Политическая борьба в Цзинь

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Политическая борьба в Цзинь

Совещание в Пинцю в 529 г. до н. э. было, как о том специально напоминает Д.Легг, последним из тех встреч всех правителей, что созывались царством Цзинь и где его верховенство было бесспорным [212, т. V, с. 650]. После этого процесс упадка влияния Цзинь с каждым годом становился все более ощутимым, что, впрочем, не мешало многим по традиции смотреть на Цзинь снизу вверх и искать именно у него защиты и покровительства, как то было с луским Чжао-гуном и даже с Ян Ху. Впрочем, несколько иначе складывались отношения Цзинь с его главным соперником в Чжунго, царством Ци.

Когда в 526 г. до н. э. Ци напало на Сю, представители трех небольших княжеств, Сю, Цзоу и Цзюй, встретились с его правителем и заключили соглашение, причем именно в связи с этим луский Шу-сунь Чжао-цзы заметил, что у чжухоу нет подлинного лидера — только поэтому Ци осмелилось, вопреки нормам, само созывать совещание князей (по решению сунского совещания право на созыв конференций князей имели лишь Цзинь и Чу). Формально Ци действительно считалось стоящим на иерархической лестнице ниже Цзинь — вспомним негодование цзиньского посла в Лу в 521 г. до н. э., когда его пытались было встретить теми же подношениями, что и посла Ци. Лусцы тогда быстро исправили свою оплошность, хотя в «Цзо-чжуань» упомянуто, что она была допущена сознательно, в ходе внутренних политических интриг [114, 10-й год Чжао-гуна; 212, т. V, с. 685–686 и 688].

Нет сомнений, что Ци стремилось воспользоваться постепенным ослаблением царства Цзинь для укрепления собственных политических амбиций. И быть может, Ци преуспело бы в этом, если бы само не шло тем же путем, что и Цзинь. Власть циского Цзин-гуна, просидевшего на троне без малого 60 лет, постепенно, но неуклонно слабела, причем в отличие от Цзинь соперничали с ней не несколько всесильных кланов, но лишь один из них, Чэнь (Тянь), который эту власть медленно, но неуклонно сосредоточивал в своих руках.

Правители обоих царств оказывались не в состоянии справиться с возраставшими экономическими и политическими трудностями, а правившие страной от их имени или находившиеся рядом с ними влиятельные и богатые кланы пользовались этим. Правда, ни в Цзинь, ни в Ци дело не доходило до того, что было в Лy, где правитель вовсе оказался лишенным власти, но тенденция была сходной. В 532 г. до н. э. в Ци главы кланов Луань и Гао вступили в острый конфликт с кланами Чэнь и Бао, сторону которых занял и правитель Ци. Суть конфликта была в том, что главы кланов Луань и Гао, будучи пьяны, вели себя дерзко и тем оскорбили глав кланов Чэнь и Бао, которые вскоре начали вести против обидчиков военные действия. В результате столкновения войска Луань и Гао были разбиты и бежали в Лу, а Чэнь и Бао вначале поделили их имущество, но затем по совету Янь-цзы отдали его правителю царства, который все поделил между своими сородичами из правящего дома [114, 10-й год Чжао-гуна; 212, т. V, с. 627 и 629]. Тем не менее в итоге, как свидетельствует заключительная фраза описываемого эпизода, дом Чэнь заметно усилился.

На совещании в Пинцю в 529 г. до н. э. Ци решилось было, как упоминалось, противостоять верховенству Цзинь, но военный парад цзиньских войск побудил Цзин-гуна смириться. Тем временем увещевания Янь-цзы привели к некоторому положительному результату. Когда в 522 г. до н. э. Цзин-гун тяжело заболел и в соответствии с традицией воспринял свою болезнь как осуждение за дурное управление, он, приняв все советы Янь-цзы, попытался навести порядок в царстве (снял излишние запреты, включая таможенные барьеры, простил долги). Из текста «Цзо-чжуань» не очень ясно, насколько это помогло; в нем чересчур много абстрактных рассуждений и увещеваний, в основном от имени мудрого Янь-цзы [114, 20-й год Чжао-гуна; 212, т. V, с. 678–679 и 683–684]. Но тот факт, что Цзин-гун остался на троне и управлял Ци еще несколько десятилетий, свидетельствует, что кое-какие стабилизирующие результаты были достигнуты. Впрочем, из очередной беседы с Янь-цзы в 516 г. до н. э. явствует, что даже под угрозой того, что его царство в будущем может перейти к клану Чэнь, который хотя и не отличается особыми добродетелями, но зато щедро снабжает людей всем необходимым, циский правитель заявил, что он не в состоянии добиться всего того, чего требует от него идеализированная норма, изложенная устами мудреца [114, 26-й год Чжао-гуна; 212, т. V, с. 715 и 718–719]. Впрочем, согласно сообщению Сыма Цяня, относящемуся к тому же 516 г. до н. э., мудрые советы Янь-цзы вовсе не имели успеха, так как Цзин-гун продолжал притеснять своих подданных [103, гл. 32; 71, т. V, с. 58–59].

Сказанное позволяет заключить, что недовольство правителем сохранялось и соответственно его власть в Ци не укреплялась. Именно это и мешало ему бросить серьезный вызов верховенству Цзинь. Таким образом, приходившее в упадок царство Цзинь волею судеб оставалось вершителем дел в Чжунго. Наиболее убедительно это проявилось во время очередной серьезной смуты в домене вана, возникшей из-за того, что Цзин-ван перед смертью назначил своим наследником сына от любимой наложницы, обойдя тем самым законных наследников.

В доме вана сразу же после смерти отца разгорелась междоусобная борьба, в ходе которой за опустевший трон боролись несколько братьев. Не вдаваясь в подробности, замечу, что все соперники искали союзников и попеременно захватывали отцовский трон. Один из них в конечном счете был убит, другой изгнан, а власть в итоге досталась третьему, причем получил он эту власть только потому, что в борьбу вмешалось царство Цзинь, которое выбрало того из братьев, чья легитимность была предпочтительней. В комментариях «Цзо-чжуань» от 22, 23 и 24-го годов Чжао-гуна [212, т. V, с. 691–703] подробно и с красочными деталями рассказывается о ходе столкновений соперников, о позициях вовлеченных в них влиятельных сановников из дома Чжоу, включая глав кланов Лю и Шао-гуна. Здесь говорится и о соглашении с влиятельными горожанами столицы, которое заключил первый из преуспевших соперников, и о борьбе с ним, в ходе которой приглашались в домен даже соседи-жуны, и, наконец, о том, что в конечном счете все решила посланная в домен цзиньская армия, помогшая занять трон своему ставленнику. Между прочим, в тексте упомянуто и о том, как в результате землетрясения, случившегося как раз в это время, погиб один из сановников домена, что было воспринято как недовольство Неба позицией тех, кто противостоял претенденту, опиравшемуся на Цзинь.

В сообщении «Цзо-чжуань» от 24-го года Чжао-гуна содержится упрек цзиньскому сановнику Фань Сянь-цзы, посланный престарелым чжэнским министром. Смысл его сводился к тому, что во всем виновато царство Цзинь, которое должно было побеспокоиться о делах в домене раньше, когда дом Чжоу только начинал шататься. Показательно, что вина была возложена именно на Цзинь. Стало быть, это царство по-прежнему едва ли не всеми воспринималось ответственным за дела в Поднебесной.

В сообщении «Цзо-чжуань» от 517 г. до н. э. [114, 25-й год Чжао-гуна; 212, т. V, с. 704–705 и 708–709] сказано, что в связи с делами в домене царство Цзинь созвало совещание министров стран Чжунго, на котором присутствовали представители Сун, Вэй, Лу, Чжэн, Цао, Чжу, Тэн, Се и Сяо-чжу и стоял вопрос о помощи домену зерном и вооруженными людьми. Только сунский представитель попытался возразить против помощи зерном, но был пристыжен и в конечном счете присоединился к общему соглашению. А в сообщении «Цзо-чжуань» от 516 г. до н. э. [114, 26-й год Чжао-гуна; 212, т. V, с. 713–714 и 717718] подробно рассказывается о заключительном этапе борьбы за чжоуский трон, в том числе и о тех, кто был разбит в сражениях и бежал в Чу вместе с неудачливым претендентом. В тексте содержится упоминание о прошлых междоусобицах в домене и назидание, как следует выбирать наследника (преимущество у старшего; если сыновья летами равны — у наиболее добродетельного; если добродетели равны — по результатам гадания; но не любимчика!). Наконец, в материалах того же источника за 515 г. до н. э. [114, 27-й год Чжао-гуна; 212, т. V, с. 720 и 723] вновь упомянуто, что на совещании сановников чжухоу говорилось о необходимости совместно сохранять порядок в Чжоу, в 513 г. до н. э. [114, 29-й год Чжао-гуна; 212, т. V, с. 728 и 730] — о наказании потерпевших поражение соперников нового сына Неба, а в 510 г. до н. э. [114, 32-й год Чжао-гуна; 212, т. V, с. 739741] — о решении по просьбе вана помочь ему в строительстве крепостной стены вокруг столицы домена.

Интересен связанный с этой просьбой текст письменного обращения вана к правителю Цзинь. В нем упоминается о прискорбных событиях в домене, которые длятся вот уже десять лет, причем пять из них чжухоу содержат свои войска для охраны домена. А покоя все нет. Бежавший в Чу претендент — угроза для вана: «Вы, правитель, как председатель совещания (имеется в виду сунское. — JI.B.) помогите мне соорудить крепостные стены в столице». Получав это послание с признанием верховенства Цзинь в Поднебесной, цзиньское руководство созвало очередное совещание министров ряда стран, которые по предложению Фань Сянь-цзы согласились с тем, что лучше уж построить стены, чем держать свои войска в домене. После этого министры прикинули расходы, количество материалов и людей, определили, кому сколько следует дать, и в конечном счете построили стены. Строительство тоже не обошлось без склок. Инициатором их вновь выступил представитель царства Сун, которое старалось уклониться от своей доли работ и свалить ее на маленькие княжества Тэн и Се, сославшись на то, что эти княжества вообще должны служить не Чжоу, а Сун. Княжества возмутились, отправились жаловаться в Цзинь. Демарш Сун был отвергнут, сунцы, видимо, сделали положенную им долю работ, а крепостные стены в целом были выстроены быстро, за месяц.

Сооружение стен позволило чжухоу отвести свои войска из домена. Но оно не принесло желанного покоя дому Чжоу. Формально домен был на высоте, а чжоуский сановник Лю-гун даже руководил совещанием министров чжухоу в 506 г. до н. э., посвященным взаимоотношениям с Чу [133, 4-й год луского Чжао-гуна]. Но реально Чжоу оставалось слабым. В 505 г. до н. э. агенты вана сумели уничтожить жившего в Чу претендента, но его сторонники с помощью войск царства Чжэн в следующем году вторглись в домен, и, чтобы восстановить власть вана, снова потребовалась помощь цзиньских войск [114, 5-й и 6-й годы Чжао-гуна; 212, т. V, с. 758–759 и 762–763][78]. В 502 г. до н. э. Цзинь совершило карательную экспедицию против Чжэн, которое за год перед тем заключило соглашение с Ци, явно направленное против Цзинь [114, 7-й и 8-й годы Дин-гуна; 212, т. V, с. 764 и 765, 767 и 769].

Свое стремление противостоять Цзинь выразили не только Ци и Чэнь, заключившие между собою соглашение, но и Вэй, которое тоже заключило с Ци в 503 г. до н. э. аналогичное соглашение. В ответ на это Лу, находившееся в 502 г. до н. э. в состоянии войны с Ци (эту войну вел Ян Ху), сблизилось с Цзинь и даже совершило нападение на Вэй. В итоге к концу VI в. до н. э. наметилась коалиция Ци, Чжэн и Вэй против Цзинь. И хотя эта коалиция оказалась непрочной и рухнула сразу же после того, как в 501 г. до н. э. Цзинь разбило армию Ци, а в 500 г. до н. э. — армию Вэй [114, 8-й, 9-й и 10-й годы Чжао-гуна; 212, т. V, с. 766–777], симптом был достаточно тревожным. Цзинь теряло свои позиции в Чжунго. Соответственно укреплялись позиции его соперников, а на смену одним коалициям приходили другие. В 497 г. до н. э. правители Вэй и Ци вновь попытались сблизиться и хотели даже привлечь к себе Цао, но встретили отказ, за что Вэй выступило с карательной экспедицией против Цао [114, 13-й год Чжао-гуна; 212, т. V, с. 782–784]. На вторжение в Цзинь они не решились, хотя именно в этот момент царство Цзинь, ослабленное междоусобицами, надолго вступило в полосу жестокого внутреннего кризиса.

Кризис начался с того, что все усиливавшиеся могущественные кланы уже не удовлетворялись тем, что они фактически взяли всю власть в царстве в свои руки, но — что, впрочем, в этой ситуации вполне естественно — стали выяснять взаимоотношения друг с другом. Одним из первых в этой схватке пострадал клан знаменитого Шу Сяна, одного из наиболее влиятельных и умных цзиньских сановников. «Цзо-чжуань» с горечью повествует о трагической истории его женитьбы на дочери того самого сановника У Чэня, который бежал из Чу в Цзинь с роковой красавицей Ся Цзи из царства Чэнь. Ся Цзи родила У Чэню дочь, ставшую невестой юного еще в те годы Шу Ся-на. Текст подробно повествует о том, как мать Шу Сяна была против этого брака с дочерью женщины, погубившей, по ее словам, трех мужей, сына и правителя своего царства. Шу Сян испугался ее слов и готов был отказаться от брака, но на нем настоял правитель царства Цзинь Пин-гун. Жена родила Шу Сяну сына, который с младенчества обладал «голосом волка» и, по пророчеству сразу же невзлюбившей его бабки, со временем должен был стать причиной гибели клана Шу Сяна (Ян-шэ). Вся эта история рассказана в «Цзо-чжуань» для того, чтобы пояснить, почему в 514 г. до н. э. клан Шу Сяна был ликвидирован [114, 28-й год Чжао-гуна; 212, т. V, с. 724 и 726–727].

Одновременно пострадал и еще один клан, Ци. После победы Цзинь над Чу в 575 г. до н. э. он был почти полностью уничтожен. Но на этом история клана Ци тогда не закончилась. Добродетельный цзиньский Дао-гун, восстанавливая справедливость, назначил уцелевшего от экзекуции представителя этого клана Ци Си руководителем одной из армий. На смену ему пришел его сын Ци У[79]. В 514 г. до н. э., о котором сейчас идет речь, клан возглавлял его сын Ци Ин. Как сообщает «Цзо-чжуань» [114, 28-й год Чжао-гуна; 212, т. V, с. 724 и 726], один из представителей клана совершил тяжкий грех: обменялся женами с приятелем. Возник скандал. Ци Ин велел схватить обоих, но виновник успел дать взятку одному из влиятельных сановников, который сумел настроить правителя Цзинь против Ци Ина. А когда сторонник Ци Ина, заметив это, убил обоих, участвовавших в обмене, вина за всю смуту была возложена на Ци Ина. Кдк сказано в «Цзо-чжуань», сын Шу Сяна с его "волчьими повадками" был добрым приятелем Ци Ина. Это способствовало тому, что оба клана разом были обвинены в беззакониях и уничтожены.

Из текста «Цзо-чжуань» не очень ясно, в чем были виновны главы кланов, ибо Ци Ин стоял на страже приличий, а сын Шу Сяна был виновен, как можно судить, лишь в том, что с младенчества орал басом и был рожден дочерью беспутной красавицы. Не очень ясна и роль цзиньского правителя Цин-гуна, от имени которого Ци Ин был схвачен. У Сыма Цяня обо всем этом сказано лаконично: «…внук Ци Си и сын Шу Сяна», которые принадлежали к роду правителей Цзинь, «стали вредить цзиньскому правителю, оказывая друг другу помощь», вследствие чего шестеро цинов, сплотившись, выступили против этих двоих и, основываясь на законах, уничтожили их кланы [103, гл. 39; 71, т. V, с. 179]. В этом пассаже привлекает внимание одно: кланы Ци Си и Шу Сяна, в отличие от других, были, как выясняется, отдаленными потомками правящего дома Цзинь. И эта информация весьма существенна. Из нее можно заключить, что в борьбе за ослабление правящего дома Цзинь шестеро самых влиятельных кланов — Чжао, Вэй, Хань, Чжун-хан, Фань и Чжи, которые не были родственны дому правителя, сплотились именно против родственных этому дому кланов и уничтожили их. А цзиньский Цин-гун скорее всего был лишь орудием в их руках. Во всяком случае, рассуждения о том, что оба уничтоженных клана вредили правителю, повисают в воздухе по той простой причине, что вреда как такового явно не было. Был лишь повод, которым умело воспользовались. Владения обоих уничтоженных (на сей раз окончательно) кланов были поделены на 10 уездов, во главе которых были поставлены ответственные перед центральной властью чиновники — дафу. Главой же администрации Цзинь, который выбирал и назначал этих чиновников, стал в 514 г. до н. э. Вэй Сянь-цзы из клана Вэй, который пришел на смену умершему Хань Сюань-цзы из клана Хань[80].

Уничтожение двух влиятельных кланов из рода правителя было лишь началом кризиса в Цзинь. Шестеро уцелевших кланов стали ревниво следить друг за другом и искать очередной повод для расправы с первым оступившимся. Повод подвернулся достаточно скоро, буквально через несколько лет.

В 513 г. до н. э. Фань Сянь-цзы из клана Фань подготовил «Син-шу», нечто вроде уголовного кодекса, судебника, для изготовления которого (статьи судебника предполагалось выгравировать либо отлить на поверхности будто бы железного сосуда[81]) в Цзинь было издано постановление о специальном налоге с населения. Конфуций не одобрил это новшество, заметив, что лучше бы правители Цзинь руководствовались древними законами основателя царства Цзинь Тан-шу. Но для нас наиболее существенны не сентенции мудреца, а включенная в текст заключительная ремарка цзиньского историографа Мо о том, что всю эту историю с публикацией нового судебника затеял Чжун-хан Инь, который, будучи младшим цином (ся-цином), взял на себя функции старших сановников, что само по себе уже беззаконие. К тому же он вовлек в это дело клан Фань, помогавший ему. Оба клана ждет тяжелая судьба в скором будущем, предрек историограф [114, 29-й год Чжао-гуна; 212, т. V, с. 729–730 и 732].

Итак, к власти в Цзинь рвется клан Чжун-хан, с ним в союзе — Фань. Оба клана, выступившие составителями и распространителями закона, взяли на себя, по мнению официальных лиц, слишком много. Неясно, какова была при этом роль Цин-гуна, который в следующем, 512 г. до н. э. уже умер. Возможно, он был болен и с ним уже практически никто не считался. Делили власть. Правда, при этом Цзинь, как упоминалось, для внешнего мира (для Чжунго и всей Поднебесной) оставалось по-прежнему своего рода куратором порядка. Внутриполитические страсти не мешали Цзинь созывать совещания министров, решать проблемы помощи вану, налаживать отношения и, если нужно, наводить порядок. И хотя все делалось по-прежнему от имени правителя (им стал Дин-гун, 511–475 гг. до н. э.), совершенно очевидно, что правитель в Цзинь с каждым годом мог вмешиваться в дела управления все меньше и меньше. Как писал в связи с этим Сыма Цянь, «правящий дом Цзинь еще больше ослаб, а шесть домов высших сановников усилились» [103, гл. 39; 71, т. V, с. 179].

И это действительно было так. Вопрос о примирении луского Чжао-гуна с кланом Цзи решал не правитель Цзинь, а всесильный Фань Сянь-цзы, как о том уже упоминалось [114, 31-й год Чжао-гуна; 212, т. V, с. 735 и 737]; он же был занят урегулированием проблем, связанных с укреплением столицы вана. Разумеется, правитель и не должен был все делать самолично, но показательно, что совещания чжухоу все чаще замещались совещаниями их министров, о чем не раз писали специалисты. Это свидетельствует прежде всего о том, что министры вершили делами в Цзинь, которое и созывало эти совещания. Когда в 506 г. до н. э. под эгидой сановника чжоуского вана Лю в Шаолине было созвано совещание чжухоу (Цзинь, Сун, Вэй, Лу, Цай, Чжэн, Чэнь, Сюй, Цао, Цзюй, Чжу, Дунь, Ху, Тэн, Се, Цзи, Сяо-чжу и сановник Го Ся из Ци), дабы решить вопрос о войне с Чу, взятка, не данная цзиньскому сановнику царством Цай, если верить «Цзо-чжуань» [114, 4-й год Дин-гуна; 212, т. V, с. 748–749 и 753], практически решила все: цзиньские сановники Фань Сянь-цзы и Сюнь Инь решили, что воевать пока не надо. В примечании к этому эпизоду Д.Легг заметил, что чжухоу уже ничего не решали, всеми делами вершили министры. Ссылаясь на сунского Люй Да-гуя, он присовокупил, что данное решение было роковой ошибкой, окончательно поставившей крест на верховенстве Цзинь, ибо после него ряд царств и княжеств (Цай, по инициативе которого было созвано совещание, Чэнь, Чжэн, Сюй, Дунь и Ху), находившихся под давлением Чу и надеявшихся на поддержку Цзинь, эту поддержку не получили. Тем самым Цзинь лишилось своего влияния, а вместе с ним и лидерства.

Итак, совещание чжухоу в Шаолине в 506 г. до н. э. оказалось своего рода знамением политической трансформации в Чжунго, трансформации, проявившейся как в утрате царством Цзинь своего главенствующего положения, так и в переходе реальной власти (причем не только в Цзинь) из рук правителей в руки их всесильных министров, склонных подчас решать вопросы государственной важности в зависимости от личных интересов коррумпированных министров. Совещание в Шаолине было очередным шагом государств Чжунго к состоянию безвластия и междоусобных разборок. Во главе этого процесса шло задававшее ему тон царство Цзинь, которое постепенно выпускало из своих слабеющих рук знамя единства Поднебесной, при этом само распадаясь на части.

Показательно, что, когда луский Ян Ху в 501 г. до н. э. бежал в Цзинь, он нашел приют не в царстве вообще, а во влиятельном клане Чжао, которому стал служить. К слову, именно этот клан сыграл едва ли не решающую роль в начавшейся в Цзинь внутренней смуте. В «Чуньцю» есть об этом лишь одна, но весьма выразительная строка: «Чжао Ян цзиньский вошел в Цзиньян и поднял мятеж» [133, 13-й год Чжао-гуна; 212, т. V, с. 782]. «Цзо-чжуань» проясняет суть дела. Использовав пустяковый повод (речь шла о перемещении 500 семей горожан из Ханьданя в Цзиньян), Чжао Ян выступил против своего сородича, правителя Ханьданя Чжао У, который был связан брачными узами с родственным кланом Фань.

Родственные и брачные связи сыграли важную роль во всем этом эпизоде, но дело было, видимо, отнюдь не только в этом. Кланы Фань и Чжун-хан были близки уже давно — вспомним историю с судебником в 513 г. до н. э. и не полученной от Цай взяткой в 506 г. до н. э., когда оба клана действовали заодно. Возможно, что конфликт с ханьданьским Чжао У был элементом какой-то интриги, ставившей целью внести раздор в клан Чжао в пользу кланов Фань и Чжун-хан. Как бы то ни было, Чжао У оказался в союзе с кланами Фань и Чжун-хан, выступив против сородича из своего клана, в результате чего Чжао Ян бежал в Цзиньян. Однако неясно, почему это было расценено как мятеж.

Д.Легг, ссылаясь на авторитет китайских исследователей и комментаторов, считает — на мой взгляд, совершенно справедливо, — что подобная оценка могла быть обоснованной лишь в том случае, если бы кланы Фань и Чжун-хан действовали от имени правителя Цзинь. Похоже на то, что правитель — как то уже продемонстрировали события, связанные с решением совещания в Шаолине, — был, что называется, в кармане двух влиятельнейших кланов, Фань и Чжун-хан. И видимо, именно это вызвало настороженность остальных кланов, которые, выступив против Фань и Чжун-хан, решили в конечном счете исход внутриполитической борьбы.

Как об этом сказано далее в «Цзо-чжуань», в 497 г. до н. э. трое оставшихся кланов, Чжи (от его имени действовал Сюнь Ли, приближенный правителя), Вэй и Хань, взяв с собой Дин-гуна, выступили против кланов Фань, Чжун-хан, а также Чжао У под предлогом того, что они затеяли смуту. Но фактически это было соперничеством двух могущественных коалиций, которое завершилось крахом кланов-союзников Фань и Чжун-хан. Их армия была разбита, после чего остатки разгромленных кланов бежали в Ци. Что же касается Чжао Яна, то он по просьбе трех кланов-победителей вначале был прощен Дин-гуном. Однако в 496 г. до н. э. встал вопрос и о наказании Чжао Яна как первопричины всей смуты. Чжао Мэн, глава клана Чжао, оказался под сильным давлением, в результате чего незадачливый Чжао Ян был вынужден покончить с собой [114, 13-й и 14-й годы Чжао-гуна; 212, т. V, с. 782–788].

Забегая вперед, можно заметить, что поражение кланов Фань и Чжун-хан, завершившееся через несколько десятилетий, в 458 г. до н. э., разделом их земель между оставшимися четырьмя кланами [103, гл. 39; 71, т. V, с. 180], было в первую очередь поражением правящего дома Цзинь. Следующим шагом в истории этого некогда самого влиятельного на протяжении почти полутора веков царства было уничтожение тремя кланами, Хань, Чжао и Вэй, четвертого и самого сильного клана Чжи, после чего, разделив земли Чжи между собой, три клана поделили и все царство Цзинь. Это произошло/в 403 г. до н. э. Именно с этого момента некоторые специалисты считают справедливым вести речь о начале нового периода древнекитайской истории — периода Чжаньго.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.