«Белый генерал» Скобелев

«Белый генерал» Скобелев

М. Скобелев в бытность юнкером. Журнал «Разведчик» за июнь 1902 г., № 610

Михаила Дмитриевича Скобелева ставят в один ряд с величайшими русскими полководцами. Хотя дед-генерал и отец-офицер поначалу видели в нем не военного, а труженика науки. Он обучался во Франции, овладел восемью языками, его готовили к поступлению в Петербургский университет. Но разразились студенческие беспорядки, университет временно закрыли. А Михаил вдруг сделал резкий поворот, решил идти по стопам родных и поступил в Кавалергардский полк. Сдал экзамены на юнкерский, а потом и офицерский чин.

В 1863 г. он сопровождал начальника в Польшу — а там как раз в это время вспыхнуло антирусское восстание, подстрекаемое и поддерживаемое Францией и Англией. Скобелев загорелся перевестись в Гродненский гусарский полк, сражавшийся с мятежниками. Отличился в боях, заслужил первый орден св. Анны. Впрочем, молодая энергия била через край. Его считали повесой, ходили легенды о его «гусарских» выходках — как он на спор переплыл Вислу в период ледохода, прыгал со второго этажа, как расположился с товарищами биваком на главной площади города и варил жженку.

В 1868 г. Михаил Дмитриевич окончил Академию Генштаба. Энергия в нем по-прежнему бурлила, но Скобелев жаждал нацелить ее на пользу для Отечества. Он добился, чтобы его направили в Среднюю Азию. Здесь стоит отметить, что азиатская граница к востоку от Каспия уже два с половиной столетия доставляла России массу хлопот и головной боли. Отсюда то и дело вторгались орды кочевников, нападали на сибирские города и села, на Южный Урал, Нижнее Поволжье. Грабили, угоняли скот. Самой ценной добычей были пленники, их перепродавали на самаркандских бухарских, кокандских базарах. Чтобы противодействовать этой напасти, организовывалась служба яицких (уральских) казаков. Формировалось Сибирское казачье войско, позже еще одно — Оренбургское.

Строились укрепленные линии, преграждавшие дорогу хищникам. Они состояли из маленьких крепостей (подобные крепости хорошо описаны у Пушкина в «Капитанской дочке»). Между ними устраивались «бекеты» (пикеты). Каждый «бекет» представлял собой шалаш с вышкой для наблюдения, обнесенный двойным плетнем, засыпанным землей. Тут дежурило несколько казаков, за плетнем они могли укрыться и отстреляться от небольших нападающих отрядов… А связь между крепостями и «бекетами» поддерживали конные разъезды. Казаки вели разведку, подавали сигналы об опасности. Могли задержать степняков, связать боем или перехватить на обратном пути, отбить добычу и пленных. Предпринимались и ответные поиски, чтобы наказать грабителей.

Но эти меры оказывались недостаточными. Кочевые племена и банды буквально терроризировали российские окраины. Причем действовали они не сами по себе. За ними стояли азиатские государства — Кокандское и Хивинское ханства, Бухарский эмират. Подстрекали набеги, финансировали их, а потом скупали добычу. Большая часть казахов с XVIII в. приняла подданство России, но соседи разлагали их, подбивали к бунтам и соблазняли подключаться к набегам. Император Николай I потребовал от Хивы прекратить разбои и вернуть русских невольников. Но хан проигнорировал обращение. Зимой 1839/40 г. оренбургский губернатор Перовский предпринял большой поход в глубь Средней Азии. Увы, он обернулся катастрофой. От морозов, болезней, голода экспедиция потеряла около 4 тыс. человек.

Однако из горьких уроков были сделаны должные выводы. С 1845 г. Россия перешла к планомерному наступлению на степь. Пограничные линии стали передвигаться вперед. На западном фланге — Оренбургская линия. Впереди нее стала строиться еще одна — по рекам Ирзиз и Тургай — крепости Оренбургская (Тургай), Уральская (Иргиз), Карабутак. В 1847 г. на берегу Аральского моря возникло Раимское укрепление (Аральск). А на востоке таким же образом стала перемещаться Сибирская линия. Казаки и солдаты выдвигались южнее, в Семиречье. Возводили крепости Аягуз, Копал, Верный. Сюда переселились два казачьих полка и 500 крестьянских семей, появились станицы Алматинская, Надеждинская, Лепсинская и др. Со временем было учреждено новое, Семиреченское казачье войско. Это позволяло замирять и контролировать окрестных киргиз-кайсаков.

Но выдвижение русских на юг очень не понравилось среднеазиатским властителям. И не только им. К середине XIX в. англичане, освоив Индию, появились в Афганистане. Здешний регион они считали собственной сферой влияния. В Бухаре, Коканде и Хиве появились их представители. Щедро сыпали золото, переманивали местную знать под свое покровительство. А на русских натравливали, сулили всяческую помощь. Первым полез воевать кокандский хан. Его разбили в пух и прах. Вмешался бухарский эмир. Поднял многочисленные армии. Русские контингенты в Туркестане были весьма ограниченными, неприятели в каждом сражении превосходили в 10–15 раз. Но их войска были феодальным ополчением, плохо обученным и плохо вооруженным. Бухарцев поколотили так же крепко, как кокандцев. Оба государства были сохранены, но властителям пришлось признать протекторат «белого царя» и запретить работорговлю.

Оставались Хива и племена текинцев (туркмен). Пустыни прикрывали их надежнее любых крепостей, они чувствовали себя в полнейшей безопасности, и нападения не прекращались. Что ж, тогда генерал-губернатор Туркестана фон Кауфман начал тщательную подготовку к следующим операциям. Именно тогда впервые отличился штабс-капитан Скобелев. В 1871 г. всего с шестерыми подчиненными он дерзко и умело осуществил разведку дорог к Хиве (хотя после этого повздорил с начальством, его даже на время отослали из Средней Азии).

А в 1873 г. на Хивинское ханство выступили четыре русские колонны с разных сторон — из Красноводска, Туркестана, Эмбы и Мангышлака. Скобелев командовал авангардом Мангышлакского отряда. Выискивал и захватывал колодцы, пока противник не уничтожил их. В одной из стычек получил 7 ранений. Борьба за колодцы и впрямь оказывалась жизненно важной. Отряды шли в тяжелейших условиях, несколько раз оказывались на грани гибели. Один из них, двигавшийся из Красноводска через Туркмению, не выдержал и повернул назад. Но три других все же сумели преодолеть пустыни и соединиться. В полевых боях разметали хивинскую конницу и подступили к городу. Хан встретил наших солдат огнем батареи новеньких английских орудий. Но Скобелев по собственной инициативе сорганизовал ближайшие подразделения, увлек за собой в атаку и захватил северные ворота, ворвался в Хиву.

Остановил его приказ. В это же время через южные ворота к генерал-губернатору Кауфману выехала делегация и объявила, что город капитулирует. Хан сперва сбежал, но вернулся, при встрече с Кауфманом подполз к нему на животе, просил вернуть ему владения. Условия ему продиктовали точно такие же, как властителям Бухары и Коканда, он принес присягу на верность царю. В Хиве было освобождено 10 тыс. русских невольников. Происходили душераздирающие сцены. Многие люди, похищенные в детстве, успели состариться в рабстве. Не могли поверить, что освободители все-таки пришли. Кидались на шею нашим воинам, рыдали, расспрашивали о родных местах. Но еще больше хивинцы и туркмены грабили персов. У них не было таких систем охраны границ, как в России, и персов в рабстве оказалось аж 40 тыс. Когда их отправляли домой, они плакали от счастья, падали на колени перед солдатами: «Дозвольте, мы оближем пыль с ваших божественных сапог». Скобелев после этого совершил опасную рекогносцировку в Туркмению, заслужив орден св. Георгия IV степени.

Коканд. Вход во дворец Худояр хана, построен в 1871 г.

Следующая война будто сама «нашла» его. Михаилу Дмитриевичу поручили охрану посольства, ехавшего в Кашгар. Дорога лежала через Коканд. А там один из беков, Абдуррахман, поднял родовую знать, религиозных фанатиков. Хана Худояра, покорного России, свергли. Резали русских и всех, кто сотрудничал с «неверными». Хотя подогревали мятеж тоже «неверные» — англичане. Скобелев возглавил конницу в корпусе Кауфмана, потом стал начальником штаба в отряде генерала Троцкого. Восстание дважды подавляли. Ханский сын Насреддин, занявший место Худояра, подписал мир. Но Абдуррахман и его сверг, поставил ханом бека Пулата и собирал новые полчища.

Михаил Дмитриевич за свои заслуги был произведен в генерал-майоры, стал начальником Наманганского отдела. В Средней Азии, на жаре, солдаты носили особую форму: белые рубахи с погонами, казачьи штаны-чембары. Для генералов какой-либо измененной или облегченной формы не предусматривалось. Но Скобелев ее придумал сам, персональную. Он пошил себе белый мундир. А в боях всегда появлялся на белом коне, отсюда и пошло его прозвище «ак-паша», «белый генерал». Не просто прозвище, а великолепный образ! По всей Средней Азии расходились слухи, будто он неуязвим для пуль, непобедим.

Хотя сил у непобедимого «белого генерала» было очень мало, 2800 штыков и шашек, 12 орудий. Даже в обороне держаться было проблематично, неприятели захлестнут массой. Кауфман предписал ему оставить часть территории, маневрировать. Но вместо этого Скобелев в январе 1876 г. выступил прямо на Абдуррахмана, у которого насчитывалось 37 тыс. воинов. Тем не менее «ак-паша» ударил на него под Андижаном и разгромил. Ринулся в преследование и не отставал, пока не захватил в плен самого Абдуррахмана с марионеточным ханом Пулатом. Это и определило конец войны, кокандцы наконец-то складывали оружие, замирялись.

А русское правительство учло, что кокандский хан утратил контроль над страной и не способен управлять своими подданными. Ханство упразднили и преобразовали в Ферганскую область. Скобелев стал ее губернатором, кавалером ордена св. Георгия III степени. Он совершил еще поход по горной Киргизии, замирив местные племена и приведя в подданство России. Но энергичный губернатор встревожил англичан. Кроме того, «белый генерал» взялся бороться с казнокрадством и злоупотреблениями — в Средней Азии такие явления процветали. Словом, нажил врагов со всех сторон, и в Петербург посыпались доносы. В марте 1877 г. его отозвали.

Михаил Дмитриевич был чист, оправдался легко. Но в это время Россия двинулась освобождать Болгарию! Кипучая натура «белого генерала» рвалась туда. Его причислили к штабу Верховного Главнокомандующего, великого князя Николая Николаевича, но самостоятельных назначений долго не давали. На командные должности хотелось и другим, а Скобелева считали слишком молодым, ему было всего 33 года. Обвиняли в чрезмерном честолюбии, «невоздержанности». Вспоминали давние «гусарские забавы». Вспоминали и недавние доносы, семейный развод. А над успехами на Востоке даже насмехались — велика ли честь победить «халатников»!

Но он сам находил себе место! При форсировании Дуная Скобелев напросился ординарцем к своему учителю в Академии Генштаба, генералу Драгомирову. Под огнем передавал его приказания, возглавил 4 роты солдат, ударив во фланг туркам. Продвигаясь в глубь Болгарии, «белый генерал» руководил импровизированными отрядами, брал Шипкинский перевал. При втором неудачном штурме Плевны Скобелев, собрав и организовав вокруг себя несколько подразделений, стойко держался против превосходящих сил турок, прикрыл отступление растрепанных русских колонн.

Его таланты наконец-то заметили. Князь Имеретинский доверил ему командование своими соединениями, и Скобелев одержал блестящую победу, взяв Ловчу. Был произведен в генерал-лейтенанты. При третьем штурме Плевны Михаил Дмитриевич возглавил левый фланг и добился наибольших успехов, овладел двумя редутами. Хотя не получил подкреплений, и турки сосредоточили против него огромные силы, заставив отступить. Когда армию Османа-паши в Плевне все-таки сломили и заставили сдаться, русское командование направило войска на дерзкий штурм зимних Балканских перевалов.

Скобелев возглавил одну из колонн, под его начало передали 16-ю дивизию, придали еще ряд частей, поставив задачу — спасти и деблокировать Шипку, которую штурмовала турецкая армия Весселя-паши. Через снега в человеческий рост, по обледенелым обрывам войска «белого генерала» преодолевали кручи, сбивали укрепившиеся в горах вражеские гарнизоны. Прорвавшись на равнину, колонны Скобелева и Святополк-Мирского взяли армию Весселя-паши в клещи. Михаил Дмитриевич атаковал, смял турецкие боевые порядки, и армия перестала существовать, ее командующий капитулировал.

После этой победы «белому генералу» дали авангардный корпус. Его конница, сметая врага и сея панику, промчалась до Адрианополя. За ней форсированным маршем подтягивалась пехота. Корпус уверенно и неудержимо приближался к Стамбулу — и неприятель взмолился о мире… Но разгром Турции опять возбудил против России всю Европу! Англия и Франция взяли Османскую империю под покровительство. В Стамбул вошла британская эскадра, подняла свои войска Австро-Венгрия. Обозначилось и новое противостояние, с Германией. На Берлинском конгрессе западная дипломатия навалилась на русских единым фронтом. Вынудила пойти на уступки, значительно урезала плоды достигнутых побед.

Однако противостояние не ограничилось дипломатическим поприщем. В Средней Азии британцы взялись вооружать и подзуживать текинцев. Их племена, самые сильные и воинственные, все еще оставались независимыми. У них насчитывалось до 50 тыс. воинов, половина имела английские винтовки, остальные — трофейные русские или кремневые. Холодным оружием владели мастерски. Нападения учащались, а самих текинцев — попробуй-ка достань в пустынях Кара-Кумов!

Царское правительство оценило угрозу еще в ходе турецкой войны. В 1877 г. генерал Ломакин, начальник Закаспийского отдела, получил приказ занять ближайший к морю туркменский оазис, Кызыл-Арват. Он выполнил задачу, но в отряде кончилось продовольствие, и пришлось увести его назад. В 1878 г. штаб округа спустил Ломакину новый приказ, довольно необдуманный, — произвести «усиленную рекогносцировку» основного оазиса, Ахал-Текинского, там располагалась главная туркменская крепость Геок-Тепе. Что ж, Ломакин со своими подчиненными снова добросовестно исполнил. Дошел, посмотрел — и опять повернул обратно. Но текинцы после этого возбудились, задрали носы и объявили, что русские испугались их!

В 1879 г. поход стали готовить более основательно. Собрали 10 тыс. солдат, командовать назначили старого и опытного генерал-лейтенанта Лазарева. Но потом спохватились, что продовольствия не хватит, поэтому выступила только половина корпуса. А текинцы полевых сражений давать не стали, укрылись в Геок-Тепе. Крепость представляла собой огромный квадрат глинобитных стен, каждая длиной в версту и толщиной в три сажени — снаряды полевой артиллерии их не пробивали. Генерал Лазарев в пути умер. На похоронах орудия дали залп — и у них рассыпались колеса, рассохшиеся в сухом жарком воздухе. Солдаты сочли это дурным предзнаменованием, и оно фактически сбылось. Командование вместо Лазарева опять принял Ломакин. До Геок-Тепе солдат он довел, но с едой было совсем худо. Войска кинули на штурм с ходу, без всякой подготовки. Обошлось это дорого, потеряли 445 человек и были отражены. Побрели по пустыням назад.

Текинцы теперь вообще зазнались. Похвалялись, что они победили русских! Бухарский эмир слал царю советы, что на туркмен надо идти не иначе, как со 100-тысячным войском. А хивинский хан и иранцы предостерегали, что лучше их вообще не трогать, «так как храбрее и сильнее текинцев нет никого на свете». Но в 1880 г. командующим войсками Закаспийского отдела назначили Скобелева. Император Александр II при этом предоставил молодому военачальнику особые полномочия по покорению Туркмении.

Еще из Петербурга Михаил Дмитриевич послал своим частям приказ из единственного слова: «Подтянуться!» Впрочем, дело было не только в дисциплине и не только в «подтягивании». В короткие сроки Скобелев сумел развернуть тщательную и глубочайшую подготовку. Затребовал самые совершенные технические новинки — скорострельные картечницы Гатлинга (прообраз пулеметов), аэростаты, холодильники, опреснители, паровозы. Помощников себе он тоже выбрал самых лучших. Для обеспечения морских перевозок пригласил капитана II ранга Макарова, будущего адмирала. Привлек самого компетентного инженера-железнодорожника, генерал-майора Анненкова, поручил ему прокладывать через пустыню железнодорожную ветку. Начальником штаба взял генерала Гродекова, отличного хозяйственника. Он занялся устройством продовольственных баз, и не только на российской, но и на персидской территории.

Отборными были и войска, которые Скобелев определил для экспедиции, — 8 тыс. штыков и шашек при 64 орудиях. А сам по себе поход был рассчитан очень четко. Полки выступили 4 июня. За восемь дней энергичными маршами преодолели 400 верст, до оазиса Кызыл-Арват. А там как раз созрел урожай пшеницы, это облегчило снабжение. Но шагать оставшиеся 100 верст до Геок-Тепе и воевать по летнему зною Скобелев не стал. Приказал располагаться лагерем. Тянуть железную дорогу, разводить огороды и выращивать овощи себе на прокорм.

В июле он только произвел разведку. Взял отряд из 700 бойцов с 8 пушками и 2 картечницами и лично отправился к Геок-Тепе. Но, кроме того, взял с собой военный оркестр. Текинская конница, обнаружив небольшой отряд, пробовала атаковать — ее ошпарили и отогнали огнем. А вокруг крепости Скобелев объехал с музыкой, с бравыми маршами. Это произвело сильное впечатление. О «победе» над русскими текинцы на этот раз не заикались.

Войска к Геок-Тепе двинулись лишь в декабре. И не только с запада. С восточной стороны, из Туркестана, появился полковник Куропаткин, привел через пустыни 700 казаков и солдат. Весомой добавкой эти подразделения стать не могли, зато туркменам показывали, что их оазисы уже досягаемы с разных сторон. Лезть в атаки Скобелев не спешил. Правда, в крепости была только одна старая пушка, но текинские винтовки били снайперски. Командующий приказал начать правильную осаду. Крепость окружили траншеями, стали приближаться к стенам зигзагообразными апрошами. Но осажденные сурово сопротивлялись. Силились сорвать работы или хотя бы помешать им.

9 января выплеснулись на вылазку, налетели на позиции Апшеронского полка. Закипела жестокая рубка. Подоспела подмога, стрелковая рота, но не решалась открыть огонь — чтобы в свалке не поразить своих. Однако солдаты-апшеронцы закричали, сами вызывая огонь на себя: «Стреляйте, братцы, нас тут мало, все больше текинцы!» Несколькими залпами врагов отогнали. Но они утащили в крепость знамя Апшеронского полка и новенькую пушку.

Подобных вылазок было еще три. В жестоких драках полегло 400 наших солдат, было потеряно еще одно орудие. В плен попал и артиллерист Агафон Никитин. Текинцы требовали, чтобы солдат научил их обращаться с новыми пушками. Он умер под жуткими пытками, но не исполнил этого. Сами же туркмены сумели догадаться, каким образом производить выстрелы, но не поняли секрета дистанционной трубки, снаряды не взрывались. Ну а русские, подойдя к стенам, принялись рыть мины. 18 января отпраздновали Богоявление. После водосвятных молебной ударил салют — но Скобелев приказал стрелять не холостыми, а боевыми. Не в воздух, а по крепости, причем многократно. Туркмены потом опасливо интересовались, часто ли у русских подобные праздники?

Однако рытья минных галерей они не испугались. Услышав шум, догадались, что русские копают, и даже обрадовались. Сочли, что это строится подземный ход. Русские будут вылезать, тут-то их удобно рубить! Но 24 января страшные взрывы разнесли два участка стены. В проломы ринулись колонны Куропаткина и Козелкова. Третья, подполковника Гейдарова, должна была только отвлекать врагов, но и она ворвалась в крепость. Сеча была страшной, и защитников сломили. Они побежали, в преследование понеслись казаки, довершая разгром. Полегло 8 тыс. текинцев, наших воинов погибло 398.

Ашхабад после этого сдался без боя, и старейшины обратились к «белому генералу» с письмом — дескать, они готовы покориться, но боятся его. Скобелев ответил: «Войска могущественного Белого Царя пришли сюда не разорять жителей… а, напротив, усмирить и водворить в них полное спокойствие с пожеланием добра и богатства… Велик Белый Царь, несокрушимо его вечное могущество, неисчерпаемо его царское милосердие, а впрочем, как сами знаете». Вскоре к России добровольно присоединились туркмены Мервского оазиса, Кушки. От Красноводска пролегла в Среднюю Азию железная дорога.

Скобелев за эту победу был пожалован в генералы от инфантерии, награжден орденом св. Георгия II степени. К сожалению, Ахал-Текинский поход оказался его последним свершением. 25 июня 1882 г. Михаил Дмитриевич скоропостижно скончался в Москве. Обстоятельства его смерти до сих пор вызывают споры. Официальная версия — паралич сердца. Но сохраняются и серьезные подозрения в политическом убийстве. «Белому генералу» исполнилось всего 39 лет. Он мог сделать еще очень много для России — а врагов у нашей страны всегда хватало.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.