Аварские войны 595–599 гг. и славяне
Аварские войны 595–599 гг. и славяне
Экспедиции ромеев за Дунай только способствовали усилению Аварского каганата. Каган, конечно, так и не получил доли в словенской добыче. Однако обстоятельства складывались так, что после каждой ромейской акции перед ним открывались новые возможности для подчинения словен. Дунайцы были ослаблены и охвачены междоусобицами. Их распри разжигала к тому же ромейская дипломатия. Ни о каких значительных вождях — «риксах» или «таксиархах» — на этой территории источники больше не упоминают.
В Константинополе понимали перспективу усиления авар за счет словен. С каганатом Маврикий хотел рассчитаться давно. К тому же в 595 г. возобновились дипломатические контакты с тюрками, у которых завершалась гражданская война. Император получил хотя бы зыбкую (так и не оправдавшуюся при нем) надежду на возвращение сильного союзника.
В начале весны 595 г. Приск принял командование поредевшей армией Петра. Подсчитав потери, стратиг хотел сперва обвинить незадачливого преемника перед Маврикием, но его отговорили. Не тратя времени на придворные интриги, Приск двинулся к Дунаю и на пятнадцатый день разбил лагерь на северном берегу. Судя по дальнейшему, переправился он где-то в Западной Олтении. Любопытно, что не сообщается не только о каких-либо столкновениях со словенами, но и о захвате добычи[464].
Приск шел по этой редконаселенной земле четыре дня, не встречая никаких препон в движении к западу. Местные словене, судя по всему, были замирены дарами — как и советовал Маврикий. Их вожди могли счесть, что теперь их черед быть сторонними наблюдателями в борьбе ромеев и авар. То же, что Приск решил испытать силы именно каганата, вскоре стало очевидно.
Следует помнить, что и далее на восток, в землях, уже бесспорно относившихся к «Склавинии», воины кагана «беззаботно» бродили уже год назад. Теперь же Приск подступил к самым рубежам собственно каганата. Он прошел вдоль реки до самых Катаракт (Железные Ворота, где Дунай проходит через горы), перешел их и переправился на южный берег близ Верхних Нов. Эта крепость располагалась в провинции Верхняя Мезия, которую ромеи едва контролировали. Каган воспринял действия Приска как провокацию и потребовал объяснений. Приск издевательски ответил, что прибыл поохотиться. Каган обвинил стратига в нарушении мира. Приск резонно заметил, что стоит на ромейской земле. Но каган стал утверждать, «что она отнята у ромеев оружием, согласно законам войны». Строго говоря, полевое соглашение 592 г. давало почву для любых толкований. В споре с послами кагана Приск обозвал его «беглецом с востока»[465].
Каган понял, что ромеи начинают войну. Не желая оставлять у себя в тылу оплотов противника, он подступил к Сингидуну, срыл его стены и приказал тамошним гражданам выселяться в Паннонию. Любопытно, что охрану занятого города каган поручил не жившим в его окрестностях словенам, а болгарам[466]. Он не слишком полагался на мораван. В связи с дальнейшими военными действиями словене тоже ни разу не упоминаются. Это подтверждает, что они решили остаться в стороне от противостояния Империи и каганата. Каган не мог или не хотел принудить к участию в войне даже непосредственно подвластных ему обитателей Потисья.
Приск прибыл для переговоров с каганом в его ставку (Константиола на северном берегу Дуная, против устья Моравы). Стратиг потребовал отказаться от уничтожения Сингидуна, но вернулся ни с чем. Тогда началась открытая война. Заместитель ромейского командующего Гудвин подошел к полуразрушенному городу на кораблях и выбил болгар. В ответ каган вторгся во внутренние области Далмации, доселе не страдавшей от его набегов. Гудвину, однако, удалось настигнуть авар и истребить крупный их отряд, охранявший добычу. Каган свернул военные действия против ромеев и отвел войска за Дунай[467].
Причиной этого стало не только поражение в Далмации. Тревожные вести пришли с западных рубежей каганата. Бавары Тассило в 595 г. решили повторить удачный набег, совершенный их королем за три года до того. Примерно двухтысячный отряд вторгся в земли альпийских словен. Целью разорителей стали верховья Дравы, где жили стодоряне. Не исключено, что набег инспирировали ромеи, пытавшиеся прикрыть собственные владения в Истрии. Узнав о происшедшем, каган поспешил на запад, оставив на Дунае силы, достаточные для сдерживания Приска. В битве с баварами каган, чьего появления они никак не ожидали, поголовно истребил всю вторгшуюся шайку[468]. Ближайшие полтора года, до лета 597-го, каган посвятил войне на западе, против франков и их союзников. На Дунае противостоящие армии бездействовали.
Летом 597 г. каган вновь прибыл к ромейским рубежам и возобновил войну. Форсировав Дунай, он вторгся в Нижнюю Мезию. Похоже, перешел Дунай он именно в этой провинции. Значит, авары беспрепятственно миновали «Склавинию», покорив или склонив к союзу племена ее западной части. Слух о помощи, оказанной каганом их соплеменникам, возродил симпатии к нему у многих словен. Зимой 597/98 г. каган осаждал Томы (ныне Констанца) — важнейший порт провинции Скифия. Приск пришел от Сингидуна на подмогу осажденному городу, но осаду снять не смог. С началом весны 598 г. в ромейском лагере начался голод. В Великую субботу (29 марта) каган внезапно предложил Приску перемирие. Сверх того, на Пасху он благородно снабдил ромеев продовольствием. Полководцы обменялись дарами. По окончании же Пасхальной недели каган снял осаду с Том и удалился[469].
Но, проявив великодушие к Приску, с которым у него сложились некие личные отношения, каган вовсе не намеревался прекращать войну. Узнав, что Маврикий послал в Мезию с войском Коментиола, каган выступил навстречу. В устье реки Янтра, правого притока Дуная, 20–21 апреля 598 г. произошло сражение, решившее исход кампании. Ромеи были разбиты наголову. Коментиол позорно бежал. Его небезосновательно винили в том, что он намеренно, чуть ли не по императорскому приказу предал кагану постоянно бунтующее войско. Каган вновь разорил окрестности столицы. Лишь вспыхнувшая в войске чума и смерть семерых сыновей вынудила его остановиться. В Дризиперу к убитому горем кагану отправился ромейский посол Гарматон с предложением мира[470].
Каган согласился на мирный договор и продиктовал его условия, возложив всю вину за развязывание войны на ромеев.
Дунай признавался границей между ромеями и аварами. При этом, однако, оговаривалось, что «против славян реку можно будет переходить»[471]. Очевидно, что условие было на руку ромеям. Но обоюдный характер договоренности четко указывает на причины согласия кагана. Страх ромейского вторжения неизбежно толкал дунайцев в объятия каганата. С другой стороны, на племена, союзные ромеям или стремившиеся сохранять независимость, каган получал право напасть сам.
Каган потребовал выкупить у него всех ромейских пленных. Однако император отказался уплатить запрошенную сумму. В ответ каган поголовно перебил пленников. Это еще более усугубило подозрительность и ненависть войска к Маврикию. Каган же все равно добился своих денег, повысив по условиям договора «дань» с Империи[472]. Только тогда авары ушли за Дунай.
Итак, война завершилась со страшным позором для ромеев и их императора. Маврикий, конечно, не мог смириться с таким поражением. К миру он отнесся лишь как к временной передышке и сразу начал готовить новую войну. За Империей остались все придунайские провинции, включая Верхнюю Мезию. Здесь, в районе Сингидуна, стоял на зимовке Приск. Сюда же весной 599 г. была переброшена восстановленная армия Коментиола. Двинувшись к востоку, ромеи начали переправу через Дунай в районе разрушенного Виминакия. Коментиол сказался больным, и Приск принял общее командование. Каган, оставив охранять северный берег четверых сыновей, сам вторгся в пределы Империи. Но отвлекающий маневр не подействовал — Приск переправился и разгромил сыновей кагана в трех битвах подряд. Погибло более 35 тысяч авар.
Пали и сыновья кагана. Сам он, подтянувшись было им на поддержку, бежал к Тисе[473].
Здесь каган быстро собрал новое войско. Потисье было заселено гепидами и отчасти словенами. Несомненно, всех их обеспокоило ромейское вторжение. Не могло оно не вызвать тревоги и у словен ниже по Дунаю. В дальнейших сражениях словене составляли почти половину аварского войска[474]. Многие племена — как в Потисье, так и с востока — прислали своих ополченцев на помощь каганату.
Военные действия разворачивались не только на дунайском фронте. Они охватили всю границу Империи с каганатом. В мае 599 г. альпийские словене (стодоряне?) через «истрийский вход», то есть по римским дорогам в Истрии, атаковали ромейские владения в Северо-восточной Италии. Но экзарх Равенны (имперский наместник в Италии) Каллиник разбил словен в нескольких сражениях[475].
В то же время ромеи начали войну на Саве, служившей рубежом Далмации[476]. Подходы к столице Далмации — Салоне с севера прикрывала крепость Клис (название от обозначения пограничного укрепления — клисура). Отсюда тысячный отряд ежегодно отправлялся к Саве. Каждую Великую субботу в Салоне происходила встреча и смена пограничников. Клис служил для них перевалочным пунктом и главной базой. Местность за Савой была уже занята словенами (лендзянами), подвластными аварам и отчасти смешанными с ними[477]. Салонские «римляне», до сих пор в войне не участвовавшие, в тот год перешли Саву. Все словенские мужчины тогда «находились в военном походе» (на войне в Потисье?). Внезапное нападение застало в приречных селах лишь женщин и детей. Захватив их в плен и разграбив страну, салониты безнаказанно вернулись к себе[478].
Между тем на Тисе продолжались бои. Приск развивал успех. Спустя месяц после гибели сыновей кагана он вновь сошелся в битве с врагом — и снова победил. Каган ушел за Тису, оставив весь восточный берег в руках Приска. Тогда стратиг отрядил 4000 воинов за реку. Те во время народного праздника захватили врасплох три гепидских поселения и устроили в них страшную резню. Среди убитых и пленников оказались как гепиды, так и «другие варвары» — жившие бок о бок с германцами славяне. С полоном и добычей ромеи вернулись к Приску[479].
Спустя двадцать дней каган, оправившись от поражения, вновь вывел свои войска на левый берег. Основную силу составляли подвластные и союзные племена — словене, гепиды, болгары. «Большой отряд славян» играл главную роль среди них. Приск, к тому времени отошедший от Тисы, вернулся к реке для решающей битвы. В ней авары потерпели последнее в кампании этого года поражение. «Варвары, — пишет Феофилакт, — разбитые, так сказать, наголову, захлебнулись в речных потоках». Многие словене, пришедшие помочь кагану, погибли. Других захватили в плен. Пленных словен было 8000 — почти половина общего числа пленников. Приск в цепях отослал пленных «варваров» в Томы[480].
Каган, однако, предпринял решительную попытку вернуть пленников. Он отправил в Константинополь послов. Аварам удалось опередить вестников Приска. О происшедшем, таким образом, Маврикий узнал от кагана. Тот, конечно, всячески преуменьшал ромейские успехи. В его предложениях обычные угрозы смешивались с лестью по адресу императора. В итоге Маврикий отправил Приску приказ — вернуть кагану пленников, но лишь авар.
Так император, не представлявший себе реальных достижений ромеев, рассчитывал поссорить кагана с подданными — прежде всего со словенами. Уже из Том аварские пленники были возвращены. Ромеи отошли за Дунай, и военные действия завершились[481].