Глава 42. Царь Николай

Глава 42. Царь Николай

Путь многих священнослужителей, переходивших в старообрядчество из государственной Церкви, начинался в Москве на Рогожском кладбище.

Сюда их привозили скрытно, чтобы не прознала полиция. Здесь помазывали миром и оставляли при часовнях учиться правильному служению по старым книгам.

Из Москвы по всей Руси расходились загадочные письма: «Мы нашли соль, да сырую, просушили на рогожке и ссыпали в сусек». Это означало: староверы нашли иерея из Синодальной Церкви («соль сырую»), совершили над ним миропомазание на Рогожском кладбище («просушили на рогожке») и поместили при храме («ссыпали в сусек»).

Отсюда священники разъезжались по приходам. Здесь же находили последнее пристанище. На кладбище было особое место для их погребения, отмеченное памятным крестом с надписью: «Сей крест Господень поставлен в память почивающим здесь своими телами священнослужителям. Они всегда страхом внешнего гонения поражались и внутренним лишением благочестивого епископства утомлялись. И в таковом лютом треволнении как великодушные пловцы и без кормчего спасали от потопления корабль церковный».

Очередное лютое треволнение, чуть не потопившее церковный корабль, началось при императоре Николае I. Положение Русской Церкви при нем сделалось совершенно невыносимым.

Николай Павлович вступил на престол в 1825 году после смерти старшего брата, императора Александра I. Новый самодержец обожал строгие армейские порядки — начищенные сапоги, барабанный бой и солдатское повиновение.

Он мечтал превратить в казарму всю страну. Но староверы, не зависевшие от Синодальной Церкви, нарушали ровный строй царских подданных.

В тогдашней армии солдата за малейшую провинность могли забить палками, уморить голодом, сослать на каторгу или казнить. Император решил, что может так же обходиться со старообрядцами, силой и страхом подчиняя их своим порядкам.

Снова начались жестокие преследования христиан. Действия Николая благословлял московский митрополит Филарет (Дроздов).

Для него иереи были такими же государственными служащими, как чиновники или военные. Поэтому его раздражали староверческие священники, оставившие государственную Церковь.

Филарет сравнивал их с дезертирами — солдатами, бежавшими со службы. Он писал: «Мысль позволить должностному лицу безнаказанно дезертировать или скрываться где хочет есть разрушительная для общественного порядка. По закону беглого священника, как и всякого беглого, следовало бы тотчас поймать и отослать к суду».

Травля староверческого духовенства началась в 1827 году. Царское правительство приняло два закона, направленных против «беглых попов». Отныне им не дозволялось переезжать с места на место для посещения паствы. Вообще староверам впредь запрещалось принимать священнослужителей из Синодальной Церкви.

Главнейшим орудием правительственной борьбы со старообрядчеством стало единоверие. С его помощью поповцев и беспоповцев насильно присоединяли к государственной Церкви.

За отказ принять единоверие по всей стране были закрыты сотни храмов и обителей. С беспримерной жестокостью были разорены поповские монастыри в Стародубье, на Ветке и Иргизе, беспоповская Выговская пустынь в Поморье. Ужас старообрядцев был столь велик, что некоторые объявили Николая антихристом, как прежде Петра I.

Поповцы оказались в совершенно безвыходном положении. Из-за новых гонений их священство, и без того немногочисленное, исчезало буквально на глазах. Перед поповцами обозначилась безрадостная будущность — превратиться в вынужденных беспоповцев.

На Рогожском кладбище заговорили о переходе в единоверие. Начались ссоры и споры. Конец им положил священник Иоанн Ястребов. Он предложил москвичам совершить богослужение в Рождественской часовне и после него на общем соборе принять окончательное решение относительно единоверия.

Наказание шпицрутенами. Иллюстрация из книги: Lacroix F. Les mysteres de Russie. Paris, 1845.

С вечера храм заполнил молящийся люд — началось всенощное бдение. После утреннего богослужения вокруг Рождественской часовни торжественно прошел крестный ход. Затем на середину церкви вынесли крест и Евангелие. Священник вышел вперед.

На него устремились взоры сошедшихся на собор. Не допуская начала словопрений, иерей поднял руку с двуперстным крестным знамением и объявил:

— Стойте в истинной вере и за правый крест до последней капли крови! Кто последует истинной Христовой вере, подходи и целуй крест и Евангелие. А кто не желает оставаться в прежнем положении — выходи вон!

Ястребов первым целовал крест и Евангелие, чему последовали все собравшиеся. Так москвичи устояли перед соблазном единоверия, оставшись верными православию.

Но гонения привели к совершенному оскудению духовенства. Положение было тяжелым. Церкви было необходимо найти надежный и постоянный источник священства. Им мог стать только благочестивый епископ.

В январе 1832 года в Москве состоялся многолюдный собор. На него съехались христиане со всей Руси: уважаемые иереи, благочестивые иноки и ревностные миряне. Иоанн Ястребов объявил собравшимся, что среди них присутствует достойный человек, имеющий сообщить великую тайну:

— Он возвестит вам тайну сию. Он укажет средство отклонить навсегда затруднения в недостатке священников. Он даст нашему богоспасаемому обществу новую силу, крепость и жизнь. Вот он! Отверзите уши ваши и того послушайте!

Иерей вывел на середину собрания молодого купца Афония Козмича Кочуева (1804–1865), известного проповедника и знатока церковных правил. С редким красноречием описал Кочуев бедственное положение Церкви, вызванное гонениями и оскудением духовенства.

Говорил он и о том, что единственный способ сохранить Церковь — учредить за границей местопребывание для архиерея и пригласить туда достойного русского или греческого епископа:

— Непременно и неотложно надобно учредить архиерейство. Поискать надо, нет ли где епископов, сохранивших древнее благочестие. А если таких не сыщется, пригласить русских. Если же не пойдут, то греческих. И принять согласно правилам святых отцов. Жительство же устроить непременно за границей, и лучше всего в Буковине.

Предложение Кочуева было единодушно одобрено. Под покровом глубочайшей тайны начались новые поиски епископа.