1) История открытия и публикации Пискаревского летописца
1) История открытия и публикации Пискаревского летописца
В сферу внимания историков Пискаревский летописец вновь попал лишь в 1950 г., когда он был обнаружен О. А. Яковлевой в отделе рукописей Государственной библиотеки им. Ленина. Заметка об открытии была опубликована в журнале «Огонек»[69]. С этого момента, собственно, и начинается изучение источника. Оригинальная часть летописца за 1533–1645 гг. была опубликована О. А. Яковлевой в «Материалах по истории СССР» с кратким предисловием, включавшим палеографическое и кодикологическое описание сборника, заметкой о новых сведениях Пискаревского летописца и комментариями исследовательницы в 1955 г.[70] Публикация отвечала всем требованиям, предъявлявшимся к научным изданиям документов XVII в.: была сохранена почти вся орфография оригинала, выносные буквы внесены в строку, буквенная цифирь заменена арабской. Комментарии объясняли неясные чтения рукописи памятника, фактические ошибки, встречающиеся в Пискаревском летописце. В частности, было отмечено, что сообщение об убийстве сына князя Владимира Андреевича Старицкого является неверным[71].
Полностью Пискаревский летописец был опубликован в 1978 г. под редакцией В. И. Буганова и В. И. Корецкого в «Полном собрании русских летописей». В предисловии к публикации Пискаревского летописца они отметили, что испорченные места в рукописи были исправлены по тексту близкой Пискаревскому летописцу Воскресенской летописи, а также по текстам Софийской I, Новгородской IV, Московского летописного свода конца XV в.[72] Основанием для этого послужили текстологические наблюдения, позволившие установить, что именно перечисленные летописи могли быть опосредованными источниками Пискаревского летописца. Публикаторы не объяснили, почему, кроме очевидной близости летописей, привлеченных для сравнения с Пискаревским летописцем, никаких формальных оснований для подобных реконструкций издатели не привели. Они не описали проведенную текстологическую работу по соотношению текстов. В. И. Буганов подробно описал лишь правила передачи текста рукописи: «… Буква "ъ" в конце слов опускается. Титла раскрыты, в том числе и после выносных букв; при внесении в строку надстрочных букв ставится буква „ ь“ в тех случаях, ко гд а слышится мягкость. Вместо славянских (буквенных) цифр даны арабские. Заголовки и буквы, выделенные в тексте киноварью или „утолщенным“ написанием чернилами, передаются полужирным шрифтом. Названия народов и жителей разных областей Древней Руси начинаются со строчной буквы, прямая речь – с заглавной буквы. Там, где необходимо, ставятся вопросительные и восклицательные знаки. Пропуски в тексте, восстановленные составителями, заключены в квадратные скобки. Хронологические указания летописцев на годы, данные от „сотворения мира“, на современное летоисчисление не переводятся»[73]. При публикации отмечены все пропуски в рукописи, утраты текста из-за ветхости, выносные буквы, написание вязью и киноварью, даны разночтения публикуемого текста с рукописью, указаны «неправильные» чтения (так, на с. 31 вместо ошибочного «Светенлду» дано «Свентелду», на с. 63 вместо «Ссетомли» приведено чтение «с Сетомли» и др.).
Издание в Полном собрании русских летописей является на сегодня единственной полной публикацией Пискаревского летописца, в ней учтены все особенности оригинального текста самого летописца. В то же время следует отметить, что внетекстовые пометы читателей и владельческие записи, сохранившиеся на Пискаревском летописце, были оставлены публикаторами без внимания. Между тем их анализ позволяет судить о том, как писался текст рукописи, кто его читал, кому принадлежал памятник.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.