4 Таинственные силы

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

4

Таинственные силы

АдольфГитлер родился 20 апреля 1889 года в приграничном австрийском городке Браунау. В этом районе родились многие известные медиумы: мадам Штокхаммес, Вилли и Руди Шнайдеры.

Братья Шнайдеры обладали замечательными способностями. Старший, Вилли, открыл в себе талант к психокинетике — способности передвигать предметы усилием воли, когда ему было только шестнадцать лет. Кудивлению публики, на планшете, к которому он протягивал руку, проступали буквы: «Ольга». Фокус с «Ольгой» исам Вилли вызвали большой интерес среди ведущих психиатров того времени. Они, без всякого сомнения, признавали, что Вилли не мошенничал. Кроме этого, Вилли мог ввести в левитацию небольшие предметы, к примеру, браслет или носовой платок, заставить звенеть колокольчик, не дотрагиваясь до него, подвинуть стол. Фокус с «Ольгой» вскоре стал под силу и его брату Руди, который смог воспроизвести некоторые загадочные явления даже в лабораторных условиях.

Французские авторы Луи Повель и Жак Бержье утверждают, что за Гитлером в детстве ухаживала та же кормилица, что и за Вилли Шнайдером. Может быть, усмехнется кто-нибудь, дело в молоке? Вполне вероятно. Даже если не принимать во внимание способность к предвидению, Гитлер обладал такой огромной и загадочной властью, какой никогда не было у Вилли Шнайдера. Он никогда не представлял из себя что-то особенное. Друг его юности, Райнхольд Ханиш, сказал о двадцатилетнем Гитлере: «тип, какого редко встретишь среди христиан». Можно смело согласиться с этим мнением. В то время он носил старое черное пальто до колен и маленький черный котелок. У него были борода и длинные волосы. Его глаза сверкали на бледном и совершенно изможденном лице. Мало что изменилось и одиннадцать лет спустя, разве что борода исчезла. Гитлер по-прежнему одевался в старое пальто или дешевый плащ и почти не уделял внимания своему внешнему виду. Даже когда он начал носить достаточно приличную одежду, в его образе мало что изменилось. Его друг (позднее ставший врагом), Эрнст Ханфштенгель, заметил как-то, что Гитлер выглядит «как сборщик налогов в своем лучшем воскресном костюме». Действительно, с его «женской» походкой, зализанными волосами и усами щеточкой, он больше всего походил на Чарли Чаплина, точнее, на кинообраз Чарли Чаплина: маленького ранимого человечка, которого судьба безжалостно бросает из одной комичной ситуации в другую. Когда Чаплин работал над фильмом «Великий диктатор», ему даже не пришлось что-то менять в своем обычном образе, чтобы показать, что он пародирует Гитлера: все и так было понятно.

Кажется удивительным, что человека, так похожего на Чарли Чаплина, могли не только принимать всерьез, но и отдать в его руки бразды правления государством. Гитлер добился не только этого, но и такой власти над сердцами людей, в которую невозможно было бы поверить, не будь тому столько неопровержимых доказательств. «Я был шокирован тем, как выглядели эти люди, особенно женщины, — писал Ширер о реакции толпы на краткое появление Гитлера на балконе в Нюрнберге в 1934 году. — Они напомнили мне религиозных фанатиков, с которыми мне как-то пришлось столкнуться в Луизиане. Они смотрели на него, как на мессию, их лица излучали что-то нечеловеческое. Если бы он задержался подольше, боюсь, многие женщины просто попадали бы в обморок».

И это был человек, которого Ширер не так давно видел в поношенном габардиновом пальто. Человек «едва поднимавший руку» в нацистском приветствии, без всякого выражения на лице.

Воздействие Гитлера на людей не ограничивалось истерией, которую он вызывал у толпы. Его магия безукоризненно работала и в общении с каждым человеком в отдельности. Даже Геринг — возможно, наиболее приближенное к нему лицо, знавший его достаточно хорошо, не мог устоять перед чарами этого необычного человека. «Я всегда обдумываю то, о чем собираюсь с ним говорить, — сказал он как-то раз, — но когда я вижу перед собой его самого, моя душа уходит в пятки». Он не был одинок в своих ощущениях. Главнокомандующий германским военным флотом, адмирал Дениц, заявил на Нюрнбергском процессе: «Я старался пореже появляться в его кабинете: в его штаб-квартире я полностью утрачивал инициативу, более того, после визита туда мне некоторое время было просто не по себе — я не мог избавиться от силы его убеждения».

Эта сила любого могла заставить увидеть черное в белом. Министр обороны, генерал фон Бломберг, признавая какую-либо ситуацию безвыходной, всегда был убежден в том, что Гитлер сумеет с ней справиться: «Я согласен с вами, но в то же время я верю в фюрера. Он найдет верное решение». Такое отношение можно понять в контексте тех дней, когда СЧВ Гитлера давало неизменно верные предсказания. Даже позднее, когда его ошибки превратили Германию в руины, он мог без особого труда заставить других исполнить свою волю. Мрачная атмосфера бункера, в котором он встретил смерть, казалось, была неразрывно связана с его тайной властью. После его самоубийства все моментально изменилось, даже несмотря на обреченность каждого из оставшихся в живых. В-первый раз они закурили в бункере. При жизни Гитлера все они беспрекословно отказались от табака. Ничтожный, казалось бы, факт, однако, показывает, до какой степени Гитлер мог овладеть мыслями окружающих.

В первые дни войны Ширер писал: «Сегодня с ним подавляющее большинство соотечественников. Он достиг вершины, на которую еще не удавалось подняться ни одному из правителей Германии. При жизни он уже стал мифом, легендой, почти богом. Разве что еще японцы так обожествляют своего императора. Для многих немцев он — нечто отдаленное, нереальное, почти нечеловеческое…»

Немногие люди сохраняли способность принимать решения, попав под влияние Гитлера. Один из них — Альберт Шпеер, рейхсминистр вооружений и военной промышленности. «Они все находились под его гипнозом, — говорил он о своих коллегах из ближайшего окружения Гитлера, — безвольные в своем слепом подчинении. Не знаю, существует ли для этого медицинский термин. Я заметил, что присутствие в одном с ним помещении утомляет и опустошает меня». Но хотя Шпеер и понимал это, противостоять Гитлеру он так и не смог. Нет ничего удивительного в том, что необычный дар Гитлера заинтересовал и историков. «До последних дней жизни, — писал Алан Буллок, — он сохранил таинственный, не подвергающийся анализу дар магнетизма. Об этом говорят все, с кем он встречался». И дальше: «Способность Гитлера вводить в бешенство толпу заставляет вспомнить об оккультных искусствах африканских знахарей или азиатских шаманов. Многие сравнивают ее с чутьем медиума и магнетизмом гипнотизера».

Отто Штрассер пишет о «необыкновенной проницательности» Гитлера, всегда позволявшей ему безошибочно находить слабые места аудитории.

Наблюдавшему собрание в Нюрнберге Ширеру пришла в голову идея о «заклинании австрийца», отчуждавшем его слушателей от их собственных душ и сознания. По мнению профессора Х.Р. Тревора-Роупера, бывшего офицера разведки, ставшего историком, причина такого воздействия на слушателей — «загадочная сила этих бессмысленных блестящих глаз, мессианская самоуверенность в этом грубом голосе оракула».

Один из моих мюнхенских друзей однажды заметил: «Мы, немцы, любим сильных лидеров. Дайте нам лидера, и мы пойдем за ним». Возможно, это и правда, но не вся — по крайней мере, здесь ее недостаточно для того, чтобы объяснить реакцию немецкого народа на Гитлера.

Многие пытались объяснить это. Удивительно то, что Гитлер не был хорошим оратором. Его голос был грубым. Он не мог сконцентрировать мысли. Он часто повторялся. Он говорил путано. Штрассер утверждал, что до того, как Гитлер впадал в раж, ему редко удавалось подняться выше посредственности. Но когда он заводился, когда он впадал в экстатический транс, это был уже совершенно другой человек! Вся аудитория заряжалась его энергией. Теперь он мог говорить о чем угодно — слова уже не имели никакого значения. Можно привести в пример одного англичанина, присутствовавшего на выступлении Гитлера. Он не знал немецкого и не понял ни одного слова, но речь произвела на него такое впечатление, что он, истинный британский патриот, не заметил, как начал отдавать нацистский салют и кричать «Хайль Гитлер!» вместе со всеми остальными.

Вот еще одно определение, которое снова и снова приходит на ум, когда речь идет об этой стороне характера Гитлера, — гипнотический. Объясняя его редкий магнетизм, Буллок, среди прочего, отмечает: «В этом есть какая-то связь с таинственной силой его глаз: многие говорят о том, что они обладали гипнотическими свойствами». Тревор-Роупер добавляет: «У Гитлера были глаза гипнотизера, который подавляет разум и чувства всех, кто подпадает под его чары».

Первым впечатлением Ширера о Гитлере было разочарование. За исключением глаз, которые он назвал его самой заметной чертой. Профессор Теодор Гиссингер, школьный учитель Гитлера, не мог впоследствии припомнить что бы то ни было о своем ученике — ни хорошего, ни плохого. Но он отлично помнил, как необычно сверкали его глаза. Этот блеск позднее несколько поблек. Серо-голубые глаза стали выглядеть как стеклянные. Но они так и не потеряли своей силы.

Был ли Гитлер в действительности гипнотизером? Большинство его биографов допускает такое, хотя и не говорит об этом открыто. Более того, известно, что в юности он прочел немало книг о гипнозе. Это — очень заманчивое объяснение, но, к сожалению, оно противоречит некоторым фактам.

Гипноз, известный так же, как «завораживание»— одна из разновидностей оккультных искусств. Искусство завораживания прошло через стадии благоговейного страха перед ним, полного его отрицания и наконец научного признания под новым именем. Гипноз был некогда видом магии, которым пользовались колдуны. Как таковой он не нуждался в каком бы то ни было объяснении. С развитием научного материализма стало модно отрицать саму возможность магии, причем вместе с грязной водой нередко выплескивали и ребенка. Но история идет своим чередом. Факт остается фактом, даже если все отрицают его. В конце концов, столкнувшись с одним из таких фактов, наука открыла «завораживание» заново. Тем не менее вплоть до последних дней никто не хотел признавать существование чего-либо подобного в древних искусствах. Да и сегодня такое признание делается крайне неохотно. За этим явлением закрепилось новое имя — гипноз, от греческого hypnos — «сон». Довольно неподходящее, как понял и сам «первооткрыватель» гипноза Джеймс Брейд. Но было уже поздно: название закрепилось и используется с тех пор повсеместно.

Гипноз часто понимают неправильно, и не только обыватели. Вокруг него создалось много мифов. Тысячи людей, к примеру, уверены в том, что загипнотизированный не может совершить действия, которые, по его мнению, являются аморальными. Это — просто ерунда. Идеально законопослушного датского гражданина заставили в 1950-х годах убить банковского служащего. Гипнотизер впоследствии был осужден. Другое всеобщее заблуждение заключается в том, что гипноз — разновидность сна. Это опять же неверно. Загипнотизированные обычно не теряют сознания полностью. Многие из них отказываются в это верить: они выходят из транса, убежденные в том, что не были загипнотизированы вообще.

Действительными характеристиками состояния транса являются крайнее расслабление организма, ограниченная способность принимать решения и тенденция к амнезии. Из этих трех факторов, особенно из второго, следуют различные гипнотические явления.

Удовлетворительная теория гипноза не создана и по сей день. Все соглашаются с тем, что гипноз существует, но по поводу его природы единого мнения нет. К примеру, считалось, что состояние транса вызывается повторением определенных фраз. Да, транс может быть вызван, и чаще всего вызывается именно таким образом, но существуют не менее действенные методы, в которых речь не используется совсем. Общепринятым мнением является также то, что гипнотизер, от рождения или в результате тренировок, обладает силой, позволяющей ему вводить в транс других. Это верно только отчасти. Сам субъект гипноза играет далеко не последнюю роль. Задача гипнотизера состоит в том, чтобы научить его загипнотизировать самого себя. Кроме того, очень важен характер самого гипнотизера: ему должны доверять.

Европейской науке предстоит узнать еще многое о завораживании, под каким бы именем оно не изучалось. Даже когда гипноз был признан, некоторые аспекты не были приняты во внимание. Один из них — то, что человека можно ввести в транс телепатически. Не так давно, изучая энцефалограммы гипнотизера и его субъекта, советские ученые установили существование телепатической связи. Другой аспект, известный издревле, но признанный только в последнее время, состоит в том, что под гипнозом усиливаются способности к ясновидению, предсказанию и телепатии. Такое происходит не со всеми людьми, но ученые довольствуются уже тем, что существует немало подтверждений правильности этого мнения.

Такие открытия указывают на то, как многое еще предстоит изучить. И нигде необходимость такого исследования не ощущается так остро, как в области массового гипноза — явления, более знакомого оккультистам Индии, чем их западным коллегам. Возможно, и достаточно легко, ввести в транс нескольких человек одновременно — гипноз не направлен на какой-либо определенный объект. Но это имеет мало общего с массовым гипнозом в его классическом проявлении, когда множество людей одновременно впадает в галлюцинации. Возникают сомнения в том, что массовый гипноз в действительности настолько тесно связан с индивидуальным, насколько можно было бы предположить. Определенно, и в Великобритании, и в Соединенных Штатах есть немало гипнотизеров, которые просто не имеют способностей к массовому гипнозу. С другой стороны, молодая жительница Лондона, изучавшая клинический гипноз, хотя и не могла загипнотизировать отдельного человека, обладала прирожденным талантом вызывать массовые галлюцинации. Она пользовалась большим уважением среди части гипнотизеров, желавших поднять свой престиж.

В отношении природы коллективных галлюцинаций очень показателен индийский фокус с веревкой. Многие путешественники возвращаются домой с яркими впечатлениями от этой классической иллюзии, но не существует ни единого фотографического снимка ее подтверждения. И не случайно: трюк основан на коллективной галлюцинации, о которой мы уже так долго рассуждаем, галлюцинации, не существующей для камеры. Однако индийский факир не гипнотизирует свою аудиторию в обычном смысле этого слова. Он не повергает зрителей в состояние сна. Вместо этого он описывает мельчайшие детали того, что делает. Он говорит о том, как достает веревку из корзины, говорит о цвете и виде веревки, о цвете и форме корзины — все до самых незначительных деталей. Сперва такой комментарий соответствует реальности. Факир действительно достает веревку из корзины. Веревка и корзина действительно такого-то и такого-то цвета, такой-то и такой-то формы. Но потом наступает момент, когда описание начинает расходиться с реальностью. Факир подбрасывает веревку. В действительности она падает. Но факир, все тем же голосом, продолжает описывать все детали сцены, настаивая на том, что веревка выпрямляется и повисает в воздухе без какой бы то ни было опоры. И если он хорошо справляется со своей задачей, публика видит именно то, что он хочет! Иллюзия побеждает реальность. Слова факира превращаются в заклинание. Безусловно, этот фокус сродни гипнозу, но совершенно отличен от подобных экспериментов на Западе.

Один европеец, который намеренно пренебрег рассказом факира, утверждал, что никто из окружающих его людей не спал, хотя они и видели то, о чем говорил им факир. Они не были возбуждены. Они не находились в трансе — просто были очень расслаблены.

Все это имеет связь с таинственными силами Гитлера. Рассуждая о том, был ли фюрер гипнотизером, мы должны учитывать один фактор: ключ к гипнотическому состоянию, как индивидуальному, так и массовому, лежит в расслаблении. Гитлер никому не позволял расслабляться. Напротив, он нагнетал возбуждение, напряженность и истерию. Из этого следует, что он не использовал гипноз.

Но что же он тогда применял, чтобы достичь столь ошеломляющих результатов? Для ответа на этот вопрос оставим на время нацистскую Германию и обратимся к истории другого небезынтересного человека.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.