Какие сбываются и не сбываются прогнозы
Какие сбываются и не сбываются прогнозы
Ф.И. Ладыгин, генерал-полковник, ветеран ГРУ
Руководители военной разведки и начальники Главного разведывательного управления Генерального штаба (ГРУ ГШ) не любят публичности. Даже после ухода на другую работу или отставки они всегда предпочитали держаться в тени. Причины были разные. В одном случае это диктовалось соображениями конспирации. Деятельность ГРУ всегда считалась одной из самых закрытых служб Генерального штаба. Принадлежность к военной стратегической разведке не раскрывалась ее работниками даже после рассекречивания добытых ими важных документов и сведений.
Редко кому удавалось, находясь на кадровой службе в ГРУ, вести публичную научную и писательскую деятельность, тем более выступать со своими статьями в открытой печати как эксперту. В этом отношении профессиональную деятельность Леонида Ивановича Медведко, публициста и исследователя проблем Ближнего и Среднего Востока, можно считать редким исключением. Написанное им в соавторстве с сыном С.Л. Медведко мемуарно-историческое повествование «Восток – дело близкое, Иерусалим – святое» – это еще одно из таких свидетельств.
После выхода в свет этой книги на нее сразу же появилось в печати несколько рецензий. В одной из них остроумно обыгрывалось само название и содержание книги – «Разведка на Востоке – дело тонкое». Главное внимание акцентировалось на том, что в произведении «с несколько вычурным названием» на фоне занимательного изложения событий показана не только ясная картина «живой истории» Ближнего Востока конца XX века, но и проявляются лучшие черты деятельности военной разведки и ее аналитической службы. Прямое отношение к ней имел в 1970-1980 годы сам автор книги – Леонид Медведко. Мне тоже довелось тогда не только участвовать в ее становлении, но и руководить несколько лет службой военной разведки.
Помню, как-то при очередном обострении обстановки на Ближнем Востоке меня пригласили участвовать в еженедельной телевизионной программе «Постскриптум». Вместо себя я предложил привлечь к этому Леонида Медведко. Он давно известен не только как военный аналитик, но и публицист, политолог и востоковед. До работы в ГРУ он был человеком, можно сказать, публичным. Медведко не раз выступал с аналитическими статьями в центральной печати и научных изданиях по проблемам Ближнего и Среднего Востока. Наверное, не только мне было интересно слушать его не очень частые, но запоминающиеся и нестандартные выступления по радио и телевидению.
Один из наших общих сослуживцев генерал Виталий Шлыков в журнале «Россия в глобальной политике» (№ 4, 2008) в год 90-летия ГРУ посетовал, что военную разведку, дескать, следовало еще до распада Советского Союза переподчинить напрямую политическому руководству страны. Военная разведка в 1970-1980-х годах добывала немало важной и достоверной информации. К сожалению, она слишком тщательно и слишком долго дорабатывалась и перерабатывалась в Генштабе и в Министерстве обороны. К тому же тогдашние кремлевские «партократы» были не всегда способны на нее быстро реагировать и принимать по ней назревшие решения. Шлыков ссылается на ряд примеров, когда непрямое подчинение ГРУ «верхам» приводило к искажению и неоправданным припискам при оценке военного потенциала вероятных противников.
В чем-то я могу лишь позавидовать полковнику Медведко, которому, как офицеру и аналитику военной разведки, удалось до своего ухода в запас не быть свидетелем распада Советской империи. С «пожарной вышки» ГРУ тогда виделось многое, что было скрыто от посторонних глаз и средств массовой информации.
Ко всем нашим сигналам о «пожарах» в стране и за рубежом тогдашнее прозападно настроенное партийное руководство оставалось нередко глухим. Бывало еще хуже – сами эти сигналы замалчивались либо «верхи» делали вид, что решение по ним принимать было преждевременно или «некогда». Экс-министр внутренних дел СССР и председатель КГБ В. Бакатин повел дело к развалу всех видов разведки и спецслужб в стране. Ведомствам КГБ и МВД, включая самое святое – их агентурные сети, был нанесен тогда непоправимый ущерб. Во всем этом ему немало помогал и экс-министр иностранных дел РФ Козырев, который даже гордился тем, что пытался в угоду Западу переделать российскую внешнюю политику.
Если в тот период внешняя разведка КГБ и пострадала, то «империю» ГРУ как раз спасло ее особое подчинение Генштабу, когда патриотически настроенное военное руководство наглухо закрыло двери перед такими «реформаторами» и их «комиссиями». «Империя» ГРУ выстояла над «схваткой в верхах» еще и благодаря тем традициям, которые были заложены начальником ГРУ П.И. Ивашутиным. Они сохранялись и его последователями – генералами Михайловым и Тимохиным. Эту эстафету пришлось принять в 1992 году и мне, пережившему и попытку переворота ГКЧП, и обстрел танками Белого дома, и начало чеченской военной кампании, которой руководил, по выражению первого президента России Б.Н. Ельцина, «лучший из всех времен министр обороны» Павел Грачев. Худшие уроки той недавней истории напоминают, однако, о том, что в любом правительстве главы внешнеполитического и военного ведомств должны быть прежде всего патриотами с твердо пророссийским мировоззрением. У такого ранга руководителей не может быть никаких доводов и причин для искажения сведений разведслужб, сигнализирующих об угрозах безопасности государства – будь то с Запада или Востока.
Об этом мне уже приходилось высказываться в интервью газете «Комсомольская правда» (14.08.1999). Политические деятели должны принимать свои решения, не сообразуясь с какими-то субъективными или партийно ориентированными принципами, а реагировать своевременно на ту информацию, которая им поступает от органов внешней или военной разведки. В ней, напоминал я, должны тоже служить патриоты, которые приходят в разведку раз и на всю жизнь.
Приходится также учитывать и еще одну сторону взаимоотношений разведки и властных структур. Автор нашумевшей в свое время книги «Мир секретов» английский исследователь Дж. Лакер пришел к важному выводу, который, по-моему, трудно оспаривать.
Он писал буквально следующее: «Разведка становится предпосылкой эффективной политики или стратегии, но никогда не способна заменить ни политику, ни стратегию, ни государственную мудрость, ни военную мощь. Без эффективной политики даже самые точные и надежные разведывательные данные будут бесполезны. Решающим фактором становится лишь способность (власти или командования) использовать получаемые данные разведки».
Ценность выдвигаемой в трудах Л.И. Медведко концепции «незавершенных войн неведомого поколения» в том, что они указывают также на истоки и природу разразившегося ныне глобального кризиса. Он стал проявлением и продолжением этих незавершенных войн, в том числе невиданной по своим масштабам и, возможно, по своим последствиям «войны конкуренций». Планетарный кризис все больше охватывает не только сферу экономики, но также политику, идеологию и даже религию.
Наверное, поэтому на февральском саммите 2009 года глав государств Организации Договора коллективной безопасности (ОДКБ) в Москве при принятии решения о создании коллективных сил оперативного реагирования ОДКБ заходила речь о необходимости внесения в стратегию противостояния общим угрозам некоторых назревших «идеологических уточнений» (газета «ВПК» от 11.02.09). Каждый гражданин имеет конституционное право на свою идеологию, но вооруженные силы, противостоящие общим угрозам, должны все же иметь какие-то общие идеологические установки.
Если, по расхожему мнению, экономика, торговля и бизнес могут порой дистанцироваться от идеологии, то обороноспособность страны, вооруженные силы без нее не могут быть эффективны. Это касается и государственных ведомств, прямо отвечающих за национальную или коллективную безопасность, включая разведывательные органы. Речь, конечно, не идет о «всеобщей политизации» армии и флота, но они должны иметь четкие идеологические принципы – во имя чего и для каких целей они существуют и могут быть задействованы.
В расширенное понятие войн «неведомого поколения» Леонид Медведко вкладывает особый смысл. Неизвестно, сколько поколений еще будет в них участвовать и сколько поколений будет еще ощущать все последствия незавершенных конфликтов на Ближнем и Среднем Востоке. Со своей стороны, я добавил бы еще, что в понятие войн «неведомого поколения» следует вкладывать еще и другой смысл. Неизвестно, какого поколения оружие может использоваться в этих «неведомых войнах».
Со времен 70-80-х годов прошлого столетия конфликты на Ближнем и Среднем Востоке не идут на спад. Причины этого коренятся в постколониальной стратегии и в политике ведущих капиталистических держав, борющихся за мировое господство. Они-то и провоцируют так называемые локальные «мятежевойны». Эти конфликты могут носить характер отстаивания кем-то суверенитета, «возвращения потерянных территорий», национально-освободительной борьбы, межрелигиозных конфессиональных и этнических междоусобиц. Большой, или «Расширенный», Ближний Восток стал теперь одним из эпицентров противостояния не столько различных цивилизаций, сколько транснациональных корпораций, ареной столкновения глобальных интересов основных мировых игроков. Этот регион стал, поистине, «делом близким» не только для России, но и для всех других участников «войны конкуренций». Это, прежде всего, война за контроль над энергетическими ресурсами, и в то же время это война инновационная, поскольку она носит и высокотехногенный характер.
Глобальный кризис заставляет каждое государство быть особенно внимательным к проблемам собственной национальной безопасности. Для этого требуется, прежде всего, правильно определять приоритеты внешних угроз. По убеждению ряда российских и зарубежных аналитиков, такие приоритеты четко пока не просматриваются. Что стоит хотя бы «афганский синдром». С одной стороны, Россия, как участник антитеррористической коалиции, дала согласие на использование своих сухопутных и воздушных коридоров для транспортировки невоенных грузов стран НАТО в Афганистан для борьбы с общим врагом – международным и исламистским терроризмом. С другой стороны, нельзя сбрасывать со счетов, что с приходом новой администрации президента США Б. Обамы угроза гегемонистского, американского глобализма не уменьшилась.
Не может не настораживать и то, что с начала осуществления операции «Несокрушимая свобода» прошло уже почти десятилетие. Афганистан фактически превращен американцами и НАТО в центрально-евроазиатский военно-геостратегический плацдарм. Президент США Барак Обама вскоре после прихода к власти «принял предложение» шефа Пентагона Роберта Гейтса направить в Афганистан не менее чем на 5 лет 17 из планируемых 30 тысяч американских солдат – из числа выводимого иракского контингента. К концу 2009 года американо-натовский контингент в Афганистане составил уже более 100 тысяч человек, и эта группировка продолжает наращиваться. Аналитики высказывают опасения, как бы крен в сторону войны с международным терроризмом не обернулся против соседних с Афганистаном стран и против самой России.
Не хотелось бы проводить печальных параллелей, но в истории нашей страны уже были примеры неверного выбора приоритета при оценке надвигавшихся угроз, как это было перед нападением Германии на СССР. Вплоть до 22 июня 1941 года мы продолжали гнать в «рейх» поезда с техникой и стратегическим сырьем, выполняя свои обязательства по заключенному с Берлином в августе 1939 года «пакту о ненападении».
В условиях нарастания и обострения глобального кризиса во всех его разновидностях растут и глобальные угрозы. Сейчас недостаточно помнить формулу: «Кто владеет информацией, тот владеет миром». Мало обладать информацией, важнее – умело и правильно ее оценить и принимать по ней решения без ущерба для безопасности как своего государства, так и соседних, дружественных стран и партнеров.
Аналитические исследования конфликтов на Ближнем и Среднем Востоке, которые провел Л.И. Медведко, дополняют уроки самых кровопролитных войн прошлого столетия. России, как и прежде, предстоит выполнять свою историческую миссию в противостоянии любым угрозам, включая и военные. Только так она сможет повлиять на ход и исход «неопознанных» войн и «отложенных» незавершенных конфликтов как на Востоке, так и на Западе.
Леонид Медведко не скрывает, что был и остается приверженцем дела евроазиатской интеграции и сотрудничества. В упомянутой книге он тоже отстаивает эту идею. Отрадно отметить, что нынешнее российское военно-политическое руководство, в противовес США и НАТО, уже продемонстрировало свою решимость брать на себя лидерство в противостоянии глобальному кризису и общим для всех государств ЕврАзЭС и членов ОДКБ разного вида угрозам.
При создании систем коллективной и международной безопасности России предстоит преодолеть немало трудностей в условиях проводимого реформирования вооруженных сил. При этом главнейшей задачей, несмотря на проходящее сокращение в армии и на флоте, остается не только сохранение, но и наращивание оборонительного и разведывательного потенциала страны. Ведь чем меньше вооруженные силы, тем сильнее и эффективнее должна оставаться военная разведка. Конечно, она должна быть при этом оснащена в достаточном количестве всеми необходимыми техническими и иными средствами самого высокого качества и самых передовых технологий.
Но не менее важно и другое. В разведке должны служить лучшие из лучших, профессионалы высокой пробы, впитавшие драгоценный опыт старших поколений, верные патриотическому Триединству – Слова, Дела и Смысла служения Родине. Перефразируя слова любимого Леонидом Ивановичем поэта В. Маяковского, можно было бы сказать: «Служу Отечеству, которое есть, и трижды – Отчизне, которая будет».
Межрегиональный фонд поддержки православных проектов не ошибся, приняв к 80-летию Л .И. Медведко Постановление о награждении его «За долголетнюю и безупречную службу в военной разведке на благо Отечества, заслуги в развитии исторической науки, высокий профессионализм и безупречную деловую репутацию» орденом «За пользу Отечеству» (Золотой крест). Мне кажется, такое название ордена могло бы быть применимо и ко всем другим его наградам (более 20 орденов и медалей), которых он удостоился за всю свою многолетнюю службу, общественную деятельность, научную работу и литературный труд.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.