Михаил Ефремов Не предавший Родину и солдат

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Михаил Ефремов

Не предавший Родину и солдат

15 августа 2011 года

Газета «Октябрь», г. Таруса

Беседовала гл. редактор Галина Плущевская

31 августа 2011 года в Тарусе на Соборной площади состоится торжественное открытие памятника легендарному командарму 33?й армии, Герою России генерал-лейтенанту Михаилу Григорьевичу Ефремову. Сегодня мы беседуем с человеком, имеющим непосредственное отношение к предстоящему торжественному событию, – действительным государственным советником 3 класса А. В. Щипковым. Семья Щипковых выступила с инициативой установки бюста командарму М. Г. Ефремову. Годом ранее Александр Владимирович и Любовь Васильевна Щипковы подарили Тарусе бюст Ивана Владимировича Цветаева, установленный на их средства в районе бывшей дачи «Песочное». О том, как родилась идея создания бюста нашего славного земляка, мы решили узнать из первых уст. Вот что рассказал нам А. В. Щипков.

– Идея поставить памятник генералу Ефремову обсуждалась не раз, но, как часто бывает, сначала какой-то вопрос долго обсуждается, а потом наступает тот самый момент, когда «звёзды сходятся»: совпадают желание, финансовая составляющая, политическая воля местной власти, отношение к этому вопросу общественности, появляются люди, которые берут этот груз на себя.

– Весной этого года мы с женой были в гостях у наших тарусских знакомых. Зашла речь о генерале Ефремове и необходимости поставить памятник в его родном городе. И эти очень милые люди вдруг спросили: «А зачем это нам?» Это, между прочим, очень культурные, образованные, весьма симпатичные люди. И вот это «зачем?» стало для нас решающим. Мы с женой не стали объяснять зачем, простились, вышли на улицу, переглянулись и молча поняли друг друга: бюст генералу Михаилу Ефремову будет стоять в центре Тарусы.

Таруса обладает многими замечательными именами, но, как правило, это имена деятелей культуры. Эти имена высочайшей пробы, экстра-класса: Марина Цветаева, Николай Заболоцкий, Иван Цветаев, Константин Паустовский – перечисление можно продолжить. И к этому привыкли, с этими именами у всех ассоциируется Таруса. К Ефремову относятся с глубочайшим уважением. Его именем в городе названа школа, в Тарусе есть улица Ефремова, в Вязьме установлен замечательный памятник работы Евгения Вучетича, посвящённый подвигу 33?й армии и командарма Ефремова. Вучетич сам воевал в составе 33?й армии. Но в то же время это имя, на мой взгляд, не звучит так, как должно было бы звучать в соответствии с масштабом этой личности.

– В чём, на Ваш взгляд, принципиальное отличие командарма Ефремова от других военачальников?

– У нас в последние годы зазвучало в прессе имя генерала Власова. Не просто зазвучало, а в исторически-оправдательном контексте. Стали появляться публикации: и научные работы, и публицистические статьи, – в которых пытались проанализировать: а что это за личность? Но так стало складываться, что это изучение стало сопровождаться попытками оправдания. Власов, дескать, – это жертва режима, а вообще он был очень талантлив и тому подобное. Возможно, это так. Но за этими разговорами стало проявляться скрытое оправдание его предательства. Осуждение сталинского режима – и одновременно оправдание предательства Власова.

Я не призываю к оправданию режима, потому что государство и Родина – это разные вещи. Государственная система может меняться, могут меняться правители – они могут быть добрыми и злыми, могут приносить пользу Отечеству, а могут – вред. Это, между прочим, отчасти и наша с вами вина. Мы, общество, кого-то выбираем, или у нас нет сил сопротивляться появлению какой-то власти извне и т. д. Государство – это механизм, это наш с вами инструмент, которым мы либо пользуемся, либо нет. Оно может нас угнетать, может помогать и даже спасать – это очень сложная категория. Но Родина от этого не меняется! И отношение к Родине со стороны воина предельно ясное: либо он Родину защищает, либо он её предаёт. Если говорить об абсолютных величинах, то каким бы талантливым командиром ни был Власов, – он предал Родину.

В то же самое время генерал Ефремов на фоне других замечательных российских и советских полководцев фундаментально выделяется. Он, имея возможность спасти свою жизнь и карьеру, не пошёл на это. Это общеизвестные факты: за ним прислали самолёт – он отправил боевые знамёна и тем самым спас честь армии, 33?я армия была сохранена, долго существовала и была расформирована где-то уже чуть ли не в 1980?х годах, а сам он остался с солдатами, прекрасно понимая, что погибнет. Ефремов остался с Родиной! И в этом смысле его подвиг – особенный. И недооценённый.

Генерал Ефремов – это прямой антипод Власова. На пьедестале под его именем будет помещена бронзовая надпись – «Не предавшему Родину и солдат».

Михаил Ефремов – это символ Тарусы, который в некотором смысле выше тех культурных символов и имён-брендов, которыми мы гордимся.

– Вас могут неправильно понять…

– Могут, поэтому сразу подчёркиваю: я не против, я выступаю за прославление деятелей культуры, и тем, что мы в 2010 году на свои деньги установили бюст основателю Музея изящных искусств Ивану Цветаеву, мы это доказали. Но есть такая расхожая фраза: если бы не было тех солдат, отдавших жизнь за Родину, не было бы и нас. Правда, она так часто звучит, что её смысл как-то уже притупился. А наша семья воспринимает это выражение не как образное, а как прямое. И вот тут я хочу рассказать очень личную историю.

Василий Иванович Утёнков, покойный отец моей жены Любови Васильевны Щипковой-Утёнковой, родился и вырос в деревне под Дорогобужем, в Смоленской области – в тех самых местах недалеко от Вязьмы, где воевала 33?я армия генерала Ефремова. Он был мальчишкой, ему было 14 лет, когда его вместе с другими мальчишками арестовали немцы и привезли в концентрационный лагерь, в разрушенный Герасимо-Болдинский монастырь. Там держали мальчишек и девчонок, готовя их к отправке в Германию. И Васе Утёнкову вместе с приятелем удалось оттуда сбежать. Через два-три дня немцы их поймали, привезли обратно и вынесли приговор – за побег их приговорили к расстрелу. В назидание другим детям: если все разбегутся, кто будет работать на великую Германию? Показательная казнь должна была совершиться утром, и этот рассказ о последней его ночи перед расстрелом мы, естественно, в семье слышали много раз. Ну, понятно – это одно из самых сильных впечатлений его жизни: человек – фактически ребёнок! – утром ждёт расстрела. Это вещь жуткая. И в это время один из корпусов армии Ефремова оттесняет немцев, они бегут из этого монастыря, и детей им расстреливать некогда, самим бы ноги унести. Они собирают всех этих детей, гонят их перед собой…

– Как живой щит?

– Нет, не как живой щит – как рабов. Они отступают на запад, в сторону Смоленска, а дети роют им окопы, выполняют другую тяжёлую работу… И в конце концов Вася оказывается в Германии, в концентрационном лагере, пока в 1945 году наши войска его не освобождают из немецкого плена. Таким образом он остался жив.

– Получается, для вас это ещё и семейная история…

– Мы много раз слышали от отца и эту историю, и имя командарма Ефремова, и памятник видели ему в Вязьме – моя жена смолянка, и Дорогобуж, Вязьма – это всё наши родные места. Но когда мы переехали в Тарусу, мы сразу поняли, что тарусский Ефремов – это и есть тот самый Ефремов, спаситель Любиного отца.

Так что фраза: «Если бы не было тех солдат, не было бы и нас», – имеет для нашей семьи абсолютно прямое значение. Расстреляли бы отца – не родилась бы Люба, я бы на ней не женился, не было бы у нас детей и внуков – этих самых, которые сейчас купаются в Оке и бегают по тарусским улицам.

Ефремов не идеолог, не деятель культуры – он воин. И в его поступках, в его поведении сконцентрировалось то самое главное, что должно быть свойственно мужчине: чувство долга, чести и нравственного начала. Его поступок с нравственной точки зрения безупречен: «Отдать жизнь за други своя…». И в этом смысле я считаю имя Ефремова именем высочайшим – большим, чем имена наших замечательных деятелей культуры. Это фигура не только тарусского или калужского масштаба, но и общероссийского.

– Бюст готов? Кто скульптор?

– История создания бюста оказалась непростой. Была масса проблем и сложностей относительно того, каким должен быть бюст, каким предстанет генерал Ефремов. Над ним работал Александр Дмитриевич Казачок, замечательный художник, ученик Сергея Конёнкова, сын одного из охранников Сталина, человек интереснейшей личной и творческой судьбы. Бюст готов, привезён в Тарусу и уже месяц стоит у меня в кабинете на письменном столе. На днях будем его устанавливать на пьедестал.

– С орденами, в парадной форме?

– Нет, без орденов. Тут была целая мистическая история… Мы привезли скульптору несколько фотографий Ефремова и показали ту, которая больше всего нам понравилась. Это был один из последних снимков генерала, сделанный кем-то из тех людей, которые в апреле 1942?го прилетали за ним в немецкое окружение под Вязьму. Александр Дмитриевич посмотрел на этот снимок и сказал: нет, не пойдет. Генерал должен выглядеть победителем, а здесь… На снимке был страшно усталый простуженный человек, в шинели, не по-военному замотанный шарфом, в низко надвинутой шапке, очень мало похожий на плакатного победителя. А глаза были наполнены готовностью к смерти.

Мы спорили долго, но Александр Дмитриевич категорически отказался делать портрет с этой фотографии. Он хотел делать парадный портрет. Мы уступили…

20 июня 2010 года, в понедельник, мы с супругой планировали ехать в мастерскую скульптора в Переславль-Залесский принимать готовую работу в глине. А 18 июня, в субботу, ходили на богослужение в Тарусский Петропавловский собор. После Божественной Литургии настоятель храма, отец Леонид Гвоздев, как обычно, служил панихиду. Мы подали записки за наших покойных родителей, и вдруг я совершенно спонтанно сказал жене: «впиши Михаила тоже». Михаил – это Ефремов. У меня вдруг возникла мысль: что же мы делаем, заказываем ему памятник, а сами при этом даже и не молимся за него, за упокоение его души. А ведь это ему гораздо нужнее бронзы.

На следующий день нам позвонил взволнованный Казачок и неожиданно отменил показ портрета. Как выяснилось впоследствии, Александр Дмитриевич, которому, кстати, уже за восемьдесят, работал всю ночь, под утро уснул… и во сне увидел генерала Ефремова. Таким, каким он был на той последней фотографии – в шапке и обмотанный шарфом. И, по словам Александра Дмитриевича, генерал сказал ему: «Делай такого», в смысле в шапке и с шарфом.

Казачок находился под очень сильным впечатлением от этой «встречи» во сне. И он бесплатно сделал второй портрет. Это была работа необычайной силы – обречённый командир обречённой армии. Человек, готовый к смерти, и – в определённом смысле – может быть, уже умерший. Выражение «умереть для мира» применяют к монахам, но оно применимо, наверное, и в подобных случаях тоже. Никакой информации о религиозности Ефремова у нас не было; по всем нашим сведениям, он был вполне советский военачальник, член партии, депутат Верховного Совета СССР. Но то, что мы видели на этом последнем снимке, в его глазах – это было абсолютно религиозное состояние души. Из двух работ мы выбрали вторую.

– Александр Владимирович, я слышала, что сложности были не только творческого характера.

– Да, не скрою, выбор места для установки бюста тоже проходил очень трудно. Сначала была идея поставить его слева от собора, но там оказалось мало места, нужно было бы убирать старинные липы, а мы этого не хотели. Потом приняли (и даже утвердили в администрации) решение ставить памятник в парке на круге, где когда-то стоял памятник Сталину. Но за два дня до начала работ художник Борис Мессерер настойчиво попросил уступить это «сталинское» место на берегу Оки под будущий памятник его жене – поэтессе Белле Ахмадулиной. Шли бурные дискуссии, в результате которых наш проект «переехал» на треугольную клумбу между районной администрацией и картинной галереей. Михаил Борисович Добриян прислал из Института космических исследований женщин, они убрали с клумбы цветы. Можно было заливать фундамент, но это место категорически не нравилось нам самим, потому что Ефремов оказывался за спиной Ленина, лицом на склады стоящего рядом магазина. Какое-то несуразное и по сути оскорбительное положение. И вот мы сидим на скамейке возле фонтана и печалимся, не зная, как поступить. У жены слёзы на глазах, так она переживала за спасителя своего отца. И вдруг она говорит: «Так вот же замечательное место – рядом с фонтаном, лицом на собор и одновременно на Аллею Славы и обелиск павшим тарусянам». Так с Божьей помощью всё и устроилось.

Этот бюст – наша благодарность генералу Михаилу Ефремову. Светлая ему память.

P. S.

5 декабря 2011 года, спустя 70 лет со дня остановки немцев под Москвой в тарусском соборе Петра и Павла по благословению Святейшего Патриарха Кирилла состоялось отпевание Героя России, командарма 33?й армии, генерала Михаила Ефремова. В том самом соборе, где его крестили при рождении.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.