Надолго? Навсегда!
Надолго? Навсегда!
А потом Святейший организовал нам поездку в Прибалтику, в Пюхтицкий монастырь, мы жили там целый месяц.
Сама атмосфера монастыря и личности сестер сильно подействовали на меня. Была там пожилая матушка Ольга в трапезной. Она ворчала все время, а я тогда ничего не умела делать.
Как меня монахини там выносили, до сих пор удивляюсь! Когда матушка Ольга приближалась, становилось буквально тепло, от нее ощутимо любовь исходила.
Когда вернулась домой, поняла, что уже не смогу жить так, как раньше. Пришла к духовнику и сказала, что хочу в монастырь. «Ты же сама видишь, что еще не готова идти в монастырь», – ответил он. А я подумала, что никогда не буду готова, нужно просто решиться.
Вскоре Патриарх благословил отца Давида, сестру владыки Николая, Кетеван, меня и еще нескольких девушек поехать и пожить в мцхетском монастыре Самтавро[32]. При этом не сказал ничего определенного:
– Поезжайте, повяжите там свои гобелены.
Дома я сказала, что уезжаю на выходные. Кети тоже отпросилась на субботу и воскресенье; ей с родителями гораздо сложнее приходилось, чем мне, но на два дня, конечно, ее отпустили. Помню тот день. Все уже были в монастыре, когда приехали мы с Кети, нас спросили:
– Вы надолго?
И когда я собралась ответить, что на субботу и воскресенье, отец Давид ответил за нас:
– Навсегда…
Я промолчала. И мы, действительно, остались навсегда. А гобелены, кстати, никто из нас там не вязал, мы занимались восстановительными работами, монастырь необходимо было поднимать. Вслед за нами в монастырь пришла еще одна наша подруга – теперешняя матушка Елизавета.
И когда мы вот так остались в монастыре, наши родители объединились и начали настоящие военные действия. Мне отец только недавно рассказал, как он к Святейшему ходил. Тогда отец начал свою речь, стал возмущаться, говорить о молодых людях, губящих себя, вместо того чтобы создавать семьи, развивать науку, поднимать государство. В общем, всю нашу с подругами будущую жизнь описал так, словно от нас зависит не только судьба Грузии, но и всего мира! А Святейший сидел и молчал. Отец пошел по второму кругу, потом по третьему, и в какой-то момент вдруг ощутил, что все, что он говорит, звучит странно. И когда он остановился, Патриарх спокойно сказал:
– Но это же ваша дочь сама выбрала путь своей жизни!
Данный текст является ознакомительным фрагментом.