Дайва Нарбутене (Вильнюс) Обмен культурными ценностями в Европе в XV–XVIII вв.: книговедческий аспект

Дайва Нарбутене (Вильнюс)

Обмен культурными ценностями в Европе в XV–XVIII вв.: книговедческий аспект

Многие исторические события увековечены в памятниках культуры, в частности, таких как произведения искусства, архитектуры, манускрипты или иные плоды творческой деятельности. В этих самых разнообразных памятниках своеобразно нашли свое отражение (и идеологическое осмысление) важные события истории европейских стран и народов. Рассмотрение с этой точки зрения факторов и тенденций культурного развития Европы на протяжении длительного периода XV–XVIII вв., для которого были характерны фундаментальные перемены во всех областях общественной жизни, от экономики и политики до общественного сознания и культуры, имеет немаловажное значение в исторических исследованиях.

Поскольку само содержание понятия «культурные ценности» является в современной науке предметом напряженной дискуссии, которая неоднократно находила отражение в публикациях исследователей разных стран[706], отметим, что в данной статье под культурными ценностями подразумеваются как материальные памятники человеческой деятельности, так и сама творческая деятельность, включая сюда оценку результатов предшествующей деятельности и полученную на ее основе нормативную информацию, поставленные цели, достигнутые результаты и их осмысление, а также инфраструктуру творческой деятельности, в частности, такие ее аспекты как идеология и культурная политика. Такой широкий методологический подход несомненно требует ограничения предметных рамок исследования, тем более что хронологически оно охватывает весьма длительный период. Книговедческий аспект позволяет сузить их до пределов, приемлемых для небольшой статьи.

Исходя из охарактеризованного метода исследования, книговедческий аспект обмена культурными ценностями предполагает изучение особого рода деятельности, особого рода сферы – книжной культуры, или книжного дела, включая сюда как субъект, так и объект европейской книжности. Хронологически отправной точкой исследования является середина XV в. (изобретение книгопечатания в Европе), а завершением – конец XVIII в., финал эпохи раннего Нового времени, эпохи старого порядка в Европе и века Просвещения, совпавший с концом существования Речи Посполитой – Республики Обоих Народов, или Польско-Литовского государства.

Если верить словам бывшего директора Библиотеки герцога Августа в Вольфенбюттеле проф. Паулюса Рабе, книга является европейским культурным феноменом, преодолевающим всякие границы[707]. Принимая во внимание транснациональный характер книжной культуры, с нашей точки зрения уместно было бы дополнить вынесенную в заглавие настоящего коллективного труда тему, наряду с поименованными Россией, Польшей и Германией, по крайней мере, еще одним государством, в свое время создавшим свою цивилизацию, – старой Литвой или Великим княжеством Литовским. И это отнюдь не только из-за материала, на котором основана настоящая статья, но из-за того вклада, который Литва внесла в интересующий нас обмен культурными ценностями между Востоком и Западом, Югом и Севером Европы прежде всего благодаря своему географическому положению. Думается, что этот вклад и самобытная культура литовского общества и государства были обусловлены своеобразным политико-общественным строем. Исследование места Литвы в процессах регионального и общеевропейского культурного обмена с учетом отмеченных факторов позволит описать и объективно охарактеризовать тот механизм, который был свойствен процессу обмена культурными ценностями в Европе в XV–XVIII вв. А именно выявление механизма такой взаимосвязанности и оценка его значения и является целью этой статьи.

Исходным материалом для исследования послужили, прежде всего, хранящиеся в книжных собраниях Литвы старопечатные издания на латинском языке, дающие много ценных сведений о времени, способах, формах и содержании рецепции латинского языка, латинской литературы, служивших фундаментом западноевропейской культуры, в частности, и в рассматриваемый период.

В своей профессиональной деятельности больше времени автору этих строк приходится уделять европейским старопечатным изданиям. Последним результатом нашей работы в этой области стал каталог книг на разных языках, изданных в старой Литве и некоторых других государствах, авторством или содержанием связанных с Литвой и хранящихся в Библиотеке Литовской академии наук (так называемой литуаники)[708]. Проведенное исследование и библиографическое описание включенных в каталог изданий позволяет сделать вывод, что книжное дело одного государства не замыкалось только его рамками – оно являлось результатом культурного взаимодействия авторов и издателей нескольких европейских стран. Такой вывод, конечно, не является открытием, но он служит важным подтверждением суждения, прежде уже высказанного некоторыми видными деятелями науки и культуры[709].

Основой для формирования в дальнейшем книжной культуры служит появление и развитие письменности, начало распространения которой в Литве относится к XIII в. В 1251 г. великий князь литовский Миндаугас принял крещение. С этим событием известный литовский языковед академик Зигмас Зинкявичюс связывает возникновение молитвы на старолитовском языке (старейший ее список датируется началом XVI в.)[710]. В 1253 г. новокрещеный князь получил от папы римского королевскую корону и стал первым королем Литвы. Этим годом помечена привилегия на латинском языке, выданная королем ливонским купцам; она сохранилась и свидетельствует о начале письменности в Литве[711]. 1262 годом датируется возникновение литовской письменности на старославянском языке. В православном монастыре в Новогрудке (по другим данным – в Вильнюсе) был сделан вольный перевод хроники Иоанна Малалы, в котором, между прочим, языческое прошлое Литвы было объяснено связями с язычеством древних греков и римлян и таким образом вписано в историю культурных народов[712]. Начало письменности на древнегреческом языке в Литве относится к княжению Альгирдаса (1345–1377). Известна его переписка с константинопольским патриархом. Начало письменности на старонемецком языке происходит в княжение Витаутаса Великого (1392–1430), а на старопольском – в правление великого князя Александраса (1492–1506). Эти факты свидетельствуют, что с самого начала для всякого рода коммуникаций в Литве употреблялись не один, а несколько языков разного ранга – и международные языки (латынь, древнегреческий), и региональные (немецкий, старо– и церковнославянский), и местные (литовский, польский)[713]. История освоения и употребления одного из международных языков, а именно латыни, лучше всего демонстрирует механизм культурных взаимосвязей в целом, что наиболее полно позволяет осветить книговедческий аспект.

Возникновение в Литве печатной книги на латинском языке связано с новыми европейскими культурными тенденциями: распространением светских начал в культуре и литературе, миссионерской деятельности и духовном пастырском попечением некоторых новоучрежденных орденов в восточноевропейских государствах и, конечно, с распространением книгопечатания в Восточной Европе. Первый этап книгопечатания литовских латиноязычных изданий в общих чертах ничем не отличался от аналогичных процессов в других государствах Северной и Восточной Европы[714]. В Литве, как и в других странах, проводились составление, редактирование и редакционная подготовка текстов, а печатались книги за границей – там, где уже работали печатные станки. Так, в Вильнюсе в 1498–1499 гг. каноником Мартинасом подготавливается латинская Агенда, которая выходит в свет в 1499 г. в Гданьске. В 1500 г. великий князь Литовский Александрас направил в Рим литовскую делегацию под руководством каноника Эразма Вителлия (Erazm Cio?ek; 1474–1522). В этом же году в Риме была издана речь Вителлия, произнесенная в присутствии папы Александра VI и всей кардинальской курии. В напечатанной речи жителям апостольской столицы и всей католической Европе было представлено Великое княжество Литовское и описаны его возможности на международной арене[715]. Другой папа Лев X заказывает тому же Эразму Вителлию поэму об охоте в литовских лесах. Так появляется известная многим поэма Микалоюса Гусовиануса (Nicolaus Hussovianus, Hussowski; ок. 1475–85 – после 1533) «Песнь о зубре»[716].

Начало книгопечатания в самой Литве связано с уроженцем Полоцка доктором Францыском Скарыной (ок. 1490 – ок. 1541). В 1522–1525 гг. в Вильнюсе он издал на «рутенском языке» (на древнерусском языке), на основе которого вскоре возникли нынешние белорусский и украинский языки, несколько книг церковного содержания. Разные неблагоприятные обстоятельства помешали ему развить издательскую деятельность. Прежде всего, на развитие книгопечатания в регионе в XVI в. повлияли развернувшиеся реформационные движения и обострение борьбы держав за господство в Прибалтике. Влияние это было, однако, весьма противоречивым. С одной стороны, потребности противоборствовавших сил в пропаганде своих воззрений стимулировали распространение печатного слова и развитие книжного дела, а с другой – войны и конфликты, политическая враждебность и религиозные противоречия негативно сказывались как на личных судьбах книгоиздателей, так и на издательском деле в целом. В связи с этим надо отметить борьбу Католической церкви с распространением Реформации на территорию Литвы. Кстати, из-за начавшейся Реформации первая книга на литовском языке – Катехизис Мартинаса Мажвидаса (Martynas Ma?vydas; ок. 1520–1563) – вышла не в Вильнюсе, а в Кёнигсберге (1547).

С укреплением позиций сторонников Реформации в Литве связано появление книг на латинском и польском, а с начавшейся вскоре Контрреформацией – и на литовском, латышском, немецком, итальянском и еще нескольких языках. Это ознаменовало следующий этап истории литовской книги – освоение современных по тем временам форм культурной коммуникации, что происходило параллельно с ее содержательным обновлением. В 1563 г. в Бресте Литовском (в нынешнем Бресте), в типографии Микалоюса Радзивилла Черного (Mikalojus Radvila Juodasis; Radziwi?? Czarny; 1515–1565), на польском языке была отпечатана протестантская Библия. В 1564 г. в Несвиже на латинском языке было напечатано полемическое издание польского арианского идеолога Гжегожа Павла из Бжезин (Grzegorz Pawe? z Brzezin; †1591) «Противоядие от нового вероисповедания»[717] (известное только по библиографическим источникам, как, между прочим, и несколько других полемических протестантских изданий, вышедших на территории Великого княжества Литовского). Учреждение Вильнюсской иезуитской коллегии (1570) и университета (1579) расширило вскоре в огромных масштабах в качественном и количественном отношении латинское книгопечатание в Литве.

Культурные взаимосвязи Великого княжества Литовского с другими европейскими странами можно рассматривать по двум направлениям. Во-первых, это изучение обмена книгоиздательской продукцией с ближайшими западными соседями Литвы (Польшей, Пруссией, Чехией), а также с государствами западного христианства, с Западной Европой. Во-вторых, это исследование книгообмена с восточной частью Европы, прежде всего с Московским государством. Оба эти направления включают в себя последовательные главные фазы книжного дела и общественной функции книги: автор – создатель книги, производство (т. е. печатание) и распространение (библиотечные книжные собрания).

На упомянутом выше первом этапе развития книжного дела в Литве, главным содержанием которого было освоение передовых культурных новшеств, огромную роль сыграли католические монастыри и другие церковные учреждения, а также центры научной и педагогической деятельности, прежде всего университеты. С помощью латыни они распахнули дверь в западное культурное пространство. Особая роль в этом процессе принадлежала обновленному королем Ягайло (Jogaila) в 1400 г. Краковскому университету. В королевской грамоте университету была поставлена новая цель – христианизация Литвы, и выдвинута новая задача – приготовление юношества, прибывшего из Литвы и Руси, для пастырской работы в Княжестве[718]. По прошествии некоторого времени на этом пути были достигнуты ощутимые результаты. Наряду с миссионерской деятельностью питомцы Ягеллонского университета начали заниматься и книжным делом. Так, выпускник университета Альбертас Таборас (Albertas Taboras; ок. 1450–1507), ставший епископом Вильнюсским, заказал краковскому канонику Яну Сакрану (Joannes Sacranus; 1443–1527) сделать описание различий между католическим и православным вероисповеданиями. В результате в 1501 г. в Кракове вышел трактат на латыни: «Освещение ошибок в обрядах у рутенов»[719].

Получение высшего образования в зарубежных университетах открывало возможности обмена интеллектуальным опытом, что находило отражение в книжной культуре. В университетах Франекера, Кёнигсберга, Лейдена и других издавались тезисы диссертаций, написанных студентами из Великого княжества Литовского. Но это – только небольшая часть всей интеллектуальной продукции, созданной гражданами Литвы и изданной за рубежом. Как уже отмечалось выше, на втором этапе культурных взаимоотношений, а именно на этапе создания культурных ценностей на месте, непосредственно в Литве, и распространения их за пределы Великого княжества, особо важную роль сыграл Вильнюсский университет. Начиная с XVII в. профессора и выпускники университета опубликовали десятки и сотни своих трудов в главных издательских центрах тогдашней Европы: в Варшаве и Кракове, в Праге и Лейпциге, во Франкфурте и Страсбурге, в Антверпене и Амстердаме, в Риме, Париже и Лондоне. Только перечисление наиболее значительных авторов и их сочинений потребовало бы немало места. И все же одного из них следует упомянуть. Это сочинение военного инженера Казимираса Семенавичюса (Semenavi?ius; Siemienowicz; около 1600 – после 1651) «Великое искусство артиллерии», изданное в 1650 г. в Амстердаме[720]. Книга, иллюстрированная рисунками самого автора, знакомила читателей не только с передовыми для своего времени образцами вооружения и тактикой его применения, но и, между прочим, с созданием многоступенчатых ракет. Была напечатана только первая часть этого произведения – в предисловии автор изложил и план будущей второй книги. Только ранняя смерть талантливого ученого помешала осуществить этот замысел. Это произведение вызвало интерес специалистов в разных странах. Год спустя в той же самой типографии у Янссония вышел его французский перевод. А в 1676 г. в Франкфурте-на-Майне появилось издание на немецком языке: перевод с латыни сделал житель Лейпцига Томас Леонард Бире (Tomas Leonhard Beere. Немецкое издание сочинения Семенавичюса вышло, дополненное второй частью, написанной капитаном Даниелем Эльрихом, Daniel Elrich). В 1729 г. в Лондоне появилось издание и на английском языке[721]. (Кстати, в 1963 г. труд Семенавичюса дождался перевода и на польский язык.)

Освоение латинского языка и латинской культуры уже в XVI в. создали благоприятные условия для деятельности в Литве интеллектуалов, выходцев из других стран Европы. Они приезжали сюда учиться, преподавать, работать в государственных и церковных учреждениях. Соответствующие миграционные потоки шли в Княжество по нескольким направлениям. Например, из юго-западной части Европы прибыли испанцы: известный юрист и латиноязычный поэт Петр Роизий (Pedro Ruiz de Moros; ок. 1505–1571), теолог и философ Эммануель де Вега (Emanuel de Vega; 1553–1640), философ и теолог Йаков Ортиз (Jacobus Ortisius; 1564–1625), итальянцы – искатель приключений и латиноязычный писатель Алессандро Гваньини (Alessandro Guagnini; 1538–1614) и известный теолог, папский нунций Антонио Поссевино (Antonio Possevino; 1533–1611); с севера – швед – теолог и поэт Лавренций Бойер (Boyer; ок. 1561–1619), создатель латышской письменности, проповедник Георг Эльгер (Georgs Elgers; ок. 1586–1672), из Центральной Европы – чех – теолог и педагог Балтазар Гостоунски (Baltazar Hostounsk?; ок. 1534–1600) и австриец Квирин Кноглер (Quirin Cnogler; †1640), выходец из Пруссии Освальд Крюгер (Oswald Kr?ger; ок. 1598–1655) – математик, астроном и физик, прибывший в Вильнюс после учебы в Риме. Все они внесли значительный вклад в латиноязычную культуру Великого княжества Литовского XVI–XVII вв. И это движение отнюдь не было только односторонним. Граждане Литвы работали в католических миссиях за пределами своей страны, даже в Индии и Китае (самым известным миссионером был Андрюс Рудамина (Andrius Rudamina; 1596–1631), погибший при трагических обстоятельствах в Китае). Ученые из Литвы преподавали в университетах разных стран (Кёнигсберге, Кракове, Праге, Оломоуце, Оксфорде и др.). Тут можно упомянуть Войцеха Тыльковского (Adalbertus Tylkowski; 1624–1695), Самуелиса Богуславаса Хилинскиса (Samuelis Boguslavas Chilinskis; ок. 1631– ок. 1668) и др.

С научно-педагогической и просветительной деятельностью связан обмен культурными ценностями разного рода, например, педагогической литературой – учебными пособиями и т. п. Например, большой популярностью по всей Европе в свое время пользовался учебник латыни, написанный испанцем Мануэлем Алваресом (Manuel Alvarez; 1526–1583) «De institutione grammatica libri tres» (первое изд. 1572). Он выдержал огромное количество изданий почти во всех странах Европы (в Вильнюсе впервые в 1592 г.) и все еще переиздавался до конца XVIII столетия. И хотя в середине XVII в. во Франции грамматика Алвареса была подвергнута критике[722], она не утратила популярности в Европе, о чем свидетельствуют многочисленные переиздания даже в самой Франции. А в Польско-Литовском государстве этим пособием пользовались несколько поколений шляхты, несмотря даже на то, что в середине XVIII в. (1759–1799) монахи-пияры на польском языке издали «Латинскую грамматику» («Gramatykа ?aci?ska ad usum Scholarum Piarum»; в Вильнюсе – в 1759, 1799; в Варшаве – 1772, 1776). Даже после основания Эдукационной комиссии в 1773 г., когда уже был упразднен Орден иезуитов, грамматика Алвареса здесь переиздавалась около двадцати раз.

Естественно, в Литве издавались и другие учебные пособия, предназначенные для изучения иностранных языков: французского, немецкого, польского, латышского. Любопытно отметить, что именно в Литве появились и первые печатные грамматики древнерусского (или церковнославянского) языка. «Грамматика словенска» написана Лаврентием Зизанием (50–60-е гг. XVI в. – после 1634 г.), преподавателем словесных наук во Львовском, Брестском и Вильнюсском братских училищах, несколько лет (1626–1627) проживавшим в Москве. Грамматика Зизания была напечатана в Вильнюсе, в Братской типографии, в 1596 г. Другая славянская грамматика вышла в свет в 1619 г. в небольшом городке Вевис (Евье), в тридцати километрах к западу от Вильнюса[723]. Ее автор – Мелетий Смотрицкий (ок. 1578–1633) – видный деятель Православной, а потом Униатской церкви, автор многочисленных полемических произведений и педагог. В обеих грамматиках сказывается влияние грамматических моделей греческого и латинского языков, изучавшихся в то время в Литве. А для подготовки изданий славянской грамматики были использованы грамматики латыни и греческого языка, напечатанные в Германии, Польше и Италии[724]. И если еще в четвертом десятилетии XVI в. в Москве появившиеся издания Ф. Скарыны из-за отрицательного отношения местного духовенства (они были названы «еретичными», «неверными»[725]) не могли найти благодатную почву для распространения, то в XVII столетии жители Московского государства совсем иначе откликнулись на пришедшие из Литвы новации книжного дела. В 1648 г. в Москве была переиздана грамматика Смотрицкого – правда, без имени автора, с некоторыми исправлениями, внесенными Михаилом Роговым и Иваном Наседкой[726]. Грамматика Смотрицкого перешагнула пределы Литвы и в других направлениях: она была издана в Бессарабии (1697), в Сербии (1755), была известна среди болгар. В Москве в 1721 г. Федором Поликарповым было осуществлено третье издание этой грамматики[727].

Говоря об обмене культурными ценностями, без сомнения надо иметь в виду и передвижение самих книг или даже целых книжных собраний, т. е. распространение книг через книготорговую сеть или другими способами. Торговля книгами получила широчайшее распространение с появлением промышленного книгопечатания. Формы организации продажи книг веками несколько менялись – от продавцов-переплетчиков (bibliopolae), книгоиздательско-торговых фирм (таких как Плантены в Нидерландах, Эльзевиры в Голландии) или книгоиздательско-торговых «оффицин» (без изготовления самой продукции) до международных книжных ярмарок (в Венеции, Франкфурте-на-Майне, Лейпциге). Так что возможность приобрести нужные книги, изданные в типографиях разных стран (и не только Европы), существовала всегда. История книжной торговли может быть отдельной темой. Историка же книжной культуры чаще всего интересует распространение определенных книг и их восприятие в той или иной общественной среде. Об этом свидетельствуют книжные знаки: владельческие надписи, экслибрисы, печати; информацию об использовании книг дают маргиналии – от руки сделанные отметки читателей на полях или форзацах издания.

Наверное, самые исчерпывающие данные, позволяющие нам делать более подробные, более правильные выводы о функционировании книг в тот или иной исторический период, дают книжные собрания – частные или публичные библиотеки, библиотеки тех или иных учреждений. Определение их принадлежности и местонахождения, а также анализ собраний по содержанию, по составу авторов и книгоиздателей становятся одним из путей познания культурного взаимодействия. С другой стороны, учрежденческие библиотеки, открытые для читателей не только определенной местности, но и приезжающих из-за границы, тоже давали импульс для осуществления разного рода культурной деятельности. Свидетельством этого может послужить издание «Дипломатического кодекса» (Codex diplomaticus) в середине XVIII в., во время расцвета эпохи Просвещения. Составитель этого полиграфического шедевра Великого княжества Литовского пияр М.Д. Догелис (Maciej Dominik Dogiel; 1715–1760), пользуясь покровительством польского короля Августа III, работал в библиотеках Германии, Франции, Нидерландов, где в архивах собирал исторические документы, относящиеся к Литве и Польше. Появление сборника документов «Foedera», составленного по примеру кодекса английского королевского историографа Томаса Римера (Tomas Rymer; ок. 1643–1713), мы тоже можем считать своеобразным символом культурного взаимодействия нескольких европейских стран.

Открытие старых книжных собраний частных (библиофильских) библиотек, которые сегодня разбросаны по разным учрежденческим библиотекам, – один из возможных способов исследования процессов обмена культурными ценностями. Ведь именно в этих собраниях были накоплены самые драгоценные издания Европы при жизни собирателя и владельца книжного собрания, предмета заслуженной гордости его обладателя. И по сей день сохраняет свое уникальное историческое и культурное значение библиотека любителя книги и бережного собирателя герцога Августа. Заложенная своим основателем во второй половине XVI в., библиотека хранит многие ценные памятники культуры (рукописи и печатные издания) разных европейских стран. Сегодня это уникальное собрание размещается там же, где и было основано, – в Вольфенбюттеле, а его сокровищами могут пользоваться читатели, большую часть которых сегодня составляют ученые со всего мира.

Иная судьба постигла другую не менее ценную библиотеку, столь же значительную по размерам своих собраний. Она была основана в Несвиже в середине XVI в. канцлером Великого княжества Литовского Микалоюсом Радзивиллом Черным. Во второй половине XVIII в. Несвижская Радзивилловская библиотека была одной из самых больших магнатских библиотек во всем Польско-Литовском государстве. В ней насчитывалось около 20 тыс. книг; там также хранились карты, гравюры, нумизматика – ценнейшие культурные памятники Литвы, Польши, Нидерландов, Франции, Италии и других стран Европы. В 1772 г. библиотека была вывезена в Петербург. Книги из бывшей Несвижской библиотеки сегодня можно найти в библиотеках многих учреждений разных европейских стран: в России (особенно в Библиотеке Академии наук в Санкт-Петербурге, оттуда часть книг попала и в Финляндию, в Хельсинки), в Польше, а также в Литве и Белоруссии (несколько десятков изданий). Есть сведения, что книги из библиотеки Радзивилловской Несвижской ординации сохранились в Германии. Сегодня объединяются усилия библиотекарей, историков книги и других научных сотрудников из разных стран Центральной и Восточной Европы (Белоруссии, Литвы, Польши, России и Украины) для сбора информации о всем культурном наследии (не только книжном, но и художественном) Несвижских Радзивиллов.

Сохранившиеся памятники книжного наследия Великого княжества Литовского дают много интересного материала для дальнейших исследований культурных взаимосвязей стран и народов Европы. Думается, что этот материал имеет сейчас ценность и как фундамент культурного самоопределения народов, и как выражение непреходящих ценностей, творческого потенциала и культурных традиций наших предков, прежде всего способности наших культур к творческому взаимодействию, взаимопониманию и взаимному обогащению.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.