Штурм, которого не было
Штурм, которого не было
Как уже отмечалось, Б. Н. Ельцин прибыл в Кремль около 18.20.
Когда «вертолет приземлился, – вспоминает А. В. Коржаков, – мы встретили президента»[2273]. Борис Николаевич «прошел вдоль длинной стены 1-го корпуса Кремля, поднялся в кабинет»[2274], «сел за президентский пульт»[2275] и «стал принимать доклады»[2276].
Прежде всего он связался с министром внутренних дел В. Ф. Ериным, а «затем начал вызывать своих подчиненных в Кремль»[2277]. «Быстро приехал Ерин, затем Голушко. Прибыли генералы Кобец и Волкогонов. Долго не могли найти Грачева»[2278]. По свидетельству А. В. Коржакова, среди тех, кого в тот вечер принимал Б. Н. Ельцин, был и премьер[2279].
«Когда после Шаболовки, где по каналу Российского телевидения выступил с обращением к москвичам Ю. М. Лужков, я въехал в Кремль, – вспоминает С. А. Филатов, – обстановка внутри него мне показалась чем-то напоминающей военное время. Посреди Ивановской площади стоял вертолет, на котором прибыл президент. Кремль изнутри не освещен. Машин и людей очень мало. Поднялся к себе, доложил президенту, что вернулся. Узнал, что в Москву вызваны воинские части, но с опозданием, так как долго не могли найти министра Грачева. Положение тревожное – идет бой в Останкино. Из других районов стали поступать звонки с просьбой о помощи. Нужно было обеспечить охрану ВГТРК на 5-й улице Ямского поля, куда, по сведениям Попцова, уже направились повстанцы… Казалось на какое-то время вокруг Кремля установился вакуум – тут царила растерянность. Ощущались неясность положения и соотношения сил»[2280].
А тут еще, читаем мы в воспоминаниях С. А. Филатова далее, «на ленте информационого агенства «Интерфакс» появилась телеграмма-молния: «Интерфакс» предупреждает, что если вы не получите от нас сообщений в течение более 30 минут, это может означать, что наши помещения захвачены»[2281].
С. А. Филатов приехал в Кремль с Шаболовки после выступления Ю. М. Лужкова, но до отключения Останкино, т. е. не ранее 19.00 – не позднее 19.40.
«Наконец, появился С. Филатов, приехал Г. Бурбулис», вспоминает М. Н. Полторанин, «узнали, что идет заседание коллегии Министерства обороны. Президент в это время правил текст своего обращения к народу… Потом приехали Дмитрий Волкогонов, Гавриил Попов, Андрей Макаров. Активно работал Константин Кобец. В общем стал собираться «мозговой центр»[2282].
Несмотря на занятость, Б. Н. Ельцин именно в это время оказался у телевизора. «…Я, пишет – экс-президент, – стал свидетелем той же жуткой картины, что и вся страна. Первый канал «Останкино», третий и четвертый прекратили трансляцию. На экранах телевизоров появился взволнованный диктор российского телевидения Виктор Виноградов, который сообщил, что программа «Вести» ведет трансляцию из резервной студии, вне «Останкино», а там, на улице Королева, идет бой»[2283].
Касаясь этого эпизода, Борис Николаевич забыл упомянуть, что трансляция прекратилась не просто так. Перед этим диктор сообщил о блокаде телецентра, затем о начале его штурма, об эвакуации работников телецентра, потом возбужденным от волнения голосом прокричал, что штурмующие ворвались в телецентр.
И только после этого на экранах «РТВ и питерской телекомпании, которые продолжали вещать, – пишет А. В. Руцкой, – тогда же были пущены провокационные титры: «Вещание по первому и четвертому каналам нарушено ворвавшейся в здание вооруженной толпой»[2284]. Этот исторический кадр вы можете увидеть своими глазами в книге «Тишайшие переговоры»[2285].
Сразу же после этих событий министр внутренних дел В. Ф. Ерин на одной из пресс-конференций заявил: «…Мятежники ворвались в телецентр, имея 15-кратное преимущество в живой силе, почти не встретив поначалу сопротивления»[2286].
О том, что «нападающие ворвались в здание и бой завязался на первом этаже», утверждал К. Б. Игнатьев[2287].
«Нападавшие, стреляя, стали проникать в здание. – читаем мы на страницах «Коммерсант-daily», – Диктор Останкино заявил, что телевидение прекращает вещание в связи с захватом первого этажа здания вооруженными боевиками»[2288].
«Вооруженные боевики ворвались на первый этаж и завязался бой», – писала тогда же по горячим следам газета «Сегодня»[2289].
5 октября на страницах «Комсомольской правды» был опубликован «репортаж с места событий» Равиля Зарипова, в котором говорилось: «20.30. По радиотелефону журналисты связываются со своими коллегами из „Останкино“. Около 40 человек („Вести“ и „Радио России“) собрались на 5-м этаже в радиоаппаратной. Первый этаж захвачен, снизу стреляют из гранатометов. Нападавшие используют БТР, который вьехал в холл здания и ведет интенсивную стрельбу из пулемета по верхним этажам»[2290].
«Я позвонил Ерину…, – пишет Б. Н. Ельцин, – В это время подразделение «Витязь» дивизии Дзержинского вело оборону технического центра «Останкино». Боевики, в арсенале которых были гранатометы, бронетранспортеры, уже захватили первый этаж здания и рвались к аппаратным»[2291].
А вот воспоминания журналистки Вероники Куцылло: «Останкино» показывает само себя: какие-то десантные части на 5-м этаже – серьезные ребята в полном снаряжении. Говорят, что бои идут на первом этаже». И только после этого «Останкино отрубилось… По экрану 1-го канала бегут полосы, остальные еще показывают, но что-то незначащее… Если можно взять телевидение – ясно, что до эфирной зоны они дошли – значит, можно взять все»[2292].
О том, что «толпе», пришедшей в «Останкино», удалось проникнуть в АСК, пишет автор книги «Тайны октября 1993 г.» Семен Чарный[2293].Об этом же вы можете прочитать у Олега Мороза в «Хронике либеральной революции»[2294].
А вот сообщение ОРТ: «Бой идет на первом этаже… бой идет на втором этаже»[2295].
Сведения о том, что боевики ворвались в телецентр обошли все средства массовой информации и нашли отражения в печати. «Перестрелка шла внутри здания… – читаем мы в одном из газетных репортажей тех дней на страницах «Известий», – Видимо, штурмующим удалось захватить два первых этажа»[2296].
Через два года после описываемых событий, «один из военнослужащих дивизии Дзержинского, который в ту ночь участвовал в обороне здания», рассказывал корреспонтенду «Московского комсомольца»: «Около десятка человек прорвались на второй этаж здания, но они практически сразу нами были блокированы и больше никуда пройти не смогли. Активно сопротивлявшиеся были убиты, остальные захвачены»[2297].
М. Н. Полторанин утверждал, что, ворвавшись в тецентр, боевики «дальше третьего этажа» «пройти» не сумели[2298].
Вспоминая тот вечер, О. Попцов, по распоряжению которого начала свою трансляцию резервная студия отмечает, что «где-то в 19.40» ему из Останкино позвонил руководитель первого телеканала Вячеслав Брагин, сообщил об идущем штурме телецентра и «отчаянным голосом»
«прокричал в трубку: «Мы отключаемся. Они уже на 4-м этаже»[2299].
Р. С. Мухамадиев у тверждает, что он слышал слова диктора о том, что штурмующие поднялись уже чуть ли не на шестойэтаж[2300].
В одном из интервью О. М. Попцов утверждал, что когда он позвонил В. Брагину, тот заявил, что «стреляют уже где-то у его кабинета», а кабинет находился на 10-м этаже[2301].
Между тем, как пишет О. Попцов, «в действительности атакующие не захватили никаких первых, вторых и третьих этажей. Они сделали пробоину в стене, но в здание… не вошли»[2302].
К тому же, как потом выяснилось, и ломились совсем не в те двери. Не было у нападающих ни БТРров, ни пулеметов.
Из этого явствует, что Останкино прекратило трансляцию вовсе не потому, что было захвачено или же выведено из строя штурмующими.
Ссылаясь на бой, который якобы «завязался на первом этаже», К. Б. Игнатьев, вынужден был позднее признаться: «мы решили отключить эфир»[2303].
Известны и люди, которые сделали это.
«Угроза захвата бандитами эфира нарастала с каждой минутой, – заявил В. И. Брагин, – Военных все еще не было. Генеральный директор Информационного центра, который штурмовали макашовцы, Борис Непомнящий позвонил мне после очередной атаки и прокричал: «Через три минуты бандиты будут в эфирном зале. Выключайте первый канал. Я нажал кнопку и вырубил вещание»[2304]. По другой версии, исходящей тоже от В. И. Брагина, когда он нажал кнопку, то «эфир был переключен на Ямское поле»[2305].
В одном из интервью В. Брагин утверждал, что сделал это по собственной инициативе[2306], в другом признавался, что приказ прекратить телевещание получил от В. С. Черномырдина[2307]. М. Н. Полторанин утверждает, что этот приказ исходил от него. «Брагин мне звонит и говорит, что штурмуют первый этаж, – вспоминает Михаил Никифорович, – Я дал распоряжение «вырубить» первый канал»[2308].
Как явствует из доклада В. Ф. Шумейко, подобный приказ поступил в Ос танкино в 19.30. Объясняя такое решение, Владимир Филиппович писал: «К этому времени в АСК-3 горели два этажа и две трансформаторные подстанции, расположенные вне здания. Узкие и длинные коридоры по всем этажам были наполнены дымом»[2309].
По одним данным, телевещание из Останкино прекратилось в 19.35[2310], по другим – в 19.40[2311]. А угол здания техноцентра загорелся от брошенной бутылки с бензином только в 20.18[2312].
Но в данном случае более важно другое. Почему же отданное распоряжение не было выполнено сразу? А потому, что оно показалось В. И. Брагину, который находился в телецентре и великолепно знал, что там происходит на самом деле, настолько диким, что он сделал попытку выйти на самого президента и обратился к С. А. Филатову.
Из воспоминаний С. А. Филатова: «Позвонил Вячеслав Брагин, руководитель первого канала телевидения. Голос тревожный, в нем слышатся панические нотки: «Сергей Александрович. Мне позвонил Черномырдин и приказал уничтожить технику вещания. Я не могу в это поверить». «А какова у вас обстановка?» «Обстановка плохая, стрельба идет повсюду, есть опасность захвата». «Тогда указание Виктора Степановича нужно выполнить»… Через несколько минут первый канал телевидения замолчал»[2313].
Таким образом, «боевики» не имели никакого отношения к отключению останкинского теленцтра. Это была заранее спланированная провокация. Заранее была продумана даже такая мелочь, как бегущая по экрану строка титров: «Вещание по первому и четвертому каналам нарушено ворвавшейся в здание вооруженной толпой»[2314].
А как вели себя дикторы, с «неподдельной тревогой» сообщавшие нам о штурме, которого не было!
После отключения первого канала в центре всеобщего внимания оказался второй канал, которым руководил Олег Максимович Попцов. «Наша драматическая теле – и радиовахта. – вспоминает О. М. Попцов, – началась ровно в 20.00. «Останкино» прекратило вещание, работал только Российский канал»[2315].
Когда в 20.00 вышел очередной выпуск «Вестей», те, кто видел его, могли обратить внимание на то, что это не был экспромт.
Как свидетельствует директор информационных передач РГТРК А. Нехорошев, «около семи вечера Александр Шашков, готовивший 8-часовой выпуск вестей, сообщил, что начался обстрел здания телецентра» «и тогда мы начали на всякий случай готовить параллельный выпуск, еще не веря до конца, что эфир из «Останкино» прервется»[2316].
Как мы знаем, стрельба у теленцентра началась не «около семи», а в 19.30. Неужели «параллельный выпуск» новостей удалось подготовить так быстро? Нет. Из воспоминаний О. М. Попцова явствует, А. Нехорошев «высказал опасение, что «Вести» из «Останкино» не смогут выйти в эфир» еще «в 18.30»[2317].
Сообщая об этом факте в своих воспомнаниях, Олег Максимович забыл отметить, что между 17.30 и 18.30 он уже находился на Шаболовке, распространял сведения о том, что в «Останкино» идет бой и приглашал Ю. М. Лужкова и С. А. Филатова к себе[2318].
Забыл Олег Максимович упомянуть и о том, что «еще 1 октября» «отдал приказ» по ВГТРК «о работе в режиме чрезвычайного положения», что «уже с 1-го на 2-е у ВГТРК была ночная команда, обеспечение монтажа, транспорт, питание». Более того, уже в ту ночь из здания вывезли необходимую технику. И тогда же было сделано распоряжение: «Все радиожурналисты должны быть на линии, зафиксировали радиоточки, засекретили их по возможности, договорились менять позывные, поддерживать контакт по радиотелефону». Оказывается, у О. М. Попцова было ощущение, что «в воскресенье что-то будет», о чем 2 октября он поделился с «сотрудниками аппарата президента»[2319].
В прозорливость О. М. Попцова можно было бы поверить, если бы мы не знали, что 1 октября уже существовал проект указа о введении чрезвычайного положения.
Показательно, что свою «прозорливость» проявила и дирекция больницы имени Склифосовского, в которой 1 октября «было приготовлено 300 коек для приема раненных»[2320].
Показательно также, что 1 октября возглавляемый А. В. Крючковым «штаб» принял решение об использовании намечавшегося на следующий день митинга у МИДа для деблокировения «Белого дома».
И, видимо, тогда же А. В. Руцкой направил упоминавшееся ранее обращение к В. И. Брагину с просьбой о предосталении ему эфира.
Выступая 27 мая 2004 по телеканалу «Культура», О. М. Попцов сделал поразительное признание. Оказывается осенью 1993 г., когда началось противостояние между правительством и Верховным Советом, он сразу же договорился с министром связи В. Б. Булгаком о создании запасной телестудии, которая могла бы выйти в эфир в случае захвата Останкино![2321]
Это значит, что после 21-го сентября Б. Н. Ельцин и его окружение вместо того, чтобы усилить охрану останкинского телецентра, стали готовиться к возможному перенесению его в другое место. И это, имея в своих руках армию, госбезопастность и милицию.
Между тем захват Останкино сторонниками парламента означал для Кремля потерю контроля не только над АСК-1 и АСК-3, но и над телевышкой, без которой созданная на Шаболовке запасная телестудия ни имела никакого смысла.
Следовательно, О. М. Попцов с самого начала знал, что или никто покушаться на останкинскую телебашню не будет, или если будет, то Кремль ее никому не сдаст! Но тогда предлагаемые им меры «преосторожности» свидетельствуют, что подготовка останкиской провокации началась еще в сентябре, и Олег Максимович имел к ней самое непосредственное отношение.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.