Глава III. О новом оружии

Глава III. О новом оружии

Планетарная жизнь человечества — это исторический процесс смены цивилизации.

Военное искусство всегда находилось в прямой зависимости от степени развития данной цивилизации. Каждая цивилизация, не нарушая философской сущности принципов войны, богатством своей культуры и своей техники влияла на стратегический размах военных действий, на методы оператики и на тактические способы боя. Но ни одна из известных нам предыдущих исторических цивилизаций не развернула таких технических возможностей, как наша теперешняя эпоха, называемая историей цивилизацией белой расы.

Огонь на дедовских полях сражений был шуткою по сравнению с боевым огнем наших отцов. Игрушкою была для нас техника наших родителей. А сыновья наши и внуки, вероятно, со снисходительной улыбкой будут читать о танковых атаках и воздушном терроре Второй мировой войны.

С грандиозным размахом растут оперативно-технические возможности оружия нападения. С тем же размахом развивается техника и техника пассивной обороны.

Во время Второй мировой войны военное искусство каждой из сторон ввело в бой новые факторы военных действий.

Советы — «малую войну», сыгравшую решающую роль на Восточном и Балканском фронтах военных действий.

Англо-американцы — воздушный террор, оружие большого психологического эффекта и атомную бомбу, сброшенную на Японские острова. Степень технического совершенства этой бомбы в 1945 году делала ее тогда исключительно оружием тактики, нанесшим, однако, японцам большие потери и вызвавшим в свете огромную сенсацию.

Германия в начале войны вывела в поле новый метод танкового тактического боя, который своим оперативным размахом сразу же дал решающие стратегические результаты. Глубокие оперативные прорывы массированными танковыми дивизиями при глубокой координации их действий с действиями тактического воздушного флота создали новую маневренную эпоху Второй мировой войны, перешедшую в историю под именем германских блицкригов.

Много позже появилась германская ракетная — «Фау-1» и «Фау-2».

Замечательное техническое изобретение. Тактическое оружие, однако, пришедшее слишком поздно, чтобы сыграть оперативную роль. Генерал Эйзенхауэр в своих воспоминаниях говорит: «Германская ракетная артиллерия — это большое огневое могущество. Начни она действовать на 6 месяцев раньше своего срока, и вся наша десантная операция в Нормандии могла бы быть сорвана. Во всяком случае, мы понесли бы огромные потери».

Заводы производства этих ракет и установки — базы — были несколько раз разгромлены союзным воздушным флотом. Поэтому ракетная артиллерия опоздала, и участь сражений от Нормандии до Берлина была решена. Решена огромным техническим и воздушным превосходством западных демократий.

Поэтому мы отмечаем следующий чрезвычайно интересный военно-исторический факт: сенсационная атомная бомба, психологический воздушный террор и германская ракетная артиллерия во время Второй мировой войны так и не успели, вернее, не смогли выйти из рамок тактического оружия и приобрести тот оперативный размах, который их сделал бы средством решающего боевого воздействия.

Наоборот, советская военно-политическая доктрина «малой войны» решительно перешагнула границы тактических возможностей и вышла на простор оперативных полей. Теоретически разработанная и практически подготовленная «малая война» советского Генерального штаба явилась в большой степени военно-политической внезапностью, и своим оперативным действием сделалась новым, решающим военно-политическим оружием революционного военного искусства.

Никто из воюющих сторон, кроме СССР, не подумал и не решил еще в мирное время заняться изучением и приготовлением как теории, так и практики вышеуказанной военнополитической доктрины. Поэтому всем Генеральным штабам пришлось во время вооруженных действий импровизировать организацию контрпартизанских мер и партизанские военные акции.

Советская политическая наука ошиблась, утверждая, что каждая национальная и классическая война должна обязательно с течением развития военно-политических операций перейти в революционное брожение и окончиться открытой гражданской войной. Этого Советам не удалось сделать ни в войне против Польши, ни в войне против маленькой Финляндии, ни в последней Второй мировой войне против могущественных вооруженных сил Третьего рейха.

Однако организация национального сопротивления оккупационной власти в Польше, в Югославии и в Греции вместе с организацией на протяжении тысячи верст 200-тысячной партизанской массы создало на Восточном и Юго-Восточном фронтах регулярных военных действий новую военно-политическую ситуацию и ввело в бой новый революционный фактор военных и политических действий. Фактор оперативного значения. За классическим фронтом регулярных войск открылся новый, глубоко в тылу противника эшелонированный, фронт иррегулярных бойцов. Бойцов «зеленой армии», поставивших свою жизнь вне «нормального закона».

Борьба с этим новым революционным методом внутреннего воздействия не входила в оперативные расчеты германского Генерального штаба, и ему пришлось начать импровизировать. Пришлось решать оперативное уравнение с партизанскими неизвестными.

В наш исторический век, век великих социальных сдвигов и политических потрясений, надо с особым вниманием проанализировать вопрос: можно ли во время нормального вооруженного конфликта, при благоприятных военно-политических условиях, перевести национально-классическую войну в гражданско-революционную? А если можно, то при каких политических обстоятельствах, и в каких оперативных размерах, вышеуказанный фактор военных действий может быть одной из составных частей нормальной калькуляции общего стратегического плана?

Приступая к изучению советской военной доктрины о «малой войне», мы должны, прежде всего, полностью отбросить все политические эмоции и профессиональные предубеждения. Мы должны подойти к работе с полным научным объективизмом. Вышеуказанную доктрину придется рассматривать во всех ее военно-политических аспектах. В аспектах теории и в аспектах практики.

Рассмотреть хотя бы вкратце со следующих точек зрения: истории, психологии, тактики, оперативного искусства, стратегии и политики.

Надо хорошо помнить, что критерием каждой военной доктрины является ее боевая практика, и что только на полях сражения сдают государственные экзамены командование, армии и их военно-национальные дисциплины.

Советское партизанское движение сдало свой исторический экзамен.

Сдало во время Второй мировой войны от Балтийского моря до Балканских гор.

Поэтому оно заслужило глубокое изучение его теории и его революционной практики.

Государственным политикам надлежит знать, какую революционную бурю может родить малая война, а профессиональным военным — какое страшное оперативное оружие укрывается за «презренной акцией» иррегулярных банд.

Незаслуженное презрение к врагу часто ведет нас к военным катастрофам.