Из воспоминаний генарал-майора Отдельного корпуса жандармов Александра Ивановича Спиридовича, начальника охраны царской семьи в 1906–1916 гг

Из воспоминаний генарал-майора Отдельного корпуса жандармов Александра Ивановича Спиридовича, начальника охраны царской семьи в 1906–1916 гг

52-го Донского казачьего полка урядник Никита Устинов

Утром 5 декабря 1914 г. Государь прибыл в Новочеркасск, столицу Войска Донского. До завтрака Государь посетил два госпиталя.

В дворянском госпитале Государь подошел к раненому уряднику 52 Донского полка, Никите Устинову и спросил, где и как он ранен. Тот доложил: «В Карпатских горах. Уже мы в долину Венгрии спускались. Наша полусотня, с есаулом Иловайским, в атаку ходила на две роты. Нас было 43 человека. Мы их почесть всех перерубили. Тут под командиром лошадь убили, и я принял командование и пошел дальше. Только мы на окопы нарвались; под пулемет попали. Нас всех почесть перебили. Остались живыми четверо, да есаул Иловайский. Я, раненый, в план попался. Немцы меня кололи штыками, да офицер удержал своих, спас меня. Меня перевязали и отправили в госпиталь. А через пять дней наши пришли. Прогнали немцев, а меня сюда препроводили».

Государь поблагодарил казака, повесил ему Георгиевский крест и пожелал скорее поправиться.

Лейб-гвардии Казачьего Его Величества полка урядник Семен Маслов

25 января 1915 г., в воскресенье, Государь был у обедни, после чего обходил свой Казачий полк. Расспрашивал о подвигах, жаловал награды. Подойдя к красавцу уряднику 5-ой сотни Семену Маслову, Государь спросил, за что он получил первый Георгиевский крест.

— За атаку на эскадрон 13-го Уланского Прусского полка, Ваше Императорское Величество. — Как это было? — спросил Государь. — Это было, Ваше Императорское Величество, 29 октября 1914 года. Рано утром, мы, 11 человек вызвались охотниками произвести разведку. Был густой туман. Шли осторожно и наткнулись на немецкий разъезд. Но все-таки мы сомневались: они, или наши?

До них шагов двести, стоят кучей, а туман большой. Я послал казака узнать. Тот вернулся и говорит: «не сумлевайся, Семен, это немцы». Только мы это разговариваем, а туман-то открылся. Мы — в сторону, и по лощине, за пригорком, стали обходить немцев.

Навстречу попался жид. Мы его обыскали. Видим у него немецкая пропускная марка. «Ты ведь наш житель, так почему же тебя немцы так обожают, что даже марку дают пропускную?» Жид смутился. Дальше — больше. Упал на колени, говорит: «они меня послали узнать, сколько здесь войска стоит». Ну, мы тут, значит, его и зарубили.

Затем встречаем польского пана. Он сам бежит к нам. «Здесь, говорит, за леском, коней сто немецких стоит, а около них спешенные уланы». Видим, что дело начинается серьезное. Стали отходить, а за нами — немецкий эскадрон. Так дошли до деревни. Тут мы спешились, передали коней крестьянам-полякам. Те ничего, не бегут, держат лошадей. В деревне мы нашли наших пехотных солдат. Составилось нас 17 человек. Устроили засаду, залегли вдоль забора по халупам. Смотрим: немцы выслали разъезд из трех человек, а за ним по шоссе весь эскадрон идет.

Мы их подпустили, да подряд семь залпов по ним и дали. Тут они здорово оробели, сразу остановились. Лошади их взвились на дыбы и попадали. Тут у них, сразу, на месте, шесть лошадей остались, девять улан да один офицер. Мы — на коней, да карьером за ними. Догнали. Многих перекололи, срубили, двух в плен взяли. Мы бы, Ваше Императорское Величество, с ними со всеми справились, да по нас соседние германские пехотные части жестокий огонь открыли. Те уланы, что мы в плен взяли, сказывали, что они привезены сюда из-под Франции. Что вот там у них в полку за все время только шесть человек убито, а тут вот, у нас, за полтора дня полка не стало. За это дело я и урядник Болотов и получили Георгия 4-ой степени, Ваше Императорское Величество.

Рассказ произвел большое впечатление своей простотой. Много и других интересных эпизодов рассказали тогда казаки Государю. Его Величество был очень доволен.

23-го Саперного батальона рядовой Исаков

11 октября 1915 г., в полдень, Государь с Наследником и свитой выехал из Могилева для осмотра некоторых войск Юго-Западного фронта генерал-адъютанта Иванова. В 9 часов 13 октября были уже в Галиции, на станции Богдановка.

…Ознакомившись по плану с ближайшим расположением наших войск и противника, Государь пожелал осмотреть Печерский пехотный полк. Это было в сторону противника. Генерал Пеанов осторожно старался отговорить Государя от этой поездки, но тщетно. Царский автомобиль тронулся, а за ним потянулась вереница военных автомобилей. На одном разветвлении дорог царский автомобиль остановился… дабы не привлекать внимания неприятеля, аэропланы которого то и дело появлялись над окрестностями. Место у леса, где расположился Печерский полк, на днях было обстреляно артиллерией противника.

До боевой линии было 5 верст. Оставив автомобиль в лесу, Государь с Наследником и небольшим числом сопровождавших его лиц, пошел к полку. Полк спешно выстраивался. Обойдя ряды, поговорив с солдатами и офицерами, Государь обратился к полку: «Я счастлив, что мог, вместе с Наследником, повидать вас недалеко от ваших боевых позиций и мог лично и горячо от всего сердца поблагодарить за геройскую вашу службу Родине и мне. Дай вам Бог дальнейших успехов и победы над дерзким и упорным врагом. Всем вам за боевую службу сердечное спасибо». Ура, не менее сердечное, чем слова Государя, было ему ответом. Вскоре затем автомобили неслись уже к войскам генерала Лечицкого.

Ехали около 50 верст. Уже наступал чудный осенний вечер, когда подъехали к построенным войскам. Неслись звуки национального гимна. А высоко над полем реял сторожевой аэроплан. Издали доносилась артиллерийская канонада. Государь обошел фронт, сопровождаемый лишь Лечицким, генерал-квартирмейстером Головиным и дежурством. Наследник остался у автомобилей. Государь обходил медленно, всматривался в лица офицеров и солдат, иногда останавливался и спрашивал про полк, про «дело». Он поражал знанием полков, частей, операций, «дел».

Государь вернулся к начальствующим лицам. Ему представили представленных к наградам. Каждому Государь сказал ласковое, бодрящее слово. По просьбе командира II корпуса Сахарова, Лечицкий стал просить Государя о помиловании, находящегося на параде рядового Исакова, который еще не так давно был полковником и начальником инженеров 11-го корпуса. Исаков совершил антидисциплинарный поступок, был приговорен военно-полевым судом к расстрелу, но расстрел был заменен разжалованием в рядовые. Теперь, в последнем бою, Исаков совершил необычайный подвиг, как инженер содействовал взятию укрепленного пункта и ближайшее начальство представило его к солдатскому кресту Святого Георгия. Командир же корпуса, Сахаров, ходатайствует о помиловании его с производством в первый офицерский чин, что поддерживает и сам Лечицкий.

Государь приказал вызвать Исакова. По полю понеслось: «Рядового 23-го Саперного батальона Исакова к Его Императорскому Величеству-уу!» и передавалось криком от части к части. Далеко из рядов построения выделилась фигура и понеслась по направлению к Государю. То был Исаков. В трех шагах он замер перед Государем и взял «на караул».

«К ноге!» Скомандовал Государь. Тот исполнил.

«Твои командующий армией и командир корпуса доложили мне о проявленной тобою доблести при взятии опорного пункта на высоте X. Награждаю тебя Георгиевским крестом 4-ой степени».

«Рад стараться, Ваше Императорское Величество», ответил Исаков. Государь стал прикалывать ему белый крестик и продолжал: «Мне было также доложено, что при взятии этого опорного пункта тобою была проявлена не только замечательная доблесть, но и большое знание военно-инженерного дела… Рядовой Исаков, я возвращаю тебе все твои чины и ордена…» Затем Государь особенно задушевно, ласково добавил: «Полковник Исаков, носите крест, который я вам сейчас накалываю столь же доблестно, как вы его заслужили…».

Слезы хлынули у Исакова, он прильнул к руке Государя, целовал ее. Текли слезы у Лечицкого, Сахарова, у всех генералов, у свиты; плакал старый Иванов. Наследник смотрел на Исакова широко раскрытыми глазами. Он даже взял Государя за рукав.

Уже очень темнело, когда стали усаживаться в автомобили.