ТАИНСТВЕННЫЕ ОЗЕРА
ТАИНСТВЕННЫЕ ОЗЕРА
Лагерь тридцатого римского легиона
Крестьяне Нижнего Рейна испокон веку знали те места на берегу реки, где при вспашке нужно было приподнимать плуг. Там были камни и щебень, на которых ничего не росло. Крестьяне пожимали плечами, когда об этом заходил разговор. Какое им дело до этих камней?
История земель левобережного Рейна на участке между Нейсом и Ксантеном уходит в далекое прошлое. Во времена нацизма специалисты по древней германской истории отправились в эти места на поиски следов Юного Зигфрида, бесстрашного победителя дракона, который – согласно преданию – был отсюда родом. Никакого Зигфридсбурга они не нашли, но зато обнаружили римский амфитеатр, вмещавший 16000 человек, то есть втрое больше, чем все население современного Ксантена.
Однако всерьез раскопками занялись лишь по окончании последней войны, когда луга, примыкавшие к средневековым городским воротам Ксантена, понадобились для строительства бетонного завода. Археологи прибыли в последний момент и наперегонки со строительными рабочими принялись рыть землю; вооружившись водолазным снаряжением, они вели поиски на дне траншей. Таким образом, удалось спасти ценные находки и произвести топографические съемки, прежде чем пневматические молоты пробурили отверстия в фундаменте (толщиной в два с половиной метра) не-
когда существовавшей базилики Колонии* (Колония – римское военно-аграрное поселение. (Прим. перев.)) Ульпия Траяна** (Траян Марк Ульпий (53 – 117) – римский император, (Прим. перев.))
«Часть бетонного завода уже стоит на базилике, – сказал доктор Хинц после проведения спасательных работ летом 1958 года. – Иногда приходишь в ужас от той беспечности, с какой в наши дни относятся дельцы к памятникам древности!»
Археолог поднимает с земли глиняный черепок и, указывая в сторону Рейнской низменности, говорит: «Под этими полями погребены фундаменты древнего римского города, который простоял более трехсот лет. Ничего подобного не найти больше во всей Германии». Помолчав, он добавляет: «Теперь мы пришли к выводу, который, по-видимому, опровергает гипотезу о последнем периоде римского владычества на территории Германии. Некоторые ученые считали, что Римская империя пала под натиском вторгавшихся через Рейн франков уже в 3-м столетии. Но это неверно. Мы обнаружили массивные римские постройки, относящиеся к IV веку. Империя накануне своего крушения не возводит таких сооружений. Уже теперь наши раскопки доказали, что после бесконечных войн римское могущество на Нижнем Рейне, очевидно, было снова полностью восстановлено в IV веке при императоре Константине».
Colonia Ulpia Traiani, город Траяна, была тогда всего на тридцать гектаров меньше, чем Colonia Agrippina – современный Кёльн.
Римская империя подчинила себе почти все страны античного мира: от Шотландии до Алжира, от Испании до Ирака – и сохраняла свое могущество более пятисот лет. В то время Рейн служил такой же границей, как Дунай или Евфрат. На его левом берегу была построена линия оборонительных сооружений, состоявшая из укрепленных городов, крепостей и сторожевых башен, которые соединялись между собой прочной, удобной для проезда дорогой.
Там стояли крупные гарнизоны, в каждом было по одному-два легиона, численностью в 6000 человек. Гарнизоны назывались Бонна (современный Бонн), Новезиум (Нейс), Ветера (Ксантен), Новиамагус (Неймеген). Между ними располагались более мелкие укрепленные лагеря для кавалерии и пехоты численностью от 500 до 1000 человек. Были сооружены сторожевые башни, обеспечивавшие хороший обзор местности. А по реке для охраны границы и многочисленных торговых судов патрулировал военный флот, ибо Рейн был одним из важнейших путей сообщения. Римляне совершали отсюда походы за Рейн, пытаясь подчинить себе Германию. Но в 16 году нашего летосчисления они вынуждены были отказаться от дальнейших завоеваний и довольствоваться своими укреплениями на Рейне.
Раскопки в Ксантене пополнили наши знания об этих сооружениях на Рейне и системе укреплений под названием limes* (Limes (лат.) – система пограничных укреплений, построенная императором Траяном. (Прим. перев.)), пересекавшей тогда Германию. Выяснилось, что военные и гражданские поселения располагались изолированно друг от друга. При крепости были сельскохозяйственные угодья для снабжения войска продовольствием и ремесленная слобода, в которой изготовлялись оружие, одежда и т. д. Крепость подчинялась военачальнику, а гражданское население – чиновнику римской администрации.
Водолазы нашли место, где находилась крепость Ветера. Они обнаружили ее остатки на глубине пятнадцати метров у острова Бизлих в русле Рейна. С конца 1 до середины 3-го столетия здесь размещался тридцатый римский легион. В середине века крепость была подмыта рейнскими волнами и рухнула в воду.
В 13 году до н. э. император Август приказал построить на холме южнее Ксантена лагерь для двух легионов численностью в 15 000 человек. Наряду с Майнцем этот лагерь, названный Castra Vetera, принадлежал к наиболее укрепленным опорным пунктам римлян вдоль рейнской границы. Отсюда их когорты вторгались в правобережную Германию. В настоящее время существуют доказательства, что один из размещенных здесь легионов участвовал в битве в Тевтобурском лесу, имевшей для римлян столь роковое значение.
Как и следовало ожидать, рядом с таким лагерем возник поселок, который быстро разрастался и уже в I веке н. э. получил от императора Траяна название и права города.
Водолазы трирского общества спасения утопающих, вызванные музеем Рейнланда, работали под руководством опытного подводного археолога доктора Рейша из Трира. Они подняли на поверхность глиняные горшки, черепки посуды, обожженные кирпичи с клеймом тридцатого легиона и маленькие бронзовые дощечки, посвященные богу-хранителю знаменосцев легиона.
Colonia Traiani
Развалины лагеря сохранялись еще многие столетия после вторжения франков; с течением времени они постепенно обрушивались в воду, покрывались илом и гравием. В средние века широкий стремительный Рейн не раз менял в этом месте свое течение. Когда он покинул свое старое русло и в поисках нового устремился на восток, затонувшие руины оказались не в реке, а на острове между водами Рейна и заболоченной стоячей водой. Здесь и нашли их водолазы из Трира.
Не в первый раз раскрывает в этом месте Рейн свои тайны. Более ста лет тому назад в сети рыбаков Ксантена попала чудесная бронзовая статуя мальчика. Ее передали в один из берлинских музеев, где она вызывала всеобщее восхищение. К сожалению, в 1945 году эта статуя бесследно исчезла.
В V веке римляне отвели свои легионы, а городом и крепостью завладели германцы. Судоходство и торговля пришли в упадок, город разрушился, и лишь триста лет спустя с возникновением нового государственного строя здесь снова возродилась жизнь.
«Нельзя сказать, чтобы римскому воину легко жилось, – пишет доктор фон Петрикович, руководитель раскопок в Рейнланде. – Во всяком случае, на первых порах. Позднее, с подъемом жизненного уровня, возрастают требования и у легионеров. В центре каждой такой крепости находились форум, главное здание, канцелярии, оружейные и святая святых – помещение, где хранилось знамя, а под ним, в подвале – казна легиона: в то время воры еще боялись божьей кары. Кроме того, имелись лазареты для людей и лошадей, а также большие закрома для зерна. Артиллерия размещалась в специальных сараях. Наши раскопки в Ксантене дали нам новые сведения о снабжении войска.
Древнеримская бронзовая скульптура, найденная в Рейне в близи Ксантена.
Каждое войсковое соединение должно было обеспечиваться в основном продуктами со своего земельного участка. Территория такого лагеря занимала не менее 3500 гектаров. Римский солдат получал ежедневно 2 фунта пшеницы. Следовательно, для легиона (6000 человек) нужно было 1500 тонн зерна в год, не считая корма для лошадей. 3500 гектаров едва хватало для этого. Огромную потребность воинских частей в одежде, амуниции и оружии удовлетворяли ремесленники, жившие в предместье. Среди них были кузнецы, обрабатывавшие железо и цветные металлы, ткачи, кожевники, шорники, сапожники, кирпичники и горшечники».
Ученый придает этим находкам в Ксантене очень важное значение: «Colonia Traiani представляет особый интерес для немецкой археологии, потому что это единственный римский город, на месте которого ничего не строили. Археологи должны полностью использовать эту возможность… Во времена Римской империи рейнские земли переживали такой экономический расцвет, какой вновь смог наступить здесь тысячу лет спустя… Все товары перевозились по Рейну, по другим небольшим рекам и по удобным римским дорогам. Была широко развита торговля с дальними странами. Рейнские ремесленные изделия вывозились в Германию и дальше, вплоть до Польши и Скандинавии, а также в другие провинции Римской империи».
На дне Иссык-Куля
В горах Киргизии на высоте 1600 метров есть озеро, которое, как утверждает предание, в давно прошедшие времена поглотило и увлекло в пучину прибрежные селения и города. Это Иссык-Куль. Глубина его достигает 700 метров. В древних летописях упоминается крепость, находившаяся, по-видимому, на одном из небольших островков. Но никаких следов от нее не осталось.
Путешественникам, появлявшимся здесь в конце прошлого века, казалось, что в сумеречной глубине озера видны какие-то камни, напоминающие развалины. В 1958 году археологи, решив проверить эти сведения, отправились в научную экспедицию на озеро Иссык-Куль. Вскоре они обнаружили участки проезжей дороги, мощенной тесовым камнем, и фундаменты древних кирпичных зданий.
Наряду с подводными поисками велись наземные раскопки. Так удалось напасть на следы неизвестной до сих пор культуры XIV – XV веков.
Кроме того, на дне озера нашли руины еще более древних поселений. Студенты университета города Фрунзе, вооружившись ластами и масками, вытащили с двадцатиметровой глубины ручную мельницу, относящуюся к
I – II векам н. э. Быть может, здесь, на дне озера, и лежат остатки Чи-чу-гена?* (Столица Усуньского государства. (Прим. перев.))
Историки Фрунзенского университета предполагали, что в котловине Иссык-Куля находится бывшая столица Усуньского государства. Бронзовые и медные горшки, позеленевшие монеты и другие вещи, которые волны Иссык-Куля не раз выбрасывали на берег, подтверждали эту догадку.
На берегах этого горного озера жили и воевали народы, о которых мы подчас не знаем ничего, кроме имени, да и то не всегда точно. В китайских летописях, относящихся ко II веку до н. э., упоминаются усуни, кочевой народ, странствовавший со своими стадами по горным долинам. Известно еще, что они, отстаивая свою независимость, храбро сражались с гуннами. И больше ничего.
Откуда они взялись? Куда исчезли? Кто жил здесь до них? Кто после? Никаких сведений об этом не существует, одни лишь предположения. На протяжении более тысячи лет никаких письменных упоминаний об Иссык-Куле. Когда в VII веке Киргизию снова посещает один путешественник из Китая, там уже живут тюркские племена.
Во времена Марко Поло на берегах озера стояли города: четыре крупных и пять небольших. Что с ними сталось? Они лежат на дне Иссык-Куля – гласит предание. И это все. В июне 1959 года один московский корреспондент навещает молодых киргизских археологов, раскинувших свои палатки на берегу озера, и просит их рассказать о ходе подводных работ.
«На дне Иссык-Куля мы, очевидно, найдем ответ на многие вопросы», – с уверенностью говорит ученый Дмитрий Винник. Он откидывает полог палатки. Перед нами ночное озеро, у берегов оно таинственно фосфоресцирует, лунные блики пронизывают его до самых глубин. Сегодня озеро спокойно и безмятежно, но при ветре в девять баллов оно грозно рычит и обрушивает на берег бушующие валы, высотой в дом.
«Уровень воды был когда-то значительно ниже, чем сейчас, – рассказывает Винник. – Но внезапно произошло его изменение. До сих пор мы еще точно не знаем, что помешало стоку воды – землетрясение или оползень. С того времени вода стала неудержимо подниматься и затопила все прибрежные поселения».
Многочисленные находки позволяют сделать вывод, что города ушли под воду в течение нескольких часов. Найденные предметы представляли для людей того времени большую ценность, и они ни в коем случае не покинули бы свои дома, не захватив их с собой. Если это так, то здесь, быть может, ждут своего открытия подводные Помпеи. Но раскопать их будет, наверное, гораздо труднее, чем римский город у подножия Везувия. Такой цели экспедиция себе и не ставит. Ее задача значительно скромнее. Требуется установить, где именно находятся руины и что они собой представляют. Затем обозначить находки на карте и сопоставить их с сохранившимися на берегу вещественными остатками древних культур.
Работа начинается рано утром, пока солнце еще не нагрело прибрежные камни. Участники экспедиции раскапывают курганы, найденные в большом количестве на берегах Иссык-Куля. К сожалению, все они были разграблены еще в древности. Для археолога же огромной ценностью часто обладают те предметы, мимо которых небрежно проходят кладоискатели: черепки древних сосудов, бронзовые наконечники стрел и копий, обрывки истлевшей ткани… Вторая половина дня. Солнце еще стоит высоко, его лучи проникают в самую глубь прозрачного озера. На глубине не меньше пятидесяти метров поблескивает дно консервной банки. Моторные лодки вывозят на середину озера археологов, вооруженных ластами и кислородными аппаратами.
Сначала поиски ведутся с лодки. Вскоре на дне показывается ровная цепь возвышенностей, которая под прямым углом пересекается другой цепью. Не здесь ли стены древних сооружений? За борт летит якорь, вернее, тяжелый камень на канате, а вслед за ним уходят под воду и аквалангисты.
На глубине трех-четырех метров можно различить часть кирпичной стены и черепки посуды. Возможно, это осколки древних сосудов или глиняных труб древнего водопровода. Несколько обломков такого трубопровода археологи уже подняли наверх.
Немного поодаль ныряльщики обнаруживают балки, наполовину занесенные песком. По-видимому, это части крыши или мостового настила. На некоторых кирпичах сохранились следы копоти, многие балки обуглены.
Все находки фиксируются на карте, на которой постепенно воссоздается рельеф дна озера, отображаются следы его таинственного прошлого. Лишь по окончании этой разведки можно будет начать систематические раскопки на дне Иссык-Куля.
В поисках Эльдорадо
Франсиско Писарро, испанский завоеватель, тщетно искал страну золота. С отрядом дерзких наемников двинулся он в 1531 году из Панамы на юг, на поиски Эльдорадо – города, изобилующего сказочными сокровищами. Он поработил инков, взял в плен их короля Атауальпу и за обещание освободить его потребовал горы золота. Но Эльдорадо он так и не нашел. После того как он приказал убить короля, инки восстали. Писарро пришлось бежать и отказаться от дальнейших поисков.
Вместе с несколькими возвратившимися на родину наемниками мечта об Эльдорадо вернулась в Испанию и распространилась по Европе. Тысячи людей заболели золотой лихорадкой. Тысячи устремились за золотом в Новый Свет. Одним из них был Хименес де Кесада, офицер, ранее изучавший право. В 1336 году он в сопровождении девятисот отъявленных негодяев отправился из Санта-Марты, новой испанской колонии на Карибском море. Они начали поход в богатых шелковых одеждах, в шляпах с плюмажами. Но поход этот превратился в ад. Большинство погибло в пути. Оставшиеся двести человек, изнуренные лихорадкой, с трудом добрались до Анд.
Но эти двести – во главе с Кесадой – прошли по стране инков, грабя и убивая. Они забирали в города и деревнях все, что только могли унести: золотые сосуды, фигурки божков, груды великолепных драгоценных камней. Один лишь Кесада таскал с собой тысячу двести драгоценных камней; некоторые из них были «величиной с куриное яйцо».
В это же самое время с юга двинулась в путь другая группа не менее отчаянных авантюристов под предводительством небезызвестного Белалькасара. В поисках Эльдорадо опустошал он в течение трех лет огнем и мечом страну инков. Он, как и Кесада, награбил огромные богатства.
И еще одна группа проникла в эти места – сотня оборванцев, остаток венесуэльского отряда из 400 человек, которым командовал Николай Федерман из Ульма, состоявший на службе торгового дома Вельзеров. Отряд три с половиной года проблуждал в Кордильерах, пытаясь найти легендарную страну золота.
Федерман и Белалькасар ушли. Кесада же остался, чтобы на свой манер выведать у инков их тайну. Он приказал пытать индейцев племени чибча, славившегося своей искусной ювелирной работой; в конце концов, один из них признался.
В те времена, когда «белые» еще не напали на их страну, инки раз в год праздновали день бога солнца. Торжество происходило высоко в горах, на пустынном плато, у истоков Рио-Магдалены. Там, в кратере вулкана, находится уединенное темное озеро Гуатазита, принадлежащее теперь Колумбии. Тысячи людей собирались ночью на его берегу, среди них был и вождь. А утром начиналась церемония. Священнослужители снимали со своего повелителя одежды и покрывали его с головы до ног золотым песком. Затем «золотого вождя» вывозили на плоту из бальзового дерева на середину озера – навстречу восходящему солнцу.
Там он погружался в воду и смывал со своего тела золотой песок. В тот же самый момент на озеро обрушивался золотой дождь: со всех сторон чибча бросали в озеро дань богу солнца: фигурки божков, сосуды из чистого золота, ожерелья и кольца.
Этот обряд совершался ежегодно; неслыханные богатства исчезли на дне вулканического озера.
Жадным взором окидывал Кесада таинственное озеро. Как добраться до скрытого в нем золота? Он заставил двенадцать тысяч индейцев рыть туннель в кратере.
Год спустя они почти закончили работу, как вдруг стены туннеля рухнули. Инки взбунтовались и отправили Кесаду на тот свет. Лишь немногим из его людей удалось спастись.
Но и после этого еще не раз предпринимались поиски страны золота. На протяжении одного десятилетия на поиски Эльдорадо отправились сотни экспедиций из разных стран. Но один Кесада проник в тайну инков.
Через сорок лет после убийства Кесады к озеру Гуатавита отправился Антонио Супельведа, богатый купец из Боготы, снабженный охранной грамотой короля. Снова пришлось индейцам кирками и ломами пробивать край кратера. Через несколько месяцев была прорыта узкая канавка, по которой потекла вода, а затем черный грязный ил. Удалось собрать огромное количество золотых изделий и драгоценностей, в том числе золотой скипетр, усеянный драгоценными камнями. Но тогда король наложил руку на эти богатства и запретил дальнейшие поиски. Однако и сама испанская корона бездействовала. С тех пор работы в озере велись голыми руками и не приносили успеха. Так постепенно забыли о священном озере Гуатавита.
Лишь по окончании последней войны опять вытащили на свет эту старую историю. Снова начались приготовления к подъему со дна озера затонувших ценностей.
Навстречу гибели
Невидимая в обрывках густого тумана, поднимается в безмолвное горное царство узкая извивающаяся тропа. Она тянется вдоль крутого склона, пробиваясь сквозь высокую мокрую траву, мимо засыпанных снегом лощин и беснующихся талых вод. Оцепенело застыли глетчеры Гималайских гор. Враждебно нависла над заснеженными вершинами лютая стужа. Вдали поднимаются гребни высоких гор. У гор этих нет названия. На них почти не ступала нога человека.
Здесь, на высоте 5000 метров, в глухом уединении лежит маленькое горное озеро Рупкунд, которое можно найти далеко не на каждой карте. Вот уже несколько лет к нему устремляются люди. Кого влечет к себе это озеро? Водолазы осматривают его дно. То, что они доставляют на берег, внимательно изучают ученые – геологи, историки и антропологи индийской высшей школы штата Уттар-Прадеш. В периодической печати уже появились статьи о результатах исследований, заставившие насторожиться многих ученых. В них идет речь о загадке, разрешить которую не удалось еще и до сего дня.
К северу от озера, в овражистой долине Хомкунд, находятся святые места, которые каждые двенадцать лет посещают индийские паломники. Тысячи богомольцев отправляются в неприступные горы, чтобы вымолить там у бога благословение и защиту для своего домашнего очага. На их пути лежит озеро. Его они должны обойти.
В 1951 году из-за сильного снегопада несколько богомольцев вынуждены были заночевать на берегу озера. Доставая из озера воду, они, к своему удивлению, обнаружили человеческие скелеты. Их сообщение попало в печать и взволновало всю Индию.
Сотрудники ближайшего полицейского участка занялись этим делом и подвергли экспертизе часть костей. Убедившись, однако, что трагедия произошла около 650 лет назад, они ретировались и предоставили поле деятельности ученым.
Поиски на дне озера оказались не напрасными. Нашли множество костей и черепов. Кто были эти люди?
Выяснилось, что в 1841 году здесь погибли солдаты индийского генерала Соравара Синкха. Но найденные человеческие кости пролежали на дне озера 650 лет. Кроме того, как установили антропологи, это были кости не только солдат, но также женщин и детей.
Может быть, их захоронили в озере? Но такие обычаи в этой местности не были приняты. Может быть, это тайные ритуальные жертвы? Нет, это озеро никогда не относилось к священным.
Загадка, казалось, разрешилась, когда стало известно, что в XIV веке на берегу озера погибла группа пилигримов. В старинных документах индийский ученый Свами Пранавананда встретил упоминание о том, что паломников застигла здесь снежная буря необычайной силы и никому из них не удалось спастись. Очевидно, позднее дождь смыл их кости в озеро. Казалось бы, это сообщение все разъясняло. Но однажды там нашли остатки кожаной обуви. Обувь на ногах богомольцев? Ни один набожный индиец, отправляясь в святые места, не смеет надевать обувь. Вскоре после этого обнаружили остатки тентов, зонтов, кожаных кошельков и предметы домашего обихода. Все это говорит о том, что погибшие не были пилигримами.
Возникает еще ряд вопросов, на которые никто не может дать ответа. Поиски продолжаются, и вся Индия с огромным интересом следит за работами на озере Рупкунд.
Надпись царя Урарту
Двадцать восемь рек вливаются в гигантскую чашу, когда-то образовавшуюся в горах Армении на высоте 1900 метров над уровнем моря. Но лишь одна-единственная река, Раздан, питается водами Севанского озера. Низвергаясь с большой высоты, вот уже несколько лет Раздан приводит в движение турбины каскада электростанций. Поэтому уровень воды озера Севан, немного понизился.
И неожиданно дно озера заговорило. Когда вода отступила, перед человеческим взором предстали скрытые до сих пор толщей воды следы древней цивилизации.
С илистого грунта поднялись руины древнего города, который существовал, очевидно, в 3-м тысячелетии до н. э. Можно было различить широкие ровные улицы и фундаменты прямоугольных зданий.
Однажды кому-то из археологов попался кирпич с клинописной надписью. Перевод текста гласит: «Я завоевал город Кихуни и дошел до города Иштикунив». «Я» – означало Аргишти I, царь Урарту. Чем дальше отступала вода, тем больше обнажалось руин. Что же это был за город? Кихуни или Иштикунив?* (Царь Аргишти I жил в VIII веке до н. э.)
Раскопки на берегу принесли другие ценные трофеи – могильники, относящиеся к XI веку до н. э. Там были остатки искусно вытканной шерстяной одежды, топоры, бронзовые котлы, мечи, фигурки птиц и много агатовых и золотых ожерелий. Кроме того, были найдены повозки, колеса которых изготовлены из толстых стволов деревьев, а также шлемы и бронзовая скульптура колесницы с воинами.
Таким образом, опровергнуто существовавшее до сих пор утверждение, что озеро много тысячелетий тому назад имело такую же глубину, как сейчас. Некогда уровень воды в нем был ниже.
Деревни бронзового века
Если отойти в лодке на двести метров от берега и всмотреться в толщу вод, то в ясную погоду в илистом грунте можно различить плотно прилегающие друг к другу ряды свай – остатки первобытной деревни. Вот все, что было известно о свайных поселках у берегов Боденского озера сорок пять лет тому назад.
В настоящее время на дне Боденского озера обнаружено сорок четыре таких поселка, относящихся к каменному веку. Остатки домашней утвари и мусорные свалки позволяют с уверенностью сказать, что эти деревни существовали в период с 2500 до 1800 года до н. э. Двенадцать других поселков относятся к периоду между 1100 и 800 годами до н. э., то есть к бронзовому веку.
Вызывает удивление, что остатки поселков бронзового века находятся дальше от берега, чем более древние поселения каменного века. Долгое время это казалось необъяснимым. Теперь, однако, известно, что в бронзовый век уровень воды был ниже, чем в предшествующий период. Люди, для которых рыболовство у берегов озера было основным источником существования, двигались вслед за водой. Находки дают нам реальное представление о жизни этих людей, их орудиях, оружии, домашних животных, рыболовстве и охоте.
Изменение климата после 800 года до н. э. вновь вызвало подъем уровня воды в озере, и поселения были затоплены. Но благодаря этому они сохранились до сегодняшнего дня, ибо вода и торф защищали их от разрушения. Поселки занесены известково-илистым слоем толщиной двенадцать метров. Их раскопки требуют применения сложной техники и связаны с большими расходами, поэтому пришлось ограничиться обнажением одной-единственной деревни, хотя и другие могли бы дать еще много ценных сведений.
Этот поселок на сваях состоял из четырехугольных жилых домов, в каждом из которых было по два помещения; площадь фундамента составляла около сорока пяти квадратных метров. На фундаменте, укрепленном на сваях, лежал плотно пригнанный деревянный пол, обмазанный толстым слоем глины. Покрытый камышом конек крыши опирался на пристенные стойки, закрепленные на дне озера. При входе, со стороны фасада, находилась площадка, защищенная навесом. Этот поселок каменного века, в котором насчитывалось, по-видимому, сорок таких домов, был обнесен деревянным палисадом из тесно вбитых кольев. Он представляет собой образец высокого плотничьего искусства четырехтысячелетней давности. С илистого дна были подняты глиняные сосуды ручной работы высотой до шестидесяти сантиметров, деревянные сосуды, наконечники копий, кремневые кожи и пилы, охотничьи принадлежности и рыболовные снасти. Украшения и рыболовные крючки изготовлялись преимущественно из костей, зубов и рогов животных.
Развитие водолазного дела и подводной фотографии открыло для поисковых работ новые возможности. Удалось получить ценные снимки деревни бронзового века, которую обнаружили вблизи Унтерульдингена на большой глубине, у крутого подводного склона. К сожалению, гидроархеологи вынуждены проводить розыски только зимой, когда донный растительный покров вырван бурями, планктон опустился вниз и вода прозрачна. Летом, когда здесь кишмя кишат шноркели и ласты, озеро прячет свои сокровища. И за это наука ему особенно признательна.
Сваи на дне Вербелинзе
Успехи подводных археологов Германской Демократической Республики не идут ни в какое сравнение с блестящими результатами, достигнутыми водолазами в Средиземном и Черном морях. Им не удалось еще до сих пор найти ни античных статуй, ни пиратских сокровищ. Не их вина, однако, что на территории Германии история не оставила столь значительных памятников прошлого.
Наши аквалангисты поставили перед собой задачу основательно исследовать озера вокруг Берлина и в Мекленбурге. Как свидетельствуют находки, эти озера благодаря обилию рыбы уже в древние времена были центрами заселения. Люди искали приюта на их островах. Уже много тысячелетий хранит вода остатки свайных построек и мостов. Тиссовое копье, торчавшее в скелете мамонта, который был найден в русле Лейне, служит убедительным доказательством того, что дерево может пролежать в воде, очень долгое время, не разрушаясь.
Уровень воды в наших озерах со времен бронзового века значительно поднялся, примерно на один-два метра, так как климат стал более влажным. Несомненно, этому способствовало также начавшееся в XIII веке сооружение водяных мельниц и подпорных плотин.
На умеренной глубине наших озер в дни, когда вода гладкая как зеркало, а лучи солнца проникают глубоко в зеленоватую синеву, с гребной шлюпки то тут, то там можно увидеть остатки свай. Один из участников экспедиции, перед которой была поставлена задача исследовать на дне Вербелинзе свайные постройки, сообщил: «Я погружался несколько раз, исследовал поле раскопок вдоль и поперек и установил, что оно занимает площадь около тридцати квадратных метров. В некоторых местах сваи стояли разрозненно, но в большинстве случаев были расположены беспорядочными группами или рядами. В одном месте они образовывали большую дугу, а в середине – нечто вроде прямоугольника. Я понял, что необходимо составить точный план расположения всех остатков свай, который должен помочь сделать вывод относительно значения и происхождения сооружения».
Кроме искусствоведа в работе участвовали археолог и студент-физик. «Хорошо, что нас было трое, потому, что работы было много. Сначала мы забили в грунт длинные жерди. Они служили нам для того, чтобы при помощи зеркального эккера и рулетки обозначить на дне озера квадрат с длиной стороны двадцать пять метров. В вершины углов мы вогнали деревянные колышки и от одного угла к другому натянули специально раздобытую, окрашенную в черный цвет перлоновую нить. Затем по сторонам квадрата, с интервалами в пять метров, мы установили другие колышки, в которые вбили гвозди. После этого мы протянули перлоновую нить от колышка к колышку параллельно сторонам квадрата, так что образовалась квадратная координатная сетка. Мы работали без дыхательных аппаратов. Ввиду незначительной глубины мы и в дальнейшем не пользовались аквалангами. Максимальная глубина нашего погружения составляла два с половиной метра, и большинство операций мы успевали производить на одном вдохе.
В худшем случае приходилось погружаться несколько раз… Под водой мы отмечали карандашом на алюминиевой дощечке с нанесенной на нее квадратной сеткой расположение свай и рядом записывали данные измерений. В лодке мы переносили все это на миллиметровую бумагу. Так исследовали мы квадрат за квадратом.
Подготовка к погружению в одно из озер ГДР.
Во время одного из погружений Юрию удалось вытянуть и поднять на поверхность сваю, непрочно сидевшую в грунте. Она была заточена в форме тетраэдра, острие было черным как уголь и мягким как масло, но верхняя часть сохранилась хорошо. На ней были ясно видны следы равномерных сильных ударов. Подобные следы могло оставить только железное орудие, например топор. Это имеет решающее значение для датирования сооружения. К доисторическим временам оно, во всяком случае, не относится…
В начале августа мы закончили наши измерительные работы и в результате получили очень интересный чертеж. В центре находилось сооружение почти квадратной формы с длиной сторон в 12 метров, которое на западе было защищено рядом свай, установленных в виде дуги. Эта дуга, противостоящая главному направлению ветра, представляла собой, вероятно, нечто вроде волнолома. Она была, очевидно, укреплена фашинами. Мы нашли в этом месте на дне озера остатки изогнутых ивовых прутьев. Как усердно мы ни искали, нам не удалось, к сожалению, найти ни одного черепка, который можно было бы сопоставить по времени с обнаруженными сваями. Разумеется, в этом нет ничего удивительного, так как остатки домашней утвари и других вещей должны лежать ниже, под наслоениями, образовавшимися с течением времени. Раскопки с помощью землесоса могли бы их обнажить. Но пока что свайная постройка по-прежнему хранит свою тайну».
Со времени первого погружения на дно озера прошло несколько лет. Были предприняты новые попытки, и археологам Германской Демократической Республики удалось раскрыть тайну этой постройки на сваях. Теперь мы знаем, что на дне Вербелинзе были найдены остатки Кемладенбурга, существовавшего в раннее средневековье.
В дар ягуару
Для жителей Гватемалы Аматитлан – излюбленное место загородных прогулок. Ежедневно автобусы доставляют массы купальщиков на озеро с чистой прозрачной водой и прекрасным песчаным пляжем, расположенное в двадцати трех километрах от города. Но тот, кто, вооружившись маской и шноркелем, отправится на подводную охоту, найдет на дне озера лишь пустые консервные банки и бутылки из-под содовой.
Во всяком случае, так думали, пока один аквалангист не вытащил из воды глиняную статуэтку невиданной формы – древнего идола, украшенного необычным ожерельем. Этот спортсмен, заплыв далеко в глубь озера – длиной двенадцать и шириной пять километров, – нырнул на глубину сорока метров.
Вскоре после этого статуэтка попала к археологу и привела его в безумный восторг. Он держал в руках фигурку, относящуюся к периоду между 4 и 7-м столетиями нашего летосчисления. На основании предыдущих исследований он уже знал, что в древности берег озера Аматитлан был заселен. Но когда уровень воды поднялся, людям пришлось покинуть эти места. Быть может, они забыли здесь эту фигурку? Вряд ли, подумал археолог. Со времени первых находок в колодце жертв Чичен-Ица известно, что народ майя пытался умиротворять своих богов жертвоприношениями. В священный сенот Чичен-Ица они бросали живых людей. Может быть, эта статуэтка служила тайной цели? Археолог посоветовал молодому спортсмену продолжить поиски. И он нашел других идолов, а также сосуды странной, непривычной формы.
Не был ли раньше Аматитлан священным озером? На расстоянии всего трех-четырех километров от него тянется цепь вулканических гор. А на его южном берегу бьют горячие источники. Только божеству могли покоряться такие силы – так, наверное, казалось жителям этих мест. Какому же богу поклонялись здесь? Когда поиски продолжили, нашли фигурку, которая многое объяснила. Это была голова ягуара, символизировавшего собой бога дождя и войны древних майя. Его звали Чака.
В дальнейшем нашли более шестисот глиняных черепков, богато украшенных изображениями плодов, деревьев, птиц, змей, обезьян и человеческих черепов, а также изображениями богов: бога ветра, бога дождя, бога плодородия и смерти.
Один раз в году в окрестностях Аматитлана все преображается. Третьего мая в праздник Священного креста на берег озера стекаются верующие со всей округи, молятся в маленькой церкви св. Хуана и оттуда торжественной процессией, неся деревянную фигуру святого, направляются к озеру, где их уже ждет украшенная цветами лодка. Затем к середине озера устремляется флотилия лодок – туда, где, согласно религиозной легенде, однажды ночью был тайно опущен в воду каменный языческий божок и при раскатах грома из волн появился местный святой. В этом месте набожные люди бросают в воду фрукты и цветы, а затем возвращаются на берег.
Простые люди не знают, что этот христианский обряд восходит к древнему обычаю их языческих предков.
Колодец Жертв древних майя
Сквозь зеленые дебри девственных лесов Центральной Америки с невероятным трудом пробивается маленькая группа отважных исследователей. По пояс проваливаются они в трясину. Колючие растения преграждают им путь, в кровь царапают лица и руки, рвут в клочья одежду. Все сильнее мучает их зной и жажда,
Но вот наконец-то они у заветной цели! В гуще джунглей видит Джон Стефенс руины Копана, каменную стену, скрытую буйно разросшейся зеленью. Несколько лет назад вместе с вербовщиками рекрутов проезжал здесь один мексиканский полковник. В его отчете содержалось лаконичное сообщение об остатках самобытной архитектуры, которые он обнаружил в джунглях.
Шел 1839 год. Но до сих пор один лишь Стефенс, обуреваемый жаждой новых открытий и неясными предчувствиями, заинтересовался этими скудными данными. Как могло случиться, что об этих сооружениях так долго ничего не знали, спрашивал он себя в пути. Но лишь на месте ему все стало ясно. Джунгли, эта непроницаемая зеленая стена, хранят свою тайну лучше и надежнее, чем мощные напластования, которыми с течением времени покрываются древние руины.
Высокая пирамида, сооруженная из каменных блоков, возвышается над кронами деревьев. Стефенс взбирается по ступеням на ее вершину. Его взору открывается панорама мертвого города: развалины пирамид, храмов и дворцов, а между ними из зеленого моря растений выступают широкие ступени каменной лестницы и изваяния индейского божества.
«Какой народ построил этот город?» – обращается Стефенс к своему проводнику-индейцу. «Quien sabe! Кто знает это! – индеец пожимает плечами. – Ни книги, ни люди не могут дать ответа на этот вопрос»!
Открытие Томпсона
И лишь пять десятилетий спустя в Центральную Америку отправляется другой американский археолог, Эдвард Томпсон, который обнаружил в джунглях руины еще одного древнего города. Он хорошо изучил историю народа, который некогда жил здесь и создал высокую цивилизацию. Томпсон знал также, что это место, называлось когда-то Чичен-Ица, и было в свое время столицей огромной и могущественной империи.
Постепенно, шаг за шагом ученые воссоздали картину исчезнувшей цивилизации. Перед удивленным миром предстала высокая культура племен майя – этих «древних греков Америки».
Майя создали в Южной Мексике и в пограничной области высокую цивилизацию. В период между 300 и 1400 годами н. э. процветали города и воздвигались величественные храмы.
Историки изучили старинные архивы и сделали новые интересные открытия. Они обнаружили книги под названием «Чилам Балам», написанные учеными майя на их родном языке, но латинскими буквами. Кроме того, нашли записки епископа Юкатана, испанца Диего де Ланда, относящиеся к первым годам 16-го столетия. В них упоминается этот город, а также Священный сенот, который некогда был ритуальным центром.
Ночь. Томпсон как зачарованный любуется с вершины пирамиды городом древних майя. Руины храмов залиты лунным светом. Внезапно взгляд Томпсона приковала узкая тропинка, ведущая от храма к огромной водяной яме. Томпсон торжествует: эта тропинка, несомненно, священная дорога, а водяная яма – Священный колодец майя! «Главный храм был обращен своим фасадом, – писал некогда испанский епископ, – к Священному сеноту, расположенному поблизости, и соединялся с ним прекрасной широкой дорогой. У индейцев был обычай во время засухи приносить в жертву богам живых людей, бросая их в этот колодец; они верили, что эти люди не умирают, хотя больше никогда их не видели. Вслед за жертвами они бросали в колодец изделия из дорогих камней и предметы, которые считали пенными. Следовательно, если в этой стране водилось золото, то большая часть его лежит на дне этого колодца. Так велико было благоговение индейцев перед Священным сенотом!»
Невесты бога дождя
Американец, словно завороженный, не может отвести глаз от водяной ямы. Он живо представил себе полный драматизма обряд человеческих жертвоприношений. Трубят рога, возвещая начало церемонии, гремят барабаны и литавры. На пути от храма к колодцу неподвижно застыли воины со щитами и копьями. По обеим сторонам священной дороги стоят толпы людей. И вот появляются жертвы.
Самые красивые девушки в лучших своих одеждах и украшениях торжественно спускаются по высокой лестнице храма и направляются к колодцу. Под ноги им кидают цветы. Процессия приближается к краю Священного сенота, и девушек, избранных в невесты для Наох-Юм-Чака – грозного бога дождя, бросают в колодец. Этого требовала традиция и вера отцов. Только такие жертвы могли умиротворить бога и вымолить желанный дождь.
Звуки рогов и барабанный бой заглушают предсмертные крики несчастных. Обреченные на гибель жертвы в золоте и драгоценностях низвергаются в воду с высоты двадцати четырех метров.
Томпсон заглядывает в глубь колодца. С того дня, когда в последний раз совершился этот жестокий обряд, прошла, наверное, тысяча лет. Примерно в 900 году жители покинули город Чичен-Ицу. Эту дату мы узнали из календаря майя. С тех пор мертвая тишина и забвение воцарились над руинами этого города и его Священным колодцем.
На следующее утро Томпсон обследует колодец с мутной водой. Темные шероховатые стены из известняка круто обрываются. Зеркало воды имеет форму овала диаметром пятьдесят семь метров в самом широком месте. Томпсон решает провести изыскания на дне колодца. Он возвращается в свой родной город Бостон, чтобы раздобыть денег и приобрести подходящее оборудование. В то же время он изучает технику водолазного дела. Он собирается сам опуститься в колодец и поднять из воды свидетельства жестокого обряда. Ученые снабдили его землечерпалкой, необходимой для работ такого рода. Уже первые пробы показали, что сокровища, если они действительно лежат на дне колодца, недосягаемы для водолаза. В течение веков они покрылись илом и камнями. Прежде чем опуститься в воду, необходимо счистить этот слой.
Священная смола пом
Томпсон велит установить землечерпалку на краю колодца таким образом, чтобы она могла опуститься на то место, куда, по его предположению, падали ритуальные жертвы. Предварительно он бросал в колодец деревянных кукол, чтобы как можно точнее определить место своих поисков.
Но ковш землечерпалки приносил в своих стальных челюстях только истлевшее дерево, ветки, камни и бурый ил. Это повторялось изо дня в день, и с каждым днем все меньше оставалось надежды на успех. Томпсон начал уже приходить в отчаяние, когда однажды он заметил в массе ила два маленьких желтовато-белых комочка, похожих на кусочки смолы. Когда он поднес к одному из них горящую спичку, появился дым, распространявший дурманящий запах.
Наконец-то! Он держал в руках благовония древних майя. Он вспомнил о том, что читал в пожелтевших летописях майя. «В старину, – говорилось там, – наши отцы сжигали священную смолу пом, и с помощью ароматного дыма их молитвы возносились к богу – обитателю солнца»* (Цитируется по русскому переводу книги Галленкампа «Майя. Загадка исчезнувшей цивилизации». Изд-во «Наука», М., 1966. (Прим. перев.)).
Начиная с этого момента, не проходило дня, чтобы ковш землечерпалки не приносил из глубины сенота новые удивительные предметы: вазы из храма, ладанницы, наконечники стрел и копий, топоры, каменные молоты, медные колокольчики и диски, подвески из жада и золота, а также скелеты молодых мужчин и женщин. Каждая новая находка подтверждает достоверность древних преданий.
Томпсон облачается в водолазный костюм и сам опускается в колодец, чтобы исследовать его дно в тех местах, куда не мог проникнуть ковш землечерпалки. Он извлекает на поверхность новые сокровища: золотые сосуды, кольца и ожерелья из жада, изделия с инкрустацией из бирюзы, статуэтки и чаши, на которых изображены сцены боя между майя и их враждебными соседями тольтеками.
Этот клад – единственный в своем роде. Он больше, чем какой-либо другой клад, рассказывает о культуре древнего народа Америки. Томпсон передал свою коллекцию, которая по праву должна была бы принадлежать Мексике, в музей Гарвардского университета в Кембридже (США); там она хранится и по сей день.
Караваны из Панамы
Десятилетиями борются мексиканские ученые за обладание сокровищами майя. Тщетно. Лишь в пятидесятые годы американские власти соблаговолили передать из своей коллекции соседнему государству на юге девяносто четыре не слишком ценных экспоната. Позволим себе заметить: из коллекции, насчитывающей несколько тысяч предметов.
И тогда мексиканские археологи принимают решение послать собственную экспедицию для исследования Священного колодца. Подготовка заняла несколько лет и только в 1961 году была закончена. Участниками экспедиции были сотрудники Национального института антропологии и истории в Мехико во главе с доктором Дабалосом Уртадо, а также аквалангисты мексиканского водного спортивного клуба. Для работы они взяли с собой землесос, который уже успешно применялся в Порт-Ройяле на Ямайке.
В том же году экспедиция разбивает свой лагерь на берегу сенота. На воду спускают деревянный плот, укрепленный на нескольких стальных бочках. Через отверстие в центре плота выведена труба землесоса; вокруг нее натянута большая проволочная сетка, которая должна улавливать все предметы, выбрасываемые вместе с водой и грязью.
Не будет ли их работа бесполезной? Осталось ли еще что-нибудь в этом колодце после землечерпалки Томпсона? В напряженном ожидании стоят участники экспедиции у проволочной сетки, на которую из всасывающей трубы с шумом обрушивается, рассыпая брызги, струя мутной воды. Их надежды оправдались. Уже к концу первого дня в сетке застревают предметы, которые древние майя бросали в колодец во время религиозных церемоний: осколки глиняной посуды и кусочки желтой смолы.
На дне колодца, в грязи и в абсолютной темноте работают водолазы. Они ощупывают руками каждую расселину, каждую выемку, куда не может проникнуть землесос. Долго искать не приходится. Вскоре один из них находит керамический кубок и своеобразную фигурку идола высотой в тридцать сантиметров, сделанную из чистого каучука.
Каждый день приносит новые находки: бусы, куски полированного нефрита, золотые подвески и множество медных колокольчиков. Интересно, что колокольчики почти все без язычков… Майя обычно ломали все приносимые в жертву вещи, прежде чем бросить их в колодец. Чтобы заставить колокольчики замолчать, они вырывали у них язычки.