассвета уйти отсюда.

Лодка осторожно всплыла на поверхность, юный офицер и боцман выскочили на мостик. «Крокус» находился на почтительном расстоянии и ощупывал море поисковым прожектором – искал, очевидно, спасшихся с лодки. Лодка медленно развернулась и пошла в сторону от корвета, в темноту ночи. Прошло долгое время, прежде чем они решились перейти на дизели. Корвет все продолжал поиски, пуская осветительные ракеты.

Пока моряки производили мелкий ремонт, семеро их товарищей были преданы морю, молитву прочитал механик. «U-333» доложила обстановку своему адмиралу, и поступил приказ на рандеву с Вильямовитцем («U-459») с тем, чтобы к ним на борт перешел врач и заменили раненых. Взяли курс точно на север. Ночью шли в подводном положении, а днем лишь на перископной глубине, потому что кормовые торпедные аппараты на большей глубине давали слишком сильную течь. В течение четырех дней подводникам удавалось поддерживать жизнь в Кремере и старпоме. Кремер умирал от потери крови, но в момент наступления кризиса рядом с ним оказался врач с «U-459» и поддерживал Кремера до прихода лодки в Ла-Рошель, где командира лодки доставили в госпиталь и в конечном итоге спасли.

Но история о том, как Кремер по прозвищу Али ушел под Фритауном от орудийного огня, глубинных бомб и тарана со стороны «Крокуса», – это только часть опасных приключений, которые выпали на долю подводников в тех водах.

Действуя в тумане против конвоя близ Азорских островов, другая подводная лодка наскочила в надводном положении на эсминец и подверглась тарану. Ситуация казалась безнадежной. Командир уже приказал:

– Надеть спасательные жилеты! Приготовиться оставить корабль!

Приказ был тут же исполнен младшим офицером и матросом, находившимися на мостике, которые, когда эсминец своим острым форштевнем врезался в корму лодки, прыгнули за борт, не ожидая дальнейших приказаний, считая, что лодка обречена. Вынырнув и оглядевшись, они увидели, что лодка с зияющей пробоиной в корме стремительно погружается и в то же время эсминец с сильным креном и развороченной носовой частью «отползает» в сторону, винты его хватают воздух. Через несколько секунд эсминец исчез в тумане.

Волны неспокойного моря швыряли офицера и матроса туда-сюда. Может, корвет вернется? Но туман сгущался, и не было видно ничего, кроме волн.

У матроса отказали нервы, он стал кричать, звать на помощь. Офицеру, сделанному из более крепкого теста, удалось успокоить товарища. Некоторое время они держались на воде в молчании.

– Бесполезно, – сказал матрос, – мы все равно утонем, сейчас или позже. Уж лучше сразу.

– Сейчас не холодно, – ответил офицер. – Я могу держаться и не собираюсь тонуть раньше времени.

Они проплыли какое-то расстояние. Ветер усиливался, рассеивая туман, который мелкими каплями опускался на море. Внезапно в просвете тумана они увидели темный предмет, двигавшийся прямо на них, – спасательный плотик. С трудом они добрались до него и вскарабкались на покрытый рачками и ракушкой борт. Плот, очевидно, принадлежал какому-то погибшему судну и долго проплавал в океане в полупогруженном состоянии, но их двоих он держал. По мере наступления темноты волны становились все выше и выше, они кидали плот из стороны в сторону. Острые ракушки рвали одежду, царапали ноги и руки. Оба были голодны и измождены. Дважды плот переворачивался, и оба раза офицеру удавалось заставлять своего впавшего в апатию товарища снова взбираться на него. На третий раз, однако, попытка не удалась и офицер остался один.

С первыми утренними лучами ветер снова посвежел. Вокруг видны были лишь высокие волны с пенными гребешками. Сильной волной плот вырвало из-под офицера. Когда офицера вознесло на гребень волны, он увидел плот в десятке метров и понял, что его уже не догнать, и стал дожидаться конца.

Но что это? Внезапно на расстоянии броска камнем океан разверзся – и на поверхности появилась подводная лодка! Случилось нечто небывалое и невероятное. На всем бескрайнем пространстве Атлантического океана лодка выбрала точку на поверхности, где тонул человек.

Командир поднялся на мостик и оглядел горизонт. Он уже готов был дать команду пустить дизели, когда услышал слабый крик и увидел человека, прыгающего на волнах, как поплавок. Он тут же развернул лодку и подобрал его.

Командир дал положенное сообщение своему командующему, и на этом история, казалось бы, заканчивалась. Но в тот же вечер другая лодка передала, что потеряла двух подводников, после того как была протаранена, но спаслась в результате срочного погружения. Берег назначил рандеву двух лодок, и спасшийся офицер, переправившись на свою лодку, вскоре оправился после пережитого кошмара и возвратился на базу вместе с товарищами.

Этот необычный рассказ об игре случайностей породил множество размышлений на базах подводных лодок. Говорили, что не обошлось без особого вмешательства Всевышнего, который озаботился тем, чтобы подобрать человека в бушующем океане и возвратить его на маленькую подводную лодку.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.