5. Речь по докладу о деятельности ЦК. 4 (17) мая

5. Речь по докладу о деятельности ЦК. 4 (17) мая

Я хотел бы говорить исключительно о политической стороне вопроса. Но последняя речь т. Абрамовича заставляет меня вкратце коснуться его замечаний. Когда т. Абрамович говорил об «осажденном» меньшевистском ЦК, я думал про себя: «Бедные меньшевики! Опять они в осадном положении. Их «осаждают» не только тогда, когда они в меньшинстве, но и тогда, когда они в большинстве!».

Нет ли таких внутренних причин, коренящихся в самом характере меньшевистской политики, которые заставляют меньшевиков вечно жаловаться на осаду их пролетарской партией?

Каковы факты относительно осады меньшевистского ЦК, приведенные т. Абрамовичем? Их три: агитация за экстренный съезд, конференция военных и боевых организаций, наконец, «другие организационные вопросы», как выразился т. Абрамович.

Рассмотрим эти три факта.

Агитация за экстренный съезд развернулась широко тогда, когда выяснилось, что политика ЦК идет безусловно против воли большинства партии. Напомню, что это было после выдвинутого Центральным Комитетом лозунга о поддержке ответственного министерства. В это время в партию нашу еще не вошел Бунд, но уже вошли поляки и латыши. И те и другие вполне определенно отвергли политику ЦК. Значит, факт совершенно неоспоримый, что ЦК разошелся тогда с громадным большинством партии. Кто же кого осаждал: большинство ли партии осаждало партийный ЦК, требуя от него отчета съезду? или ЦК, идя против партии, осаждал партию? Припомните, до чего дошел тогда Плеханов. Его письмо против съезда перепечатал официально издаваемый Центральным Комитетом «Социал-Демократ». А в этом письме Плеханов отвечал на призыв к съезду заподозриваниями мотивов агитации и тирадами о рабочих грошах! Подумайте: не был ли неправ Плеханов, позволявший себе подобные вещи против большинства партии, требующего съезда?

А я скажу только: после решения ноябрьской Всероссийской конференции РСДРП агитация за экстренный съезд прекратилась.

Второй факт: конференция военных и боевых организаций. Конференций получилось две. Это печально, конечно, но видеть здесь «осаду» Центрального Комитета странно. Не лучше ли было бы объяснить, чем плохи были решения состоявшейся помимо ЦК конференции, чем отделываться жалобами на осаду? Напомню, что на обеих конференциях были представители и Московского комитета и Петербургского комитета, – значит, какая-либо фракция партии не связала себя ни с одной конференцией, как фракция. А резолюции большевистской конференции военных и боевых организаций, напечатанные в ноябре 1906 года, до сих пор не встретили серьезной критики.

Третий факт: «другие организационные вопросы». Что это такое? Какое конкретное содержание в это вложено? Не раскол ли в Петербурге, устроенный меньшевиками при помощи ЦК во время выборов? Но по этому поводу говорить об осаде Центрального Комитета было бы прямо смешно.

Перехожу к политической стороне вопроса. Наша главная задача состоит в том, чтобы рассмотреть, как руководил ЦК классовой борьбой пролетариата, как применял он на деле тактику, принятую на Объединительном съезде.

Первым лозунгом, преподанным партии Центральным Комитетом, был лозунг поддержки требования «думского» или «ответственного» министерства. Тов. Мартов сказал здесь перед нами, что этот лозунг был выдвинут для расширения и углубления конфликта Думы с правительством.

Так ли это? В чем должно состоять пролетарское расширение и углубление конфликта? Конечно, в том, чтобы указывать настоящую арену борьбы и столкновений, вызвавших конфликт, – арену классовой борьбы вообще, а в данном случае – борьбы народа со старой властью. Чтобы расширить и углубить думский конфликт, надо было понять самим и разъяснить народу, что думский конфликт лишь очень неполно и извращенно отражает конфликт народа со старой властью, что борьба в Думе является слабым отзвуком революционной борьбы вне Думы. Чтобы расширить и углубить, надо было от думских лозунгов поднять политическое сознание и политические требования до лозунгов общей революционной борьбы. ЦК поступил наоборот. Он притуплял и суживал лозунги революционной борьбы до лозунга думского министерства. Он звал народ не к борьбе за власть, хотя эта борьба вытекала из всего объективного положения вещей, а к борьбе за сделку либералов с властью. Вольно или невольно, ЦК звал партию принять лозунги парламентского «мирного» пути в такое время, когда на деле из объективных условий вытекала революционная внепарламентская борьба. На деле никакого сколько-нибудь серьезного общественного движения за «ответственное министерство» не было и быть не могло. Даже меньшевистская думская с.-д. фракция (1-ой Думы) не приняла этого лозунга ЦК. (Мартов: «Неверно!».) Нет, верно, т. Мартов, и простая справка с резолюцией ЦК и с стенографическими отчетами 1-ой Думы покажет, что это верно.

Лозунг ЦК был на деле, независимо от желаний и мотивов ЦК, приспособлением к либеральной политике. И из этого приспособления не могло выйти никаких результатов, ибо либеральная политика выражала не действительное общественное движение того времени, а мечту о прекращении революции, хотя она еще вовсе не прекратилась. Ход событий доказал, что вся эта история с «ответственным министерством» была покушением с негодными средствами.

Второй лозунг ЦК относится к эпохе июльской забастовки{168}. За неудачу тогдашнего выступления упрекать ЦК нельзя. Это не упрек, а скорее похвала для такого ЦК, как меньшевистский, что он все же пошел тогда навстречу революции. Не вина ЦК, что он, сидя в Петербурге, не знал о настроении пролетариата во всей России. Нельзя объявить ошибкой и то, что мы верили тогда в восстание и ждали его. Восстание действительно произошло, и наши предварительные лозунги, наша политика перед восстанием были одним из элементов удачи или неудачи этого восстания.

Ошибку ЦК я вижу в том, что революционную борьбу, дошедшую до восстания, он стремился замкнуть в рамки нереволюционных или урезанных революционных лозунгов. Это выразилось в лозунге ЦК: «частичные массовые выступления». Это выразилось еще более в лозунге: «за Думу, как орган власти для созыва учредительного собрания». Бросать такие безжизненные лозунги значило приспособлять пролетарскую политику к политике либеральной буржуазии. И опять-таки события показали всю тщету и все бессилие попыток подобного приспособления. У нас часто раздаются жалобы и хныканье на бессилие рабочей партии. А я скажу: оттого вы и бессильны, что притупляете свои лозунги! (Аплодисменты со скамей большевиков.)

Пойдем дальше. Посмотрим на вопрос о блоках с к.-д. на выборах во II Думу. Мартов, в прочитанном им отчете ЦК, отделался от этого вопроса удивительно благодушным формализмом: дескать, ЦК постановил, что блоки допустимы, и блоки, на точном основании директивы ЦК, были допускаемы! (Смех.) Не грех бы в политическом отчете ЦК сослаться не на формальную законность постановлений, а на проверку жизнью верности данной политики по существу ее. Мы, большевики, утверждали все время, что пресловутая черносотенная опасность на деле сводится к либеральной защите от опасности слева, что, руководясь в своей политике страхом перед черносотенной опасностью, мы в действительности попадаем на удочку либералов. Итоги выборов доказали, что мы были правы. В целом ряде городов выборная статистика опровергла россказни либералов и меньшевиков. (Возгласы: «А Киев, Польша, Вильна!».) У меня нет времени заниматься отдельными местностями, я буду говорить об общих политических результатах. Статистик Смирнов сосчитал по 22-м городам число голосов за левый блок – 41 тыс., за к.-д. – 74 тыс., за октябристов – 34¹/₂ тыс. и за монархистов – 17 тыс. По другим 16-ти городам из 72-х тыс. голосов за оппозицию было подано 58,7 %, а за реакцию – 21 %. Выборы разоблачили фиктивность черносотенной опасности, и политика «допустимых» якобы в виде исключения блоков с к.-д. оказалась политикой зависимости пролетариата от либеральной буржуазии.

И я скажу вам: не пренебрегайте теоретическими спорами, не машите рукой презрительно по поводу фракционных измышлений насчет разногласий. Наши старые споры, наши теоретические и особенно тактические разногласия постоянно превращаются в ходе революции в самые непосредственные практические разногласия. Нельзя сделать ни шагу в практической политике, не наталкиваясь на те же основные вопросы об оценке буржуазной революции, о соотношении к.-д. и трудовиков и т. д. Практическая жизнь не стирает разногласий, а обостряет и оживляет их. И не случайно же такие видные меньшевики, как Плеханов, доводили до абсурда политику блоков с к.-д. Плеханов, выдвигая свою пресловутую «полновластную Думу», проповедовал общий лозунг для пролетариата и для либеральной буржуазии. Плеханов только рельефнее, сильнее других выражает внутреннюю сущность, основную тенденцию всей меньшевистской политики: замену самостоятельной линии рабочего класса приспособлением к либеральной буржуазии. Банкротство нашего ЦК было прежде всего и больше всего банкротством этой политики оппортунизма. (Аплодисменты части центра и беков.)

Данный текст является ознакомительным фрагментом.