6.2. Соответствие с библейским Гедеоном

6.2. Соответствие с библейским Гедеоном

Сам по себе данный рассказ Тита Ливия все-таки весьма скуп. Однако следы соответствия с историей Гедеона и Куликовской битвой проглядывают, хотя и смутно. Вспомним уже намеченные нами выше узлы соответствия.

1) Римский диктатор-пахарь соответствует ветхозаветному Гедеону, обрабатывавшему землю. К римлянину прибыли послы, прося его идти на войну и возглавить войско. То же самое говорит и Библия: Бог направил Гедеона против врагов, оторвав его от земледелия.

2) Римский полководец-пахарь ночью объезжает лагерь врагов, приблизившись к нему достаточно близко. Выше мы уже рассказывали о ночном проникновении ветхозаветного полководца Гедеона со слугой Фарой в лагерь Мадиамцев. В русской версии речь идет о ночном видении Фомы Кацибея и его утренней беседе с князем Дмитрием Ивановичем.

3) В римском рассказе о диктаторе-пахаре особое внимание уделено деревянным кольям, предназначенным якобы для частокола. Частокол возвели римляне вокруг вражеского лагеря, окружив эквов со всех сторон. При этом, как говорит Тит Ливий, римляне «громко кричали». Конечно, Тит Ливий старается придумать рациональное объяснение этому старинному сюжету. В принципе предлагаемое им толкование можно было бы принять, если бы не уже полученные нами выше результаты. Ведь мы уже показали, что на самом деле тут речь идет об использовании деревянных пушек войском Дмитрия Донского = библейского Гедеона. Поэтому, скорее всего, «деревянные колья», упомянутые Титом Ливием, — это деревянные пушки.

«Воинственный клич», который сеял страх в войске врага, — это, вероятно, пушечные выстрелы. Недаром Тит Ливий подчеркивает, что победа диктатора-пахаря была достигнута именно благодаря неожиданному для врага использованию «деревянных кольев».

Обращает на себя внимание также тот факт, что «возведение частокола с воинственным кличем» следовало почему-то начать всем римским воинами ОДНОВРЕМЕННО ПО УСЛОВНОМУ ЗНАКУ. Если бы речь шла о постройке обыкновенного деревянного забора вокруг вражеского лагеря, то такая деталь выглядела бы достаточно странной. А вот если речь шла о ПУШЕЧНОМ ЗАЛПЕ, то все становится на свои места. Перед залпом орудия заряжают, а потом — ПО СИГНАЛУ КОМАНДИРА — открывают огонь. Потом все одновременно перезаряжают, и снова огонь. Такова естественная и типичная практика пушечной батарейной стрельбы вплоть до XX века. Само понятие ЗАЛПА ПУШЕЧНОЙ БАТАРЕИ предполагает команду, поданную для всех пушкарей одновременно. И одновременно ими исполненную. Раньше сигнал обычно подавался громким выкриком, вроде: «огонь», «прекратить огонь», «перенести огонь вдаль, влево, правее», «меняем позицию» и т. п. Стрельба залпами, в отличие от хаотической беспорядочной пальбы, позволяет грамотно организовать сражение, помогает руководить стрельбой, отдавать команды в интервалы затишья между выстрелами. Напротив, при беспорядочной пальбе, когда грохот орудий сливается в сплошной рев, командовать батареей голосом практически невозможно. Никто из пушкарей просто ничего не услышит. Невозможно будет перегруппировать батарею, отдать приказ перенацелить орудия, развернуть часть пушек на столько-то градусов и т. д.

Поэтому слова Тита Ливия об «ИСПОЛЬЗОВАНИИ ЧАСТОКОЛА» СТРОГО ПО УСЛОВНОМУ ЗНАКУ приобретают ясный смысл. Надо сказать, что сегодня такие очевидные вещи, как отдача приказов в перерывах между пушечными или мушкетными залпами, кажутся нам самоочевидными и никого не удивляют. Но в эпоху ПЕРВОГО ПОЯВЛЕНИЯ пушек на поле боя до всех подобных простых правил следовало еще додуматься. Кто-то ВПЕРВЫЕ сообразил — как лучше командовать батарейным огнем и т. п. Так что не следует удивляться, что на страницах старинных летописей специально подчеркивалось, что стрелять залпом нужно лишь по команде, по специальному условному сигналу.

Кроме того, упоминание «частокола» в данном случае могло возникнуть на страницах «Истории» Тита Ливия как результат не очень четкого понимания им старого славянского текста, который Тит Ливий редактировал. Русское слово ЧАСТОКОЛ, то есть «частые колья», забор, могли путать с выражением «ЧАСТО КОЛОТЬ» или «ЧАСТЫЕ УКОЛЫ». Но ведь пушечная картечь действительно наносит врагу «частые уколы», поражает воинов множеством раскаленных камней. Картечь наносит частые удары. Конечно, в описаниях некоторых других сражений «частокол» мог быть действительно обычным деревянным забором. Но в данном случае не исключено «огнестрельное толкование» данного сюжета. Повторим, что без опоры на предыдущие наши результаты предлагаемое прочтение старого текста повисло бы в воздухе. Но с учетом уже прояснившейся в целом картины наша гипотеза приобретает смысл.