4 Политические элиты
4
Политические элиты
Министры, равно как и главы областных административных аппаратов – «штаттхальтеры» (Statthalter), в узком смысле слова не были государственными служащими. Хотя они и управляли административным штатом, назначал и отзывал их император по политическим мотивам, вне зависимости от того, служили они в администрации или нет.
Министры и штат их служащих действовали от имени монарха в конституционном законодательном процессе и могли занимать посты в парламенте. Но даже императорская власть сталкивалась с трудностями, если пыталась действовать вопреки интересам парламента. Таким образом, существовала своего рода политическая взаимоответственность правящих элит. Политический характер их отношений очевиден, потому что перед ними стояла задача реализации долгосрочных и среднесрочных политических программ, направленных на сохранение империи и ее мощи, а также на обеспечение максимальной парламентской поддержки этой линии.
Это частично относилось и к назначаемым начальникам земельных правительств, хотя они прямо подчинялись имперскому правительству и сферы их влияния ограничивались территорией их области.
Министры и главы земельных правительств, несомненно, представляли ядро имперской политической элиты. Включала ли эта элита еще какие-либо круги?
Чтобы ответить на этот вопрос, мы, во-первых, попробуем рассмотреть политические партии как конституционных выразителей политической воли населения империи, а во-вторых, взглянем, какие еще формы представления общественных интересов существовали.
Система партий44 после 1848 года сформировалась в соответствии со структурой управления империей. Немецкоязычные либеральные центристы предпочитали систему высокоцентрализованного государства, в то время как преимущественно ненемецкие католические и консервативные федералисты настаивали на сохранении свободного союза земель. Хотя федералисты с трудом могут быть причислены к имперской политической элите, это верно и для либералов, поскольку они опирались только на поддержку крупнейших (немецкоязычных) городов и бюрократии.
Дальнейшее свидетельствует о возрастающей важности национального вопроса и о связанных с этим изменениях в партийной системе среднего класса. Большинство партий укоренились только на территории «своего» народа, и, следовательно, попытки создать единую имперскую политическую партию, как правило, терпели крах (и это неудивительно, учитывая, что, как уже упоминалось, имперское общество не сложилось).
Были предприняты две попытки создать общеимперскую партию – христианско-социальную и социально-демократическую. Они не удались, хотя и по разным причинам. Оба эти политические движения не смогли укорениться во всей империи, они были противоречивы и не имели поддержки в коронных землях, где бушевал национальный конфликт. Антисемитски настроенные христиане-социалисты (по крайней мере, на словах) не хотели учитывать важный сегмент населения, а социал-демократы не смогли убедить имперский истеблишмент в своей благонадежности. Таким образом, партийные лидеры тоже не могут быть безусловно причислены к имперской политической элите. Они, скорее, принадлежали к элитам, действующим в империи, иногда при этом против империи.
Вопрос существования неофициальных политических элит очень интересен, но весьма непрост. Эта группа включала в себя буржуазных лоббистов общеимперских экономических интересов, которые добивались укрепления империи. Однако нелегко определить реальную степень влияния этой группы на политическую ситуацию.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.