Меркни. Прорыв расширяется

Меркни. Прорыв расширяется

Фронт наступления 90-й стрелковой дивизии к февралю 1940 года стал еще более узким, так как на ее правый фланг у железной дороги прибыла 80-я стрелковая дивизия. В результате 90-я стрелковая дивизия наступала на фронте 2,5 километра. Дивизия была усилена артиллерией — всего на участке наступления дивизии было сосредоточено 48 орудий 152-мм, 20 орудий 122мм, 34 орудия 76-мм, 24 45-мм пушек.

Артподготовка началась в 09.40 11 февраля и длилась полтора часа. За это время артиллерия на участке наступления дивизии выпустила 15 179 снарядов.

На левом фланге дивизии наступал 286-й полк с двумя ротами танков 160-го отдельного танкового батальона, на правом — 173-й полк с двумя ротами 157-го танкового батальона. 588-й полк стоял во втором эшелоне. Основной удар дивизия нанесла в районе высоты 44,8, по району обороны 3- го батальона майора Руотсало из 1-й бригады. Советские танки и орудия на прямой наводке насквозь пробивали насыпные финские траншеи на болоте. Финны сумели отбить большую часть атак, но один опорный пункт потеряли. В ночную контратаку был брошен резерв бригады, 1-й батальон капитана Каринно, но опорный пункт отбить не удалось. Только утром 12 февраля при введении в бой 1-го батальона 3-й бригады опорный пункт удалось отбить.

Аймо Мурсула, 2-й батальон 1-й бригады, вспоминает бои против 90-й стрелковой дивизии 11–12 февраля 1940 года в районе Меркки:

«…В предрассветной мгле мы увидели, почему нас подняли по тревоге. К нашим позициям ночью подъехали и встали на огневые позиции три танка противника. Два из них все еще маневрировали, выискивая подходящую огневую позицию. Танки были выкрашены в белый цвет. Перед башней одного из танков были связки бревен и веток, которые мы нарубили для расчистки секторов обстрела в октябре 1939 года. Маскировка, что ли? (Скорее всего на танк были установлены фашины для преодоления противотанковых рвов. — Прим. авт.). Танки встали в каких-то 60–70 метрах от наших траншей, но стояли так далеко, что гранатой их было не достать. Танки начали вращать башнями, ища подходящие цели, и открыли огонь по нашим огневым точкам. Таким образом они разбили большую часть наших огневых точек, и немудрено, так как им никто не мешал. Нужно было очень внимательно смотреть, куда танки поворачивали башни, и давать знак нашим, чтобы они успели оттуда убежать… Танки долго безнаказанно расстреливали наши траншеи, так как противотанковых пушек у нас не было. Единственная пушка Бофорс была в третьем взводе, левее, но из-за глубокого снега ее оттуда было быстро не доставить. Вдобавок в редком леске было не замаскироваться, и продвигаться нужно было со всей осторожностью.

…Первый же снаряд, выпущеный из Бофорса с дистанции 70 метров, попал в башню. Танк сразу замолчал. Пробоина была видна невооруженным глазом. Во второй танк, который был только частично виден, выпустили несколько снарядов, но подбить его не удалось, так как он стоял за первым подбитым танком. Тем не менее второй танк тоже прекратил огонь. Третий танк сразу развернулся и уехал в лес.

Тут же началось наступление пехоты противника. Они продвигались медленно, толкая перед собой бронещитки на лыжах. Обычные винтовочные пули их не пробивали, но мы вытащили из трофейной пулеметной ленты бронебойные патроны с черными головками, и после этого проблем не было. После первого же моего выстрела по ближайшему ко мне бронещитку тот остановился как вкопанный. Очевидно, толкать его было больше некому. То же случилось и с остальными. Когда танки отступили, а пехоте противника стало понятно, что бронещитки пробиваются винтовочным огнем, атака противника на нашем участке закончилась.

Советский станковый пулемет «Максим» на лыжах. Из коллекции Баира Иринчеева.

Справа от нашей роты все обстояло не так радужно. Там танки противника тоже под покровом ночи подъехали на расстояние 60–70 метров от наших позиций. На том участке часть траншей была насыпная из-за болотистой местности, и танки беспрепятственно расстреляли траншею. Нашим пришлось отступить, и пехота противника после тяжелого боя заняла 200 метров траншеи по фронту. Им также удалось захватить один блиндаж…

…Энергичная контратака началась утром 12 февраля. Она продвигалась хорошо, и к полудню вся траншея снова была в наших руках. Многие пали в том бою, но на место павшего сразу вставал следующий. Через наши позиции в тыл постоянно шли раненые, кто шел сам, кто при помощи других. Солдат не жалели, но позиции отбили. Противник тоже понес потери, в месте прорыва осталось много убитых. Противник сильно укрепил место прорыва — с небольшого участка собрали 18 пулеметов на лыжах со щитками».

На фронт 90-й стрелковой дивизии был переброшен 43-й отдельный разведывательный батальон с химическими танками и одним экранированным танком Т-26. Задачей 1-й роты танков БХМ было зажечь финские лесные завалы, вызвав тем самым детонацию мин. 2-я рота должна была выжигать финскую пехоту в траншеях. Один огнеметный танк финнам удалось повредить. 286-й полк вновь перешел в атаку и снова захватил часть финских траншей, но дальше продвинуться не смог. 6 танков было подбито огнем финских противотанковых орудий, 4 подорвалось на минах. Экранированный танк получил б прямых попаданий, но повреждений не получил. 13 февраля советское наступление продолжилось, но финны с трудом его отбили. В районе ручья Муста-оя, на участке наступления 173-го полка, 40-я танковая бригада попыталась даже применить саперный танк с мостом для преодоления загражении, но саперный танк подорвался на минах.

14 февраля, в результате прорыва фронта в Ляхде, командующий 1-й дивизией генерал-майор Лаатикайнен принял решение отвести части 1-й бригады за реку Перрон-йоки. В результате прорыв финской основной оборонительной линии расширился. 15 февраля финские части получили приказ отойти на промежуточную оборонительную линию. 1-я бригада в боях 11–15 февраля понесла потери около 60 % личного состава и насчитывала не более 400 человек. Советские потери также были высоки. За период боев по прорыву финской основной оборонительной линии в феврале 1940 года 286-й полк потерял 39 человек убитыми, 419 ранеными, 11 пропавшими без вести и 15 обмороженными, 173-й полк — 97 человек убитыми, 376 ранеными, 18 обмороженными и 33 заболевшими. 588-й полк — 35 убитыми, 261 ранеными, 10 пропавшими без вести, 18 обмороженными, 19 заболевшими. Общая убыль личного состава в стрелковых полках дивизии составила 1351 человек.