III.III. «Иностранцы» в истории французских корпораций и мануфактур[7]

III.III. «Иностранцы» в истории французских корпораций и мануфактур[7]

Вступление новичка в ремесленную или торговую корпорацию было ключевым моментом, четко и однозначно определявшим границу между «своими» и «чужими», между теми, кого можно было допустить в корпорацию, с кем соглашались делить привилегии, рынок и клиентуру, и теми, кого достойным не считали. Вступление в профессиональное сообщество становилось одним из самых значительных событий в жизни каждого нового ремесленника или купца, приобретавшего таким образом более высокий социальный статус. Для корпорации прием новичка также был важным, знаковым и ритуальным действием, но одновременно и в целом – действием регулярным и повторяющимся. За время обучения ученика и его последующей работы у мастера корпорация имела возможность узнать нового специалиста, а тот – осознать сделанный им выбор. Однако кроме профессиональных испытаний, важнейшим из которых в раннее Новое время становится выполнение образцовой работы (шедевра), следовало выдержать еще несколько проверок, подтверждавших, что новый мастер – достойный человек, который может войти в корпорацию, уже готовую признать его профессиональную состоятельность. Регламенты фиксировали следующие требования к претенденту на звание мастера: его добропорядочность и достойные рекомендации от его прежнего учителя или хозяина, законное рождение, принадлежность к католической, апостольской и римской церкви (в раннее Новое время). И именно в этот момент, не раньше, возникал и вопрос о «национальности», и чаще всего интерес к этому критерию проявляли купцы.

В истории ремесленных и торговых корпораций «церковной столицы» Франции, Реймса¹, такое требование впервые было зафиксировано в XVII в. В 1639 г. регламент купцов-мерсье (marchands merciers) – влиятельных негоциантов, занимавшихся исключительно оптовой торговлей², – запретил принимать в сообщество не француза³.

Регламент 1639 г., как заявлено в его преамбуле, был создан на основе уставов Парижа, Труа и других городов⁴. Ближайший по времени парижский устав купцов-мерсье датируется 1613 г., и в нем от новичка требовали «3 года обучения, экзамен и вступительные взносы» (ст. 3)⁵, как указал Р. де Леспинасс, опустивший текст этой и ряда других статей при публикации устава. В предыдущих регламентах этой парижской корпорации, 1558 и 1587 гг.⁶, также не было правила о том, что вступавший в сообщество мог быть только французом.

Позднее, когда в 1704 г. реймсские купцы-мерсье объединились с купцами суконщиками, с которыми прежде постоянно конфликтовали из-за раздела сфер влияния⁷, для объединенной корпорации был принят новый регламент. В описании правил обучения и приема в корпорацию (IX, X, XII ст.), ничего не говорится о национальности новичка или о необходимости его натурализации. Однако регламент 1704 г. не отменял, а дополнял прежние уставы той и другой корпорации⁸, поэтому правило о национальности, записанное в уставе купцов-мерсье в 1639 г., продолжало действовать и в начале XVIII в.

В регламенте 1692 г. другой купеческой корпорации Реймса – бакалейщиков – записано, что новичок должен быть по происхождению французом и подданным короля Франции, либо должен натурализоваться, получив об этом надлежащим образом заверенное удостоверение⁹.

Ранее бакалейщики Реймса входили в одну корпорацию с аптекарями и хирургами и должны были руководствоваться уставом, который был утвержден для них королевским патентом 1552 г. и подтвержден в 1554 г.¹⁰ Урегулирование потребовалось из-за конфликта мастеров и торговцев с докторами медицины созданного незадолго до того, в 1547 г., университета Реймса. И как это нередко практиковалось, в качестве основы для нового регламента был использован, без каких-либо исправлений, столичный регламент – устав парижских аптекарей 1536 г. В нем не было правил о национальности новых членов сообщества, как и в более раннем парижском уставе 1484 г., и в более позднем, 1560 г. (оба устава были известны в Реймсе – в архиве сохранились их копии¹¹). Лишь еще позднее, в 1638 г., в регламенте аптекарей и бакалейщиков Парижа появилась статья о том, что никто не может быть принят в купцы аптекари и бакалейщики, ни в купцы бакалейщики, если он не француз по происхождению и не подданный короля Франции, либо же не получил надлежащим образом удостоверенное свидетельство о натурализации¹².

Купцы, торговавшие бакалейными и другими товарами, не считали устав 1552 г. «своим», подчеркивая, что вплоть до 1692 г. эта сфера в Реймсе оставалась «свободной»¹³ – то есть не была урегулирована регламентом. Потому они были намерены «сорганизоваться в сообщество, руководимое и управляемое в соответствии с порядком статутов, по примеру других корпораций купцов Реймса, где просители являются одними из главных, и купцов-бакалейщиков Парижа, и других добрых городов королевства»¹⁴. Упоминание столицы в таком контексте и сравнение формулировок подтверждают возможность использования парижского устава 1638 г. реймсской корпорацией.

Рассмотренные ситуации относятся к купеческим сообществам, деятельность которых была связана с дальними поездками, регулярными контактами с жителями других городов, провинций и стран: регламенты постоянно упоминают об иностранцах и иных землях – исключительно, правда, в том контексте, что оттуда привозятся разные товары, соответственно, и привозить их могут иностранцы или жители других городов Франции. Подобные упоминания есть и в регламенте парижских аптекарей 1638 г.¹⁵ Купеческих объединений было безусловно меньше, чем ремесленных¹⁶, потому и регламентов, устанавливавших «национальные» ограничения, немного.

Однако действительная причина отсутствия «иностранцев» в сфере внимания почти всех ремесленных и многих торговых корпораций – не в том, насколько близко или далеко от границ королевства находился город и как часто и регулярно в нем появлялись и претендовали на ту или иную профессию жители «иных стран», а в том, что корпорации видели проблему не исключительно в иностранцах, но в любых чужаках. И когда речь шла о вступлении в корпорацию, чужаками считались все, кто получал профессиональные знания и навыки не в данном городе и не у мастера – члена корпорации. Вопрос о том, где родился ученик и местный ли он житель, здесь не ставился¹⁷. Эти параметры охватывали огромный круг лиц, лишь малую часть которых составляли иностранцы, и имели гораздо более принципиальное значение для корпораций. Иностранцы «отсекались» не в момент вступления в профессиональное сообщество, а гораздо раньше: сначала они должны были натурализоваться и стать горожанами, и поскольку такие решения не входили в компетенцию ремесленных и торговых корпораций, подобные требования редко записывались в регламентах, хотя они известны и для Реймса (устав сукноделов и изготовителей саржи Реймса, принятый в 1664 г.¹⁸, накануне организации в городе суконной мануфактуры), и для других городов¹⁹.

Направленные на урегулирование ремесла и торговли во всем королевстве эдикты Генриха III 1581 г., Генриха IV 1597 г. и Людовика XIV 1673 г. не касались национальности и подданства мастеров и торговцев и не предъявляли подобных требований к вступавшим в присяжные сообщества, настаивая на таких традиционных для корпораций правилах как соблюдение сроков обучения, выполнение шедевра или сдача экзамена, на вступительной клятве и вступительных взносах²⁰. Если обратиться к опыту Реймса, то городские власти также никогда не регламентировали национальность и подданство ремесленников: в ордонансах и регламентах XIV, XV XVII и XVIII вв., посвященных порядку в городе и его благоустройству, подобных правил или распоряжений нет. И если нереймсские жители возникали в поле зрения реймсских корпораций, это были исключительно жители других городов французского королевства. Некоторые корпорации допускали возможность оценивать иногородних учеников не хуже местных, по крайней мере, в отношении отдельных городов Франции. Так, суконщики и портные (устав 1618 г.) считали вполне достойным обучение в Труа, Лионе или восьми парламентских городах королевства²¹; уже упоминавшиеся купцы-мерсье (1639) – в Париже²²; булочники (1561)²³ и сапожники (1571)²⁴ – в городах, в которых ремесла имели регламенты (то есть были урегулированы). Закройщики одежды и старьевщики (1755), не называя конкретных городов, также разделяли нереймсских учеников на две категории: если там, где они учились, ремесло было урегулировано, свидетельство об обучении принималось корпорацией; если же не было, то и свидетельство не признавалось²⁵. Во второй половине XVII–XVIII вв. корпорации Реймса закрепили практику требовать денежной компенсации за обучение, проведенное претендентом на звание мастера за пределами города²⁶.

Особенности разных городов Франции учитывались и в королевских ордонансах. Так, эдикт 1581 г.²⁷ подчеркивал исключительное положение парижских ремесленников, которые могли работать в любом городе королевства и не были обязаны приносить для этого новую клятву – им следовало лишь предъявить акт о приеме в мастера и зарегистрировать его в судебной канцелярии того места, где они собирались жить (6 ст.)²⁸. На особом положении находились и ремесленники Лиона (8 ст.): для поддержания оживленной торговли необходимо, сказано в эдикте, чтобы они очень хорошо знали свои ремесла. Поэтому дети мастеров и другие жители Лиона могли учиться, служить и работать в любом городе королевства или за его пределами, кроме Парижа, для которого требовалось местное обучение.

В отличие от ремесленников, купцы (мерсье и бакалейщики Реймса, как и бакалейщики Парижа) были готовы считать границами не городскую черту – не конкретный город с вместе его пригородами и даже не сумму нескольких приемлемых по тому или иному критерию городов, а границы французского королевства, что отражало широкую, в отличие от ориентированных на один город ремесленников, сферу их деятельности. То, что в регламентах прочитывается как ограничение (не может стать членом корпорации тот, кто не является французом и подданным короля Франции…), в реальности говорит о готовности и способности купеческих сообществ принимать все французское королевство в совокупности его городов, городков и провинций, признавать всех его жителей как французов и подданных короля и видеть их равными друг другу независимо от очевидной разницы между центром их мира (не столицей, а конкретным городом) и его периферией – всеми остальными городами и землями.

* * *

В раннее Новое время качественно меняется экономика Франции и в целом французское общество. В XVI–XVII вв. было создано множество мануфактур; особенно активным этот процесс стал во второй половине столетия, при министре финансов Людовика XIV Жане-Батисте Кольбере, поощрявшем внедрение новых технологий и развитие новых и традиционных отраслей. Мануфактуры не всегда оказывались успешными предприятиями, порой они довольно быстро прекращали свое существование, что объясняют целым комплексом причин – состоянием внутреннего рынка Франции, ее финансовых институтов и др. Во многих случаях появление мануфактуры означало не создание нового производства, а получение уже работавшими в городе мастерскими почетного титула королевской мануфактуры (суконные мануфактуры в Невере, Пуату, Амьене, Реймсе и Бове, шелковая мануфактура в Ниме и др.²⁹).

В XVII в. мануфактурное производство приобрело новое качество. Мануфактуры возникают во многих отраслях: это не только изготовление разных видов шелковых тканей (Лион) и традиционное сукноделие, но и изготовление других шерстяных тканей, тонкого полотна, предметов роскоши (кружева в Алансоне, Седане, Сансе, шелковые чулки в Лионе, шпалеры в Лионе и Париже, ковры в Бове, зеркала), книгопечатание (Лион, Париж и другие города), оружейное производство (Сент-Этьен, Бомон, Вьенн), судостроение (Тулон, Брест, Рошфор), горное дело. При минимальных благоприятных условиях и соответствующем импульсе со стороны центральной власти мануфактуры возникали во многих городах и регионах, а в одном городе могли работать несколько мануфактур. По подсчетам В.Н. Малова, ориентировочное число мануфактур, основанных при Ж.-Б. Кольбере, составляет 327, что сопоставимо с аналогичным показателем за 60 предшествующих лет³⁰. Их необходимость, их возможности осмысляются теоретически, им отводится важная роль в экономике государства (Ж. Боден, Б. Лаффема, А. Монкретьен³¹). Понимание их значения и стремление организовать их деятельность на государственном уровне приводит к их законодательному регулированию: для них во множестве утверждаются регламенты³².

Отражением представления о королевстве как едином организме становятся ремесленные уставы, действие которых распространялось на всю территорию королевства: для музыкантов в 1658 г., для книгопечатников в 1723 г., для цирюльников, парикмахеров и банщиков в 1725 г., для красильщиков шерсти в 1737 г. Были созданы также и общефранцузские мануфактурные регламенты: для сукноделов (1669), красильщиков (1667), изготовителей шелковых чулок (1672), изготовителей чулок из шерсти и хлопка (1700), шляпников (1700).

Ж.-Б. Кольбер видел цель мануфактур не столько в крупном, сколько в новом производстве³³, в том числе – созданном по заграничным образцам. Поэтому для организации производства и обучения новым профессиям считали не только возможным, но и необходимым приглашать иностранных специалистов.

Настоятельная потребность в новом знании проявилась в организации французских мануфактур шелковых, золотых и серебряных тканей. Эти производства были открыты для иностранцев и вводили для них особые правила получения метризы³⁴, дававшей возможность работать во Франции. Сначала иностранец должен был проработать 5 лет у городского мастера. Подчеркну, что на этот срок никак не влияла реальная квалификация иностранца – даже если он был мастером у себя на родине, прибыв во Францию, он становился работником. Но если он был готов выдать секрет новой шелковой ткани, и этот секрет получал одобрение от собрания мастеров, иностранец мог стать мастером, не отрабатывая обязательного пятилетнего срока. Такое правило, свидетельствовавшее о ценности эксклюзивных профессиональных знаний, действовало, как показывают мануфактурные уставы, в шелкоделии Лиона (1667)³⁵, Тура (1667)³⁶ и Нима (1682)³⁷. Оно подтверждало факт высокой квалификации чужака и «несправедливость» его пятилетней работы подмастерьем. С другой стороны, шелковым мануфактурам чужаки были очень нужны в роли квалифицированных работников, хотя в этих регламентах, в отличие от уставов суконных мануфактур (см. далее), возможности подмастерьев-чужаков не были прописаны.

Париж предлагал иностранцам несколько отличные условия: парижские изготовители золотых, серебряных и шелковых тканей (1666) полагали, что иностранцы, как и чужаки (то есть не парижане), могут заниматься ремеслом, если «проработали» (ait travaille) в этом городе 5 лет и зарегистрировались в регистре сообщества³⁸. Здесь под «работой» подразумевалось скорее обучение, которое и для обычных учеников продолжалось те же 5 лет³⁹. И если в дальнейшем иностранцы или чужаки желали обосноваться в Париже и стать мастерами, то к ним предъявлялись одинаковые требования⁴⁰.

О королевском покровительстве красильщикам-иностранцам, которые пожелают обосноваться во Франции, особо сказано в общем регламенте красильщиков сукна, саржи и других шерстяных тканей (1667), где подчеркивается, что красильное дело – это искусство, знания о котором приходят лишь с большим опытом: мастерами могли стать только те, кто проучился и проработал подмастерьем в течение семи лет и выполнил шедевр⁴¹.

Потребность в квалифицированных мастерах была исключительной и для суконных мануфактур, которые считали возможным принимать иностранцев сразу в качестве мастеров, предоставляя им право самостоятельно выбрать доказательство, которое подтвердило бы их статус. Прежде всего, они могли доказать, «что стали мастерами в местах, которые они покинули». В регламентах Бове (1667)⁴², Омаля (1666)⁴³, Седана (1666)⁴⁴ и Реймса (1666)⁴⁵ не уточняется, каким должно быть доказательство, а в Амьене настаивали на предъявлении патента, удостоверявшего звание мастера (1666)⁴⁶.

Другим доказательством, а точнее – другим способом получения метризы, мог стать выполненный иностранцем шедевр, на что соглашались в Омале, Каркассоне⁴⁷ и Седане. Однако такой шедевр мог стать для иностранца повторным испытанием, если в его родном городе изготовление образцовой работы тоже было необходимо для получения метризы. Таким образом, для иностранца как «дважды» чужака – не горожанина и не француза – испытание повторялось (удваивалось), хотя конкретная образцовая работа и требования к ее выполнению вполне могли отличаться от «заграничных» норм.

Третьим возможным способом регламенты называли прохождение обучения. Фактически это было квалифицированной работой, а никак не обучением в чистом виде, поскольку это правило, как и два предыдущих, относились к иностранцу – мастеру или подмастерью, специалисту, претендовавшему на то, чтобы его признали мастером во Франции⁴⁸. Сукноделы Каркассона (1666) ограничивались двумя годами, сукноделы и изготовители саржи Бове (1667), Омаля (1666), Седана (1666) и Реймса (1666) – тремя годами. Оба варианта соответствовали общему для королевства мануфактурному уставу сукноделов, изготовителей саржи и других тканей (1669): если ремесло не имело регламента (то есть не было организовано в корпорацию), длительность обучения должна была составлять 2 года для сукноделов и 3 года – для изготовителей саржи⁴⁹.

В Бове, Омале и Реймсе трехлетнее обучение было обязательным и для местных жителей, пожелавших стать мастерами. В Седане, напротив, французы должны были учиться даже на год дольше – 4 года⁵⁰, что выглядит несправедливо по отношению к «своим» ученикам. Однако содержащаяся здесь отсылка к V статье этого же регламента, рассматривавшей варианты доказательства иностранцем его мастерства, заставляет предполагать, что имеются в виду разные виды «обучения»: с нуля – для француза и повторное – для чужака, по каким-то причинам не сумевшего ничем подтвердить свою метризу. Испытание для иностранца опять дублируется.

Мануфактурам была дарована большая привилегия: если корпорация принимала иностранца в мастера, то такой шаг означал его натурализацию: ему не нужно было получать никаких других документов (о натурализации) и ничего дополнительно платить. Если же впоследствии такой человек покидал Францию, все его имущество подлежало конфискации в пользу короны. Это правило было общей нормой для мануфактурного производства, оно известно в шелкоделии Парижа (1666)⁵¹, Лиона (1667)⁵², Тура (1667)⁵³, Нима (1682)⁵⁴, в сукноделии и изготовлении саржи в Бове (1667)⁵⁵ и Реймсе (1666)⁵⁶, и не встречалось в практике ремесленных корпораций. Разница отчетливо видна на примере изготовителей саржи, шерстяной кисеи, чесальщиков шерсти и сукноделов Реймса: правила о натурализации новых мастеров-иностранцев не было в их регламенте, утвержденном в 1664 г., всего за 2 года до создания основанного на нем мануфактурного устава (1666).

Мануфактуры нуждались не только в мастерах, но и в обученных, квалифицированных работниках – подмастерьях, что прослеживается не только по рассмотренному выше требованию повторить «обучение». Сукноделы Омаля (1666)⁵⁷, Седана (1666)⁵⁸, Каркассона (1666)⁵⁹ и Бове (1667) могли свободно принимать на работу иностранных подмастерьев, чему было запрещено препятствовать. Только в Бове местные работники имели преимущество перед чужаками и иностранцами, но им особо указывали, что работать они должны хорошо и честно, так, как предпишут нанявшие их мастера⁶⁰.

Мануфактуры стали свидетелями и, в определенной степени, следствием изменения отношения к профессиональным секретам, всегда тщательно хранившимся и составлявшим важнейшую часть профессиональной компетенции. Сугубо специальные знания оказываются доступны для неспециалистов: как для должностных лиц, в силу их должностных обязанностей, так и для предпринимателей, вкладывавших свои средства в производство. И те, и другие очень хорошо понимали огромную ценность таких знаний. Была очевидна и ценность специалистов, носителей этих знаний: историки подчеркивают, что в это время само существование предприятия принципиально зависело от квалифицированных работников. Достаточно было иммиграции или эмиграции специалистов, чтобы могла возникнуть или переместиться мануфактура⁶¹, а в XVII в. важнейшим фактором таких миграций выступала конфессиональная принадлежность⁶².

При общем недоверии к чужакам, особенно в том плане, что иностранцы могли оказаться опасными для католической веры приверженцами протестантизма, и традиционном нежелании допускать их к своему рынку сбыта, уступая малейшую его долю, общественное мнение, а, скорее, позиция центральной власти, в определенный момент изменились. Выгода от приобретения секретов была столь несомненна, что иностранцев стали привлекать как обладателей эксклюзивных знаний, которые могли открыть перед французскими производствами новые возможности, новые рынки и принести большую прибыль. Использование чужих знаний стало допустимым, но оно не изменило общего отношения к чужакам вообще и иностранцам, в частности, что стало очевидно через весьма непродолжительное время, уже в начале XVIII в. Так, в 1702 г. мастерам изготовителям сукна, золотых, серебряных и шелковых тканей Лиона запретили учить иностранца ремеслу – как, впрочем, и человека, родившегося за пределами Лиона и его пригородов⁶³.

Примечания

¹ Город реймсского архиепископа, первого пэра Франции, Реймс представлял собой уникальное явление во французской истории, поскольку именно здесь происходили коронации французских монархов, и в то же время он был одним из множества средних по своим размерам городов, не ставших административными центрами. В начале XVI в. население города составляло около 12 тысяч человек, к концу этого столетия превысило 20 тысяч, в конце XVIII в. в Реймсе насчитывалось около 26 тысяч жителей: Histoire de la Champagne. Toulouse, 1975. P. 203; Histoire de Reims / Sous la dir. de P. Desportes. Toulouse, 1983. P. 200, 220.

² Купцы претендовали на контроль над многими товарами, среди которых – разные виды тканей, предметы роскоши, изделия из металла, книги, бумага и множество других товаров (XV, XVII, XIX, XXI статьи их регламента 1639 г.: Archives legislatives de la ville de Reims / Publ. par P. Varin. P., 1847. Pt. 2. Statuts. Vol. 2. P. 570–580), хотя в Реймсе в эту корпорацию входили не только те, кто занимался оптовой торговлей, но и коробейники, мелкие торговцы галантерейным товаром (их вступительный взнос составлял 8 парижских су, в отличие от купцов, обязанных взносом в 6 парижских ливров: Ibid. P. 564. Not.). Далее при упоминании этой корпорации речь будет идти исключительно о купцах.

³ «…qu’il ne soit Francois»: Ibid. P. 568. VI ст.

⁴ Ibid. P. 561.

⁵ Les metiers et corporations de la ville de Paris, XIV^e-XVIII^e siecles / Publ. par R. de Lespinasse. P., 1897. T. III: Orfevrerie, sculpture, mercerie, ouvriers en metaux, batiment et ameublement. P. 272. Not. 1.

⁶ 8 и 9 ст. регламента 1558 г. также не были опубликованы, а лишь кратко пересказаны издателем: Ibid. P. 260. Not. 1; 1 ст. устава 1567 г.: Ibid. P. 266.

⁷ Из-за права торговать сукном, саржей и шерстяной кисеей. В Реймсе этот традиционный конфликт был урегулирован еще постановлением Парламента от 14 августа 1626 г., в котором подробно перечислялось, кто какими тканями может торговать оптом и в розницу: Archives legislatives de la ville de Reims. P. 572.

⁸ Ibid. P. 557.

⁹ «Nul ne pourra etre refu marchand audit corps, qu’il ne soit originaire fran-fois, et ne sujet de Sa Majeste, ou qu’il n’ait obtenu lettre de naturalite, duement verifiee o? besoin sera»: Ibid. P. 983. IX ст.

¹⁰ Archives Municipales et Communautaires de Reims. Fonds ancien. C. 680. Liasse 7. Suppl. IX. Королевские патенты 1552 и 1554 гг. опубликованы в издании: Gosset P. Les premiers apothicaires remois (1311–1700). Reims, 1904. P. 19–21.

¹¹ Копия парижского устава 1484 г. датируется 25 мая 1607 г.; в архиве есть также копия парижского устава 1560 г., выполненная в 1643 г. копия постановления для аптекарей Блуа от 8 февраля 1607 г. и копия устава аптекарей и бакалейщиков Лана 1634 г.: Archives Municipales et Communautaires de Reims. Fonds ancien. C. 680. Liasse 7. Suppl. IX.

¹² «Nul ne pourra estre refeu marchand appoticaire espicier ny marchand espi-cier, s’il n’est originaire franfois et n’est subject du Roy ou qu’il nayt obtenu de nous lettres de naturalite duement verifiees ou besoing sera»: Prevet F. Les statuts et reglements des apothicaires. P., 1950. T. III. P. 276. 7 ст.

¹³ «.. et comme ledit commerce depicerie est demeure libre jusqu’a present en ladite ville de Reims»: Archives legislatives de la ville de Reims. P. 974. Not. 1.

¹⁴ Еще одним аргументом бакалейщиков была квитанция на сумму в 1320 ливров, уплаченную ими за должности (offices) присяжных и синдика, управлявшими корпорацией: Ibid.

¹⁵ Prevet F. Op. cit. T. III. P. 279–281. 17, 19, 21 и 24 ст. В парижском регламенте 1560 г.: Ibid. Т. II. P. 151–152. 3, 4, 7 и 9 ст.

¹⁶ В Реймсе, например, до устава мерсье 1639 г. был утвержден лишь один купеческий регламент – для суконщиков в 1569 г. (с дополнениями 1618 г.), и в нем не было никаких «национальных» ограничений.

¹⁷ Иногда подобные вопросы все же возникали, хотя скорее в них можно увидеть отголоски противопоставления города и пригородов. Ремесленные и торговые регламенты Реймса, например, в раннее Новое время не фиксировали столь несущественных для них различий. Только в уставе шляпников 1570 г. говорилось о сыне мастера, родившемся в городе или его пригородах, что однако никак не сказывалось на его положении: Archives legislatives de la ville de Reims. P. 209–210. [IV] ст.

¹⁸ «Nul ne pourra estre maistre de ladicte communaulte pour demeurer en la-dicte ville, s’il n’a este receu bourgeois audict Reims, et qu’il ne fasse profession de la foy catholique, apostolique et romain, et n’ayt faict apprentissage en ladicte ville et fauxbourgs de Reims, ou en celle de Paris»: Archives legislatives de la ville de Reims. P. 799. XI ст.

¹⁹ Например, у портных Безансона в XVI–XVII вв.: Grosrenaud F. La corporation ouvriere a Besan^on (XVI^e-XVII^e siecles.). Besan^on, 1907. P. 43.

²⁰ Подробнее: Кириллова Е.Н. Ремесленные и торговые корпорации в раннее Новое время. Реймс, XVI–XVIII вв. Saarbr?cken, 2011. С. 93–105.

²¹ Archives legislatives de la ville de Reims. P. 200. I ст.

²² Ibid. P. 568. VI ст.

²³ Ibid. P. 148. [IX] ст.

²⁴ Ibid. P. 259. [i] ст.

²⁵ Ibid. P. 530–531. Not.

²⁶ Это касалось подмастерьев-чужаков, которые желали стать мастерами в Реймсе, и особенно тех, кто вступал в брак с дочерью мастера и получал благодаря этому привилегии, приравнивавшие его к родным сыновьям мастера. Так, вступительный взнос нового слесаря, по регламенту 1646 г., составлял 6 турских ливров, но он увеличивался до 10 ливров, если новый мастер обучался не в Реймсе. Сын мастера должен был заплатить в общую кассу только 40 су (Ibid. P. 597. [V] ст.). Портные и старьевщики, в соответствии с регламентом 1716 г., требовали от зятя мастера, обучавшегося не в Реймсе, 30 ливров, который он заплатил бы в качестве вступительного взноса, если бы учился у городского мастера (Ibid. P. 520. VII ст.). Вступительный взнос нового бакалейщика составлял 30 ливров, но для сына купца, его зятя или того, кто женился на вдове бакалейщика, – 15 ливров (Ibid. P. 983. X ст.). Подробнее: Кириллова Е.Н. Указ. соч. С. 192–193, 195.

²⁷ Edit de Henri III portant reglement pour les maitrises, examens, chief-d’oeuvre et apprentissage, avec le role de tous les arts et metiers de la ville de Paris, distingues en cinq categories pour le payement des droits de maitrise // Les metiers et corporations de la ville de Paris, XIV–XVIII^e siecles / Publ. par R. de Lespinasse. P., 1886. T. I: Ordonnances generales. Metiers de l’alimentation. Р. 86–87.

²⁸ Общий для королевства мануфактурный регламент изготовителей шелковых чулок (1672) также указывал, что парижские мастера могли работать во всех городах и городках королевства, не проходя никаких новых испытаний, но лишь предъявив акт о том, что они были приняты в мастера в Париже: Statuts, Ordonnances et Reglemens pour les Maitres, et Ouvriers du mestier de

Bas, Canons, Camisoles, Calegons, Chaussons, et Gants de Soye // Recueil des reglements generaux et particulars concernant les manufactures et fabriques du royaume. P., 1730. Vol. 4. P. 5. XX ст.

²⁹ Olivier-Martin Fr. L’organisation corporative de la France d’ancien regime. P., 1938. P. 113–114; Deyon P. La production manufacturiere en France au XVII^e siecle et ses problemes // XVII^e siecle. 1966. № 70–71: Aspects de l’economie frangaise au XVII^e siecle. P. 47–64; Малов В.Н. Ж.-Б. Кольбер. Абсолютистская бюрократия и французское общество. М., 1991. С. 176–177.

³⁰ Малов В.Н. Ж.-Б. Кольбер. С. 177.

³¹ Люблинская А.Д. Французский абсолютизм в первой трети XVII в. Л., 1965; Люблинская А.Д. О некоторых особенностях мануфактурного этапа в развитии капитализма // Средние века. М., 1965. Вып. 27. С. 3–25; Малов В.Н. Ж.-Б. Кольбер.

³² См.: Recueil des reglements generaux et particuliers concernant les manufactures et fabriques du royaume. 4 vol. P., 1730. Как подчеркивает В.Н. Малов, кольберовские регламенты для текстильного производства составлялись по рекомендациям крупных купцов-оптовиков и «не страдали мелочностью, в отличие от обширных постановлений XVIII в…»: Малов В.Н. Европейский абсолютизм второй половины XVII – начала XVIII в. // История Европы с древнейших времен до наших дней. М., 1994. Т. 4 / Отв. ред. М.А. Барг. С. 146.

³³ Цель «опекаемых государством кольберовских мануфактур не сводилась только к извлечению прибыли. Как правило, в них сочетались черты крупного предприятия и профессионального училища, так что в принципе мануфактура могла выполнять и функцию укрепления цехового производства новыми мастерами с повышенной квалификацией, с новыми техническими навыками»: Малов В.Н. Ж.-Б. Кольбер. С. 183.

³⁴ Право заниматься ремеслом, документ (патент), подтверждавший это право.

³⁵ Recueil des reglements. P., 1730. Vol. 2. P. 48. XXXV ст.

³⁶ Ibid. P. 113. XXXIX ст.

³⁷ Ibid. P. 139–140. XXXV ст. В Ниме уже в начале XVIII в., в 1716 г., регламент в этой части был изменен, и подмастерья иностранцы принимались в мастера по тем же правилам, что и все остальные подмастерья, выполнив шедевр и заплатив вступительный взнос: «Компаньоны иностранцы могут равным образом быть приняты в мастера, предоставив те же свидетельства их способностей, невзирая на то, что написано в статье XXXV указанного регламента, и заплатив 20 ливров за свой прием»: Ibid. P. 171. VII ст.; изменение регламента было подтверждено королевским ордонансом того же 1716 г.: Ibid. P. 174. VII ст.

³⁸ За регистрацию полагалось платить 24 парижских су, о самом регистре подробно рассказано в XVII ст. регламента: Ibid. P. 14.

³⁹ Ibid. P. 14–15. XVIII ст.

⁴⁰ Ibid. P. 17. XXIV ст.

⁴¹ Регламент напоминает о принятом в 1656 г. решении отменить все выданные ранее красильщикам Парижа патенты: Statuts, ordonnances et reglemens pour les Teinturiers en grand et bon teint des Draps, Serges et autres Etoffes de laine // Ibid. P., 1730. Vol. 1. P. 363. LIII ст.

⁴² Ibid. Vol. 2. P. 181. III ст. Данная статья относилась не только к иностранцам, но к чужакам вообще (forains et estrangers).

⁴³ Ibid. P. 412–413. XV ст.

⁴⁴ Ibid. P. 542–543. V ст.

⁴⁵ Ibid. P. 498. XI ст.; Archives legislatives de la ville de Reims. P. 862. XI ст. Регламент был составлен и принят в Реймсе в 1666 г., однако утвержден королевским патентом только в 1669 г., и в позднейших постановлениях центральной и местной власти устав датируется 1669 г. Подробнее об истории его создания: Кириллова Е.Н. Указ. соч. С. 280–286.

⁴⁶ Recueil des reglements. Vol. 2. P. 234. LXXIV ст.; P. 252. CLVIII ст.

⁴⁷ Ibid. P., 1730. Vol. 3. P. 217. IV ст.

⁴⁸ К примеру, регламент сукноделов и изготовителей саржи Бове (1667): «Tous Maistres Drapans ou Sergiers, et Ouvriers forains et estrangers, qui vou-dront s’establir en laditte ville de Beauvais, seront ref?s dans ledit Corps de Mes-tier, en faisant apparoir qu’ils estoient passez Maistres aux lieux qu’ils quittez, ou faisant apprentissage de trois ans, le tout a leur choix; apres quoy ledit Estranger sera ref? dans ledit Corps…»: Ibid. Vol. 2. P. 181. III ст.

⁴⁹ Ordonnances et Reglemens pour les longueurs, largeurs et qualitez des drapa, serges et autres etoffes de laine et fil // Ibid. Vol. 1. P. 295. XLVII ст.

⁵⁰ «Toutes personnes qui voudront se faire Apprentifs dudit mestier, seront obligez de bien et d?ёment servir leurs Maistres sous lesquels ils seront Jurez, sfa-voirs les Estrangers l’espace de trois annees ainsi qu’il est dis au V. Articles; et les Franfois l’espace de quatre ans, y prenant feu, lieu et demeure…»: Ibid. Vol. 2. P. 548. XXXIX ст.

⁵¹ Ibid. P. 18. III ст.

⁵² Ibid. P. 48. XXXV ст.

⁵³ Ibid. P. 113–114. XXXIX ст.

⁵⁴ Ibid. P. 139–140. XXXV ст.

⁵⁵ Ibid. P. 181. III ст.

⁵⁶ Ibid. P. 498. XI ст.; Archives legislatives de la ville de Reims. P. 862. XI ст.

⁵⁷ Recueil des reglements. Vol. 2. P. 415. XXXII ст.

⁵⁸ Ibid. P. 550. LI ст.

⁵⁹ Ibid. Vol. 3. P. 228–229. LII ст.

⁶⁰ «S eront neantmoins lesdits Ouvriers et Habitans de ladite Ville, et ceux qui y auront gagne la franchise, employez par preference ausdits Forains et Estrangers, en faisant par lesdits Ouvriers de la Ville les ouvrages ausquels ils seront employez, bien et d?ёment, et travaillant en la maniere qui sera prescrite par les Maistres qui les employeront; lesquels pour les cas cy-dessus seront cras a leur serment, contre lesdits ouvriers»: Ibid. Vol. 2. P. 192. XXXIX ст.

⁶¹ Люблинская А.Д. О некоторых особенностях мануфактурного этапа в развитии капитализма // Средние века. М., 1965. Вып. 27. С. 5; Чистозвонов А.Н. Некоторые основные теоретические проблемы генезиса капитализма в европейских странах. М., 1966. С. 71; Чистозвонов А.Н. Генезис капитализма. Проблемы методологии. М., 1985. С. 50–51.

⁶² Deursen A.Th, van. Professions et metiers interdits. Un aspect de l’histoire de la revocation de l’Edit de Nantes. Groningue, 1960. В конце XVII–XVIII вв. из страны из-за крайнего религиозного давления мигрировало «всего… 1,21,3 % французского населения, но элита из элит, пятая или четвертая часть торгового и промышленного потенциала Франции»: Шоню П. Цивилизация классической Европы. Екатеринбург, 2005. С. 148. Неизбежность отъезда из страны объяснялась и прямыми профессиональными запретами. Так, в 1669 г. Парижский парламент запретил протестантам – вышивальщикам обучать учеников (Recueil general des anciennes lois fran?aises, depuis l’an 420, jusqu’a la Revolution de 1789 / Ed. Fr.-A. Isambert et al. P., 1829. T. XVIII. P. 211), что лишало их будущего (новых мастеров) и ограничивало их настоящее (отсутствие учеников как работников).

⁶³ Начиная со дня обнародования постановления и под угрозой штрафа в 150 ливров, половина которого предназначалась бедным, а другая половина – мастерам и хранителям ремесла (присяжным): Recueil des reglements. Vol. 2. P. 84. XXVI ст.

Кириллова Е.Н.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.