2.1. Метод аналогий в концепции И. Ф. Шиллера

2.1. Метод аналогий в концепции И. Ф. Шиллера

Историк конца XVIII в. уже не мог вслед за лордом Болингброком сказать: «Защищенный от обмана, я могу смириться с неосведомленностью»[546]. Новое восприятие истории как целостного процесса, завершающегося в настоящем, заставило поставить совершенно новые проблемы: как при ограниченности и отрывочности источниковой базы воссоздать целостность?

Обратимся к попытке И. Ф. Шиллера (1759–1805) дать целостное видение исторического процесса. Историко-теоретическая концепция И. Ф. Шиллера обусловливает и его теоретико-познавательную позицию; они обе компактно изложены во вступительной лекции И. Ф. Шиллера к курсу всеобщей истории (1789)[547]. И. Ф. Шиллер настолько убежден, что все народы проходят одинаковые ступени исторического развития, что предлагает использовать знания об обнаруженных европейцами на других континентах народах для изучения ранней европейской истории. Он рассматривает метод аналогий как один из основных в историческом познании, позволяющий реконструировать те периоды прошлого, от которых не осталось исторических источников:

Как будто какая-то мудрая рука сохранила для нас эти дикие народы до того времени, когда мы в нашем культурном развитии шагнули достаточно далеко вперед, чтобы из этого открытия сделать полезное применение для самих себя и в этом зеркале увидеть потерянное начало нашего рода[548].

И. Ф. Шиллер живописует мрачную картину состояния многих народов, стоящих на более низкой ступени исторической лестницы, и продолжает:

Такими были и мы сами восемнадцать столетий тому назад. Цезарь и Тацит нашли нас не в лучшем состоянии…[549]

И весьма эмоционально подытоживает сравнение вновь открытых народов с современным ему европейским обществом конца XVIII в.:

Как противоположны эти картины! Кто мог бы узнать в утонченном европейце XVIII века лишь ушедшего вперед в своем развитии теперешнего канадца или древнего кельта? Все эти усовершенствования, стремление к искусству, завоевания опыта, все эти произведения разума выражены и развились в человеке лишь на протяжении немногих тысячелетий <…>. Через какие состояния прошел человек, пока он дошел от одной крайности до другой, от уровня дикого обитателя пещеры до талантливого мыслителя, до образованного человека? Всеобщая история дает ответ на этот вопрос[550].

Для И. Ф. Шиллера философским основанием компаративного подхода была убежденность в единстве и неизменности законов природы и человеческого духа. Именно поэтому сравнение по аналогии имело для него универсальный характер. И нацелено оно было более на выявление общего, чем различий. И. Ф. Шиллер приходит к выводу:

Именно это единство является причиной того, что при совпадении аналогичных внешних условий события, имевшие место в отдаленнейшей древности, могут повторяться в новейшие времена, вследствие чего, отправляясь от новейших явлений, лежащих в круге нашего наблюдения, ретроспективно можно делать выводы и проливать свет на явления, которые теряются в доисторических временах. Метод заключений по аналогии всюду является мощным вспомогательным средством, в том числе и в истории[551].

Таким образом, И. Ф. Шиллер четко формулирует задачу сравнительного исследования применительно к изучению европейской истории, особенно ранней. Но ставит он и другую проблему – проблему сравнения разных периодов истории одного народа при воссоздании ее целостности.

Сравнительный анализ различных обществ выступает как средство выстраивания главным образом эволюционного целого, которое воплощается, в частности, в виде двух аналогий:

• «ступени исторического развития»: разные народы находятся на разных ступенях этой единой лестницы;

• «возраста человечества»: европейцы – это взрослые, остальные народы сопоставимы с детьми разных возрастов.

Наиболее существенной характеристикой этого этапа становления методологии сравнительных исследований можно назвать то, что коэкзистенциального целого человечества как бы не существует. И это парадоксально только на первый взгляд. Парадоксально потому, что историк не может не ощущать себя живущим одновременно с другими людьми, т. е. в коэкзистенциальном пространстве истории. Хотя включенность в коэкзистенциальное пространство наиболее отчетливо начинает ощущаться только в XX в., что ведет к изменению целей компаративного исследования. Парадоксально на первый взгляд потому, что если мы обратимся к образу лестницы, рассматривая каждую ступеньку как некоторое коэкзистенциальное пространство, то европейцы с позиций европоцентризма окажутся одни на своей ступеньке и будут воспринимать другие, одновременно живущие с ними народы как представителей более ранних ступеней истории человечества (рецидив такого подхода мы обнаруживаем в работе Ф. Энгельса (1820–1895) «Происхождение семьи, частной собственности и государства» (1884) и даже в определенной мере у З. Фрейда (1856–1939) в книге «Тотем и табу» (1913)).

Цель сравнительно-исторического исследования в этом случае – изучить иные социокультурные общности, как существующие одновременно с проводящим исследование историком и доступные этнографическому описанию, так и уже исчезнувшие и доступные только историческому изучению, и на этой основе реконструировать начальные периоды собственной истории, в частности заполнить те пробелы, которые обусловлены недостатком сведений исторических источников.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.