Начало промышленного переворота – подготовка экономического фундамента нового общества

Начало промышленного переворота – подготовка экономического фундамента нового общества

К концу XVIII века в социально-политической и идеологической сферах накопилось уже немало симптомов, свидетельствовавших о том, что «старый порядок» переживает глубокий кризис. В 60-е годы XVIII века дало о себе знать еще одно новое явление, не вписавшееся в рамки «старого порядка», – начался промышленный переворот, готовивший тот экономический фундамент, на который в XIX веке стало опираться буржуазное общество. Промышленный переворот начался в Англии. И это не случайно. К середине XVIII века в этой стране уже существовала достаточно развитая по меркам того времени промышленность. Ее основой являлась мануфактура: на них производилась большая часть товаров. Однако этому типу производства свойственны жесткие внутренние ограничения, и к этому времени развитие мануфактур в Англии достигло своего пика. Возник вопрос: что дальше?

Предпосылки для перехода промышленного производства на более высокую стадию развития были подготовлены предшествующими событиями истории Англии. К этому времени там практически завершилась аграрная революция, оказавшая большое влияние на английское общество: с одной стороны, она стимулировала аккумуляцию капиталов, заметно расширяла емкость внутреннего рынка, с другой, вела к созданию широкого рынка наемного труда. Разделение труда на мануфактурах достигло к этому времени очень высокой степени и предельно упростило и специализировало отдельные производственные операции, что готовило почву для замены ручного труда на простейшие машины. Еще в первой половине XVIII века появились механические приспособления для подъема воды из шахт, летучий челнок в ткацком станке и некоторые другие. Однако в это время машины были скорее исключением из правил и еще не определяли лицо производства.

Промышленный переворот начался в легкой промышленности. Это не случайно. Там внедрение машин требовало меньших капиталовложений и приносило быструю финансовую отдачу. Приток дешевых и красивых индийских тканей диктовал производителям английских тканей необходимость резкого улучшения их качества. В 1765 г. ткач Джеймс Харгривс изобрел механическую прялку, в которой одновременно работали 15–18 веретен. В честь своей дочери он назвал ее «Дженни». Новое изобретение быстро завоевало Англию и неоднократно модернизировалось. Именно с ним обычно связывают начало машинного века.

Поток усовершенствований нарастал очень быстро. Важной вехой в этом процессе стало изобретение в 1784 г. паровой машины, которую можно было использовать практически на любом производстве. Резко расширило производственные возможности внедрение токарного станка. Новая техника очень быстро потребовала иной организации производства. На смену мануфактуре шла фабрика. Первые фабрики появились в Англии в 70-е годы XVIII века. В отличие от мануфактуры, основанной на ручном труде, фабрика была крупным машинным производством, рассчитанным на получение прибыли. Распространение фабрик ознаменовало собой начало перехода к индустриальной цивилизации.

Промышленный переворот имел не только техническую, но, что еще более важно, социальную сторону. В ходе промышленного переворота формировались два основных класса индустриального общества: промышленная буржуазия и наемные рабочие. Этим двум новым социальным группам предстояло найти свое место в старой социальной структуре и выработать модус взаимоотношений между собой. Это оказалось очень непростым делом, растянулось на многие десятилетия, и динамика данного процесса стала с середины XIX века определять основные параметры развития общества. В этом процессе можно выделить несколько весьма различных по своему содержанию этапов.

Уже на первом этапе (вторая половина XVIII – первая треть XIX века) промышленный переворот резко изменил весь социально-экономический облик Англии. Возникли крупные промышленные центры (Манчестер, Бирмингем, Шеффилд). К концу XVIII века уже четверть населения жила в городах. Бурно развивалась транспортная инфраструктура: по всей стране строилась сеть каналов, сооружались дороги с твердым покрытием. Завершилось складывание внутреннего рынка, который опирался на солидную промышленную базу. Именно в промышленном секторе создавалась теперь основная часть национального богатства. Естественно, что формирующийся слой промышленников стремился к тому, чтобы государство строило свою политику с учетом специфических интересов и этой фракции буржуазии, а не только торгово-финансовой элиты и старой аристократии. И если в период своего становления промышленную буржуазию удовлетворял лишь учет ее интересов в политике государства, то очень скоро она стала добиваться подчинения всей его политики своим запросам. Она начала открыто претендовать на власть.

Еще сложнее складывались отношения между владельцами промышленных предприятий и работавшими там наемными рабочими. Невысокая производительность труда, желание получить максимальную прибыль вели к тому, что предприниматели стремились любой ценой сократить затраты на производство товаров, всячески занижали заработную плату и увеличивали продолжительность рабочего дня. Если к этому добавить различные штрафы, полное отсутствие техники безопасности и какого-либо законодательства, защищающего права лиц наемного труда, то вполне можно констатировать, что в этот период степень эксплуатации рабочих была максимально высокой.

Не удивительно, что подобная ситуация рождала стихийный протест. Плохо осознавая новые реалии, причины, их порождавшие, и способы улучшения своего положения, рабочие первоначально, как правило, направляли весь свой гнев против машин. Именно в них они видели главную причину своего бедственного положения. Логика их рассуждений была предельно проста: когда не было машин, жизнь простого человека была легче и лучше, значит, во всем виноваты машины, и их надо уничтожать. Здесь проявился свойственный людям стереотип восприятия бытия: изменения, чреватые неизвестностью и неожиданностями, ломающие привычный уклад жизни, обычно внушают опасения, рождают ностальгические воспоминания о прошлом. Именно эти особенности массового сознания породили такое специфическое явление, как движение луддитов (по имени некоего Неда Лудда, который якобы первым сломал свой станок). Луддиты поджигали фабрики, ломали станки, короче говоря, добивались закрытия фабрик.

Движение луддитов быстро набирало размах. Это встревожило не только предпринимателей, но и власти, которые усматривали в нем угрозу существующему правопорядку. Уже в 1769 г. парламент принял суровый закон против луддитов. Не удивительно, что отношения между власть имущими и рабочими приняли жестко конфронтационный характер, превращаясь в серьезный фактор, дестабилизировавший общество.

У движения луддитов по существу не было будущего: остановить изменения, инициированные промышленным переворотом, было невозможно. Однако вопросы, порожденные промышленным переворотом, оставались. Преследование луддитов ни в коей мере не решало проблем – положение рабочих оставалось крайне тяжелым. Следовательно, сохранялось стремление его изменить, а нежелание предпринимателей улучшить его постоянно подпитывало конфликт. Он принимал все новые формы. Убедившись в неэффективности луддизма, рабочие стали искать иные способы борьбы за свои права. Так родилась идея создания тред-юнионов (профсоюзов). Раньше всего они возникли в наиболее развитой тогда отрасли промышленности – текстильной. Конечно, они по многим параметрам отличались от современных, но, раз возникнув, они прочно заняли свою нишу в структуре общества и постепенно превратились в основную форму организации трудящихся.

Промышленный переворот начался в Англии, но это было явление, которое невозможно было удержать в национальных границах. В сферу промышленного переворота постепенно попадали все новые и новые страны. В каждой из них он шел разными темпами, имел свою национальную специфику. Однако конечный результат был один и тот же: промышленный переворот радикально подрывал устои «старого порядка» и создавал фундамент нового индустриального общества.