К. А. Соболев ПРОБЛЕМА ИЗДАНИЙ-ФАЛЬСИФИКАТОВ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

К. А. Соболев

ПРОБЛЕМА ИЗДАНИЙ-ФАЛЬСИФИКАТОВ

В современном издательском репертуаре, книготорговом ассортименте и библиотечных фондах особое место заняли «издания-фальсификаты», объектом фальсификации в которых являются не титульные и выходные сведения (как у традиционно известных псевдоизданий, псевдотипов) и не публикуемые тексты, а такие части справочного аппарата издания, как аннотация, комментарии, примечания, указатели, приложения. Также широко распространилось издание произведений, базирующихся на фальсификатах (например, «Влесовой книге»), принимаемых авторами этих произведений за достоверные источники.

Индустриальный характер производства и распространения таких изданий, их пропаганда и реклама в средствах массовой информации способствуют экспансии в общественное сознание заведомо ложных фактов и псевдоисторических концепций, облаченных в наукообразную форму. Такое недопустимое в обществе явление требует комплексного (учитывающего теоретические и практические знания, аккумулированные в ряде научных дисциплин) изучения и осмысления в качестве историко-культурного феномена современности.

Среди книг, которые, ввиду достаточно широкого круга потребителей, оказывают сильнейшее воздействие на общественное сознание, выделяется массив изданий-фальсификатов, созданных на базе поддельной «Влесовой книги», являющийся, по нашему мнению, способом существования и целенаправленного продвижения недостоверной информации в общество.

Прежние подлоги исторических текстов были уделом отдельных фальсификаторов или групп лиц, которые вручную или кустарно осуществляли подделки. В настоящее время на примере «Влесовой книги» видно, насколько принципиально изменился подход к производству книжных фальсификатов, которое поставлено на индустриальные рельсы, с участием нескольких отраслей, в первую очередь издательской и книготорговой.

Нами предлагается следующее определение таких изданий. Издание-фальсификат — тиражное произведение (книга, материал в сборнике, журнале, газете, интернет-издании и др.), прошедшее редакционно-издательскую обработку и оформленное полиграфически либо представленное на магнитном, электронном и других носителях, предназначенное для распространения содержащейся в нем подложной информации.

Нами выявлены два уровня влияния псевдоисторических изданий-фальсификатов на общественное сознание.

Первый уровень, связанный с процессом публикации псевдоисторической литературы в виде моноизданий, сборников, публикаций в СМИ и на сайтах Интернета, сравнительно неуправляемый.

Второй уровень, связанный с влиянием на образовательный и научно-исследовательский процесс (в средней, средней специальной, высшей школе и системе РАН) путем создания учебной и методической литературы, включающей псевдоисторические произведения или рекомендующей их к изучению в качестве подлинных памятников, можно охарактеризовать как управляемый.

Историография «Влесовой книги» весьма обширна и разнообразна, она включает любительские и научные академические исследования, разоблачительные и апологетические произведения, различные публикации и воспроизведения (научно-археографические и крайне сомнительные с профессиональной точки зрения), а также их всевозможные интерпретации и «переводы». Удивительно широка география распространения этой историографии. Велико жанровое и типовое разнообразие историографии: научные монографии и статьи, информационные материалы и периодика, полемические заметки и учебные пособия, тезисы выступлений и переводы, комментарии и письма, экспертные заключения и атрибуции. Язык историографии преимущественно русский, а также украинский и французский. Недостаточно изучен вопрос об особенностях и свойствах удивительной популярности «Влесовой книги» в разных слоях современного общества, главным образом славянского этноса или славяноговорящего населения, живущего во всем мире.

Казалось бы, после публикации работ целого ряда крупнейших историков и филологов вопрос о подлинности «Влесовой книги» можно считать окончательно закрытым, но, несмотря на убедительные доказательства поддельности «Влесовой книги» со стороны специалистов, эксплуатация этого фальсификата в качестве «бесценного» исторического источника продолжается до сих пор.

Нет ни одного серьезного специалиста, который бы рассматривал «Влесову книгу» как подлинный источник, однако же ее публикаторы ссылаются на якобы положительные отзывы ученых об этом «памятнике». Это тоже является фальсификацией. Например, к сторонникам подлинности этой «книги» был причислен даже академик Б. А. Рыбаков, который работал в составе группы ученых Академии наук СССР, рассматривавшей вопрос о подлинности «Влесовой книги» и сделавшей однозначный вывод о ее поддельности.

Заведующий сектором рукописных книг Научно-исследовательского отдела рукописей Российской государственной библиотеки доктор исторических наук И. В. Левочкин, который также критически относится к «Влесовой книге», но, в силу стремления к объективности и особенностей научного изложения, допустил некоторые модальные обороты, использованные А. И. Асовым как возможные сомнения в неподлинности «Влесовой книги», был назван в качестве рецензента двух изданий этой подделки (Велесова книга. М., 1994, 1995) и сторонника ее подлинности.

Существует целый ряд примеров использования «Влесовой книги» в качестве достоверного исторического источника: это и «Праславянская письменность» Г. С. Гриневича (Т. 1. М., 1993; Т. 2. 1999), и «Истоки русской геральдики» архитектора А. Г. Силаева (М., 2002), и публикации Э. Адрианкина и его «соратников», действующих от имени «отдела теоретических проблем РАН» (см.: Данилов В. В., Мочалова И. В. Сварожий круг. М., 1998), и поиск «реликта общечеловеческого ритуально-медитационного протоязыка» писателем Е. В. Курдаковым («Влесова книга» как реликт русской мифологии // Русская цивилизация. М., 2000).

Появляются новые «свидетельства» в пользу подлинности «Влесовой книги», при этом делаются попытки связать ее содержание со «Словом о полку Игореве». Одна из таких попыток была предпринята дальневосточным геологом А. Е. Ковешниковым в его «исследовании» (в трех частях) под названием «Велесова книга», или «Спевы Тыя», где делается попытка доказать древнее «украинское» происхождение «Влесовой книги» и ее связь со «Словом о полку Игореве» (Томск, 2001). Хотелось бы отметить, что даже если подобная связь может быть выявлена, то она объяснима, в первую очередь, знакомством фальсификатора со «Словом», которое указывалось О. В. Твороговым в качестве одного из возможных источников «Влесовой книги».[292]

Подобные книги и статьи стали возможны в результате ослабления требовательности к публикациям на научные темы, в том числе о «Влесовой книге».

Секретарь Московского отделения Русского исторического общества В. В. Грицков в статьях «Тайна "Влесовой книги"» и «"Велесова книга": подделка или отзвуки далекого прошлого», а также в своей книге «Сказания русов»[293] сводит глубоко научный, беспристрастный анализ «Влесовой книги» О. В. Творогова к якобы принципиальному неприятию ученым «Влесовой книги» «как памятника культуры древних славян» в ее несоответствии (?) «концепции Нестора». При этом В. В. Грицков, по-видимому, не учитывает, что в современной науке мало значения имеет «голая» привлекательность идей, изложенных в источнике, и тем более личность первооткрывателя. Главным в ней является профессиональное умение исследователя правильно проанализировать памятник, что требует определенной историко-филологической и источниковедческой подготовки. В. В. Грицков полемизирует с О. В. Твороговым по вопросу сохранения древнего оригинала, считая возможным, что он время от времени обновлялся, приобретая языковые наслоения следующих эпох. Но как раз таких поздних наслоений, как установили ученые-филологи, во «Влесовой книге» нет. Ни о какой достоверности и подлинности в данном случае говорить не приходится, тем более что лингвистические и палеографические особенности «Влесовой книги», как установлено специалистами, противоречат всей истории кириллического письма. О виде письма «Влесовой книги» мы можем более или менее достоверно судить по фотографии прориси «дощечки № 16». Ведущими учеными доказано, что это — видоизмененная кириллица, снабженная элементами других древних алфавитов, появление такого вида письма — результат недостаточно грамотного освоения графики фальсификатором. Помимо этого, мы сталкиваемся с искусственной «подгонкой» шрифта под «рунику», используемой в книгах А. И. Асова для обоснования его собственных псевдоисторических умопостроений. Критику этот подход к графике «Влесовой книги» вызывает даже у апологетов ее подлинности. Так, например, Н. В. Слатин (исследователь-дилетант из Омска) критикует А. И. Асова и предлагает для воспроизведения текста «Влесовой книги» два собственных компьютерных шрифта на основе графики «дощечки № 16».[294]

Однако данный факт никак не влияет на продолжение издательской деятельности, основанной на «руническом» варианте шрифта «Влесовой книги». Более того, в 2002 г. были выпущены «Славянские руны», сопровождаемые «Кратким руководством по искусству гадания и предсказания» (автор проекта А. И. Асов. М., 2002. 32 с).

В. П. Козловым в один ряд с крайне негативно оцениваемыми публикациями В. В. Грицкова ставятся статья директора общественного музея «Слова о полку Игореве» кандидата филологических наук Г. С. Беляковой в альманахе «Русская старина»,[295] а также серия статей А. И. Асова, сопровождаемых его же переводами фрагментов «Влесовой книги». По утверждению В. П. Козлова, «суть всех этих выступлений — признание безусловной подлинности ВК и несогласие с лингвистическими и историческими доказательствами О. В. Творогова».[296] Относительно статьи Г. С. Беляковой мы считаем необходимым отметить, что, хотя в ней и содержится несогласие с некоторыми доводами Л. П. Жуковской и Ф. П. Филина, главной идеей данной публикации является именно доказательство подделки «Влесовой книги» Ю. П. Миролюбовым и другими «первооткрывателями» этого памятника. Критика же в адрес О. В. Творогова в данной статье отсутствует, возможно, автор просто не успела к тому времени ознакомиться с его исследованиями. Незнакомством Г. С. Беляковой с исследованиями О. В. Творогова, возможно, объясняется и некоторая непоследовательность в изложении ее позиции. Однако такое отношение к «Влесовой книге» только вдохновило ее апологетов, так как любые сомнения или колебания относительно поддельности «Влесовой книги» тут же истолковываются ее адептами как подтверждение подлинности.

Г. С. Белякова представила развернутую аргументацию версии, согласно которой, вероятнее всего, написал эту якобы «древнюю летопись» и придумал всю историю с находкой «дощечек Изенбека» Ю. П. Миролюбов. Причем сделал он это после того, как А. Изенбек уже скончался и ничего опровергнуть не мог.

Поэтому, создавая вокруг себя всевозможные легенды, при сочинении «Влесовой книги» он использовал материал вполне достоверный и, по его мнению, всецело принадлежащий русской истории.

Рассматривая Ю. П. Миролюбова в качестве возможного фальсификатора, Г. С. Белякова приводит следующие сведения о нем. Ю. П. Миролюбов, уроженец Косова (населенного пункта в Ивано-Франковской области Украины, с 1939 г. имеющего статус города)[297] — древнейшего культурного центра гуцулов (этнографической группы украинцев, живущих в Карпатах)[298] — с детства впитал в себя гуцульские предания и фольклор. Тогда же он, видимо, узнал о древнейшем гуцульском способе письма на деревянных дощечках. Учась в медицинском институте в Киеве, он одновременно занимался русской историей, диалектологией, позже изучал санскрит, интересуясь связями славянского языка с этим древним языком. Кроме того, Ю. П. Миролюбов собирался написать поэму о великом князе киевском Святославе Игоревиче.

Г. С. Беляковой было сделано предположение, что одно из задуманных им историко-литературных сочинений было оформлено в виде дощечек, при этом использовались вполне достоверные источники.

В качестве мотива подделки Г. С. Белякова высказывает предположение, что Ю. П. Миролюбов пытался обратить внимание общественности как на Западе, так и в России к той части славянской истории, которая, на его взгляд, так мало была разработана современной ему исторической наукой.

А. И. Асовым были реанимированы и изданы «Влесова книга» и несколько заведомых подделок А. И. Сулакадзева. Известный коллекционер и фальсификатор начала XIX в. А. И. Сулакадзев в своем «Книгореке» — своеобразном библиографическом пособии, отражавшем как реально существовавшие и, возможно, находившиеся в его коллекции, так и фальсифицированные или замышленные к фальсификации книги и рукописи, неоднократно упоминал и произведения, выполненные на буковых досках.

«Замысел» А. И. Сулакадзева в XX в. воплотился в «дощечках Изенбека», впоследствии названных «Влесова книга». Правда, в данном случае дощечки опять же не были представлены для анализа ученых, а фотография якобы одной из них оказалась фальшивкой. Если даже действительно существовали какие-то реальные дощечки, то, скорее всего, речь может идти о сохранившемся фрагменте одной из подделок А. И. Сулакадзева, если он таковые осуществил, или Ю. П. Миролюбова — одного из «первооткрывателей» «Влесовой книги».

В 1993 г. была изготовлена столяром из города Кузнецка А. X. Бикмуллиным, а в 1997 г. показана по телевидению деревянная псевдореконструкция «Влесовой книги»,[299] которую современные адепты этого «памятника» предусмотрительно называют «Велесовой книгой» или «Книгой Велеса», что делается, по-видимому, с учетом критики Л. П. Жуковской и Ф. П. Филина, указывавших на форму «Влесова» как на один из признаков неподлинности.[300]

Кроме того, в современных изданиях «Велесовой книги» (М., 1994, 1995) среди названий глав встречаются такие, которые, скорее всего, заимствованы у А. И. Сулакадзева (например, «Патриархи», «Оповедь» и т. п.), что свидетельствует о преемственности в книжной подделке, актуализирующейся в наше время в виде грандиозной издательско-книготорговой фальсификации, охватывающей книгоиздание и СМИ и оказывающей деструктивное влияние на общественное сознание.

С одной стороны, это связано с недостаточным изданием научно подготовленной литературы по древнерусской мифологии, с другой — с появлением массы религиозно-философских обществ и организаций, часто националистического толка, ориентированных на неоязычество либо произвольное смешение языческих и православных мотивов. Причем произвольная трактовка и язычества, и православия зависит от личного восприятия участников подобных объединений. В этой связи хотелось бы привести следующую цитату из умопостроений А. И. Асова: «И как может противоречить русская "языческая", точнее "ведическая", идея, православной, если в Древней Руси славили Правь, жили по Правде? Это значит, что и в то время русские люди были православными».[301]

И в XIX веке, и сейчас, как правило, адептами подобных общественных течений становятся люди, получившие определенное образование, но не являющиеся глубоко профессиональными историками или филологами. Судя по современным публикациям значительную гуманитарно-околонаучную активность проявляют представители естественнонаучной и технической интеллигенции (геологи, физики, химики, математики и др.). Отчасти это объясняется дефицитом гуманитарного образования в нашей стране. Не получив фундаментальных знаний по истории и филологии, технический интеллектуал при попытке реконструировать языческие традиции руководствуется красочно оформленными изданиями А. И Асова, которые в силу огромных тиражей широко представлены на книжных прилавках. После знакомства с идеей о существовании целого ряда памятников — свидетельств — фантастической древности русского народа, в качестве которых предлагаются «Влесова книга» и ряд подделок А. И. Сулакадзева, такой человек «загорается» ею, начинает делать смелые обобщения, не отдавая себе отчета в том, что имеет дело лишь с необоснованно популяризируемым и пропагандируемым историческим курьезом. Иногда к числу почитателей сомнительных исторических памятников примыкает творческая интеллигенция. Познание реальности этими людьми происходит не на основе научных доказательств, получения новых знаний, а через уверование в тот или иной (часто — вымышленный) факт. Такой подход не имеет с наукой ничего общего. Не чувствуется при этом и четкой грани между художественным произведением и научным. Иногда имеет место недопонимание того, что размывание этой грани ведет к дискредитации творчества автора такого произведения.

Весьма удобным для современных фальсификаторов представляется непонятность текста «дощечек», способствующая произвольной интерпретации содержания, романтизированная история их обретения и утраты, «сенсационное» значение «находки». Ниже мы даем характеристику ряда отечественных изданий «Влесовой книги», посредством которых была произведена реанимация этого фальсификата и обеспечено его дальнейшее бытование на новом качественном уровне.

Сборник «Русские Веды» (М., 1992) явился своеобразным экспериментом над обществом, показавшим наличие спроса на подобную литературу.

Одним из подтверждений деструктивного влияния на общественное сознание подобных изданий может служить то, что фрагменты книги А. И. Асова «Русские Веды» оказались включенными, как минимум, в три школьные программы по литературе (под редакциями Т. Ф. Курдюмовой, В. Я. Коровиной, М. Б. Ладыгина) и соответственно учебники по литературе для 5-го класса средней школы, а также в соответствующий сборник упражнений по литературе.[302] При этом, если в учебнике по программе В. Я. Коровиной[303] указывается: «Славянские мифы не сохранились. Существуют они в записях отдельных исследователей, художественных произведениях некоторых писателей» (Ч. 1. С. 7), что позволяет воспринимать отрывок «Сотворение Земли» из книги Буса Кресеня (он же — А. И. Асов, настоящая фамилия — Барашков) «Русские Веды» как авторское произведение или пересказ подобного мифа, хотя существовали и существуют и более достойные для включения в учебник художественные произведения, основанные на реальной, а не вымышленной славянской мифологии.[304] В учебнике же Т. Ф. Курдюмовой этот отрывок сопровождается следующим предисловием: «Славянские мифы о сотворении мира, как и мифы других народов, не дошли до нас целиком. По крупицам собирают их исследователи. Вот так недавно были представлены наши мифы о сотворении Земли и всего живого в книге «Русские веды» («Веды» — священная книга древних славян)».[305] Таким образом, здесь идет речь об авторском произведении Буса Кресеня (по сути — его подделке под древний миф) как о достоверной реконструкции. В действительности данное авторское произведение относится к концу XX в. но не может служить иллюстрацией мифологических представлений древнейших славян.

Тем не менее сборник «Русские Веды» попал и в список литературы, рекомендуемой программой под редакцией М. Б. Ладыгина для самостоятельного чтения в 6-м классе (для школ и классов с углубленным изучением литературы, гимназий и лицеев гуманитарного профиля).[306]

Мы не можем быть уверены, что это же произведение фальсификатора А. И. Асова не войдет и в новые учебные программы (что на наш взгляд ничем не оправдано), так как проект Образовательного стандарта основного общего образования по литературе требует включения мифа о сотворении мира и 2–3 мифов древних славян, но не уточняет источников, на которые следует опираться при отборе материала.[307]

Еще одним из настораживающих составляющих списка, предлагаемого программой под редакцией М. Б. Ладыгина, являются «Мифы древних славян». Правда, в данном случае вообще невозможно понять, какое именно издание имели в виду авторы программы: библиографические описания отсутствуют, вследствие чего неясно, идет ли речь об отдельном издании, серии или произведениях.

В 1993 г. в Саратове увидел свет сборник «Мифы древних славян», который мы считаем своим долгом рассмотреть подробнее. По целевому назначению весь сборник в целом можно отнести к виду научно-популярных изданий: в него вошли изданные в 1804–1810 гг. «Славянская и российская мифология» А. С. Кайсарова и «Древняя религия славян» Г. А. Глинки, глава «Рождение богов и богинь» из книги Б. А. Рыбакова «Язычество древних славян» и статья «Были и небылицы о Древней Руси» Л. Н. Рыжкова.

Помимо этого, сборник «Мифы древних славян» (Саратов, 1993) содержит литературную интерпретацию «Велесовой книги» с комментарием Буса Кресеня и вступительным словом Ю. К. Бегунова.[308]

Никаких особенных новшеств по сравнению с изданием текста «Велесовой книги», вошедшим в «Русские Веды» (М., 1992), сборник не несет, кроме того, что труд Буса Кресеня заявлен в аннотации как «дохристианская летопись Руси», которая «позволяет сопоставить мифологические сюжеты с реальными событиями II тысячелетия до н. э. — I тысячелетия н. э.».[309] Другими словами, можно понять, что, по мнению составителей сборника, «впервые издающаяся в провинции» «Велесова книга» является документальным подтверждением работ А. С. Кайсарова (1782–1813), Г. А. Глинки (1776–1818) и даже академика Б. А. Рыбакова!

Создается впечатление, что намерения издателей были связаны с обеспечением коммерческого успеха книге. Сборник издан огромным тиражом (100 000 экз.) и рекламируется в аннотации авторами-составителями А. И. Баженовой и В. И. Вардугиным в качестве «незаменимого справочного издания»! Таковым он, разумеется, не является, поскольку справочным по целевому назначению называется «издание, содержащее краткие сведения научного или прикладного характера, расположенные в порядке, удобном для их быстрого отыскания, не предназначенное для сплошного чтения».[310] Пожалуй, ни одному из вышеперечисленных требований анализируемое издание не отвечает. Часть значимого материала, связанная с «Влесовой книгой», в нем фальсифицирована; требующие серьезного комментария во многом устаревшие работы популяризаторов XIX в. А. С. Кайсарова и Г. А. Глинки не воспринимаются в современной историографии как научные, а отсутствие погодных статей в тексте «Влесовой книги» никак не позволяет назвать ее летописью.

Влияние «Влесовой книги» как фальсификата на общественное сознание не исследовано. Оно на рубеже XX и XXI вв. осуществляется не только через средства массовой информации (газеты, журналы, радио, телевидение, Интернет), но и через книгу.

В заголовок одной из статей, посвященных «Влесовой книге», вынесено следующее противопоставление: «Документ или подделка?»,[311] которое представляется нам не совсем корректным. Любая подделка — это документ. В первую очередь документ эпохи своего реального создания. «Подделка — это такой же памятник, как и всякий другой, но сделанный с особыми целями», — писал Д. С. Лихачев.[312] Однако авторы и инициаторы «Влесовой книги» (Ю. П. Миролюбов, А. Кур и др., тем более автор аналогичных по замыслу фальсификаций XIX в. А. И. Сулакадзев) едва ли могли предполагать, что результаты их деятельности приобретут столь широкую пространственно-временную сферу бытования.

М. Н. Сперанский в статье «Русские подделки рукописей в начале XIX века (Бардин и Сулакадзев)»[313] писал, что работа наиболее известных фальсификаторов XIX в. проходила «в двух главных центрах» — Москве (А. И. Бардин) и Санкт-Петербурге (А. И. Сулакадзев), где собирались материалы для изучения нашего прошлого, и ставила своей целью введение фальсификатов в научный оборот, что по сравнению с XVIII в. было новшеством, так как до того времени подделки, как правило, служили обоснованием имущественных или политических притязаний.

Если А. И. Бардин не производил, как правило, ничего нового, копируя «с печатного издания механически», то А. И. Сулакадзев, как отмечено М. Н. Сперанским в книге «Рукописные сборники XVIII в.» (М., 1963), действовал под влиянием «общеевропейского романтизма». В этой связи М. Н. Сперанским был введен термин «антикварный романтизм».

Член-корреспондент РАН В. П. Козлов развивает исследования А. Н. Пыпина, М. Н. Сперанского, Л. П. Жуковской и других ученых о фальсификаторской деятельности А. И. Сулакадзева, при этом рассматривает вновь и дает оценку с позиций современных научных достижений многим архивным источникам, связанным с ними.

В своей книге «Российская археография конца XVIII — первой четверти XIX века» (М., 1999) В. П. Козлов отмечает, что в подделках источников этого периода отразились представления об историческом источнике как «редкости, предмете любопытства» (изделия А. И. Бардина), «остатке просвещения» («Повесть о Мстиславе» П. Ю. Львова, «Гимн Бояну» А. И. Сулакадзева), «доказательстве и свидетельстве», или «припасе» — совокупности свидетельств о прошлом («Оповедь» А. И. Сулакадзева, «Сказание о Руси и о вечем Олзе» Д. И. Минаева и др.).

«Романтизация» сомнительных исторических источников в современной России отразилась в деятельности неких неоязыческих общин. Естественно, у них имеются свои цели. Тут есть и своя идеология, и чисто экономические соображения, которые постепенно становятся преобладающими. Если первое издание «Влесовой книги» было подготовлено в 1992 г. по заказу Нижегородской областной языческой общины, то последнее выпустили «Аргументы и факты».

Уважаемая газета организовала собственную книгоиздательскую фирму. Началось с рекламы изданий подобного толка, выпущенных в других издательствах, в рубрике «Лучшие книги для подписчиков АиФ», потом ими была издана книга А. И. Асова «Атлантида и Древняя Русь». Теперь — «Тайны Книги Велеса». Издатели постарались как можно больше закамуфлировать идеологические моменты. А. И. Асов в последнем издании отмежевывается от националистов, утверждает, что они самовольно пользуются в своей печати его псевдонимом. Возможно. Однако и здесь та же самая «Влесова книга» лежит в основе, она живет в обществе. И все больше романтизация, иногда даже сакрализация подделки трансформируется в ее коммерческую эксплуатацию. Тиражирование подделки стало прибыльным бизнесом.

На вопрос, чем обусловлен коммерческий успех книг псевдонаучного, а иногда и просто нелепо-фантастического содержания, однозначный ответ дать затруднительно. Но можно попытаться указать основные причины этого явления:

1) псевдосенсационность содержания;

2) дефицит на книжном рынке научно-популярных изданий;

3) наличие читательского интереса к произведениям, посвященным древнейшей истории Руси;

4) последовательная рекламно-пропагандистская кампания в периодической печати;

5) маскировка в ряде случаев под научные, учебные, справочные издания.

Выше мы рассмотрели сборник «Мифы древних славян» (Саратов, 1993), который можно охарактеризовать как «псевдосправочное» издание.

Еще одним примером издания-фальсификата может служить «Словарь славянской мифологии» (Н. Новгород, 1995), формально отвечающий по целевому назначению требованиям, предъявляемым к справочным изданиям, и с этой точки зрения не являющийся подделкой. Однако словарь содержит недостоверную информацию, а также имеет ряд признаков, позволяющих в данном случае говорить о его квалификации как «псевдоучебного» издания.

Возьмем статью «Влесова книга» («Велесова книга»).[314] Здесь умалчивается факт, что многие ученые сомневаются в подлинности этого исторического источника, а другие считают его явной фальсификацией. Более того, многие статьи, судя по всему, основаны на указываемом в разделе «Библиография»[315] вышеупомянутом издании «Мифы древних славян», причем это не только глава, заимствованная из работ Б. А. Рыбакова, но все тот же псевдонаучный материал А. И. Асова и во многом устаревшие с точки зрения современной науки работы А. С. Кайсарова и Г. А. Глинки. В данном случае налицо некритическое отношение к материалу, который к тому же безответственно предлагается учащимся, поскольку на титульном листе «Словаря славянской мифологии» указано, что он рекомендован в качестве учебного пособия для средних школ и высших учебных заведений. Однако нигде не говорится, какая именно организация дала такую рекомендацию. Поэтому якобы специальный рекомендательный гриф можно расценивать как присущее этому изданию свойство подделки, которое маскирует фальсификат под учебное издание.

Подобным свойством подделки представляется и явный «перебор» рецензентов (четверо), способствующий приданию видимой научности, между тем как в научных изданиях обычно указываются один-два рецензента (что, кстати, обеспечивает возможность контроля: в случае четырех рецензентов сводится на нет ответственность — не с кого спросить). Более того, явно ошибочно приведены должности некоторых рецензентов: и Н. А. Бенедиктов, и Л. Е. Шапошников указаны в качестве заведующих кафедрой философии Нижегородского педагогического университета.

Такое отношение к материалу, предлагаемому для использования в учебных целях, мы наблюдали при включении вымышленного исторического лица (мифического подьячего Крякутного с его воздушным шаром) в книгу для внеклассного чтения школьников уже после установления факта вымысла (книга вышла в 1964 г., а разоблачение этой подделки было сделано в 1958 г.). Развенчанию этой весьма «живучей» подделки в наше время способствовало, например, включение вопроса о ней в конкурс подписчиков еженедельной газеты «Литература» издательского дома «Первое сентября»,[316] что представляется нам одним из положительных примеров противостояния деструкции общественного сознания, происходящей посредством внедрения поддельных исторических источников в образовательные программы.

Внимание непритязательного любителя отечественной истории привлекает броский заголовок, а то и просто яркий переплет издания, не отвечающего по своему содержанию достижениям современной науки, но способствующего психологическому принципу возбуждения внимания («хватательному рефлексу»). Аннотация такого издания обычно интригует рассказом о небывалых, таинственных открытиях, сведения о которых к тому же, как правило, долгое время якобы были под запретом властей. Псевдосенсационность содержания часто помогает сбывать некачественную в научном отношении продукцию, привлекая все новых энтузиастов.

Содержание издания не всегда совпадает с заявленным в аннотации (что, впрочем, характерно вообще для современных отечественных изданий), однако, как правило, представляет собой синтез подлинных научных фактов, известных читателю со школьной скамьи, и поразительных «открытий», часто весьма сомнительных, а иногда и откровенно фантастичных.

Подобные приемы наряду с упрощенным языком и стилем повествования превращают исторический фальсификат в доступное чтение.

Что касается пропаганды и рекламы такого рода изданий, то ярким примером этого могут служить публикации, посвященные «Велесовой книге» — «литературному переводу» сфальсифицированной «Влесовой книги», сделанному А. И. Асовым, а также его собственные сочинения: «Песни птицы Гамаюн» (представляется автором в качестве реконструкции несуществующего узелкового письма древних славян), «Звездная книга коляды» (относится автором к каким-то неопределенным «народным книгам», состоящим из рассказов его бабушки, собственных фантазий и т. п.), «Златая цепь: Мифы и легенды древних славян» (продолжает фантастические измышления или выдумки Ю. П. Миролюбова в области поиска несуществующих связей между русским язычеством и своеобразно понимаемой им ведической культурой).

Публикации А. И. Асова на тему «Влесовой книги» в журнале «Наука и религия» начинаются примерно с 1992 г. Тогда автор еще иногда обходился без псевдонимов, но «Велесова книга» им уже упоминается (в сноске, в качестве примера «использования докирилловской азбуки»).[317] Публикации продолжаются в №№ 6/7, 8 и 9, а в №№ 10 и 11 дается отрывок из «Велесовой книги». Параллельно публикуются объявления о том, что в редакции журнала можно приобрести сборник «Русские Веды», в том числе и на дискетах для IBM-совместимых компьютеров. Позднее в том же журнале появляется рассмотренная выше статья В. Грицкова, которая сопровождается публикацией отрывка из «Велесовой книги».

Интерес представляет такой вариант фальсификаций, когда в публикациях используются сведения, не вызывавшие сомнений в прошлом, но опровергнутые современной наукой. Так, например, А. Платов в статье «Магия талисманов»[318] характеризует глаголицу как алфавит, «созданный в IV веке от Р. X. св. Иеронимом», хотя ныне известно, что это миф: изобретение глаголицы св. Иерониму приписано хорватским духовенством, стремившимся добиться от римской курии позволения на употребление глаголического письма. «В этих условиях для созданного Константином-Кириллом письма утвердилось нейтральное (с точки зрения авторства) название "глаголица"».[319] «Собственно глаголица — это не специальное название; в дословном переводе на современный язык глаголица значит буквица, система букв (или звуков). Поэтому глаголицей можно назвать любую азбуку».[320]

Устаревшие (по характеру подхода к научным фактам) сведения прослеживаются и в книге А. Платова «Руническая магия».[321]

Впрочем, в том же самом сборнике В. Грицковым публикуется фрагмент «Гимна Бояну», еще с XIX в. известного в качестве подделки А. И. Сулакадзева. В статье, сопровождающей публикацию, В. Грицков и А. Платов кратко излагают историю легализации и бытования произведения, отмечая доказанную его подложность, но воздерживаясь от собственной оценки и датировки памятника. Проблема подлинности не имеет для них существенного значения, содержанию же придается неоправданная важность. Таким образом, при публикации автоматически принижается значение одного из базовых критериев исторической оценки (подлинности).

Пожалуй, самой доступной из числа псевдонаучно-популярных публикаций о «Влесовой книге» можно назвать статью А. Гореславского.[322] Она не претендует на высокую научность и в первую очередь рассчитана на массового читателя (преимущественно молодого), который не располагает информацией для самостоятельной оценки того или иного исторического материала. За основу в ней принято видение проблемы, характерное для публикаций А. И. Асова.

В 1997 г. А. И. Асов систематически публикуется в газете «Оракул»,[323] причем все его статьи, так или иначе основанные на материалах таких неизвестных науке или заведомо фальшивых «священных книг Древней Руси», как «Книга Коляды», «Книга Велеса» и «Гимн Бояну», фактически пропагандируют эти подложные произведения и их издания.

Безусловно, каждый автор имеет право на собственную точку зрения, однако если мы сталкиваемся с ложной информацией, то самый эффективный способ ее нейтрализации — как можно более широкое освещение достижений современной исторической науки, популяризация работы ученых, издание и переиздание достоверных памятников письменности и книжности, снабженных необходимым историческим и литературоведческим комментарием.

Казалось бы, проникновение исторических фальсификатов (подделок) в общество должно само собой приостановиться. Напротив, экспансия «Русских Вед», этого курьеза, как охарактеризовал издание д. и. н. И. В. Левочкин, продолжается. Уже даже автор сборника А. И. Асов отказался от своего труда образца 1992 г., заявив в печати: «Запрещено издание и цитирование устаревших переводов из книг: «Русские Веды» (М., 1992), «Мифы древних славян» (Саратов, 1993), «Велесова книга» (М, 1994, 1995), «Русь, откуда ты?» (Ростов-на-Дону, 1995)».[324] Данный «автозапрет» относится к тексту «Велесовой книги», однако поскольку те же издания продолжают распространяться после указанной запретительной декларации, то она может быть расценена как очередной рекламный прием.

Деструктивное влияние фальсификатов распространилось и на высшую школу. Сведения о псевдоисторических «Русских Ведах» вошли в учебное изложение для вузов в издании: Культурология. История мировой культуры: Учебник для вузов / Под ред. проф. А. Н. Марковой. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Культура и спорт, ЮНИТИ, 1998, имеющем гриф Министерства общего и профессионального образования РФ. В этом учебнике глава 9 частично построена на некритическом использовании «Русских Вед» (М., 1992). Этот же учебник без видимых изменений в содержании (изменен только год издания) был издан в 2001 г. Подобный прием восходит к коммерческой фальсификации XIX в., одной из разновидностей которой была замена старого титульного листа (обложки) на новый с другими выходными сведениями.[325]

Особенно настораживает то, что автор главы, кандидат исторических наук Е. М. Скворцова, пишет: «В отечественной исторической науке даже то немногое, что осталось — Велесову книгу, предположительно написанную новгородскими жрецами не позже IX в., считают подделкой».[326] Параграф 9.1 полностью посвящен «Влесовой книге» (здесь — «Велесовой»), причем содержит единственную ссылку на «Русские Веды» (М., 1992). При этом она не полемизирует с критиками о достоверности «Влесовой книги» и даже не ссылается на научную историографию. Получается, что автор намеренно опирается на заведомо ложные сведения по истории славян вместо того, чтобы их разоблачать, как наносящие вред изучению исторического прошлого.

«Влесову книгу» издавать и изучать необходимо, но лишь как произведение новейшего времени, как факт современной культуры и пример чрезвычайно «живучей» подделки. Феномен «Влесовой книги» как предмет изучения исторической науки и книговедения сравним, пожалуй, с появлением компьютерных вирусов, изучаемых информатикой и кибернетикой. В этом контексте он и должен войти в учебники.

Историко-книговедческий анализ показывает, что произведения о «Влесовой книге» и ее издания имеют высокое полиграфическое качество и расходятся большими тиражами. Это говорит о значительной коммерческой выгоде для издателей и книгопродавцев от публикации сочинений, посвященных «Влесовой книге». Именно эти издания лежат в основе материалов в средствах массовой информации, которые поддерживают неослабевающий интерес к фальшивке. Ложные данные о «Влесовой книге» как «подлинном», якобы самом раннем древнерусском историческом тексте IX в. проникли в учебные издания для средней школы и даже для вузов.

Одним из признаков индустриально-издательского фальсификата является агрессивное продвижение через него в общественное сознание заведомо ложной информации. В этом индустриальные подделки сродни «черному пиару», в основе которого лежит заведомая ложь об идеологическом, политическом, коммерческом (а с учетом рассматриваемых подделок — и научном) оппоненте с целью его опорочения к выгоде (в конечном счете финансовой) инициатора фальсификации.

В наиболее ярком виде это выражено в «Книге Велеса» (М., 1997), которая примечательна тем, что в ней содержатся шокирующие измышления, язвительные по тону и лживые по содержанию. Цель их — опорочить в глазах читателей ученых, отрицающих подлинность «Влесовой книги» и в их лице историческую науку вообще. В главе «Публикации в России» А. И. Асов бездоказательно обвиняет О. В. Творогова в «дилетантстве», называет академика Д. С. Лихачева «псевдоученым» и «сотрудником ГПУ», относительно И. В. Левочкина пишет, что последний сначала дал якобы положительную рецензию (что неверно) на рукопись «Велесовой книги» (М., 1994, 1995), а затем изменил точку зрения, вследствие чего «пошел на повышение» (что не соответствует истине).

Действительно, издание научного вида, а именно под такое издание стремился подделать свое произведение А. И. Асов, предполагает наличие рецензирования текста. Один из рецензентов, доктор исторических наук, заведующий сектором рукописных книг Научно-исследовательского отдела рукописей РГБ И. В. Левочкин, любезно предоставил нам из личного архива экземпляр своего отзыва на рукопись, предложенную ему А. И. Асовым. В нем, в частности, говорится: «В целом подготовленная к изданию книга отвечает требованиям, предъявляемым к научному изданию. Необходимо отметить, что есть специалисты (Л. П. Жуковская, О. В. Творогов и другие), которые считают "Велесову книгу" фальсификацией. Я же не могу в настоящий момент считать "Велесову книгу" ни подлинником IX века, ни заведомой фальсификацией, так как не располагаю бесспорными источниками, относящимися к истории появления текста "Велесовой книги". Нет таких источников и в распоряжении других специалистов, включая А. И. Асова.

Споры вокруг "Велесовой книги" будут продолжаться до тех пор, пока ученые не получат бесспорные материалы, в которых бы имелись однозначные свидетельства о подлинности или неподлинности текстов "Велесовой книги". В любом случае, подготовленное к печати издание "Велесовой книги" заслуживает быть напечатанным, хотя бы для того, чтобы привлечь к ней более пристальное внимание как научной общественности, так и всех заинтересованных в проблематике, возникшей в связи с имеющимися публикациями по данной теме».[327]

Преследуя свои неблаговидные цели, А. И. Асов приписывает И. В. Левочкину следующую фразу, которая якобы содержалась в его отзыве: «является научным трудом, необходимым как для специалистов, занимающихся изучением культуры и истории Древней Руси — для историков, археологов, этнографов, фольклористов, палеографов, лингвистов, так и читателям, обращающимся к истокам русской духовности».[328]

Помимо прямой фальсификации текста А. И. Асов впоследствии обрушился на И. В. Левочкина, Д. С. Лихачева и других ученых — противников подлинности «Влесовой книги» с целым рядом обвинений, ничем не обоснованных, но стремящихся ввести в заблуждение читателей. Фактически он прибегнул к неприемлемым в научной полемике методам «черного пиара», о чем будет сказано ниже.

Более резко И. В. Левочкин охарактеризовал «Велесову книгу» в интервью газете «Солидарность», что, возможно, объясняется стилистической разницей между языком официального документа и газетной публикации. По мнению ученого, существующие массивы источников (текстовые, фольклорные, вещественные) и языковые данные «совершенно не согласуются со сведениями, имеющимися в "Велесовой книге". Все это позволяет мне усомниться в подлинности "Велесовой книги". Кроме того, мы вообще не располагаем ни одним деревянным предметом, датированным IX веком нашей эры. Такова уж природа дерева: это не очень долговечный материал».[329]

Помимо откровенных нападок на оппонентов, в этом же ряду находятся получившие распространение ложные аннотации в книгах и заказные рецензии, в которых даются приукрашенные сведения о содержании произведений с целью улучшения их реализации.

Из историографии и практики явствует, что издательская подделка совершенствовалась параллельно с развитием информационных, полиграфических и книготорговых технологий. В недавно увидевшей свет книге «Манипулирование личностью: организация, способы и технологии информационно-психологического воздействия» авторами отмечается, что технические достижения XX в. предоставляют качественно новые возможности для применения манипулятивных технологий как способа управления сознанием, обуславливающим поведение людей.[330] Одним из проявлений манипулирования общественным сознанием, безусловно, является экспансия поддельных исторических источников в научно-исследовательский и учебный процесс, которой необходимо всемерно противостоять.

В наш век новейших информационных технологий нельзя признать достаточным использование в научной и учебной работе только традиционных источников и историографии. Сегодня, в XXI веке, за счет возможностей компьютерной техники идет расширение историографической базы материалами электронных публикаций, в том числе глобальной сети «Интернет».

Известный итальянский ученый и писатель Умберто Эко, автор заглавного теоретического доклада на международном конгрессе «Фальсификации в средние века»,[331] в одном из интервью сказал, что есть целый ряд книг, которые ничего не значат и которые никому не стоит давать читать. Что касается проблемы обилия в Интернете недостоверной информации, У. Эко также видит ее решение исключительно в развитии интеллекта пользователей, но никак не в создании фильтрующего программного обеспечения.[332]

Сегодня проблема «экологического» загрязнения общественного сознания, связанная с распространением и совершенствованием манипулятивных технологий, требует скорейшей выработки форм защиты от информационно-психологического воздействия, одним из орудий которого стало книгоиздание, а издания-фальсификаты становятся деструктивным фактором, нарушающим структуру процесса познания реальности.

На наш взгляд, с фальсификациями индустриального уровня, как печатными, так и электронными, необходимо решительно бороться в общегосударственном масштабе, так как они несут прямую угрозу национальной информационной безопасности. В качестве современных методов борьбы в первую очередь, безусловно, следует понимать просвещение читателей — потенциальных покупателей и потребителей фальсификатов, репертуар которых расширяется с каждым годом как за счет издания самих подделок (в 2000 г. вновь вышел «Гимн Бояну»[333]), так и за счет множества публикаций в печати и на страницах Интернета, являющих собой отклики на эти издания.