Политические амбиции царства Чу

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Политические амбиции царства Чу

Царство Чу при Чжуан-ване, так пассивно и эксцентрично начинавшем долгий срок своего правления, стало проявлять завидную энергию, очень заметную даже на фоне того спорадического активного продвижения на север, которое прежде было характерно для предшественников Чжуан-вана и приводило к конфликтам Чу с Цзинь, в частности к поражению от цзиньского Вэнь-гуна при Чэнпу. Отказавшись от пассивной политики, чуский Чжуан-ван резко изменился. Как сказано у Сыма Цяня [103, гл. 40], он прекратил развлекаться непристойной музыкой и занялся государственными делами. Занявшись ими, Чжуан-ван казнил несколько сот человек, одновременно продвинув и начав использовать на службе другие несколько сотен [71, т. V, с. 187–188]. Укрепив таким образом свою власть, чуский Чжуан-ван стал достаточно откровенно демонстрировать свои далеко идущие цели и глобальные политические амбиции. Прежде всего, он усилил нажим на ближайшее от Чу царство Чжэн, которое в 610 г. до н. э., правда с оговорками, письменно засвидетельствовало свою лояльность Цзинь. В 607 г. до н. э. он побудил Чжэн напасть на Сун.

Поводом для нападения было резкое обострение внутриполитической ситуации в Сун. Здесь во время острого голода 611 г. до н. э. брат правившего тогда Чжао-гуна (619–611 гг. до н. э.) Бао с помощью ловкой интриги (раздачи голодающим; сближение с влиятельной вдовой Сян-гуна, правившего в 650–637 гг. до н. э. и приветившего в свое время Чжун Эра) сумел организовать убийство правителя и занять его место [114, 16-й год Вэнь-гуна; 212, т. V, с. 273 и 275]. Коалиция чжухоу направила в Сун для наведения порядка войско, однако позиции сунского Вэнь-гуна Бао (610–589 гг. до н. э.) оказались достаточно прочными, и войско возвратилось. После этого цзиньский Лин-гун созвал совещание чжухоу для обсуждения положения в Сун (то самое совещание, на которое не прибыл, но послал письмо с извинениями правитель царства Чжэн). Не вполне ясно, к каким результатам привело совещание, но в 609 г. до н. э. в Сун вспыхнул мятеж против Вэнь-гуна в пользу сына свергнутого и убитого его брата Чжао-гуна. Мятеж был подавлен Вэнь-гуном с большой жестокостью: практически все влиятельные аристократические кланы, так или иначе выражавшие недовольство интригой Бао и вступившиеся за легитимного наследника, были истреблены [114, 18-й год Вэнь-гуна; 212, т. V, с. 280 и 283].

Как явствует из сообщения «Цзо-чжуань» (1-й год Сюань-гуна; 608 г. до н. э.), царство Чжэн, недовольное исходом событий в Сун, предпочло отойти от Цзинь и сблизиться с Чу. В ответ на это коалиция чжухоу (Цзинь, Сун, Вэй, Чэнь и Цао) попыталась наказать Чжэн, но, натолкнувшись на отпор со стороны Чу, отступила. В конце того же года цзиньская армия в одиночку попыталась было вторгнуться в Чжэн и снова потерпела неудачу. И именно в этой обстановке, воспользовавшись неудачами Цзинь и внутренними осложнениями в этом царстве, связанными с выяснением отношений между Лин-гуном и братьями Чжао, Чу, как о том сказано в «Цзо-чжуань», «приказало Чжэн вторгнуться в Сун». Вторжение, как упоминалось, было более чем успешным. Сначала у поверженной сунской армии было отобрано 460 колесниц, а потом за возвращение плененного Хуа Юаня (кстати, потомка того Хуа Ду, что в свое время убил Куна и изгнал его семью из Сун, в результате чего клан Кунов, из которого вышел и Конфуций, поселился в царстве Лу) было получено еще 50[53]. Так что не случайно у Сыма Цяня сказано о пятистах колесницах, которые, к слову, получили— если верить его версии — не чжэнцы, но именно чусцы [103, гл. 38; 71, т. V, с. 134; 114, 2-й год Сюань-гуна; 212, т. V, с. 287 и 289].

Нет нужды говорить о том, сколь окрылил чуского Чжуан-вана этот успех и как он отразился на дальнейшем ходе событий. Согласно «Цзо-чжуань» чуский Чжуан-ван, выступив в 606 г. до н. э. против лухуаньских жунов, располагавшихся к западу от домена вана, на обратном пути задержался на границе домена, где демонстративно провел парад своих войск. Только что вступивший на трон чжоуский Дин-ван (606–586 гг. до н. э.) отправил к чуским войскам сановника с поздравлениями. Приняв его, Чжуан-ван неожиданно заговорил о чжоуских бронзовых треножниках, которые считались символом власти чжоуского вана.

В ответ сановник чжоуского вана вежливо, но поучительно заметил, что сила государства — в добродетели его правителя, а не в сосудах; что же касается сосудов, то они (согласно преданию, речь шла о девяти больших треножниках с орнаментальным изображением на их поверхности рельефа девяти частей Поднебесной и тех вещей, животных и иных раритетов, которые имелись в этих частях) были в свое время в распоряжении Ся, затем около 600 лет у Инь, после чего оказались у чжоуских ванов, где им надлежит пробыть, как показало специальное гадание, около 700 лет, так что чускому правителю нечего ими интересоваться [114, 3-й год Сюань-гуна; 212, т. V, с. 292 и 293; 103, гл. 40; 71, т. V, с. 188]. После этого чуский Чжуан-ван ушел со своим войском в Чу.

Проявленный Чжуан-ваном интерес к треножникам свидетельствует о том, сколь далеко простирались амбиции чуских правителей. Более того, при всей внешней его случайности он был по-своему весьма логичен. Ведь в Поднебесной — с точки зрения Чу — в то время было два вана — чжоуский и чуский, причем последний явно был сильнее. И хотя легитимным правителем считался чжоуский сын Неба, чускому вану это, видимо, не казалось неодолимым препятствием. Он вполне мог считать именно себя тем, кому надлежит владеть символами власти. Особенно если принять во внимание, что царство Чу располагалось вне Чжунго, само считало себя полуварварской страной и уже по одной этой причине было не слишком обременено идеями, связанными с теорией небесного мандата и вытекавшими из нее выводами, которые препятствовали кому-либо без явно выраженной на то воли Неба претендовать на высшую власть в Поднебесной. Впрочем, когда армия Чжуан-вана возвратилась домой, оказалось, что Чу было уже не до претензий на символы власти в Поднебесной. Страна была накануне катастрофы.

Судя по данным источников, в 605 г. до н. э. в Чу начались серьезные внутренние распри. Потомки влиятельного клана Жо-ао, родственного правящему дому, сначала не поладили друг с другом, а затем, когда власть в стране оказалась в руках наиболее жестокого из них, занявшего должность главного министра Чу, клан вступил в открытый бой с могущественным Чжуан-ваном. Сражение, красочно описанное в «Цзо-чжуань», завершилось в пользу Чжуан-вана, причем после победы весь мятежный клан был истреблен — за единственным исключением. Исключением оказался один из министров (племянник главного министра, начавшего интригу), который во время описываемых событий находился с миссией в Ци и оказался непричастным ко всему случившемуся. Ему даровали жизнь, дабы было кому приносить жертвы в честь прежних заслуженных представителей клана Жо-ао, в частности бывшего ранее главным министром царства Цзы Вэня. Но его клановое имя по приказу Чжуан-вана было изменено на Шэн [114, 4-й год Сюань-гуна; 212, т. V, с. 295 и 297].

Борьба с влиятельным кланом ближайших родственников и могущественных министров, несомненно, ослабила позиции чуского Чжу-ан-вана, что уменьшило давление Чу на соседей. В результате царство Чжэн вновь сблизилось с Цзинь, так что вскоре после подавления мятежа Чжуан-вану пришлось организовать поход на Чжэн. Сыма Цянь это нападение объясняет, в частности, тем, что будто бы Чжэн, приняв подношения от царства Сун, «выпустило Хуа Юаня» [103, гл. 42; 71, т. VI, с. 37]. Если учесть, что в другой главе его труда [103, гл. 38; 71, т. V, с. 135] говорится о бегстве сунского Хуа Юаня из плена, то обвинения могут показаться надуманными. Впрочем, это вопрос трактовки фактов: «подношения» (50 колесниц) были получены (неясно, правда, чжэнцами или все же чусцами), а Хуа Юань покинул Чжэн и вернулся в Сун. Словом, предлог у Чу был, однако подлинной причиной нападения на Чжэн был все же не казус с Хуа Юанем, а позиция самого этого царства.

Это царство, расположенное в южной части Чжунго, по соседству с Чу, постоянно оказывалось в зоне перекрещивающихся влияний и зависело от политического давления и с севера (Цзинь) и с юга (Чу). Спорадическое усиление Чу или Цзинь увеличивало давление с той либо с другой стороны, которое оказывало немалое воздействие, даже принимая во внимание, что по своим корням цивилизованное чжоуское царство Чжэн явственно было ближе к Чжунго, нежели к Чу. И сами чжэнцы, о чем свидетельствуют многие материалы источников, хорошо сознавали именно геополитическую основу неустойчивости своих позиций, что и проявлялось в их посланиях или извинениях то в Цзинь, то в Чу.

Внутренние неурядицы в Чу и ослабление давления с его стороны сыграли свою роль. На рубеже VII–VI вв. до н. э. Чжэн качнулось в сторону Цзинь. Этим был вызван поход Чжуан-вана, о котором только что было упомянуто и который не принес результатов, ибо в 604 г. до н. э. цзиньские войска пришли на помощь чжэнцам [114, 5-й год Сюань-гуна; 212, т. V, с. 297 и 298]. Царство Чжэн было этим весьма удовлетворено и не стало активно выступать на стороне Цзинь. В 602 г. до н. э. оно приняло участие в совещаниях чжухоу в Хэйжане (Цзинь, Сун, Вэй, Чжэн и Цао), а в 600 г. до н. э. в Ху [114, 7-й и 9-й годы Сюань-гуна; 212, т. V, с. 299 и 300, 303 и 304]. В 600 г. до н. э. чуские войска вновь вторглись в царство Чжэн, а цзиньские войска во главе с Ци Цюэ помогли ему выстоять.

Иная ситуация сложилась в другом южном царстве Чжунго — в Чэнь, которое продолжало находиться в политической зависимости от Чу. Царство Чэнь, как упоминалось, было небольшим, но его правящий дом возводил свою родословную к легендарному Шуню (один из его потомков получил удел от чжоуского У-вана). В 36-й главе сводки Сыма Цяня, где рассказывается о правящем доме Чэнь, сведений о первых веках существования этого удела очень немного. Упоминается о династийных связях дома Чэнь с правящим домом Цай, расположенным неподалеку от Чжэн в южной части бассейна Хуанхэ, а также о том, как по мере усиления Чу царство Чэнь все больше оказывалось под его влиянием.

Но едва ли не главное внимание источники уделяют эпизоду, связанному с распутной красавицей Ся Цзи, дочерью чжэнского Му-гуна и женой чэньского сановника Ся Юй-шу. Как повествуется в текстах, чэньский правитель Лин-гун (613–599 гг. до н. э.) с двумя своими сановниками часто посещал рано ставшую вдовой красавицу, причем каждый из них пользовался благосклонностью дамы. Однажды, бражничая в ее доме, они стали рассуждать о том, на кого из них больше похож сын вдовы, Ся Чжэн-шу. Юный Ся, законный сын умершего Ся Юй-шу, услышав эти насмешки, возмутился и убил Лин-гуна. Двое его собутыльников в страхе бежали из Чэнь, а власть в царстве оказалась в руках клана Ся во главе с юным Ся Чжэн-шу.

Чжуан-ван, правитель царства Чу, куда бежали сановники, узнав о происшедшем, энергично вмешался в дела Чэнь. В 598 г. до н. э. он ввел туда свои войска, казнил Ся Чжэн-шу и поставил у власти сына покойного Лин-гуна. Правда, сперва Чжуан-ван попытался было аннексировать Чэнь, но, устыдившись упрека за несоразмерность наложенного им наказания, отменил это решение, за что, по данным Сыма Цяня, заслужил похвалу Конфуция. При этом Чжуан-ван восстановил в должности и не наказал двух распутных сановников, вернувшихся вместе с ним из Чу [114, 9-й и 11-й годы Сюань-гуна; 212, т. V, с. 306 и 308, 309 и 310–311; 103, гл.36 и 40; 71, т. V, с. 105–106, 188–189]. Но история на этом не закончилась.

Чжуан-вану чускому красавица весьма приглянулась, и он захотел взять ее в свой гарем. Однако приближенный вана У Чэнь отговорил его, ссылаясь на то, что красота женщины — сила, порождающая безнравственность. Тогда на Ся Цзи стал претендовать чуский сановник Цзы Фань. У Чэнь и его заставил передумать, убедив, что эта женщина с дурным глазом, приносящая одни лишь несчастья. В конечном счете Ся Цзи досталась в жены сановнику Сян Лао, который вскоре погиб в бою, как бы подтвердив дурную репутацию красавицы. Впрочем, это не помешало сыну Сян Лао тут же вступить с ней в связь. И вот в этот-то момент У Чэнь прислал ей письмо с предложением стать его женой и добился согласия на это от нового правителя Чэнь [114, 2-й год Чэн-гуна; 212, т. V, с. 341–342 и 347].

Эта пикантная история (дочь У Чэня и Ся Цзи впоследствии сыграла роковую роль в судьбе одного из кланов в Цзинь) вполне может быть сопоставлена с преданием о демонической красавице Бао Сы, из-за которой погиб Ю-ван и рухнуло государство Западное Чжоу. Впрочем, на политической судьбе царства Чэнь эта история сколько-нибудь заметно не отразилась. В этом царстве чусцы чувствовали себя достаточно крепко и, опираясь на него, вновь начали нажим на Чжэн. В 598 г. до н. э. чуский Чжуан-ван совершил нападение на Чжэн, которое на сей раз не стало оказывать сопротивление, решив занять прагматичную позицию: кто из сильных придет, тому и подчиниться. В результате между Чу, Чэнь и Чжэн в 598 г. до н. э. было заключено соглашение. Не очень ясно, что случилось после этого, но уже в следующем, 597 г. до н. э. чуские войска вновь оказались у стен Чжэн. После трехмесячной осады столица царства сдалась на милость победителя, а чжэнский Сян-гун вышел навстречу чускому вану с обнаженным плечом, овцой на поводу и покаянными словами о готовности ко всему. Покаяние Сян-гуна чжэнского тронуло Чжуан-вана, согласившегося на восстановление статус-кво, естественно, при условии полной лояльности по отношению к Чу. Это заметно укрепило политические позиции Чу [114, 12-й год Сюань-гуна; 212, т. V, с. 311 и 316].

Тем временем царство Цзинь направило три армии на помощь Чжэн. Перед переправой через Хуанхэ пришли сведения о капитуляции Чжэн. Цзиньские военачальники, находясь под сильным впечатлением великодушного поступка чуского правителя по отношению к Чжэн, задумались — по данным наших источников, — стоит ли начинать войну со столь добродетельным и справедливым противником, с государством, где наведен порядок, все довольны, царит разумная благожелательность. Большинство из них склонялись к тому, чтобы повернуть обратно. И лишь Сянь Ху настаивал на том, что верховенство Цзинь под угрозой и лучше погибнуть, чем лишиться его. С подчиненной ему частью армии центра он переправился через реку, после чего за ним последовало все цзиньское войско.

Узнав, что цзиньские армии переправились через Хуанхэ и движутся к югу, Чжуан-ван чуский готов был отступить, причем его поддерживал и главный министр. Однако и в Чу были рвавшиеся в бой военачальники. Они стали убеждать Чжуан-вана, что в цзиньском стане разлад, что военачальники Цзинь соперничают между собой и что у Чу есть очень хорошие шансы на победу. Поколебавшись, Чжуан-ван принял решение сражаться, велел разбить лагерь и ждать противника.

Тем временем среди военачальников Цзинь вновь возникли сомнения. С одной стороны, от Чжэн были получены заверения, что в случае решительного сражения это царство станет на сторону Цзинь. Однако не было уверенности, сумеет ли Чжэн сдержать свое обещание. К тому же армия Чу была сильной, не говоря уже о добродетелях народа и правителя. В разгар споров в войско Цзинь прибыл посол чуского вана с объяснениями: Чу хочет лишь того, чтобы Чжэн было с ним; оно не питает враждебных чувств к Цзинь и просит цзиньское войско возвратиться восвояси. На это цзиньский сановник Ши Хуэй (Суй Хуэй) ответил, что чжоуские ваны давно поручили Цзинь вместе с Чжэн поддерживать дом Чжоу и что теперь, когда Чжэн пренебрегло этим, Цзинь намерено выяснить, почему это произошло.

Чжуан-ван был готов идти на мировую, большинство цзиньских военачальников тоже. Дело шло к заключению соглашения. Но горячие головы с обеих сторон готовили провокации. Первая была со стороны Чу. Колесница одного из чуских аристократов демонстративно доехала до цзиньских войск и обстреляла их, после чего повернула обратно, уйдя от преследования. Вслед за этим подобный маневр совершил один из цзиньских военачальников. В составе делегации Цзинь, направлявшейся в Чу договариваться о мире, тоже оказались сторонники военных действий. Ши Хуэй в связи с этим благоразумно предложил приготовиться к битве: если Чу пойдет на мир — хорошо, если нет — будем готовы к схватке. В такой обстановке достаточно было появиться искре, чтобы вспыхнул пожар. И за искрой дело не стало.

Очередная провокация вызвала новое преследование, поднятые шум и пыль были восприняты за движение цзиньской армии к месторасположению чуского Чжуан-вана. Испугавшись за жизнь вана, чуские военачальники решили опередить врага и бросились на Цзинь, чье войско оказалось недостаточно готовым к сражению. Цзиньский главнокомандующий Сюнь Линь-фу (занимавший место первого министра после смерти Чжао Дуня) и Ши Хуэй сделали все, чтобы спасти армию. И все же отступление цзиньских войск было поспешным и беспорядочным. Цзиньцы устремились к Хуанхэ, надеясь переправиться через реку и тем спастись от преследования. Как писал Сыма Цянь, солдаты дрались за места в лодках, «поэтому в лодках везде валялись отрубленные человеческие пальцы» [103, гл.39; 71, т. V, с. 171–172]. Словом, победа Чу была полной.

Чуский Чжуан-ван стал наконец триумфатором. Приближенные предлагали ему отметить свою победу, возведя большой холм из тел павших врагов. Но Чжуан-ван заметил, что военная доблесть не сводится к жестокости и что в борьбе за верховенство добродетель важнее силы. Лучше отметить победу возведением храма на месте битвы. Это и было сделано, после чего армия Чу возвратилась домой, а правители соседних царств, Чжэн и Сюй, поспешили в Чу поздравить Чжуан-вана с победой [114, 12-й год Сюань-гуна; 212, т. V, с. 311–314 и 316–321].

Очень подробное описание в «Цзо-чжуань» событий, связанных со сражением 597 г. до н. э. близ Хуанхэ, весьма контрастирует с одной-двумя строками, уделенными этому событию у Сыма Цяня в главе, специально посвященной истории правящего дома Чу [103, гл. 40; 71, т. V, с. 189]. Правда, в другой главе, посвященной правящему дому Цинь (который, к слову, не имел отношения к описываемому сражению), почему-то упомянуто, что после победы над Цзинь в 597 г. до н. э. чуский правитель стал гегемоном, собрав вокруг себя чжухоу [103, гл. 5; 71, т. II, с. 34]. То, что Чжуан-ван стремился к верховенству в Поднебесной, общеизвестно: он начал с того, что стал интересоваться чжоускими треножниками. После победы над Цзинь он упомянул о верховенстве, заметив при этом, что не сила, а добродетель рождает гегемона. Но о формальном признании его верховенства в Поднебесной нет никаких сведений. Такого просто не было и не могло быть потому, что Цзинь отнюдь не перестало существовать, даже не лишилось сколько-нибудь существенной доли своего влияния и могущества. Конечно, оно потерпело поражение, но не пришло в упадок. Более того, когда встал вопрос, не казнить ли Сюнь Линь-фу за поражение (к чему тот был готов), цзиньский правитель, следуя мудрому совету Ши Хуэя, решил не делать столь ценного подарка Чу. Правда, боясь казни, бежал к ди Сянь Ху, спровоцировавший битву, приведшую к поражению, после чего весь его клан был уничтожен. Но главное не в этом. Главное в том, что царства Чжунго вовсе не стремились к тому, чтобы признать верховенство Чу, — несмотря на то что с Цзинь у некоторых из них были весьма напряженные отношения, порой войны. И меньше всего хотел этого сам чжоуский ван, который, стоит напомнить, не только категорически не желал говорить что-либо о символах власти с Чу, но не торопился присваивать звание гегемона и правителям Цзинь, которые давно уже — после смерти Вэнь-гуна — осуществляли функции ба без официального их признания.

Конечно, речь могла бы идти о реальном верховенстве Чу после 597 г. до н. э. Однако не было и этого, ибо Чу не сумело сплотить вокруг себя никого, кроме Чжэн, Чэнь и Сюй. Видимо, именно поэтому случайное упоминание о верховенстве Чу в главе о Цинь не нашло своего подтверждения у Сымя Цяня в главе о Чу. Впрочем, это не означает, что Чжуан-ван не продолжал стремиться к верховенству. Напротив, продолжал, причем со все возраставшей энергией.

В конце 597 г. до н. э. чуские войска выступили против небольшого и тесно связанного с царством Сун княжества Сяо. Сунские войска вместе с отрядом из Цао попытались защитить Сяо, но не имели успеха. В начале 596 г. до н. э. чусцы напали на Сун, используя в качестве предлога столкновение в Сяо, но, в свою очередь, потерпели неудачу. В 595 г. до н. э. чуский Чжуан-ван решил спровоцировать это царство на обострение конфликта. Как сообщается в «Цзо-чжуань», Чжуан-ван направил посла в Ци. Он велел ему ехать через Сун, не испросив на то специального разрешения, что было обязательным в практике взаимоотношений между независимыми царствами. Посол шел на смерть, что он и сознавал, представив перед отъездом правителю Чу своего сына в качестве преемника. Действительно, в Сун появление чуского чиновника, намеревающегося без разрешения проехать через царство, было воспринято как дерзкий вызов: убить посланца — значит поставить Сун на край гибели, проглотить оскорбление — перестать быть независимым государством. Сунцы мужественно избрали первый вариант [114, 14-й год Сюань-гуна; 212, т. V, с. 323 и 324].

Осенью того же, 595 г. до н. э. чуские войска осадили столицу царства Сун. Началась долгая пятимесячная осада. Горожане голодали, но не сдавались. Они обратились за помощью к цзиньцам, но Цзинь не спешило прийти на помощь, поскольку еще не оправилось от нанесенного ему чусцами тяжелого поражения. Тем не менее оно отправило в Сун своего представителя с призывом держаться и надеяться на цзиньцев. Посланца перехватили чусцы, и Чжуан-ван велел ему передать сообщение иного характера («Цзо-чжуань» не уточняет, какое именно, но, видимо, с предложением капитулировать). Посланец обещал сделать это, и его пропустили в осажденный город. Но он передал то, что ему поручили цзиньцы. На обратном пути чуский Чжуан-ван хотел было казнить его за неповиновение, но отпустил, услышав, что верность и преданность не позволили ему встать на путь предательства и что он готов к смерти. Осада продолжалась, пока сунский Хуа Юань не вышел на переговоры.

Объявив чусцам, что в осажденном городе едят детей, но на бесчестие сунцы не пойдут, он сумел добиться от чусцев почетного мирного соглашения [114, 15-й год Сюань-гуна; 212, т. V, с. 325 и 328; 103, гл. 38 и 40; 71, т. V, с. 135, 189–190]. Неясно, что именно остановило Чжуан-вана от выполнения его цели — не красноречие же сун-ского Хуа Юаня! Но факт остается фактом: осада была снята и чуские войска, не добившись подчинения Сун, тем более его капитуляции, возвратились. По существу, это был крах амбициозных планов чуско-го Чжуан-вана. Вскоре после этого (591 г. до н. э.) он умер, причем запись о его смерти была сделана в «Чуньцю», обычно не упоминавшем об этом по отношению к правителям полуварварского Чу.

Смерть чуского Чжуан-вана на некоторое время ослабила натиск на Срединные государства с юга. Естественно, что этим воспользовалось царство Цзинь, сумевшее восстановить и заметно укрепить свои позиции и вновь начать энергично бороться за сохранение верховенства. В последующие десятилетия ни Чу, ни Цинь более не оспаривали политическое главенство Цзинь. Однако не всегда оно выглядело бесспорным, и сохранять его было отнюдь не легко. И в эти десятилетия продолжались междоусобицы, а к числу основных линий политических противостояний (Цзинь — Цинь; Цзинь — Чу) прибавилась и еще одна — Цзинь — Ци. Но несмотря на все это, первая треть VI в. до н. э. прошла в чжоуском Китае под знаком ощутимого превосходства царства Цзинь. Обратим внимание на некоторые существенные политические события этого времени.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.