Другие оценки

Другие оценки

Однако уже давно Петру давали и другие характеристики. Академик Бенуа так, например, отозвался о гипсовой маске, снятой с Петра в 1718 году: «Лицо Петра сделалось в это время мрачным, прямо ужасающим своей грозностью. Можно представить, какое впечатление производила эта страшная голова, поставленная на гигантском теле, при этом еще бегающие глаза и страшные конвульсии, превращающие это лицо в чудовищный фантастический образ». Писатель-эмигрант Иван Солоневич в своей знаменитой книге «Народная монархия» подвергает дела «великого преобразователя» сокрушительной критике. Никакое «окно в Европу», пишет он, Петру прорубать было не надо. В то время в нее уже была открыта достаточно широко открыта дверь, Россия и до Петра активно торговала с европейскими странами, в Москве жило и работало множество иностранцев. В исторических книгах, да и в художественной литературе (например, в романе Алексея Толстого «Петр I»), рисуется такая картина: из грязной варварской Москвы Петр приехал в Европу и поразился ее чистоте, гуманности и благоустройству. Пора заводить такие же порядки и в «отсталой» России, решил царь, и начал «железной рукой» это делать.

По этому поводу Солоневич пишет: «Самого элементарнейшего знания европейских дел вполне достаточно для того, чтобы сделать такой вывод: благоустроенной Европы, с ее благопечительным начальством, Петр видеть не мог – по той чрезвычайно простой причине, что такой Европы вообще и в природе не существовало». Там только что закончилась Тридцатилетняя, кровопролитная и опустошительная война, Европа голодала и вымирала. Дороги были переполнены разнузданными шайками разбойников – беглыми солдатами и разорившимися горожанами, повсюду полыхали костры инквизиции. Свирепствовали массовые казни. В Англии, куда Петр направился после Саардама, при одной только Елизавете было повешено и казнено другими самыми жестокими способами 90 тысяч человек.