РАЗГАДКА ТАЙНЫ
РАЗГАДКА ТАЙНЫ
Лаперуз не вернулся назад
Во Франции уже назревала Великая буржуазная революция, когда 1 августа 1785 года из гавани Бреста, расположенного на французском Атлантическом побережье, отправились в научное кругосветное плавание два фрегата. Они бесследно исчезли.
Прошло около 175 лет, прежде чем мир узнал, где столь внезапно закончилась драматическая Одиссея злополучных фрегатов. Французскому вулканологу Гаруну Тазиеву удалось найти обломки этих судов.
В 1959 году Тазиев на три месяца отказался от своих «встреч с дьяволом»; объектом его исследований были на этот раз не вулканы, а останки корабля, обнаруженные годом раньше на дне Кораллового моря между Соломоновыми островами и архипелагом Фиджи. Все говорило за то, что это была без вести пропавшая «Астролябия», на которой великий французский ученый Жан-Франсуа Лаперуз вышел из Бреста в кругосветное морское путешествие. Тазиев искал следы кораблекрушения, которые дали бы ему возможность обосновать свою гипотезу. И он нашел их. Из своей экспедиции он привез ценные находки и сведения, проливающие свет на трагический конец этого легендарного кругосветного плавания.
Лаперуз и его правая рука, Флеруа де Лангль, были посланы Людовиком XVI в большую научную морскую экспедицию, за которой в ту пору восторженно следила вся Европа. На обоих фрегатах – «Астролябии» и «Буссоли» – находилась самая современная научная аппаратура того времени.
Когда корабли с надутыми парусами бороздили в 1785 году воды Атлантики, в памяти многих были еще свежи воспоминания о капитане Куке. Прошло всего шесть лет со времени его гибели на Гавайских островах. Великий мореплаватель оставил после себя карту с нанесенными на нее неизвестными землями, Лаперуз хотел заполнить карту новыми названиями. Он начал с того, что вычеркнул ряд названий, отмеченных на карте, например «Остров драконовой скалы». Он вынужден был признать, что они явились порождением человеческой фантазии. В бортовом журнале, копию которого Лаперуз с каждой стоянки посылал в Версаль, под всеми вычеркнутыми названиями он писал: «Несуществующие земли».
Миновав Корейский пролив, французский исследователь попал в ту часть света, где еще не развевались флаги Кука. Все новые земли самым подробнейшим образом наносились на карту, измерялись лотом глубины всех проливов, определялась высота гор. С каждой стоянки получал Париж, а с ним и вся Европа, донесения о ходе исследований.
Но с января 1788 года донесения перестали поступать. Молчание не предвещало ничего хорошего. В 1789 году французский Конвент принял решение ассигновать средства на спасательную экспедицию. Позднее Наполеон последовал примеру Конвента – и не без причины. Когда в свое время корабли Лаперуза вышли из гавани Бреста, один из учеников Парижской военной школы, разгневанный и опечаленный, остался на берегу. Его имя не внесли в список участников экспедиции. Это был не кто иной, как Бонапарт.
По распоряжению Конвента в 1797 году был опубликован «Атлас путешествия Лаперуза», который содержал все материалы – записи, карты, чертежи, – собранные экспедицией Лаперуза в течение трех лет и посланные в Версаль. След французских исследователей терялся на островах Океании.
Сто семьдесят пять лет спустя водолазы группы Та-зиева начали искать в лагуне острова Ваникоро останки «Астролябии». На протяжении двадцати трех дней они работали по шесть – восемь часов ежедневно. На дне лагуны они нашли только обломки судна. С помощью небольших динамитных взрывов удалось, в конце концов, обнаружить якоря, пушки, ядра, медные гвозди и главное вещественное доказательство – серебряный рубль с изображением Петра I, датированный 1724 годом. Монета могла принадлежать только кому-либо из членов экипажа «Астролябии», единственного корабля, побывавшего в ту пору, как у берегов Сибири, так и в южных морях. Что же произошло с Лаперузом и его спутниками?
С большим трудом восстанавливаются события. Капитан де Лангль, физик де Ламенон и десять матросов погибли в схватке с туземцами на острове Тутуила в Океании. Несколько месяцев спустя исчезли на Ваникоро Лаперуз и его спутники. В 1959 году самый старый житель этого острова – 87-летний Виво – рассказал Тазиеву удивительную историю: «Дед моего деда увидел как-то корабль, разбившийся о риф. Туземцы устремились туда на пирогах, отрубили всем белым головы и привезли их тела в деревню. Дед моего деда и жители деревни соорудили над трупами холм из камней». Оставшиеся члены экипажа погибли, пытаясь спастись на шлюпках и на обломках корабля.
Виво повел Тазиева на место погребения. Холм осыпался, никаких останков участников экспедиции обнаружить не удалось. А в памяти островитян до сих пор жива песня о том «дне, когда съели много белых».
Так закончилось кругосветное плавание знаменитого французского исследователя. Лишь в наши дни удалось вырвать эту тайну из пучины Кораллового моря, рифовые барьеры которого, одержавшие во время шторма победу над экспедицией Лаперуза, и теперь наводят ужас на приближающиеся корабли.
Похождения “Баунти”
Есть в Тихом океане – на полпути из Панамы в Новую Зеландию – маленький остров Питкэрн, площадью всего около пяти квадратных миль. Уже с расстояния в сорок морских миль виден высокий скалистый остров, вырисовывающийся свинцово-серым пятном на бледно-голубом горизонте. Никто не смеет заходить на этот остров без разрешения губернатора архипелага Фиджи, которому, как представителю Британской империи, подвластен Питкэрн. Но и тот, кому дозволено побывать на острове, иногда напрасно проходит путь от Панамы до Новой Зеландии, ибо штормы часто мешают островитянам перевозить в своих лодках пассажиров на берег. И тогда большие океанские лайнеры, не останавливаясь, отправляются дальше.
Зато в тихую погоду маленькие лодки, рассекая волны прибоя, быстро приближаются к кораблю и пришвартовываются к его борту. Смуглые мужчины и женщины поднимаются по трапу наверх. Они продают пассажирам сувениры и фрукты – ананасы и апельсины, слаще и сочнее которых, наверное, нет нигде в мире.
Как только последний туземец покидает корабль, в одной из лодок раздается возглас: «Песню в честь капитана и корабля!»
Кто-то запевает, один за другим в хор вступают остальные, а на словах: «Храни вас Бог, пока мы вновь не свидимся», голоса семидесяти мужчин и женщин сливаются в прекрасном звучании.
Лодки отправляются в обратный путь. Надуваются паруса. К далекому острову гонит по волнам ветер легкие шлюпки, они становятся все меньше и меньше. А на борту парохода долго сохраняется романтический дух мореплавания прошлых веков, витающий еще до сих пор над Питкэрном и его жителями, предки которых были мятежниками и бунтарями с британского королевского судна.
Остров Питкэрн можно поставить в один ряд с островом Сокровищ Стивенсона и Необитаемым островом Робинзона. Но Питкэрн – отнюдь не порождение человеческой фантазии. История острова тесно связана с мятежом на «Баунти», с похождениями его экипажа и подлинными трагическими событиями.
Капитан Блай выкинут за борт
В десяти милях от «Баунти» под голубовато-белой звездой Вегой поднимается из темных вод океана вулканическая гора Тофа. Серп луны, вступившей в свою первую четверть, наполняет паруса серебристым светом. Колокол пробил восемь склянок. Флетчер Кристиен, старший помощник командира и дежурный офицер, вышел на палубу. Капитан корабля, лейтенант Вильям Блай, спал внизу, в своей каюте.
«Вынужден, к своему несчастью, сообщить о наглейшей пиратской выходке, – писал позднее Блай о том, что произошло утром 28 апреля 1789 года. – Перед восходом солнца, когда я еще спал, в мою каюту вошли старший помощник капитана Флетчер Кристиен, его унтер-офицер и матрос Томас Баркет. Они набросились на меня, связали мне за спиной руки и стали угрожать смертью. Я кричал изо всех сил, чтобы поднять на ноги команду. Но мятежники уже одолели всех, кто не был на их стороне. Кристиен был вооружен только кортиком, двое других – ружьями и тесаками. Меня силой стащили с конки и заставили в нижнем белье выйти на палубу.
Боцману был отдан приказ спустить на воду шлюпку. Затем в нее согнали несколько человек. Кристиен сказал мне: «Прошу вас, капитан Блай, ваши офицеры и матросы уже в лодке»…
Нам кинули в лодку немного солонины, кое-что из одежды и несколько палашей. И нас стало медленно относить в открытый океан».
Так началось 28 апреля 1789 года одно из самых нашумевших морских приключений всех времен: восстание на «Баунти».
В конце 1787 года Британское адмиралтейство послало в южные воды Тихого океана бриг «Баунти» под командованием капитана Блая, чтобы взять на борт черенки хлебного дерева и доставить их в Вест-Индию. Адмиралтейство выполняло тем самым требование британских плантаторов и торговцев, считавших, что хлебные злаки будут наиболее подходящим продуктом питания для чернокожих рабов Вест-Индии. «Баунти» достиг Таити. Около шести месяцев простоял он на якоре у «самого прекрасного острова в мире». 1500 горшков с саженцами хлебного дерева были погружены в специальные каюты, снабженные полками, сточными трубами, системой труб для циркуляции воды; полы в каютах были покрыты свинцом. «Баунти» взял курс на Вест-Индию мимо островов Тонга и вулканической горы Тофа, но у горы Тофа экипаж брига взбунтовался.
Ад на бриге
О причинах бунта написаны десятки романов и новелл. Голливудская кинофирма «Метро Голдвин Мейер»выпустила в 1935 году фильм о мятеже на «Баунти» с Кларком Гейблом в роли Флетчера Кристиена и Чарльзом Лафтоном в роли капитана Блая. В фильме командир брига представлен бесчеловечным, омерзительным негодяем. Капитан Блай был опытным моряком, но в то же время лгуном и мошенником, дебоширом и вором, он уменьшал рационы матросов, чтобы заработать на этом, и избивал их плетьми, если они жаловались.
В те времена на военных кораблях царила неслыханная жестокость. Телесные наказания были повседневным явлением. Длительные путешествия – как правило, путешествия в неизвестность – давали командиру право устанавливать на борту железную дисциплину.
Блай и восемнадцать человек были брошены на произвол судьбы в шлюпке длиной всего 23 фута. Они проявили необычайный героизм, достойный восхищения даже в наши дни. В шторм и штиль, терзаемые голодом и жаждой, они прошли за 41 день 3618 морских миль. Они добрались до острова Тимор, не потеряв ни одного человека. По сей день это самое длинное расстояние, когда-либо пройденное спасательной шлюпкой.
Флетчер Кристиен и его спутники вернулись на обетованный остров Таити. Но Кристиен справедливо опасался длинной руки Британского адмиралтейства, которое рано или поздно пошлет корабль, для того чтобы задержать мятежников. Бунт на корабле считался самым тяжким преступлением. Поэтому Кристиен пытался убедить свою маленькую команду в том, что нужно уйти с Таити. Но усилия его были напрасны. Только восемь членов экипажа последовали за ним. С ними вместе среди ночи тайком покинуло остров несколько таитян: шесть мужчин, двенадцать женщин и одна маленькая девочка.
Судьба оставшихся шестнадцати мятежников сложилась так, как предсказывал Кристиен. Вильяму Блаю, вернувшемуся в Англию героем и повышенному в чине, не пришлось долго упрашивать Адмиралтейство отомстить бунтовщикам. Через полтора года после мятежа на Таити прибыла бригантина «Пандора». Моряки с «Баунти» были арестованы.
На обратном пути «Пандора» наскочила на Большой Барьерный риф. Уцелевшие члены экипажа спаслись в шлюпках и несмотря ни на что все-таки доставили в Лондон десять моряков с «Баунти». Четверых из них суд оправдал, трое были приговорены к тюремному заключению и к наказанию страшной «девятихвосткой». Остальные повешены.
Бегство на скалистый остров
Куда же девался «Баунти»? В течение девятнадцати лет местопребывание Кристиена и его сообщников оставалось тайной. В 1808 году американский парусник «Топаз» подошел к пустынному острову Питкэрн, находящемуся в южной части Тихого океана, в 1300 милях к юго-востоку от Таити. Капитан Мэйхью Фолджер из Бостона был немало удивлен, когда от необитаемого острова отчалило, направляясь к «Топазу», легкое каноэ. Но еще более изумились он и его экипаж, когда выяснилось, что три подростка в каноэ – сыновья мятежников с брига «Баунти». Флетчер Кристиен, покинув восемнадцать лет назад Таити, отправился на поиски «гостеприимного, но необитаемого острова», на котором он мог бы жить без опасения быть обнаруженным. В небольшой библиотеке «Баунти» ему попалась книга «Путешествия Хокесворта», в которой он нашел описание острова, рисовавшегося его воображению. В сообщении о кругосветном путешествии капитана Картерета с 1766 по 1769 год говорилось: «В окружности остров имеет не более пяти миль и, по-видимому, необитаем. Покрыт деревьями… Так как его заметил сын майора Питкэрна… мы назвали его островом Питкэрн».
«Баунти» пристал к Питкэрну, очевидно, в самом начале 1790 года. Кристиен прекрасно понимал, что нужно уничтожить даже малейшие следы высадки на берег. Все, что могло пригодиться, перенесли с «Баунти» на сушу, даже оконные стекла из кают и металлическую обшивку. Бывшие мятежники медленно отбуксировали в бухту ставший немореходным корабль и подожгли его. Молча смотрели мужчины и женщины на «Баунти» – туда, где бушующее пламя уничтожало последнее, что еще связывало их с внешним миром.
Для Флетчера Кристиена и его спутников жизнь на острове должна была стать вечным раем. Так думали поселенцы. Но она превратилась в ад.
Кристиен поделил землю на девять равных частей. Таитянам он не оставил ни клочка, и поэтому в них разгорелась неприязнь к белым. Когда два года спустя у Джона Вильяма умерла жена, и он отнял жену у одного из таитян, туземцы начали мстить. Последовали жестокие распри и кровопролитные схватки. Флетчера Кристиена застрелили. Вильям Мак-Кой бросился в море: беспробудное пьянство довело его до безумия. Мэтью Кинтал был убит двумя оставшимися европейцами, Юнгом и Смитом, потому что они не могли больше переносить его строптивый, буйный нрав. Это было последнее убийство на Питкэрне. Все таитяне-мужчины были уже давно уничтожены.
Когда американский парусник «Топаз» бросил в 1808 году якорь у острова Питкэрн, из бунтовщиков е живых оставался только один Александр Смит, ставший патриархом острова и наставлявший на путь истинный женщин и детей. Он представился капитану Фолджеру как Джон Адам – это было его настоящее имя; так Смит называл себя и впоследствии, когда корабли прибывали на Питкэрн.
Джон Адам, или Алек Смит, обучил несколько десятков детей чтению, письму, счету и воспитал их в духе адвентистской церкви. В этом ему помогла старая Библия, взятая с «Баунти».
Рассказ капитана «Топаза» об острове и о необычайной строгости нравов его жителей произвел сенсацию среди англосаксов. Когда патриарх острова Джон Адам, достигнув преклонного возраста, умер, Британское правительство в последний раз вспомнило о восстании на «Баунти» и послало на Питкэрн корабль. Он доставил мраморную плиту на могилу последнего бунтовщика.
Фамильные реликвии потомков
В наши дни на Питкэрне живут различные «династии». Но только три из них ведут свой род от мятежников: Кристиен, Юнг и Мак-Кой. В 1856 году Британское правительство, боясь перенаселения острова, распорядилось переселить маленькую колонию на остров Норфолк, лежащий к востоку от Австралии. Но через несколько лет некоторые переселенцы затосковали по родным местам и вернулись на Питкэрн. Это были потомки Кристиена, Юнга и Мак-Коя, составляющие основное ядро теперешнего населения Питкэрна.
Многое в истории этого острова и в жизни его обитателей напоминает о временах «Баунти». С течением времени каждая скала, каждый утес и каждая крошечная бухта этого пустынного островка получили название, напоминающее о былых мятежниках. Жители Питкэрна гордятся своим происхождением от бунтовщиков брига «Баунти». Многие семьи хранят как драгоценные сокровища различные вещи с «Баунти». Флойд Мак-Кой – не слишком занятой инспектор полиции, состоящей из одного человека, – является счастливым обладателем лучшей коллекции книг и документов, содержащих материалы о Питкэрне и «Баунти». Любовно хранит он две реликвии с «Баунти» – топор и наковальню.
В середине пятидесятых годов некий американец посетил музей в Суве, столице островов Фиджи. Он представился директору как корреспондент «Национального Географического журнала» из Вашингтона. Его звали Луис Марден. Долго рассматривал он несколько изъеденных червями, обшитых медью планок, над которыми висела табличка с надписью «Rudder of H. M. S. Bounty» (руль «Баунти»). История «Баунти» уже давно приковывала к себе внимание Луиса Мардена. Но лишь в музее Сувы он осознал реальную возможность получить интересный материал для своего журнала, соединив свое увлечение подводным фотографированием с изучением истерии колонии на Питкэрне. В 1956 году Марден пытался узнать у жителей острова что-нибудь о найденных останках корабля. Вначале он осматривал дно бухты с помощью водомерного стекла. Затем он ушел под воду. При этом он вскоре убедился, что обломков затонувшего корабля уже не существует. Неутомимые волны Тихого океана полностью уничтожили последние остатки королевского фрегата. В лучшем случае можно было отыскать лишь металлические части.
Марден жил тогда в семье одного из Кристиенов. Однажды к нему зашел Лен Браун: «Я могу показать вам медный слиток, – сказал он на своеобразном английском языке, характерном для жителей Питкэрна. – Много лет тому назад его обнаружил мой отец. Я сам спустился за ним на дно, нашел его, но он застрял в грунте».
В первый раз услышал Марден хоть что-то о месте гибели «Баунти». Как только море немного успокоилось, он и Лен поплыли в каноэ туда, где был обнаружен слиток.
Позднее Марден рассказывал об этом: «Я приподнял наблюдательное стекло над бортом лодки и опустил его в воду. «Что-нибудь видно?» – спросил Лен. Я покачал головой. Лен смотрел через мое плечо и выравнивал стекло. В одной из расселин я увидел небольшой серо-зеленый слиток. Он почти не выделялся из окружающей среды, как будто вырос здесь. Я надел акваланг, резиновые ласты, водолазные очки и погрузился в воду навзничь, как это принято у водолазов. Затем я повернулся и, энергично работая ногами, продолжал опускаться в крошечное ущелье, минуя маленькие кораллы, напоминавшие цветы, пока, наконец, моя рука не наткнулась на слиток.
Около четверти часа я сбивал с него нарост толщиной в два дюйма. Окопав слиток со всех сторон, я вытащил его из известкового грунта при помощи железного лома.
В лодке мы осмотрели слиток со всех сторон. По-видимому, это была цапфа, отскочившая от гребной банки. Я подумал: это, несомненно, одна из тех четырех цапф, которые я видел на чертежах «Баунти» в Адмиралтействе.
«Допустим, – размышлял я, – но где, же затонул корабль?»
Мы посовещались. Наши рассуждения были сравнительно просты. Длина «Баунти» составляла 28 метров, балласт лежал в зоне прибоя, руль и цапфы были найдены в другом месте. Нам оставалось только мысленно провести линию между этими двумя точками. Если мы будем крейсировать по морскому дну вдоль этой линии, то непременно найдем, хоть какой-то след корабля. Так и пришлось сделать. Мы чуть не избороздили грунт нашими подбородками. Но ничего не нашли. Мы потеряли уже всякую надежду найти «Баунти», и все-таки сновали в нашей лодке взад и вперед вблизи того места, где была обнаружена цапфа. Вдруг я заметил среди морской растительности предмет в форме полумесяца. Я нагнулся и увидел, что это уключина. У нее – в отличие от обычных U-образных уключин – один рожок был заметно длиннее другого. Затем я неожиданно натолкнулся на две длинных песчаных борозды. Конец одной из них, находившийся ближе всего от меня, покрывал белый известняк, который выделялся камне-образующим растением – калькальгой. Я смог различить необычные маленькие образования, похожие на белых окаменевших червей. Я почти касался дна лицом. У меня сильно забилось сердце: эти образования были не что иное, как покрытые коркой гвозди судовой обшивки, – несколько десятков гвоздей с «Баунти». Я взглянул на Лена.
Он находился как раз надо мной и вопросительно смотрел на меня. Я схватил его за руку, рывком увлек на дно и показал находку. Он широко улыбнулся и кивнул головой. Мы обменялись рукопожатием.
Мы нашли могилу «Баунти».
Рядом с гвоздями я увидел торчавший из грунта болт и осторожно высвободил его. Затем я всплыл и бросил болт в танцевавшее на волнах каноэ. Лен и я видели достаточно, чтобы убедиться, что мы нашли киль или основную часть корпуса корабля. Все было покрыто твердым известковым слоем».
Когда Марден и Лен Браун стали раскапывать дальше, они натолкнулись на остатки медной обшивки, в которую был одет «Баунти».
Медная обшивка “Баунти”
Когда в 1787 году бывшее торговое судно «Бетиа» оборудовали на британской верфи Дептфорд для перевозки растений и переименовали в «Баунти», кораблестроители покрыли весь его корпус медной обшивкой. Это покрытие должно было защищать судно от корабельных червей и предотвращать гниение дерева.
Впервые корабли стали обшивать медью в 1761 году. Выяснилось, что при погружении в воду медных защитных кожухов и железных деталей между этими различными металлами возникает гальванический ток, который разъедает железо. Чтобы предотвратить электролиз, все болты, цапфы и другие, соприкасающиеся с водой металлические части изготовляли из меди или бронзы. И поэтому они сохранились до сегодняшнего дня.
Через год после спасательных работ, проводившихся Луисом Марденом, на Питкэрн прибыла американская яхта «Янки». Яхта не вошла в бухту Баунти, а бросила якорь неподалеку от нее. Члены экипажа ныряли вблизи корабля. Уже во время первого погружения они обнаружили якорь. Его откопали и подняли на поверхность. Это был якорь с «Баунти». Он лежал на глубине 50 футов в небольшом отдалении от бухты.
За несколько лет до этого в одной из бухт Таити нашли другой якорь. Там сохранилось предание о якоре «Баунти». Когда Флетчер Кристиен взял на борт туземцев и ночью тайком покинул бухту Матаваи, он, по всей вероятности, велел обрубить якорный канат, чтобы не производить шума и не терять времени.
Так археологические находки постепенно заполняют серьезные пробелы в длинной, богатой событиями истории британского фрегата «Баунти» и его команды. Это судно так и не смогло выполнить полученный им приказ. Его выполнило другое судно под командованием того же капитана Блая. Но судьба полна иронии: когда хлебные деревья, наконец, достигли Вест-Индии, были там высажены и стали приносить плоды, они не пришлись по вкусу чернокожим рабам. Они отказались, есть плоды, доставка которых в Вест-Индию обошлась такой дорогой ценой – ценой мятежа, гибели судна, убийств и вечного изгнания.