Сол, Митра

Сол, Митра

Конечно, рассматривая истоки христианства, нельзя игнорировать влияние митраизма. [180]

Митра (Мифра, Михр, Михра, Миха) – арийское божество как древнеиндийского, так и переднеазиатского пантеона арийского периода, так и римское божество.

В переднеазиатской версии он трактуется как помощник, а иногда как сын Ахура Мазды, первоначально бог небесного света, позднее, бог света и солнца, или как его предвестник. Митра родился 25 декабря (есть версия, что точно в день зимнего солнцестояния). Также считается богом договора – по одному из мифов, Митра боролся с Солнцем, а после победы заключил с ним договор. Традиционно Митра изображался рожденным из камня в семиконечной короне в восточной традиции или фригийском колпаке – чаще в европейской традиции, с факелом в одной руке и мечом – в другой.

Ведический Митра рожден из золотого яйца, находившегося в бездне мировых вод. Уникальна история рождения Митры, по европейской версии: он родился из камня, скалы.[181] Такая же история, рождение в пещере, перекочевала и в миф о рождении Иисуса. Связь рождения Митры из скалы, камня отразилась в более поздней традиции митраистских храмов, расположенных как в пещерах и подземельях, так и на вершинах гор.

Митра приносит в жертву быка, а впоследствии пьет и дает испить другим кровь быка, ест и дает другим мясо быка, как бы преобразившиеся в его кровь (напиток бессмертия) и плоть. Обряд, абсолютно совпадающий с обрядом причастия в христианской традиции.

Имя арийского бога Митры у разных народов звучало по-разному: это и Михр, Мехр, Миха, Мегр. «Митра» обычно переводится как «договор, клятва», и именно в таком контексте, в основном, и применялось имя Митры.

Но тем не менее необходимо учитывать, что бог Митра был «многоликим», понятие «мира, договора» может быть одним из значений имени, отражающем часть его функций. В японской религии, например, аналогом Митры является солнечная богиня Аматэра-су и переводится как «великое божество, озаряющее небеса». Ее история, как и история Митры, связана с пещерой – Аматэрасу прячется в пещере от своего нерадивого брата (солнце в этот момент, разумеется, не светит) и выходит из нее только после уговора богов. Поскольку Митра стал и богом Солнца, то в некоторых языках это слово стало обозначать именно дневное светило: ср. – парфянск. Myhr – «солнце», новоперс. – mihr.

В еврейском варианте это архангел Михаил, перевод имени Михаил – «кто как Бог» или «равный Богу».

Посмотрим соотнесение Митры и с Мировой горой: в переднеазиатской версии она – Хара Березайт, а в индийской – Меру или Сумеру. Рассмотрим переднеазиатский вариант, который, по всей видимости, был более ранним. Хара, понятно, гора, а вот происхождение слова «Березайт» не так однозначно. Есть перевод «высокая», но он происходит от арийского корня barz – «высота, гора», получается «гора горы» – масло масляное. Поэтому более логичным представляется перевод «белая, сияющая» от индоиранского корня «bhereg» – «блестеть, сиять, белый (быть ослепительно белым)», и, соответственно, barza – «береза». Отсюда же, видимо, «брезжить».

Далее мы находим burz-mihr (ср. – перс.), brzmtkr – barzmihrak (парф.) borzomiuuro (бактр.), переводимое от barz – «гора», но более логичным является перевод от «белого». И в этом контексте вполне возможен перевод «белый», далее Михр (Митра) – «мир», а еще более точно, учитывая синонимичное понятие – «белый свет». Так же, как и в современном русском языке, слово «свет» могло иметь два значения. Именно под таким именем, по мнению Л.Н. Гумилева и Б.И. Кузнецова, Митра пришел в Тибет с религией Бон.

Вполне вероятно, что первоначально название Мировой горы у иранцев звучало как Хара Барз-Михр (Митр, Матри). В любом случае, даже если подобное звучание не было изначальным, его наличие объясняет различие переднеазиатского и индийского названия горы Меру: просто были использованы разные синонимы – в первом случае название стало «Белая (сияющая) гора» – Хара Березайт, во втором – «Гора Мира (Света, Митры)» – гора Меру.

Митру часто называли и просто Митра Бага, бог (вест. Mi0tr?h b?yah, согдийск.[182] Mysyy Рууу, ведийск. Mitra-bhaga). В Индии Bhaga считается отдельным божеством и относится к Адитьям,[183] хотя и является одним из проявлений бога солнца Митры, равно как и Арьяман.

Напомним, что и в митраизме, и в христианстве присутствует символика священного камня. И Митра, и Иисус в определенном смысле отождествляются с камнем. Правда, мы не находим связи индийского Митры с камнем, несмотря на то, что идентичность иранского и индийского Митры считается несомненной. Встает вопрос – существовал ли этот миф у ариев изначально или был обретен позднее? В пользу того, что культ священного камня появился до расселения ариев, говорит устойчивость и широкая распространенность мифов о таких камнях. Поэтому более правильным представляется версия о видоизменении культа в Индии, по крайней мере, культа, предназначенного для широких масс. Подтверждает это и различие в пантеоне богов: в иранском варианте количество богов значительно меньше, чем в ведическом. Вероятно, в Индии произошло не слияние привнесенного и местного культов, а добавление новых к имеющимся, что увеличило количество божеств.

В мифах о Митре не менее важным, нежели убийство небесного быка, на котором обычно акцентируются исследователи, является мотив священного камня.

Митраизм является одной из самых древних религий, и его распространение традиционно связывают с расселением ариев. Сложно не согласиться с А. Менем: «По-видимому, культ Митры возник еще до разделения индоевропейских народов и сохранился у них, когда пути их разошлись. Традиционно считается, что арии во II тыс. до н. э. по одному направились в Индию, по другому – в Иран. Вполне возможно, что культ существовал и ранее, в III–IV тыс. до н. э.»[184]

В римскую эпоху, однако, существовал европейский культ Митры, который также лег в основу христианства. Франц Кюмон в свое время высказал мнение о том, что европейский митраизм произошел от иранского, но есть и противники такой позиции. Да, эти культы действительно сходны, тем не менее европейский митраизм имеет свои особенности.

Нас в первую очередь заинтересовало сходство митраистских посвящений с этрусскими ритуалами. Во-первых, посвящения митраизма происходили в подземельях, и по сохранившимся в Риме митреумам можно сделать вывод, что подземелья были построены в виде лабиринтов. Цельс,[185] который считал христианство культом, созданным на основе более древних, в частности, митраизма, указывал, что в мистериях митраизма важную роль играли символы звезд и планет и, что немаловажно, прохождения душ через них, причем этим символом служит семивратная лестница (семь врат связаны с семью металлами и семью божествами). Как мы указывали выше, именно прохождение души по звездному небу к центру Вселенной было основой прохождения лабиринта – карты звездного неба. Согласно Тертуллиану,[186]в таинствах происходило ритуальное воскрешение кандидата – и именно так представляются этрусские ритуалы.

Сцена тауроктонии,[187] хотя и имеет сходство с иранской мифологией, раскрывается в некоторых частях именно благодаря западноевропейской мифологии. Когда бык умирает, извергнув семя, из его мозга произрастает зерно, дающее хлеб, а из крови – виноградная лоза. Мы уже разбирали оба эти понятия, и первое соотносится с богом этрусским богом-сеяте-лем Сатре (Сатурном), второе – с Бакхом (к слову, возможно, именно имя этого бога послужило основой для славянского «бог»). Не следует забывать и о Тайной вечере, где Христос предлагает ученикам хлеб, как тело свое, а вино, как кровь.

Сцена тауроктонии, как и многие изображения древности, носила характер развернутой аллегорической пиктограммы,[188] в таком же аллегорическом виде дошли до нас и мифы, когда некий символ имел двойное прочтение на основе созвучия, и подразумевая при дешифровке не линейное прочтение, но второе, сходное слово, как то: «ворон» – «крест»: corax, а «крест» – «crux», или «виноградная лоза» – Вакх: Bacchus и имя Bacchus.

Изображался европейский Митра традиционно в т. н. фригийском колпаке, который никакого отношения к турецкой Фригии не имеет. Этот колпак изображался на боге Аттисе, а также на этрусских изображениях богов и амазонок.

В формировании образа Христа принимал участие именно европейский Митра. И в таком звучании, Митра, имя переводится именно с латинского языка как совмещение meus terra – «моя земля», что точно отражает функцию Митры как бога границ, и, по всей видимости, это значение может являться исконным и переходить в понятие договора.

И речь идет, собственно, не только о Митре, но и об этрусском Усиле, италийском Солее – солнечном боге (у славян «сълнце»). Изображался он в лучевой короне. В этой короне римские императоры начали изображаться начиная как минимум с Тиберия. Хотя отождествление началось, видимо, с Октавиана Августа, т. е. с того момента, когда император стал носить титул «август» – «божественный». Вероятно, это сопровождалось присвоением императору божественных функций, поэтому императоры дополнительно стали отождествляться с солнцем и изображались в лучевой короне Сола. Но первоначально говорить о митраизме в Римской империи не совсем корректно – речь идет об исконном культе солнечного бога Усила-Сола, также определяемого как Sol Indiges («родное солнце»).

Его изображение в весьма знакомом виде сохранилось в Британии, в римском храме I в. до н. э. в городе Бат.

С одной стороны, этот Сол, вне всякого сомнения, практически идентичен изображениям славянского бога Ярилы, с другой – напоминает голову горгоны Медузы. В любом случае мы видим римское изображение Сола с волосами-лучами.

Бог солнца Сол (Гелиос) известен нам как Sol Invictus («Непобедимое Солнце») – культ, широко распространенный в Римской империи. Однако на многих фресках, в частности, в римском митреуме Барберини, Митра и Сол не отождествляются. Откуда же взялся митраизм в Европе, и когда Сол и Митра слились?

Версия о том, что митраизм был привнесен в Европу пиратами, в общем-то, не выдерживает критики уже потому, что основы этого культа, в частности, такие ключевые моменты, как тауроктония, были известны в Европе задолго до этого, как, например, испанская коррида, имеющая ярко выраженные черты ритуала убийства быка Митрой.

Другое дело, что Митра действительно один из самых древних богов, дошедших вплоть до наших дней, и культ его был настолько широко распространен, что вполне претендует на понятие мировой религии.

Но тем не менее версия о прямой преемственности италийского культа Митры от иранского выглядит не очень убедительно. Дело в том, что все наши представления о митраизме связаны именно с римской его версией; на фресках Барберини представлены все основные сюжеты: и рождение из камня-скалы, и победа над солнцем, и принесение в жертву быка. Но они не имеют прототипов в Иране ни в виде изображений, ни полноценно в мифологии.

Связующим звеном называют «синагогу», точнее, митреум, в ближневосточном городе Дура Европос. Но построен был этот митреум в 224 г. самими римлянами, более того, иранцы в то время не проповедовали митраизм, поэтому связь получается неубедительной.

Единственным серьезным аргументом в пользу аналогии иранского и италийского Митры является само его имя, но оно могло появиться и задолго до нашей эры, и после. В любом случае на фоне оригинальности именно италийских мифов это совпадение не так существенно – западноевропейский культ Митры, как бы ни именовался ранее у этрусков, иберов и италийцев сам Митра, являлся обособленным и самобытным.

В то же время надо понимать, что это имя является одним из определений-эпитетов рожденного из камня бога, и мы можем сталкиваться с другими именами, определяющими того же бога при описании других его функций.

Например, римский бог Термин. Нума Помпилий, легендарный царь Рима, живший предположительно в VIII–VII вв. до н. э., один из первых храмов в Риме посвятил богу Термину.

Можно было бы поиграть в анаграмму, выходящую на те же ТРМ – МТР (или Митерн), но мы не знаем, играли ли в такие игры Пифагор[189] и Нума, поэтому рассмотрим латинский перевод этого слова. «Термин» (лат. terminus) – «граница, пограничный камень, окончание, предел» от тех же «терра» и «мой» в другом порядке. А это одна из ранних функций бога Митры – граница, разделение света и тьмы, добра и зла. Именно поэтому т. н. межевые, разделяющие камни ассоциировались как с философским мировоззрением, так и, соответственно, с богами, аналогичными по функциям Митре, но и с более земным применением.

Непосредственный перевод («земля моя») и, соответственно, функции бога Термина указывают на связь с греческим Гермесом и арийским Митрой. Но главное, пожалуй, то, что воплощением бога Термина был священный камень, находившийся у Капитолийского храма.[190] И вот такое изображение Терминуса: на голове лучевая корона – символ Митры, отсутствие рук указывает на сходство с изображениями греческого Гермеса.

Нума Помпилий установил институт жречества (12 жрецов – по числу как месяцев, так и созвездий) и понтификов, и культ девственных весталок. Нума запрещал изображать богов в его храмах, и это серьезное отличие от греческих традиций и одновременно сходство с митраизмом и иудаизмом.

Термин

О связи богов Митры и Термина говорят и знаменитые римские термы. Первые великие термы в Риме были построены еще во времена Августа. Любопытно само название терм. Слово, однокоренное со словом «термин» и переводимое как «предел, граница, пограничный камень» и, безусловно, родственное греческому heima и, соответственно, богу Гермесу. Таким образом, римские бани, термы, посвящались первоначально, по всей вероятности, богу

Термину, при этом в термах, банях, были же и храмы Митры и Сола.

По иронии судьбы или по неким масонским путям впоследствии слово «терм» стало применяться в физике для обозначения единицы теплоты и состояния энергетического уровня состояния электронов. В буддизме же слово «терма» означает «спрятанное сокровище», и подобные совпадения вряд ли случайны, если вспомнить, во-первых, то, как трансформировалось имя Гермеса в понятие герметизма – тайного, сокровенного знания, и, во-вторых, философский камень в соотнесении с Митрой, хотя буддисты до сих пор ищут исключительно свитки, предполагая, что это и есть то самое сокровенное сокровище.

Что за странные фантазии были у римлян совмещать баню с храмом? Очень вероятно, что в данном случае было совмещение предназначения терм как для бытовых нужд, так и для ритуальных, тем более, что очищение (крещение) водой было частью посвящения и в митраизме, и в этрусской религии, и в христианстве.

Все это указывает на то, что корни религии, называемой митраизмом, были на территории Италии задолго до даты его идентификации современной наукой. Можно ли утверждать, что Митра был в Римской империи от основания Рима? Или Сол-Усил? Сложно сказать, как понимали это преемники Нумы. Как, например, Август,[191] который устраивал тайный пир двенадцати богов, возглавляя его в роли бога Солнца, по указанию Светония, – Аполлона.[192] Правда, опять же, это не очень меняет дело – Аполлон первоначально тоже был «межевым камнем».

Мы видим ситуацию с изменением имени, однако, вполне возможно, что речь идет об эпитетах, кроме того, как мы уже указывали выше, сам образ бога во фригийском колпаке был известен в Западной Европе еще во времена этрусков.

Тот же Светоний упоминает ношение фригийского колпака во времена Нерона, точнее, по факту смерти Нерона: «Ликование в народе было таково, что чернь бегала по всему городу в фригийских колпаках».[193]

Что же касается лучевой короны, то на самом деле она изображалась на римских правителях, начиная с Тиберия, а считается, что митраизм был принят в Риме позже, но наука не должна мыслить категориями случайных совпадений в подобных ситуациях, когда имеются атрибуты религии, относящиеся к более раннему времени, требуя объяснений или переосмыслений.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.