Капитуляция на унизительных условиях

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Капитуляция на унизительных условиях

В июне 1999 г. происходили драматические события завершающей фазы трагедии на Балканах. Мы все были свидетелями принуждения к миру народа, на который ежедневно падают бомбы. Но их внутренняя логика и механизмы развития мало кому известны. Попробуем разобраться в политических хитросплетениях тех дней.

Белград ещё продолжали наказывать за непослушание бомбовыми ударами, а американцы начали вести внеблоковую дипломатию, в которую хотели вовлечь и Россию. Они понимали, что заставить обиженного и твердолобого С. Милошевича подчиниться требованиям НАТО без русских нельзя. Так у американцев появилась идея привлечь представителя России для участия в группе урегулирования «балканской проблемы». Выбор пал на Виктора Степановича Черномырдина, который стал личным представителем Президента РФ Бориса Николаевича Ельцина. Фактически группа занималась тем, что пыталась заставить Югославию принять условия ультиматума НАТО (США). Но при её создании цели казались миротворческими, а методы — вполне дипломатическими. Два месяца, с середины апреля до середины июня, Виктор Степанович осуществлял свою самолётно-переговорную миссию, увязывая позиции, согласовывая планы, усиливая давление на Белград. Он делал вид, что исполняет указания Б. Н. Ельцина и осуществляет русский план урегулирования, а на самом деле подводил С. Милошевича к принятию ультиматума Вашингтона. Он не использовал опыт и профессионализм российских военных, которые сумели договориться с американскими коллегами о том, чтобы Россия смогла занять в Косове более выгодные позиции, а сербы не бежали с родных мест после того, как в край якобы пришёл мир. Теперь обо всём подробнее.

Описывать события переговорного процесса в июне 1999 г. сегодня не так уж трудно, поскольку — такая редкость — почти все участники тех событий написали мемуары. Очень эмоционально, образно и подробно описывает события тех дней представитель США на переговорах — первый заместитель госсекретаря США Строуб Тэлботт[543]. Его начальница М. Олбрайт, хотя и принимала участие лишь в некоторых переговорах, была в курсе всех событий, участвовала во всех совещаниях, связанных с Косовом. Она опубликовала воспоминания, хотя они, в отличие от мемуаров её подчинённого, носят не такой подробный характер[544]. Огромную книгу издал Билл Клинтон, однако он в своих мемуарах слишком краток и неэмоционален[545]. В 2008 г. появилась книга воспоминаний шефа миссии Югославии при ООН Владислава Йовановича[546]. Министр иностранных дел Югославии Живадин Йованович рассказал автору этих строк о своём видении переговорного процесса, в котором участвовал, и запись беседы стала важным источником для написания этой главы[547]. Два главных переговорщика — Мартти Ахтисаари[548] и В. С. Черномырдин[549] — также по свежим следам опубликовали свои воспоминания о тех днях. Книга В. С. Черномырдина претендует на широкое освещение кризиса и в Югославии, и в Косове. Мы предполагаем, что писал книгу не сам Виктор Степанович. Раздел о переговорном процессе слишком приукрашивает его роль, часто замалчивая негативные моменты в миссии, а иногда и искажая факты. Но воспоминания В. С. Черномырдина являются ценнейшим источником, который позволяет понять и прочувствовать не только атмосферу переговорного процесса, но и взаимоотношения всех его участников. Драгоценными являются воспоминания генерал-полковника Л. Г. Ивашова, непосредственного участника переговоров, во многом разработчика русских планов урегулирования и их активного защитника[550]. Не остался в стороне и российский министр иностранных дел И. Иванов, также собравший в одной книге свои статьи и выступления[551]. Подробными, аналитичными и объективными являются три книги мемуаров Е. М. Примакова, который в эти годы занимал очень важные должности министра иностранных дел и премьер-министра[552]. Таким образом, мы располагали достоверными источниками для исследования процесса принуждения Югославии к миру под падающими бомбами и, как ни прискорбно об этом говорить, при непосредственном участии России.

Когда началась агрессия НАТО против Югославии, центром, куда стекалась вся информация, вырабатывались подходы, координировались действия силовых структур, стал кабинет Е. М. Примакова. Каждый день, включая воскресенье, в 9.30 в его кабинете в Доме правительства собирались министр иностранных дел, министр обороны, директор СВР[553], начальник Генерального штаба и начальник ГРУ[554]. «Мы обсуждали ситуацию, инициативные предложения, возможные действия с нашей стороны. И ежедневно наши предложения с конкретными разработками направлялись президенту», — вспоминал Е. М. Примаков[555].

Итак, 14 апреля 1999 г. президент России назначил своим представителем по урегулированию кризиса в Югославии Виктора Степановича Черномырдина. Газета «Коммерсантъ» писала: «Это не только свидетельство недовольства Ельцина балканской политикой правительства и МИДа. Президент дал понять, что намерен покончить с курсом на конфронтацию с Западом»[556]. А накануне Президент сделал строгое внушение министру обороны Игорю Сергееву, начальнику Генштаба Анатолию Квашнину и его заместителю Юрию Балуевскому за чересчур воинственные заявления военных. Почувствовал изменение отношения к себе и премьер-министр Евгений Примаков. Выбор президента пал на В. С. Черномырдина, вероятно, потому, что его кандидатура устраивала Запад: он был против того, чтобы Москва «бряцала оружием», соглашался быть посредником, «чтобы остановить этот кровавый процесс»[557]. Кроме того, бывшего премьер-министра хорошо знали в США по работе комиссии «Гор — Черномырдин», считали комиссию «жизненно важным каналом связи»[558]. Сам В. С. Черномырдин полагает, что кандидатура Е. М. Примакова не могла быть утверждена, потому что «его отношения с американским руководством были слишком натянутыми, чтобы быть конструктивными»[559]. Примаков же уверен, что кое-кому в окружении Ельцина не нравилось его повседневное общение с «силовиками», а это в немалой степени способствовало назначению Черномырдина, которое произошло за три-четыре недели до отставки Е. М. Примакова с должности премьер-министра[560].

Назначение В. С. Черномырдина представителем Президента по урегулированию ситуации вокруг СРЮ играло на руку НАТО и США, поскольку означало: оттеснение профессиональной дипломатии на второй план; осуществление цели разбить антинатовское единство усилий всех российских структур власти; использование фактора времени. НАТО, благодаря затягиванию процесса переговоров, смогла выполнить большую часть своего плана воздушных ударов, ведь В. Черномырдину понадобилось много времени, чтобы, по его же словам, «глубоко вникать в проблему, думать, советоваться…»[561]. И, наконец, назначение показало Америке, что Россия противостоять планам НАТО не будет. Как писал С. Тэлботт, «решение показалось совершенно объяснимым. Ельцин хотел, чтобы война закончилась, а России при этом досталось как можно больше чести»[562].

Как же всё-таки В. С. Черномырдин стал «специальным представителем» по югославскому урегулированию? Ведь всё говорило о том, что Ельцин разочарован в нём. 23 марта 1998 г. Ельцин уволил Черномырдина с должности премьер-министра. В сентябре того же года кандидатура Черномырдина вновь предлагалась на должность премьер-министра, но Дума упорно голосовала против. В это время состоялся визит Б. Клинтона в Москву. В аэропорту Клинтона встречал Черномырдин. В машине по дороге из аэропорта «Черномырдин лоббировал Президента, чтобы тот поддержал его номинацию перед Ельциным, который, по слухам, уже махнул на Черномырдина рукой»[563]. Но тогда повлиять на позицию парламента не удалось. Дума проголосовала за премьер-министра Е. М. Примакова. Министром иностранных дел назначили Игоря Иванова.

Помню, что все были чрезвычайно удивлены этим назначением, хотя нам, хорошо знающим историю кризиса 1990-х гг., было ясно, что такая идея не могла прийти в голову Ельцину самостоятельно. Американцам, затеявшим игру в урегулирование, в команде обязательно нужен был русский, так как только через него разговоры с С. Милошевичем могли стать эффективнее, но не любой русский, а сговорчивый с коллегами и твёрдый с сербами. Косвенно В. С. Черномырдин в своей книге подтверждает, что Клинтон звонил Б. Ельцину и просил назначить именно Виктора Степановича, поскольку с Милошевичем якобы уже никто не мог разговаривать. Позже Черномырдин ещё раз подтвердит, что американцы нуждались в посредничестве России и «лично Билл Клинтон вышел на Бориса Николаевича Ельцина с такой просьбой»[564]. Действительно, кандидатура Виктора Степановича устраивала американцев. В Институте психоанализа и ментальных исследований США давно кандидатуру В. С. Черномырдина изучили и пришли к следующему выводу: коэффициент интеллекта выше среднего уровня, властолюбив, по необходимости может быть добрым и терпеливым переговорщиком, уважает приказания, корыстолюбив, настоящий дипломат, при необходимости может быть грубым[565]. Как показали последующие события, в Викторе Степановиче западных коллег привлекли, прежде всего, властолюбие и корыстолюбие, что американцы и использовали в полной мере.

Думается, что В. С. Черномырдин лукавит, говоря о том, что американцы очень рисковали при выборе его кандидатуры из-за его крутого нрава. На самом деле рисковала Россия, так как её руками сербов заставили капитулировать на унизительных условиях. Именно такой эта ситуация и останется в истории.

Получив назначение, В. С. Черномырдин дал понять, что основной диалог будет вести не с Белградом, а с Вашингтоном. Но получилось всё-таки так, что на уступки пошли не США, а Белград, которому В. Черномырдин, как и все остальные, стал предъявлять ультиматумы.

Кризис на Балканах показывает, что американцы, взяв контроль над ним в свои руки, не желали сотрудничества с Россией. Они прибегали к нему только тогда, когда надо было «оказать давление» на сербов, заставить в очередной раз пойти на уступки. В 1998 г., разыгрывая сербскую карту, США делали это вполне успешно без Москвы. Однако упрямство С. Милошевича заставило Клинтона задуматься о том, чтобы привлечь на свою сторону Россию. Б. Н. Ельцин не очень любил разбираться в вопросах внешней политики. Б. Клинтон пытался обсудить вопрос Косова с Ельциным в 1998 г. — в середине мая в Бирмингеме и в начале сентября в Москве, но ничего не добился. Б. Ельцина тревожили собственные беды, и в конфликте на Балканах он видел лишний раздражитель. Лишь с назначением на должность премьер-министра Евгения Примакова позиция России по балканскому вопросу стала более определённой. Русские «неожиданно пошли в яростное дипломатическое наступление, стараясь отвратить натовские бомбардировки», — вспоминал С. Тэлботт[566].

Однако американская дипломатия не отчаивалась, продолжала поиск союзников, зная, что среди российских чиновников, особенно в МИДе, уже почти целое десятилетие процветает пиететное отношение к Западу и его политике на Балканах. И. Иванов, назначенный министром иностранных дел в марте 1998 г., формировался как дипломат и чиновник высокого ранга при А. Козыреве, поэтому американцы надеялись, что найдут с ним общий язык. И не ошиблись. Когда министр иностранных дел И. Иванов поехал в США на встречу с Б. Клинтоном, то Б. Ельцин лично проинструктировал его: нужно сказать президенту, что Россия «не будет поощрять» воздушные удары. «В дипломатии эта фраза, — пишет С. Тэлботт, — больше, чем неодобрение, она подразумевает, по меньшей мере, возможность репрессалий»[567]. Однако И. Иванов не передал в точности слова президента. Встретившись с Б. Клинтоном, он «ограничился предупреждением, что „принцип домино“ жив и действует на Балканах», упомянул о том, что в этом «регионе начались две мировые войны»[568]. При этом министр понимал, что идёт наперекор президенту, но очень хотел смягчить позицию России и выглядеть в глазах американских коллег гибким. И это в то время, когда Б. Ельцин продолжал по телефону (5 октября 1998 г.) повторять американцам, что использование силы недопустимо и запрещено[569]. И. Иванов создал у американских коллег о себе вполне благоприятное впечатление как чиновнике, выступающем не на стороне Е. Примакова. И Черномырдин называет Иванова своим соратником[570]. С. Тэлботт характеризует его «способным и любезным дипломатом». Любезный российский министр всегда старался смягчить ситуацию, отвечать уклончиво, чтобы не говорить «нет». Например, «в конце января 1999 г. Олбрайт спросила русского министра иностранных дел Игоря Иванова о том, присоединится ли Россия к ультиматуму С. Милошевичу, чтобы тот прекратил насилие. Иванов сказал, что понимает ситуацию, но ясного ответа на вопрос не дал»[571].

Имея в союзниках как минимум В. Черномырдина и И. Иванова, Строуб Тэлботт заявил о намерении Белого дома и впредь продолжать вооруженную кампанию против Югославии, утверждая, что Президент Слободан Милошевич «откликнется лишь в том случае, если с ним говорить языком силы»[572].

Любопытно, что после своего назначения Виктор Степанович хотел участвовать в созываемых Е. М. Примаковым ежедневных совещаниях. Но премьер-министр ответил, что теперь он сам должен собирать у себя «силовиков»[573]. В. С. Черномырдин создал штаб спецпредставителя на Старой площади, где проводил оперативные встречи, ситуационные анализы, совещания с представителями Министерства иностранных дел, Министерства обороны, Генерального штаба, ФСБ[574], Службы внешней разведки. В. С. Черномырдин переговорил с послами всех стран НАТО, с послом США в Москве Джеймсом Коллинзом (19 апреля), послом Югославии в Москве Бориславом Милошевичем («какие они, Милошевичи?»), Е. М. Примаковым. Главным советником по Балканам для В. С. Черномырдина стал представитель МИДа дипломат В. Е. Ивановский. Подготовительная активность Черномырдина длилась неделю.

Несколько личных воспоминаний. На следующий день после назначения В. С. Черномырдина его помощники обратились ко мне с просьбой написать краткую справку о ситуации на Балканах. К тому времени в нашем Центре по изучению современного балканского кризиса Института славяноведения РАН уже были наработки, и мы были готовы дать развёрнутый анализ с предложениями по переговорному процессу. Но мне поставили условия: писать максимально кратко, текст должен носить разъяснительный характер, так как он должен быть предназначен для человека, который ничего не знает о Балканах. Приведу эту справку полностью.

Кризис на Балканах. Пути урегулирования. Характеристика основных этапов кризиса на территории бывшей Югославии в 1991–1995 гг.

С начала 80-х гг. — экономический кризис в СФРЮ, с 1985 г. — кризис политической системы, далее — кризис федерации.

1990 г. — прекращение существования Союза коммунистов Югославии, выборы на многопартийной основе во всех республиках СФРЮ. Безуспешные попытки договориться о новой форме существования всех республик в составе Югославии (федерация — конфедерация).

1991 г. — Словения и Хорватия заявляют об одностороннем выходе из состава федерации.

1991 г., конец июня — война в Словении. Ее суть: власти пытаются не допустить ухода Словении, защищают границы государства, Словения вооружает народ и борется против введённых подразделений армии.

1991 г. — война в Хорватии. Ее суть: руководство Хорватии отказывается предоставить культурную автономию компактно проживающим в Хорватии сербам (треть территории, 12 % населения), сербы начинают бороться за то, чтобы не выходить из состава федерации. Хорватия отстаивает целостность республики.

Македония отделяется мирно, без военных столкновений.

1992–1995 гг. — война в Боснии и Герцеговине. Ее суть: борьба за раздел территории между сербами (31,4 %), хорватами (17 %), которые не хотели самостоятельной Боснии, и мусульманами (43,7 %), которые боролись за целостность территории Боснии и Герцеговины. Дейтон (1995) создаёт два территориальных формирования в БиГ — Мусульманско-Хорватскую Федерацию и Республику Сербскую.

1992 г. — создание Союзной Республики Югославии в составе Сербии и Черногории.

Международные организации поддерживали распад федерации и создание новых независимых государств. В Хорватию, Боснию и Герцеговину были введены «голубые каски».

Основные итоги первого периода кризиса на Балканах (1991–1995 гг.)

Кризис на Балканах длится уже 9 лет. Он имеет свою внутреннюю конфигурацию, определённую периодизацию, предметные проблемные блоки.

Основные итоги кризиса на постъюгославском пространстве с точки зрения деятельности международных организаций и системы европейской безопасности:

— введён в действие механизм, при котором создание самостоятельного государства регулируется не нормами международного права или конституцией федерации, а решением группы людей или политических лидеров отдельных стран, обладающих политической мощью; создан прецедент неурегулированного выхода из федерации отдельных её частей;

— изменена суть миротворческой концепции ООН, осуществлён переход к применению силы для наказания непослушной или несговорчивой стороны конфликта (пример — Босния и Герцеговина);

— узаконена самостоятельная роль НАТО в урегулировании национальных конфликтов. Происходило это постепенно в период кризиса в Боснии и Герцеговине — сначала как элемент миротворческих операций, затем как самостоятельный фактор под флагом миротворчества, а затем уже без этого флага (Косово). В результате этого появляется концепция «принуждения к миру»;

— исключена возможность создания климата политического равновесия, уравновешивания негативных тенденций на глобальном и региональном уровнях, которые проистекают из главенствующей роли только одной державы в мирном международном процессе. Россия не смогла или не захотела сыграть роль контрбаланса при осуществлении политики двойных стандартов;

— деятельность международных организаций показала полную неспособность ЕС и ОБСЕ возглавить процесс урегулирования кризиса и целеустремлённость НАТО возглавить систему европейской безопасности. Изменение структуры системы равновесия сил, построенной в послевоенные годы, закрепляет возрастание в международных отношениях права и закона силы, которые опираются на отсутствие партнёрских отношений между ведущими государствами в решении кризисных проблем. Возможность использования военных мер при разрешении конфликтов становится нормой европейской политики.

Методом осуществления концепции принуждения к миру является ультиматум. Впервые стал применяться в Боснии и Герцеговине. Принять ультиматум заставляют с помощью бомбовых ударов с воздуха: это осуществляли войска НАТО. Так было в Дейтоне. Беспрепятственное применение этой методики позволило НАТО надеяться на успех и в Рамбуйе.

Участие НАТО в урегулировании конфликта на Балканах было связано с необходимостью адаптации Североатлантического союза к новому мировому порядку. Через структуру миротворческих сил НАТО перешла к исполнению самостоятельной роли в региональных конфликтах, вышла из системы ООН. Планы долговременного присутствия сил НАТО в БиГ подчёркивает факт строительства в БиГ и сопредельных государствах тыловых военных баз, модернизации аэродромов, портов.

Косово. Новый виток кризиса

Суть конфликта. В течение всего времени вхождения Автономного края Косово в состав СФРЮ албанцы края осуществляют план отделения от Югославии и присоединения к Албании. Борьба ведётся планомерно и поэтапно — от создания подпольных групп в 50-е гг. до вооруженного восстания в 1981 г. и войны в 1998 г. Руководство Сербии использовало разную методику урегулирования в крае — от вливания огромных средств и поднятия культурного уровня до установления полицейского режима и введения чрезвычайного положения. Этнических чисток албанского населения не было. Албанское население в крае постоянно увеличивалось за последние 30 лет и в 1998 г. составляло, по официальным данным Статистического управления Югославии, 917 тыс. человек или 66 % всего населения края. С 1981 г. проходило выселение сербского населения со стороны албанцев. Оно сократилось в 1982 г. до 9 %. Сами албанцы считают, что их в крае около 2 млн человек. В этой небольшой провинции также давно проживают 72 тыс. мусульман, 21 тыс. турок, 97 тыс. цыган.

Позиции сторон

Деятельность Контактной группы и переговоры в Рамбуйе проходили по схеме Дейтона и явились образцом применения методики «принуждения к миру». Негативной характеристикой переговорного процесса в Рамбуйе и Париже явилось ультимативное навязывание суверенному государству формы взаимоотношений субъектов федерации под давлением сил НАТО. В Рамбуйе Югославии был поставлен ультиматум: «подпишите договор — введём войска, не подпишите — будем бомбить». Переговоры сорвали США, которые в последний день предложили Югославии подписать текст, 70 % которого сербская делегация не видела и не обсуждала. США отвергли предложение Югославии продолжить переговорный процесс.

С 24 марта по сегодняшний день длятся бомбовые удары авиации НАТО по всей Югославии.

Позиция албанцев. Воюют за полное отделение от Югославии и присоединение к Албании. Их не устраивают промежуточные варианты, даже широкая автономия. Оружием их снабжают через Албанию США и другие страны. США ведут формирование на своей территории албанских отрядов. В Албании боевики проходят подготовку в специальных лагерях.

Позиция НАТО. Воюет не за права человека или автономию албанцев, а за право управлять миром. Стремится создать на Балканах военный плацдарм для своей организации. Рассчитывала на устрашающий эффект бомбовых ударов в первые два-три дня операции. Быстрого результата не получилось. Сербы оказали сопротивление. Россия справедливо осудила действия НАТО. НАТО была вынуждена, чтобы достичь хоть какого-то результата, готовить вторжение сухопутных войск. Цель — оккупация всей Югославии, смена руководства страны и создание благоприятного для НАТО режима, поскольку Югославия — единственное государство на постсоциалистическом пространстве, которое не участвует в программе «Партнёрство во имя мира», не стремится вступить в НАТО, ощущает себя сильным государством и ориентировано на Россию.

Позиция Сербии. Цель — сохранение территориальной целостности Сербии и федерации. Полагает, что предоставление косоварам широкой автономии не должно угрожать территориальной целостности страны (учитывать, что на территории Косова находятся 1600 исторических памятников православной культуры дотурецого времени. Многие из них охраняются ЮНЕСКО). Югославия отказывается подчиниться ультиматуму и разрешить присутствие сил НАТО на своей территории. Агрессия НАТО сплотила всю страну вокруг президента С. Милошевича, сузила оппозиционный политический ландшафт. Народ показывает примеры героизма и мужества, оказывая сопротивление хорошо вооружённым армиям 16 стран. В стране усиливаются прорусские настроения.

Позиция Черногории. Руководство Черногории находится в состоянии неприязни к руководству Сербии. Народ Черногории поддерживает Сербию.

Варианты решения проблемы

1. Предоставление Косову статуса республики с правом отделения от Югославии (не согласится Сербия).

2. Предоставление Косову статуса автономии с расширенными правами в рамках Сербии без права на отделение (не согласятся албанцы), осуществление этой задачи с помощью «голубых касок» ООН, в состав которых не войдут страны Альянса, участвовавшие в бомбардировках.

3. Разделение Косова на две части (албанскую и сербскую) с последующим отделением албанской части (будут возражать и сербы, и албанцы, и натовцы).

4. Оккупация всей территории Югославии войсками НАТО и создание системы зон влияния или протектората (Югославия будет воевать с войсками НАТО).

5. Вхождение Югославии в состав Союза Россия — Белоруссия (сохранение целостности страны, контроль над осуществлением прав человека).

Интересы России

1. Не допустить повторения югославского варианта на своей территории. Запад сегодня пытается воплотить в жизнь своё видение демократии и федеративных отношений, даёт рекомендации по усовершенствованию управления страной, тратит большие деньги на то, чтобы влиять на политические партии и смену руководства. Теперь эти усилия могут подкрепляться боевой мощью НАТО, которая может быть направлена против России. Россия как многонациональное федеративное государство должна опасаться балканского варианта взаимоотношений с НАТО. Ибо завтра нам могут предложить предоставить особый статус Кавказу или Сибири, что поставит под вопрос территориальную целостность России. Тезис: «Россия не сербов поддерживает, а отстаивает национальные интересы России».

2. Не допустить приближения НАТО к своим границам любыми средствами. Если бы мы остановили НАТО в Боснии и Герцеговине, то не было бы Косова. Если не остановить наступательные действия НАТО в Югославии, то следующей будет Белоруссия. А это почти уже наша территория. До тех пор, пока военные действия идут в Югославии, Россия не будет втянута в войну — это чужая территория. В таком случае тезис о втягивании России в войну «не работает». Говорить о втягивании России в войну можно лишь тогда, когда война будет вестись на её территории.

3. События в Косове дают России возможность укрепить упавшее при А. Козыреве влияние России в системе международных отношений. Россия должна видеть свою роль в создании климата политического равновесия, в уравновешивании негативных тенденций на глобальном и региональном уровнях, которые проистекают из главенствующей роли только одной державы (США) в мировом международном процессе. Россия может сыграть роль контрбаланса при осуществлении политики двойных стандартов, при нарушении норм международного права, Устава ООН.

Задачи России

Прекращение бомбардировок, возобновление переговоров. Не допустить использования России только как средства давления на Югославию, как это было при А. Козыреве. А именно этого Запад ждёт от В. С. Черномырдина.

Возможные действия России для урегулирования кризиса в Косове

Прекратить бомбардировки НАТО могут только: 1) общественное мнение в странах — членах НАТО (для этого возможны политические и дипломатические усилия); 2) угроза силы (использование военных средств).

Дипломатические средства. Попытаться внести раскол в стан членов Альянса, расширять круг государств, которые поддерживают миролюбивую позицию России. Особое внимание уделить Македонии, Греции, Румынии, Германии. Активизировать механизм ОБСЕ. Предложить создание Международной конференции по урегулированию кризиса в Косове. Избегать давления на сербскую сторону и выдвижения ей ультиматумов. Исключить из списка предлагаемых Югославии мер ввод войск НАТО на территорию Югославии. Избегать употреблять западные «штампы» о геноциде, кровавом диктаторе и т. д. В этом случае Югославия пойдёт на уступки и расширение автономии Косова, а возможно, и на раздел территории края.

Политические средства. По линии парламента — обращение ко всем парламентам мира с антивоенной программой; по линии СМИ — усиление освещения потерь блока НАТО и стоимости войны для западных стран; по линии профсоюзов и МЧС — активизация поставок гуманитарной помощи всем жертвам агрессии — и мусульманам, и сербам, и другим народам; по линии церкви — усиление совместных действий православных церквей разных стран. Учитывать, что Запад боится усиления единства стран СНГ, или объединения славянских государств. Рассматривать возникающий Союз трёх государств как эффективное средство политического давления на Запад.

Военные средства не должны включать в себя участие войск России в Югославии. Но как устрашающие моменты, которые должны заставить блок НАТО задуматься, возможны следующие действия: направление в штаб АЮ[575] российских специалистов, ввод в Адриатику Российского флота; поставка топлива, поставка средств обороны и т. д. (программа в Министерстве обороны разработана). При этом следует исключить проявления колебаний и нерешительности.

Е. Ю. Гуськова,

доктор исторических наук, руководитель Центра по изучению современного балканского кризиса Института славяноведения РАН,

16 апреля 1999 г.

Помощники В. С. Черномырдина передали мне, что материал оценен как качественный, и попросили написать короткую записку о существующих проектах раздела Косова. Этот материал также предоставлен В. С. Черномырдину в кратчайшие сроки.

Проекты разделения Косова

Начиная с 1968 г. существовало несколько проектов раздела Косова. Не все они предполагали отделение «албанской» части. В основе лежало стремление «развести» сербское и албанское население.

1. План 1968 г. Добрицы Чосича. Известный сербский писатель, а в 1992–1993 гг. — президент Югославии, разработал план раздела Косова на сербскую и албанскую части ещё в 1968 г. На карте края граница представляла собой извилистую линию, которая оставляла в сербской части большинст во из 200 памя тников сербской православной культуры дотурецкого времени. Цель плана — разъединить албанский и сербский народы, чтобы не создавать условий для столкновений на этнической почве. В то время идея не встретила поддержки у руководства страны. Сегодня план приобрёл новое, актуальное звучание. Добрица Чосич считает его самым оптимальным из всех предлагаемых планов. По его мнению, в связи с большим потоком беженцев и опустошением края провести границу будет легко. А возвращение беженцев облегчит задачу регулирования потоков и их размещение на новом месте, особенно если учесть, что почти весь жилой фонд края разрушен. Со своим планом Д. Чосич уже ознакомил американского посредника Кристофера Хила и французское правительство.

2. Предложение профессора Бранислава Крстича в 1994 г. Бранислав Крстич выступил с идеей раздела территории Косова, взяв за основу перепись населения 1961 г., т. е. до демографического бума. Албанцам бы отошла территория, на которых расположены памятники албанской культуры, а также западные области и общины на юге с большинством албанского населения. Этим землям Б. Крстич предложил обеспечить широкую территориальную автономию. А оставшиеся общины с большинством сербского и черногорского населения «могли бы быть интегрированы в Черногорию и Сербию». Б. Крстич полагал, что из-за непреклонности сторон вопросы сербско-албанских отношений нельзя будет решать демократическими методами. Одновременно автор сделал прогноз, согласно которому в середине будущего века в Сербии численность населения достигнет 10,5 млн. человек, из которых 40,5 % составят албанцы. Этот аргумент должен был заставить задуматься тех, кто считал проект нереальным.

Этот план дополнил один из лидеров Демократической партии депутат Союзной скупщины Д. Тошич, который предложил сконцентрировать в одной из частей края всё албанское население, приблизительно 98 % от общего числа. А в другой остались бы все сербы, которые могли составить в этой области около 30 %.

Албанские учёные и политические деятели назвали проект Б. Крстича абсолютно неприемлемым. Единственно возможным решением для Косова, полагают они, является присоединение Косова к Албании.

3. Проект академика Йовичича регионализации всей страны (1996 г.). Он исходил из того, что: а) Сербия должна сохранить Косово и Метохию в своем составе; б) национальные автономии — это анахронизм; в) Автономная область Косово и Метохия начиная с 1945 г. является источником постоянных проблем для Сербии и представляет собой «непотребный элемент ассиметричного государственного устройства, который надо обязательно ликвидировать». План академика заключался в следующем. Всю страну надо разделить на 13 регионов, территориальных единиц с широкой автономией, своими органами власти — двухпалатной скупщиной и правительством, но без элементов государственности. Каждый регион представлял бы собой географическое, экономическое и культурное целое. Косово и Метохия составляли бы два региона, равные по своим правам со всеми другими регионами.

4. Проект кантонизации Косова, разработанный сербским историком Душаном Батаковичем в 1998 г. Этот план был даже передан им г. Мадлен Олбрайт во время переговоров в Рамбуйе с надеждой, что он поможет сербам обрести гарантии безопасности, если станет одним из приложений к тексту договора. По мнению Д. Батаковича, весь край Косово следует разделить на 18 кантонов, пять из которых имели бы большинство сербского населения. Сербские кантоны могли войти в конституционную систему Сербии, а албанские имели бы большие связи с федеральным уровнем и незначительные обязательства по отношению к Сербии.

Е. Ю. Гуськова,

доктор исторических наук, руководитель Центра по изучению современного балканского кризиса Института славяноведения РАН,

19 апреля 1999 г.

Судя по всему, этот материал послужил лишь информацией о событиях в Косове; разделы, где говорилось о вариантах решения проблемы, представителя президента, видимо, не заинтересовали.

После проведённой работы В. С. Черномырдин сформулировал для себя приоритетные цели. Первой он считал «не допустить втягивания России в военные действия», вторую же обозначил как «сохранение целостности Югославии». Остальные задачи касались переговорного процесса и проистекали из прямых указаний президента: осуждать агрессию, соблюдать Ус тав ООН, международное право, добиваться широкой автономии для Косова в границах Югославии. Всё правильно. Но был еще один очень важный наказ, о котором Виктор Степанович почему-то умолчал. Ельцин настаивал: сначала должны быть приостановлены бомбовые удары, а потом сербам следует предъявить условия мира. Когда речь идёт о противопоставлении позиции России позиции США, В. С. Черномырдин в книге нередко употребляет выражение «такая постановка вопроса была для России неприемлемой». Это касалось и продолжения бомбардировок, и роли ООН, и натовского командования в Косове. Однако на практике этот принцип за неполных полтора месяца шаг за шагом сдавался.

Уже 22 апреля В. С. Черномырдин прилетел в Белград. Первая встреча с руководством страны. Со стороны сербов — огромные надежды на Россию. Со стороны спецпредставителя Кремля — желание найти решение, которое бы привело к прекращению бомбардировок. Кроме С. Милошевича, в переговорах принимали участие президент Сербии М. Милутинович, премьер-министр М. Марьянович, министр иностранных дел Ж. Йованович, министр обороны Н. Павкович. Разговор был долгим, трудным, многочасовым. С. Милошевич считал представителя России союзником, с которым можно говорить откровенно. В. С. Черномырдин, хотя и перешёл с Милошевичем на «ты», говорил не как друг, а скорее, видел в С. Милошевиче «партнёра для переговоров», причём сложного и непредсказуемого. С. Милошевич разъяснил историю вопроса, попросил оружия и помощи для своей армии. Виктор Степанович был против поставок оружия, считая недопустимым втягивание России в войну. Повторял это многократно. Говорил резко: «Не выдавливай из меня слезу. С другими можно поплакаться, со мной не нужно, я не выступал и не выступаю в роли адвоката…». Означало это, что не надо баек, историй, разглагольствований о причинах. В. С. Черномырдин весь разговор сводил к одному: надо всеми способами «остановить бойню». Только это. Он постоянно призывал к компромиссу, что означало «сесть за стол переговоров». При этом он доводил до сознания С. Милошевича, «что не может всё закончиться на сто процентов в интересах Югославии», что надо готовиться к уступкам[576].

Удивительно быстро В. С. Черномырдин смог убедить С. Милошевича в необходимости размещения миротворцев (в том числе и из стран НАТО) в Косове. Для пущей убедительности подчёркивалось, что «их присутствие заставит НАТО отказаться от бомбовых ударов», а «отряды ОАК не смогут наносить удары по миротворцам»[577]. Это была заведомая ложь: никто не станет вводить миротворцев под бомбы, хотя и бросаемые союзниками. По логике любого конфликта сначала договариваются о прекращении огня, а потом садятся за стол переговоров. Но шансов добиться от натовцев прекращения бомбардировок у Черномырдина не было. Поэтому переговорный процесс, начатый В. С. Черномырдиным в Белграде, сопровождали ложь и сильнейшее давление на Президента Югославии. Но представителю России был важен конкретный результат, который он сможет предъявить в Москве и Вашингтоне.

В итоге удалось согласовать семь принципов, которые могут лечь в основу начала переговорного процесса:

1. Прекращение огня и начало переговорного процесса.

2. Безопасное возвращение беженцев и перемещённых лиц.

3. Предоставление международной гуманитарной помощи.

4. Возобновление работы над обоснованием политических рамок автономии Косова.

5. Сокращение военных и полицейских сил СРЮ в крае.

6. Международное присутствие под эгидой ООН и с участием России.

7. Восстановление эконом и к и Югославии, включая Косово[578].

Как видим, принципы носили наиболее общий характер и не могли вызвать негативной реакции у С. Милошевича. Наоборот, казалось, что удалось достичь самых благоприятных для сербов условий: нигде не упоминались отделение края, полный вывод югославских войск, присутствие войск НАТО. Такое начало давало сербам ощущение безопасности, возможности закончить бомбардировки без больших для себя потерь. Они даже не обратили внимания на то, что в «основах» не заложено разоружение албанских боевиков. В. С. Черномырдин был доволен, рапортовал Б. Н. Ельцину о положительных результатах.

Уже первые переговорные дни показали, насколько противоречивой личностью был Виктор Степанович. Простой пример. Проезжая по вечернему Белграду в преддверии ночных натовских налётов, он увидел мирные картины — людей в кафе, разливающиеся огни, пешеходов на улицах, вереницы автомобилей и, как он пишет, ощутил презрение и пренебрежение к войне и её палачам. Он понял, что «народ един в высоком порыве — противостоять НАТО, дать отпор врагу… Настрой был близок к тому, чтобы умереть, но не сдаться…». В. С. Черномырдин правильно ощутил упрямство сербов, всплеск эмоционального настроя «гордого и красивого народа»[579]. Тем не менее, осознание истинного положения вещей никак не делало самого Черномырдина объективнее, честнее. Он-то как раз предлагал С. Милошевичу сдаться. «Выиграть войну ни при каких обстоятельствах вы не сможете», — внушал он Президенту, поэтому надо начать переговоры с НАТО. А за этим слышалось: надо безоговорочно принять ультиматум противника.

Президент России настаивал на том, чтобы условием начала переговоров стало прекращение нанесения бомбовых ударов. Однако у натовцев были свои требования, выработанные 23–25 апреля 1999 г. на встрече НАТО в Вашингтоне:

1) полная остановка сербских военных действий в Косове;

2) вывод всех сербских сил из края;

3) ввод международных военных сил в Косово;

4) возвращение беженцев;

5) принятие политического решения, основанного на договоре в Рамбуйе.

Фактически НАТО выставляла ультиматум: сначала вывести все сербские силы из Косова, а затем позволить войскам НАТО войти/остаться в крае (требование Рамбуйе). И только тогда будут приостановлены военные действия Блока. Вашингтон будет настаивать на этих условиях постоянно, именно они лягут в основу требований «Группы восьми», резолюции Совета Безопасности и в конечном итоге — окончательных требований, предъявленных С. Милошевичу в начале июня при прямом посредничестве В. С. Черномырдина[580].

Начало переговорного процесса показало, что роль ООН в нём минимизирована. Этой мировой организации не просматривалось ни при принятии решения о начале бомбёжек, ни при её окончании. Не было даже осуждающей позиции её председателя. Кофи Аннан был недоволен тем, вспоминал М. Ахтисаари, что бомбёжки начались без одобрения ООН, что создавалась какая-то переговорная группа, в которой не было представителя ООН. Но М. Олбрайт легко объяснила Кофи Аннану, что посредничество пройдёт без ООН. Генсек ООН согласился дождаться обещанных позитивных результатов[581]. Это означало, что Кофи Аннан самоустранился, согласившись с той ролью, которую ему отвели США.

В конце апреля в состав российской делегации для переговоров об урегулировании югославского кризиса включили представителя Министерства обороны — генерал-полковника Л. Г. Ивашова. Леонид Григорьевич приступил к работе с чётким планом: «нужно держать нашу, российскую позицию», т. е. отстаивать российские интересы и помочь сербам. Генерал сразу подключил к работе своих ближайших подчинённых: вице-адмирала В. С. Кузнецова — начальника Международно-договорного управления Министерства обороны, генерал-лейтенанта В. М. Заварзина — представителя России при штаб-квартире НАТО в Брюсселе, а также нескольких офицеров главка. Все они понимали, что предстоит нелегкая борьба. «Но цель — способствовать утверждению мира для братского народа, ликвидировать последствия острого военного, политического и этнического конфликта, откровенно скажу, вдохновляла», — вспоминал Л. Г. Ивашов[582].

27 апреля 1999 г. С. Тэлботт прилетел в Москву, чтобы узнать у В. С. Черномырдина о результатах переговоров с С. Милошевичем. В мидовском особняке на Спиридоновке впервые встретились военные и гражданские представители США и России. В этой встрече принимал участие Л. Г. Ивашов. Он вспоминал, что разговор шёл неспешно и, по сути дела, ни о чём. Диалог имел место в основном между С. Тэлботтом и В. С. Черномырдиным. Виктор Степанович сделал подробный отчёт о своём визите в Белград, рассказал о том, что он говорил руководству Югославии, подтвердил, что никогда не пойдёт на поводу у С. Милошевича. Он был откровенен, говоря об отношениях с США: «Для меня наши отношения святы, и никто не должен вбивать между нашими странами клин»[583].

Обсуждали и способы давления на С. Милошевича. У В. С. Черномырдина всё было продумано. Он разработал систему «воздействия» на С. Милошевича «через различные югославские компании, в особенности в энергетике», которые субсидируют Президента. При этом он понимающе улыбался. «Такая улыбка хорошо получилась бы и у крёстного отца, и у борца с мафией», — пишет С. Тэлботт о Викторе Степановиче. С. Тэлботт предложил пригрозить этим компаниям тем, что на них упадут бомбы, или воздействовать иными методами[584]. Нам известно также, что В. С. Черномырдин пытался оказать давление на супругу С. Милошевича Миру Маркович и искал в Москве и Белграде людей, которые могли бы её запугать.

У гражданских серьёзного разговора не получилось — больше присматривались друг к другу. Военным же удалось прощупать позиции друг друга и настроиться на плодотворный диалог в будущем.

Оставшись в общих чертах довольным миссией В. С. Черномырдина, С. Тэлботт, тем не менее, признал договорённости с Милошевичем недостаточными. Он обрисовал натовские условия прекращения бомбардировок и при этом отказался обсуждать возможность их изменения. С. Тэлботт был твёрд. Черномырдин особенно сильно возражал против требования полностью вывести сербские силы из Косова, но его визави прекрасно понимал, что В. С. Черномырдину придётся согласиться с условиями НАТО.

Такая позиция западных коллег не нравилась Президенту России. Пытаясь воздействовать на них, Б. Н. Ельцин даже жаловался Генеральному секретарю ООН Кофи Аннану на «безрассудный» отказ американцев позволить части сербских военных или полиции остаться в провинции. Но Кофи всегда прислушивался к Вашингтону и потому поддержал полный вывод войск из края[585].

Встречи в Москве после первых переговорных дней должны были, кроме всего прочего, ответить на вопрос, изменилась ли позиция России после того, как В. С. Черномырдин приступил к исполнению своих обязанностей? 29 апреля Строуб Тэлботт докладывал в Совете НАТО об итогах разговоров в России. Видимо, перспективы выглядели для него вполне приемлемыми, поскольку даже журналистам он заявил, что Россия разделяет цели международного сообщества в решении конфликта на Балканах и установлении там мира и стабильности. Вместе с тем он озвучил для сомневающихся следующее: политическое решение возможно только в том случае, если президент Югославии Слободан Милошевич согласится выполнить пять пунктов требований, предъявленных ему Западом, в том числе ввод международного военного контингента в Косово. Но самого С. Милошевича надо ещё в этом убедить. Вот тут и важна была позиция Москвы. От России ожидают, подчеркнул С. Тэлботт, что она, используя свое влияние, сможет убедить Белград в необходимости принять эти условия[586].

Об «определённом сближении позиций Запада и России в отношении урегулирования косовского кризиса» говорилось и в Бонне, куда В. С. Черномырдин прилетел 29 апреля, чтобы проинформировать Федерального канцлера Герхарда Шрёдера и министра иностранных дел Йошку Фишера о начале переговоров с Милошевичем. Германия обещала поддержать конструктивные шаги ООН в деле решения югославской проблемы. Обсуждался и вопрос о миротворческих силах в Косове под эгидой ООН. Такие разговоры не нравились США: быстро последовал звонок вице-президента США Альберта Гора. Он отрицательно отреагировал на предложение о миротворческих силах в Косове под эгидой ООН и ещё раз уточнил требования США и НАТО, с которыми должен согласиться Милошевич: вывод из края всех военных СРЮ, формирование временной международной администрации[587].

Данный текст является ознакомительным фрагментом.