Андрей Боголюбский

Андрей Боголюбский

Юрию Долгорукому, хотя он и долго жил на севере, в Ростово-Суздальской земле, видимо, очень хотелось утвердиться на юге: сильно добивался он Киева, вел упорную борьбу с племянником своим Изяславом Мстиславичем, наконец добился-таки своего и умер великим князем киевским.

Завладев Киевом, Юрий посадил старшего сына своего Андрея княжить в Вышгороде, а Ростов и Суздаль отдал младшим своим сыновьям; но не нравилось Андрею на юге. Славился уже он боевой храбростью, не раз побывал в битвах, но он был умен, властолюбив и не любил войны. В Южной Руси постоянно грозили нападения или половцев, или русских же князей; надо было угождать дружине, зависеть от нее, – все это было не по душе властолюбивому Андрею. Ему сильно хотелось уйти в Суздальскую землю: там он родился и провел свои детские годы, там его знали и в детстве величали своим князем, а в Вышгороде ему было все чуждо. Решился он уйти отсюда, не испросив даже согласия отца. Он взял с собою из Вышгорода местную чудотворную икону Пресвятой Богородицы – увез тайком, так как жители добровольно не расстались бы с этой святынею. Икона эта, как гласило предание, была написана св. евангелистом Лукою и привезена из Царьграда.

За десять верст от города Владимира, по пути в Суздаль, как говорит предание, совершилось чудо: кони под иконою вдруг стали; запрягли других лошадей – воз с иконою ни с места! Дивятся все чуду… Князь приказал остановиться. Раскинули шатер и расположились на ночлег. Поутру князь объявил, что Богоматерь явилась ему во сне и велела не везти икону в Ростов, а поставить ее во Владимире, а на том месте, где было видение, построить каменную церковь во имя Рождества Богородицы и основать монастырь. Тогда же на месте видения заложено было село – Боголюбове и построена богатая каменная церковь. Здесь, в этом храме, поставили временно и взятую из Вышгорода икону. Андрей украсил ее богатым окладом, в котором было пятнадцать фунтов золота, много жемчуга, драгоценных камней и серебра. Построил он себе в Боголюбове также и каменный дворец. Это село сделалось любимым местопребыванием Андрея. Отсюда и произошло его прозвище – Боголюбский.

Когда умер Юрий, жители Ростова и Суздаля признали своим князем Андрея, но он избрал своей столицей Владимир на Клязьме. Этот прежде небольшой и малонаселенный город теперь населился, разросся и очень украсился. Андрей построил здесь из белого камня великолепную церковь Успенья Богородицы с позолоченным куполом. Сюда была перенесена чудотворная икона Богоматери.

Андрей Боголюбский. Скульптурный портрет. Реконструкция М. М. Герасимова

Святыня эта в глазах народа сильно возвышала значение и города Владимира, и Андрея Боголюбского, которому сама Богоматерь как бы указала столицу. Уже Юрий привел на север много поселенцев из Южной России, теперь же стало еще больше южан переселяться сюда.

Одной церкви, названной Десятинной из подражания Киеву, Андрей, подобно Владимиру Святому, назначил десятую долю всех своих доходов, подарил села и угодья. Соорудил он много красивых церквей, снабжал их иконами и утварью, не жалея средств, – как видно, старался, чтобы Владимир красотой своих храмов уподобился

Киеву или же превзошел его; построил во Владимире Золотые ворота, подобно киевским, с церковью над ними. Соорудил он во Владимире тоже монастыри: Спасский и Вознесенский; строил церкви и по другим городам. Видел народ и щедрость его, и благочестие. Постоянные большие постройки давали работу многим, привлекали искусных рабочих из других мест, увеличивали население городов.

По своему благочестию и набожности Андрей Боголюбский напоминал деда своего Владимира Мономаха: Андрея всегда можно было видеть, говорил летописец, во храме на молитве, со слезами умиления на глазах; всенародно раздавал он милостыню убогим, чтил духовенство, чернецов, зато слышал похвалы своему христианскому милосердию и благочестию. Но подобно деду, он, хотя и не любил войны, однако постоять за Русскую землю с оружием в руках был готов.

В это время не в ладах были с русскими болгары, жившие по Волге и Каме, и делали частые набеги на русские земли. Войну с неверными (болгары были магометане) народ считал делом богоугодным. В 1164 г. Андрей предпринял поход на болгар. С войском шло духовенство и торжественно под знаменами несло св. икону Богоматери; князь и все войско перед выступлением в поход приобщились Св. Тайн. Поход был удачен: болгарский князь обратился в бегство; русские взяли один болгарский город.

Хотел Андрей возвысить свой Владимир над всеми русскими городами, даже и над Киевом.

Когда в 1166 г. киевским князем сделался Мстислав Изяславич, правнук Владимира Мономаха, тогда как Андрей был внуком его, загорается снова борьба в Киеве. Андрей собрал огромное союзное войско (11 князей с их дружинами и ратью принимали участие в походе). 12 марта 1169 г. Киев был взят сыном Андрея Мстиславом. Древняя столица, мать русских городов, – город, красе которого дивились иноземцы, был разграблен, посрамлен, унижен. Андрей посадил княжить в Киеве подручного себе князя, брата своего Глеба, а сам, приняв титул великого князя, остался во Владимире.

С этого времени Владимир-на-Клязьме становится главным городом на Руси.

Недаром Андрей утвердился во Владимире и сделал его своею столицею: Ростов и Суздаль были города старые; жители их, подобно новгородцам, для решения важных дел сходились обыкновенно на веча; решению их должны были повиноваться младшие города, или «пригороды», как их называли. А Владимир-на-Клязьме был город новый, основанный князем, вечевой порядок здесь еще не укоренился; князь тут не мог встретить сильной помехи своей власти. Владимирцы рады были повиноваться скорее своему князю, чем чужому вечу. Притом они были очень расположены к Андрею: он украсил их город великолепными зданиями; при постройке их много нашлось дела для рабочего люда; наконец, он перенес из Вышгорода чудотворную икону Богоматери. Икона эта, под именем Владимирской Божьей Матери, стала главною святынею города Владимира. На поклонение ей стали приходить люди из окрестных мест. Это придавало больше значения и самому городу. Когда великий князь сделал Владимир своею столицею и дружина поселилась тут, стало в городе люднее, промыслы разные и торговля пошли бойчее, город начал быстро расти и богатеть… Из Владимира по Клязьме, а потом по Оке нетрудно было добраться и до Южной Руси, которую хотел держать в руках властолюбивый Андрей.

Часть дворцового комплекса XII в. в Боголюбове. Реконструкция

Завладев Киевом, задумал он и другие области подчинить себе, а также уничтожить самостоятельность вечевого Новгорода. Уже Юрий Долгорукий стал теснить его. Суздальский князь мог всегда сильно вредить новгородцам: мешать им собирать дань с восточных их земель, прервать восточную торговлю их, которая шла через Суздальскую землю, а главное, мог прекратить подвоз в Новгород хлеба по Волге из низовых областей. Вот почему рано или поздно новгородцы должны были попасть в зависимость от суздальских князей. Зимою 1170 г. явилась под Новгородом грозная рать. Тут были суздальцы, смольняне, рязанцы, муромцы и полочане; начальствовал сын Андреев Мстислав. И предводитель и войска были те же, которые брали Киев. Слухи об их злодействах и насилиях повсюду, где они проходили, воспламенили новгородцев; вспоминали они о беспощадном разорении Киева суздальцами, о разграбленных церквах, о поруганной святыне и клялись умереть за св. Софию и за свою вольность. Город поспешно укрепили новым тыном.

Редко когда русские пытались брать города приступом – обыкновенно долгой осадой принуждали жителей сдаться, брали город, как говорилось тогда, «измором». Но на этот раз Мстислав понадеялся на силу своей рати и решился на приступ. Три дня суздальская рать готовилась к нему, на четвертый начался бой. Новгородцы защищались мужественно, но силы у Мстислава было больше, и стал он одолевать… Казалось, пришел конец Новгороду, но, по преданию, он был спасен чудом. В ночь со вторника на среду новгородский владыка Иоанн усердно молился перед образом Спаса, вдруг ему послышался голос от иконы:

– Иди на Ильину улицу, в церковь Спаса, возьми икону Пресвятой Богородицы, вознеси ее на стену, и Богородица спасет Новгород.

На другой день владыка в сопровождении многочисленного духовенства торжественно вынес икону на стену. Игумены и священники пели молитвы. Народ со слезами молился о спасении, всюду слышались громкие возгласы: «Господи помилуй!» Тучи стрел летели в город. «Одна стрела, – говорит предание, – попала в икону, и она в тот же миг обратилась ликом к городу, и слезы закапали из очей ее. В то же мгновение внезапный и необъяснимый страх охватил всю суздальскую рать, воины пришли в беспорядок, на них нашло какое-то одурение – стали они стрелять друг в друга». Новгородцы вышли из города и одержали блестящую победу над врагами, множество их избили, а пленных взяли столько, что, по словам новгородского летописца, «десяток суздальцев отдавали за гривну».

Мстислав бежал со своею ратью, и лютость его отозвалась на нем же: пришлось проходить ему по тем местам, которые раньше он опустошил, нигде больше не находили хлеба – воины умирали от голода и болезней и принуждены были с ужасом, говорит летописец, в Великий пост есть мясо коней своих.

Так говорит новгородское предание о чудесном избавлении Новгорода от суздальской рати. (С этого времени в честь иконы Богоматери Знаменской установлен праздник 27 ноября.)

Скоро, однако, новгородцам пришлось искать милости у Андрея Боголюбского. Был в Новгородской земле неурожай – настала страшная дороговизна, а хлеб, как выше сказано, шел в Новгород через Суздальскую землю, и вынуждены были новгородцы признать своим князем Юрия, сына Андрея. Но все-таки победа их имела значение. Хотя великий князь и посылал в Новгород своих подручных князей, но «старины и пошлины новгородской» не нарушал…

Между тем Андрей затевал новые порядки: понимал он, что удельные распри губят Русскую землю, что она от них все больше и больше беднеет и слабеет, да и сам хотел быть великим князем не по имени только. Из Ростово-Суздальской области он, боясь усобиц, удалил своих родичей – младших братьев и племянников; выгнал и старых отцовских бояр, которые привыкли слишком вмешиваться в княжеские дела. Советоваться с дружиной Андрей не любил.

Хотел он быть «самовластцем» – и не только в своей области, но и во всей Руси. В Киеве умер брат его Глеб. Владимир Мстиславич надумал было водвориться здесь. Андрей приказал ему немедленно выехать из Киева и отдал его Роману Ростиславичу, князю кроткому, покорному, – отдал не по старшинству, а по «милости своей».

Андрей благоволил к Ростиславичам (князьям Смоленским), так как они признали его старшинство и повиновались ему.

– Вы назвали меня своим отцом, – велел он сказать им, – хочу вам добра и отдаю Киев брату вашему Роману.

Через несколько времени случилось, что Ростиславичи не исполнили одного желания Андрея, тогда он послал сказать Роману:

– Не ходишь в моей воле ты с братьями твоими – так иди вон из Киева, а Давид пускай идет вон из Вышгорода, Мстислав – из Белгорода. Ступайте себе в Смоленск и делитесь там между собою, как знаете!

Не слыхали еще до сих пор русские удельные князья таких властных речей от великого князя. Роман повиновался, но другие Ростиславичи воспротивились и послали сказать Андрею:

– Брат! Мы назвали тебя своим отцом, крест тебе целовали и стоим на крестном целовании, хотим тебе добра; а ты теперь брата нашего Романа вывел из Киева и нам кажешь путь из Русской земли без всякой вины; так пусть рассудит нас Бог и крестная сила.

Андрей никакого ответа на эти слова не дал. Тогда Ростиславичи тайно ночью въехали в Киев, схватили Андреева младшего брата и племянника и посадили в Киеве брата своего Рюрика.

Узнав об этом, Андрей сильно разгневался. Обрадовались его гневу Ольговичи, князья черниговские: они надеялись сами завладеть Киевом и стали подстрекать Андрея против Ростиславичей.

– Кто тебе враг, – послали они ему сказать, – тот и нам; мы готовы идти с тобою.

Андрей надеялся на свои силы. Призвал он своего мечника и наказал ему:

– Поезжай к Ростиславичам и скажи им от меня: не ходите в моей воле, – так ступай же ты, Рюрик, в Смоленск к брату, в свою отчину; а ты, Давид, ступай в Берлад (город в нынешней Молдавии), не велю тебе быть в Русской земле. А Мстиславу скажите так: ты всему главный зачинщик, не велю тебе быть в Русской земле!

Сильно оскорбился такою речью и самовластием Андрея Мстислав, стоявший всегда за правду и за старину. Смолоду он привык не бояться никого, кроме одного Бога. В сильном гневе приказал он при себе остричь послу голову и бороду и отослал его с такими словами великому князю:

– Мы доселе чтили тебя как отца по любви, а ты прислал к нам такие речи, как будто не князьям, а подручникам. Твори, что замыслил, пусть Бог нас рассудит!

Старинные гербы Новгорода и Владимира

Когда услыхал Андрей эти слова, когда узнал об оскорблении посла, то пришел в такой гнев, что даже опал в лице. Он велел немедля собрать большое войско. Тут были ростовцы, суздальцы, владимирцы, переяславцы, белозерцы, муромцы, новгородцы, рязанцы – всего около 50 тысяч воинов. Сын Андрея Юрий с опытным воеводою вел это войско. Получили они от великого князя такой приказ:

– Рюрика и Давида выгоните из моей отчины, а Мстислава схватите, ничего ему не делайте, приведите только ко мне.

Вся эта рать двинулась в Черниговскую область; тут соединились с нею черниговские князья; князья полоцкие тоже принуждены были идти. Казалось, Ростиславичам несдобровать. Рюрик Ростиславич заперся в Белгороде, Мстислав в Вышгороде, а Давида они послали к галицкому князю Ярославу просить помощи.

Главные силы северной рати пошли на Мстислава, дерзкого противника Андрея Боголюбского. Девять недель стояло под Вышгородом огромное ополчение.

Храбро отбивался Мстислав, несмотря на то что силы у него было немного. Союзная рать действовала неединодушно, многие из участников воевали против своей воли: между отдельными вождями согласия не было, и дело союзников не ладилось; больше было тут шуму, крику, суеты, чем толку. Многим надоело уже стоять под городом, взять который они потеряли надежду. Вдруг разнеслась молва, что галицкая рать, соединившись с Рюриком, хочет ударить на них. Ужас охватил сборную Андрееву рать; они бросились бежать из Вышгорода; бежали в таком беспорядке, что множество людей при переправе через Днепр утонуло.

Мстислав, видя поспешное отступление вражьей силы, вышел из города, погнался за врагами, захватил их обоз и забрал многих в плен.

Это дело доставило Мстиславу громкую славу. Двадцать союзных князей с их ратями не совладали с ним. С этого времени и назвали его Храбрым.

Стал после этого Киев снова переходить из рук в руки. Не такой был человек Андрей Боголюбский, чтобы помириться с неудачей и оставить враждебных себе князей полными хозяевами на юге; он, верно, добился бы своего, если бы неожиданная смерть не помешала ему.

Властолюбивый Андрей имел много врагов между князьями и боярами; оказались они и между ближними людьми. Был он и к ним очень строг, если они злоупотребляли его доверием или не повиновались ему. Казнил он за какую-то вину одного из родственников своих по жене, боярина Кучковича. Брат казненного с несколькими княжескими слугами решился злодейством освободиться от строгого господина. Андрей, подобно другим русским князьям, принимал к себе на службу иностранцев. Одним из приближенных слуг к нему был ключник Анбал из иноземцев. Он тоже принял участие в заговоре.

– Сегодня князь казнил Кучковича, – говорили заговорщики, – а завтра казнит и нас; покончим с ним.

Ночью, взявши оружие, пошли злоумышленники к княжескому терему. Когда они подошли к спальне князя, то их обуял страх; не хватало у них смелости совершить преступление. Тогда они пошли в медушу (погреб, где хранились меды и вина), напились вина и снова пошли в княжий терем.

Один из злодеев постучал в дверь спальни.

– Кто там? – спросил Андрей.

– Прокопий! – отвечал стучавший (Прокопий был одним из любимых слуг Андрея).

– Нет, это не Прокопий! – сказал князь, хорошо знавший голос своего слуги.

Дверей он не отпер. Злодеи стали ломиться в дверь. Князь бросился к своему мечу, который обыкновенно находился подле него. Меча не оказалось: Анбал раньше убрал его. Заговорщикам удалось выломать дверь; бросились они на князя…

Андрей был очень силен, стал обороняться и одного из противников своих сбил с ног. Впотьмах, не разглядев, злодеи поранили упавшего, приняв его за князя. Затем, увидев свою ошибку, напали на князя, стали наносить ему удары мечами, саблями, копьями. Он сначала сильно боролся.

– Нечестивцы! Что я вам сделал? – говорил он. – За что вы проливаете кровь мою? Бог вам отомстит за мой хлеб.

Наконец израненный и окровавленный Андрей упал под ударами убийц. Злодеи думали, что он убит, взяли раненого товарища своего и поспешно понесли его. Князь поднялся и, обливаясь кровью, со стоном вышел из спальни. Убийцы услышали стон его и вернулись. Не нашедши его на том месте, где они оставили его, злодеи испугались…

– Скорее ищите его, – говорили они друг другу, – а не то мы погибли!

Зажгли свечу и по кровавому следу нашли несчастного князя; он успел сойти по лестнице вниз и думал скрыться за лестничным столбом. Злодеи кинулись на него.

– Господи, в руки Твои предаю дух мой! – были последние слова несчастного.

Умертвили заговорщики и Прокопия, верного слугу Андрея. Княжеское имущество было разграблено. Из кладовой князя забрали золото, драгоценные камни и разные ткани и одежды.

Тело убитого князя долго лежало брошенное в городе; никто не решался взять его, чтобы отдать ему последний христианский долг, – все боялись заговорщиков. Но нашелся между слугами князя один, киевлянин Кузьма, который не побоялся злодеев. Стал он плакать над трупом Андрея. Насилу выпросил этот верный слуга у ключника ковер и корзно покрыть труп убитого князя. Обернув тело, Кузьма понес его в церковь и стал просить, чтобы ее отперли. Ему закричали:

– Да кинь тело тут в притворе. Экая тебе печаль с ним!

Все были уже пьяны. Кузьма стал плакать и причитать над своим господином:

– Уж тебя, господин, слуги твои не хотят знать… Бывало прежде, придет ли гость из Царьграда или из какой-либо русской стороны, или латинянин, христианин ли, поганый ли, – ты, бывало, скажешь: введите его в церковь и на полати (на хоры), пусть видит истинное христианство и крестится, – что и бывало. Болгаре, жиды и вся погань-язычники, видевшие здесь славу Божию и красоту церковную, больше сокрушаются по тебе, а эти твои слуги даже в церковь не пускают положить.

Только на третий день после убийства нашлось духовное лицо, которое решилось отпеть князя. На шестой день, когда волнение, поднявшееся во Владимире, стихло, владимирцы порешили перенести тело своего князя из Боголюбова во Владимир. Когда торжественная процессия приближалась к городу и толпы народа, стоявшего у городских ворот, завидели княжеский стяг (знамя), который несли перед гробом, многие из народа стали рыдать. Андрея похоронили в построенной им Богородичной церкви (1174).

После смерти его ростовцы и суздальцы выбрали себе в князья не сына его и не братьев, а племянников, – думали, что в благодарность за избрание они будут править «по старине». Владимирцы призвали к себе на княжение брата Андреева – Михаила. Начались тогда усобицы между племянниками и дядями, между старыми городами (Ростовом и Суздалем) и молодым городом Владимиром. В конце концов владимирцы одолели. Михаил Юрьевич утвердился во Владимире. Через год он умер, и место его занял брат его Всеволод по прозванию Большое Гнездо (1176).

Данный текст является ознакомительным фрагментом.