XIII «Горній Острогъ»
XIII
«Горній Острогъ»
Хотя мы встали ни св?тъ, ни заря, чтобы пораньше посп?ть въ Острогъ, но судьба повернула по-своему. Во всемъ Никшич? не оказалось ни готоваго дышла, ни кузнеца и плотника, которые бы согласились немедленно сд?лать новое. Прождавъ напрасно метавшагося по городу Божо, мы р?шились, наконецъ, нанять до Богетича другую коляску, привезшую кого-то въ Никшичъ и возвращавшуюся въ Цетинье, съ т?мъ, чтобы Божо, не сп?ша, поправилъ зд?сь свой экипажъ и прі?халъ за нами въ Богетичъ, пока мы усп?емъ съ?здить верхами въ острожскій монастырь, осмотр?ть его и вернуться назадъ. Вы?хать поэтому пришлось только въ 8 часовъ утра. Лошаденки попались намъ злыя, чубастыя и, что скверн?е всего, норовистыя: поминутно, ни съ того, ни съ сего, бросались какъ съумасшедшія въ сторону, и такъ какъ дорога шла все время высокимъ карнизомъ горы, то ихъ выходки могли легко кончиться очень печально для насъ. По счастью, они обошлись верстъ черезъ пять, и посл? того отлично рысили не только подъ горку, но и въ гору. Т?мъ не мен?е, при совершенномъ отсутствіи оградъ съ краю дороги, намъ было порядочно жутко, когда коляска разгонялась опрометью внизъ, кружась надъ про! пастью, на этихъ взбалмошныхъ лошадяхъ.
Насъ очень заняли «поноры», въ которыхъ неожиданно пропадаетъ съ этой стороны и изъ которыхъ такъ же неожиданно появляется по той сторон? горъ — р?ка Зета. Въ Черногоріи не одна р?ка им?етъ такое подземное теченіе. Р?ка Черноевича тоже им?етъ въ одномъ м?ст? своего рода «поноръ». Строеніе черногорскихъ горъ вообще очень богато «падями» разнаго рода, глубочайшими круглыми пропастями, напоминающими кратеры потухшихъ вулкановъ, пещерами и провалами. Н?которыя изъ нихъ просто бездонныя. Такова, напр., одна падь въ Л?шанской нахіи, глубины которой никому не удалось изм?рить. Оттого, в?роятно, такъ глубоки и н?которыя озера Черногоріи, между прочимъ, и само Скадрско-Блато, которое сравниваютъ въ этомъ отношеніи съ Байкальскимъ озеромъ.
Воды, наполняющія русло Средней-Зеты, кром? ея верхняго теченія, собираются еще въ Ншшгачской равнин?, въ вид? озера или впадины, называемой Сливле, и изъ него, тоже понораня, протекаютъ подъ землю, подъ громадою хребта Планиницы, въ додяну Б?лопавличей.
* * *
Не до?зжая Богетича, тамъ, гд? шоссе круто поворачиваетъ направо къ селенью, и въ томъ самомъ м?ст?, гд? отъ него отд?ляется вл?во каменистая дорожка въ Острогъ, мы увид?ли три типичныя фигуры, сид?вшія около стоявшей тутъ же на солнечномъ припек? пары скверныхъ лошаденокъ. Оказалось, что это поджидали насъ дв? черногорки и одинъ черногорецъ, которымъ Джуре заказалъ для насъ верховыхъ лошадей. Они остановили насъ на дорог? и стали настоятельно просить, чтобы мы, не за?зжая въ Богетичъ, — до котораго еще было въ одинъ конецъ версты дв?, стало быть, 4 версты въ два конца, — садились прямо на коней и ?хали въ монастырь, что сократило бы намъ и время, и дорогу.
— Да видите ли, — отв?чалъ имъ я, — это можно было бы сд?лать, если бы мы ?хали въ своемъ экипаж?, съ своимъ челов?комъ: мы бы отправили его съ вещами въ Богетичъ, чтобы онъ насъ тамъ ждалъ; а съ нами теперь чужой извозчикъ, котораго мы случайно встр?тили на площади въ Никшич? и наняли только довезти насъ сюда…
— Все равно! — съ самою искреннею уб?дительностью настаивалъ черногорецъ. — Окажите ему, куда сдать ваши вещи, онъ и сдастъ…
Молодой малый, сид?вшій на козлахъ, ?хавшій нев?домо куда и неизв?стный намъ даже по имени, — съ важностью кивнулъ головою и подтвердилъ, что сдастъ вещи, куда будетъ нужно…
Общая, не допускающая сомн?ній, ув?ренность этихъ простыхъ людей въ своей собственной честности под?йствовала на меня, и мн? не хот?лось показать вида, что я не дов?ряю незнакомому возниц?, который, судя по обычной логик? цивилизованныхъ народовъ, могъ бы спокойно продолжать свой путь, куда хот?лъ, вм?ст? съ нашими чемоданами и сакъ-вояжами, заключавшими въ себ? весь нашъ гардеробъ, — не рискуя даже т?мъ, чтобы мы могли подать на него жалобу.
— Ну, хорошо, сдай же наши вещи въ Богетич? въ крайній домъ у кафаны, Джур?…- сказалъ ему я, а вотъ твои деньги за провозъ…
— Джур?? хорошо!.. — просто я спокойно отв?тилъ извозчикъ…
Я вручилъ ему условленную плату за коляску и отпустилъ его съ миромъ; ясно было, что ни ему самому, ни черногорцу, ни черногоркамъ, державшимъ верховыхъ лошадей, никому въ голову не приходило, что мы рисковали ч?мъ-нибудь, оставляя все свое дорожное имущество на произволъ неизв?стнаго про?зжаго… До того кр?пко укоренены въ этой мужественной стран? обычаи чести.
Я невольно вспомнилъ по этому поводу памятное зд?сь вс?мъ преданіе, какъ самозванецъ Степанъ Малый, княжившій въ Черногоріи во времена Екатерины II, пріучалъ черногорцевъ въ честности.
Степанъ положилъ, про?зжая изъ Цетинья въ Н?гупш, на дорог?, по которой ежедневно ?хало множество народа, н?сколько золотыхъ червонцевъ, и когда черезъ годъ Степанъ прі?халъ посмотр?ть, ц?лы ли деньги, то червонцы оказались на томъ самомъ м?ст?, на которомъ онъ ихъ положилъ.
С?делъ не оказалось, не только дамскихъ, но и мужскихъ. Вм?сто с?делъ на нашихъ клячъ втащили громоздкіе деревянные остовы изъ-подъ ослиныхъ вьюковъ, безъ всякихъ подушекъ, ковриковъ и попонокъ; вм?сто стремянъ, которыхъ, конечно, тоже не было, подвязали мн? какія-то петли изъ тонкой, плохой веревки; поводовъ тоже не оказалось ни на дамской, ни на моей лошади.
Какъ я ни бранилъ и ни стыдилъ хозяина-черногорца, д?ла поправить было нельзя; по его словамъ, во всей ихъ деревн? н?тъ ни одного с?дла и ни одного повода, да они, по его мн?нію, и не нужны вовсе, такъ какъ лошади послушныя, дорога имъ привычная. Взмостились, наконецъ, кое-какъ на своихъ жалкихъ россинантовъ и двинулись въ путь, сопровождаемые вс?ми тремя хозяевами лошадей. Дорожка сразу пошла круто въ гору. Это собственно не дорожка, а скор?е русло горнаго ручья, до краевъ засыпанное круглыми и угловатыми каменьями, въ которыхъ проваливается, ломается, р?жется до крови нога лошади. Какъ нарочно, моя лошадь вдобавокъ во всему тотчасъ же захромала на передъ.
— Что же ты хромую лошадь мн? привелъ? — въ негодованіи крикнулъ я черногорцу.
— Она, б?дная, шесть дней уже больна, какъ ей не хромать? — съ сострадательнымъ видомъ отв?тилъ мн? наивный проводникъ. А между т?мъ камни и кручи на каждомъ шагу такіе, что въ пору хоть бы и здоровому коню! По счастью, только-что прод?ланное нами путешествіе по дебрямъ Пелопоннеса и Парнасса закалило насъ во всякихъ б?дствіяхъ горной дорога; глазъ уже спокойно смотритъ на разверзающіяся у ногъ пропасти, ребра терп?ливо выносятъ неожиданныя спотыканія, соскальзыванія и прыжки лошади.
Часа черезъ два мы докарабкались-таки до громадной отв?сной ст?ны скалъ, укрывающихъ монастырь, и подъ грозною т?нью ихъ въ?хали, черезъ деревню Повню, въ такъ называемый «Доній», т.-е. дольній, нижній, монастырь св. Троицы. Мы сл?зли съ лошадей у двухъ широковерхихъ, маститыхъ дубовъ с?дой древности, обнесенныхъ круглыми сид?ньями, какъ и т? историческіе дубы у дворца князя въ Цетинь?, подъ которыми владыки Черногоріи думали думу съ своими главарями и творили народу судъ и правду. П?шкомъ прошли мы черезъ новыя тесовыя ворота во дворъ монастыря. Тамъ направо большая каменная галерея, примыкающая къ училищу, нал?во — домъ братьи и новая церковь. Не доходя до дома, устроена походная кафана, гд? можно выпить стаканъ вина или пива и чашку турецкаго кофе. Въ глубин? — полу-разрушенная, чуть не пополамъ растреснувшая небольшая церковь. Громадный утесъ оборвался какъ-то сверху, съ карниза отв?сной горной ст?ны и едва совс?мъ не сокрушилъ этотъ маленькій храмъ. Несмотря на іюль м?сяцъ, ученье продолжаетъ идти въ школахъ Черногоріи; галерея полна школяровъ, на перебой другъ передъ другомъ безъ всякаго смысла выкрикивающихъ по-сербски урокъ изъ священной исторіи.
Въ Дольнемъ н?тъ ничего особенно интереснаго, и вся религіозная и историческая святыня Острога сосредоточена въ «Горнемъ», куда мы направляемся сейчасъ же, слегка только отдохнувъ подъ старымъ дубомъ.
Тропа въ «Горній» л?пится по очень крутому скату, нер?дко по осыпямъ мелкаго камня, сбивающаго даже привычную ногу. Хорошо еще, что она почти все время вьется въ т?ни дубоваго и ясеневаго л?са, заполонившаго зд?сь вс? склоны горъ, такъ что полдневный зной не такъ донимаетъ насъ. Черногорцы ув?ряютъ, что отъ Доньяго до Горняго всего полчаса ходьбы, но мы употребили на это ц?лый часъ, такъ какъ жен? приходилось не разъ отдыхать на этомъ тяжкомъ подъем?, д?лавшемся все круче по м?р? приближенія къ Горнему. По дорог? насъ догнали молодой черногорецъ съ красивою черногоркою и маленькимъ глазастымъ мальчуганомъ. Имъ хот?лось воспользоваться чужеземными путешественниками, чтобы подъ ихъ прикрытіемъ осмотр?ть безъ особенныхъ расходовъ святыни монастыря. Когда они узнали, что мы русскіе, удивленію и интересу ихъ не было конца. Они подробн?йшимъ образомъ распрашивали насъ о Россіи, — онъ меня, жена его — мою жену, — какіе въ Россіи города, хл?ба, деревья, зв?ри, какъ тамъ живутъ и далеко ли Россія отъ Черногоріи.
Они не хот?ли в?рить, когда я имъ сказалъ, сколько пути сд?лали мы съ женою, чтобы до?хать до ихъ Цетинья и Острога. Но всего больше поразило ихъ изумленіемъ, когда нашъ проводникъ сообщилъ имъ, тоже не безъ самаго искренняго удивленія, что онъ могъ все время разговаривать съ нами по-черногорски, и мы его понимали, а онъ понималъ насъ… Для вящшаго ихъ ут?шенія я нарочно сталъ называть по-русски разные обычные предметы, им?ющіе почти одно и то же названіе и въ сербскомъ язык?, прим?няясь только къ сербскимъ удареніямъ и выговору. Восторгъ простодушныхъ черногорцевъ былъ полный. Спутникъ нашъ вошелъ въ такой экстазъ, что закричалъ р?шительно:
— Н?тъ, во что бы то ни стало, а выучусь по-русски! В?дь это одинъ и тотъ же языкъ. По?ду къ вамъ въ Россію и буду тамъ зарабатывать деньги. Тутъ у насъ въ Черногоріи д?лать нечего. У меня уже есть въ Россіи одинъ братъ докторомъ военнымъ на н?мецкой границ?,- тотъ совс?мъ какъ русскій сталъ. Маленькій мой братъ тоже хорошо по-русски знаетъ, въ гимназіи учится, въ Цетинь?… Нужно и мн?!.. Я самъ тоже учился три года въ основной школ? и шесть л?тъ въ гимназіи, во тогда еще русскій языкъ у насъ не преподавался; зато сербскія газеты и книги свободно читаю; только по книгамъ, да по картамъ и могъ узнать что-нибудь о Россіи, а все-таки слишкомъ мало…
Проводникъ нашъ, несмотря на свое затрапезное платье, оказался байрактаромъ, т.-е. знаменоносцемъ, что подтверждалъ и металлическій значокъ на его кап?.
Отецъ его тоже былъ байрактаръ, и дядя («стрыцъ» по-черногорски) былъ байрактаръ. Они оба бились подъ Острогомъ вм?ст? съ княземъ Николаемъ и Божо Петровичемъ, а самъ онъ, разсказчикъ, хотя былъ тогда мальчишкою, тоже былъ при войск?.
— Турки забрались на самый верхъ, на «Строжскую Капицу», (т.-е. «шапку Острога»), выше Горняго, хот?ли оттуда сжечь монастырь и разбить его ядрами, а Божо стоялъ съ княземъ на противоположной гор?, за Зетою; Божо не далъ имъ спалить храмовъ Божьихъ, сбилъ турокъ съ высотъ въ страшной с?ч? и погналъ внизъ…
— Памятенъ юнакъ Божо, мудръ! — закончилъ разсказчикъ. — Отца моего убили въ этомъ бою, стрыцъ взялъ у него байракъ; стрыца тоже убили, но байракъ все-таки не отдали туркамъ.
Онъ говорилъ о смерти отца и дяди такъ же спокойно и просто какъ о самомъ обычномъ д?л?.
* * *
«Горній» монастырь виденъ очень эффектно снизу, со двора «Дольняго»; виденъ онъ, конечно, и изъ большого далека, почти отъ самаго Спужа, потому что поднятъ на своемъ нерукотворномъ гигантскомъ пьедестал? подъ самыя выси небесныя, и д?йствительно кажется издали парящимъ въ облавахъ. Но онъ особенно поражаетъ своимъ оригинальнымъ видомъ, когда очутишься совс?мъ на верху, подъ тяжкою пятою его с?рой, какъ ст?на отв?сной скалы. Надъ головою вашею въ мрачной и характерной живописности зіяетъ широкая пасть черной пещеры, по зд?шнему «печеницы», — выбитой гигантскимъ альковомъ — въ каменныхъ толщахъ скалы. Пещера черна не отъ однихъ мховъ и лишаевъ, ос?вшихъ на ней въ этой всегда влажной, густой атмосфер? осеннихъ тумановъ и зимнихъ облаковъ, окутывающихъ по н?скольку м?сяцевъ сряду суровыя вершины черногорскихъ планинъ. Ея своды закопчены еще и дымомъ пожаровъ, не разъ уничтожавшихъ строенья историческаго монастыря, который въ л?тописяхъ Черной-Горы играетъ роль нашей Сергіево-Троицкой Лавры своего рода и служитъ духовнымъ стягомъ, собирающимъ вокругъ себя вс? племена Черногоріи и Берды. Внизу этой громадной природной ниши — б?лое каменное зданіе съ высоко приподнятыми, узкими и р?дкими кр?постными окошечками; вверху, подъ сводомъ — галерейка съ древнею башнею.
Монастырекъ виситъ, прил?пленный какъ ласточкино гн?здо въ груди скалы, надъ страшными безднами, полными утесовъ, л?совъ, обрывовъ, какъ разъ въ томъ м?ст?, гд? кончается плодоносная долина Средней-Зеты и гд? горы поднимаются вдругъ съ трехъ сторонъ во всемъ своемъ колоссальномъ величіи, пріос?няя собою «главицу», т.-е. головище Зеты, шумно выбивающееся изъ подземныхъ поноръ Планиницы. Этотъ воздушннй видъ Горняго н?сколько напоминаетъ Успенскій скитъ около Бахчисарая въ Крыму, а еще больше, пожалуй, грозную дикость Гозувиты, спрятанной въ одномъ изъ самыхъ недоступныхъ щелей Палестинскихъ горъ.
Мы поднялись въ нишу по грубымъ каменнымъ ступенямъ и остановились въ недоум?ніи, не зная, куда войти. Проводникъбайрактаръ посов?товалъ намъ забраться на верхнюю галерею и полюбоваться оттуда чуднымъ видомъ на долину, пока онъ разыщетъ единственнаго калучера, охраняющаго эту народную святыню.
— Коли онъ не въ Доньемъ теперь у архимандрита Симона, то отопретъ церковь и покажетъ все, — ут?шалъ насъ байрактаръ;- а воли въ Доньемъ, то ничего не увидите, нужно будетъ за нимъ б?жать… У него вс? ключи…
— Тамъ и вода есть отличная наверху, воды святой можете напиться! — послалъ онъ намъ въ догонку, когда уже мы л?зли наверхъ, словно на колокольню, по узенькой и темной каменной л?сенк? подъ опаленными сводами пещеры. Каменная, довольно глубокая галерейка, укрытая отъ дождя и солнца тяжкимъ нав?сомъ скалы, можетъ отлично служить для обстр?ливанія непріятеля, поднимающагося къ монастырю. Изъ нея ведетъ узенькая жел?зная дверочка въ круглую башню, гд? пом?щается крошечная старинная церквочва. Тутъ же, въ задней ст?н? галереи, образованной сырцомъ скалы, маленькое оконце, черезъ которое можно зачерпнуть кружку холодной и какъ слеза чистой воды изъ источника, скрытаго въ каменныхъ н?драхъ горы, ч?мъ мы, конечно, не замедлили воспользоваться прежде всего, до крайности разгоряченные и труднымъ подъемомъ, и зноемъ л?тняго полудня.
Съ галереи д?йствительно открывается удивительный видъ. Вс? пропасти, все дно цв?тущей долины, громады горъ, толпящіяся вдали со вс?хъ сторонъ, Доній монастырь, л?са, торчащіе изъ нихъ утесы, — все это теперь на огромномъ пространств?, куда только глазъ хватаетъ, у вашихъ ногъ. Гора Горачъ поднимаетъ какъ разъ напротивъ свои тяжкіе горбы, и б?лая полоска шоссе бороздитъ ея каменную грудь, впиваясь своими р?зко-угловатыми, острыми зигзагами то въ одинъ, то въ другой ея выступъ. Церковь Богетичей кажется отсюда Богъ знаетъ какъ глубоко внизу, а «главица» Зеты и окружающія ея поля прямо-таки на дн? преисподней.
Калучера нашъ байрактаръ разыскалъ не особенно скоро; мы вдоволь усп?ли насмотр?ться на окрестности и наговориться съ провожавшею насъ черногорскою парочкою, когда на галерейк? появился наконецъ старикъ-монахъ суроваго вида, с?дой и кудлатый, од?тый въ какую-то странную м?ховую кацавейку; хотя со мною онъ расц?ловался по-братски и прив?тствовалъ насъ радушными словами, но по глазамъ его и по р?чамъ, обращеннымъ въ землякамъ, сразу былъ виденъ самовластный и взыскательный хозяинъ этой суровой пустыньки, недов?рчивый и ворчливый сторожъ ея святынь. Онъ повелъ насъ сквозь своды «печеницы» т?снымъ корридорчикомъ въ крошечную древнюю церковь, вырубленную въ скал?. Ст?ны ея и маленькій иконостасикъ расписаны совс?мъ почерн?вшею отъ сырости и копоти безхитростною иконописью; т?сно, темно и б?дно все въ ней. Десять челов?къ съ трудомъ установятся подъ ея низенькими сводами. Справа у ст?ны — небольшая гробница изъ полированнаго дуба, съ мощами св. Василія Острожскаго. Мощи эти — величайшая народная святыня черногорцевъ. Они готовы оставить на сожженіе врагу вс? свои дома, бросить женъ и д?тей на произволъ судьбы, но до посл?дней капли крови будутъ защищать мощи своего святителя. Когда у нихъ не остается никакой надежды силою отстоять Горній, — м?сто успокоенія ихъ любимаго святого, — они уносятъ его гробницу на своихъ плечахъ, какъ драгоц?нн?йшее народное знамя, окруживъ его плотною ст?ною своихъ богатырскихъ грудей, перенося его за собою по пропастямъ и кручамъ въ своихъ быстролетныхъ походахъ, одушевляясь имъ въ минуты боя…
Св. Василій, когда-то могущественный епископъ галумскій и скадрскій, жилъ л?тъ 250 тому назадъ и былъ въ свое время неутомимымъ борцомъ за порабощенное православіе; много пострадавъ и отъ туровъ, противъ которыхъ онъ неустрашимо защищалъ свою паству, я отъ другихъ враговъ своихъ, — Василій въ конц? своихъ дней утомился в?чною борьбою и опасностями, и скрылся въ неприступныхъ горахъ Берды; зд?сь отыскалъ онъ дикую пещеру Острога и, работая какъ посл?дній поденщикъ, собственными руками основалъ въ ней теперешній «Горній» монастырь во имя св. Троицы, гд? и покончилъ свои многотрудные дни, въ смиреніи и подвигахъ простого инока.
Калучеръ Христофоръ, монахъ и священникъ въ одно и то же время, отомкнулъ ключомъ дубовый гробъ и даже открылъ намъ ноги, ликъ и руки святого, что онъ д?лаетъ далеко не для всякаго, и за что, конечно, мы посп?шили положить по зд?шнему обычаю въ раку святителя н?сколько серебряныхъ гульденовъ.
Почтенный калучеръ, быть можетъ, и грамотный челов?къ, ибо, в?роятно, читаетъ во время службъ волею-неволей требники и Евангеліе, но на душеспасительную бес?ду съ его стороны или на какія-нибудь интересныя сообщенія объ исторіи обители, очевидно, разсчитывать было бы безполезно; по вс?мъ признакамъ онъ гораздо бол?е пригоденъ къ защит? своего монастыря добромъ ханджаромъ, снимающимъ съ одного взмаха турецкую голову, ч?мъ въ какимъ бы то ни было религіознымъ возд?йствіямъ на пос?тителей святой обители; въ этомъ отношеніи это типическій черногорскій попъ, черногорскій калучеръ, изъ которыхъ чаще всего вырабатывались лихіе главари четъ въ род? Лазаря Сочицы, Богдана Симонича, архимандрита Мелентія и пр.
Покончивъ съ святынями, отецъ Христофоръ свелъ насъ внизъ, къ крылечку нижней башни, и съ таинственнымъ видомъ, бормоча что-то намъ непонятное, пригласилъ насъ войти въ башню, гн?вно отстранивъ отъ ея дверей и нашего байрактара, и нашихъ молодыхъ спутниковъ, которые съ простодушіемъ истинныхъ сыновъ Черной-Горы хот?ли войти отдохнуть вм?ст? съ нами въ келью суроваго валучера. Онъ даже съ озабоченнымъ видомъ замкнулъ за собою дверь и не безъ торжественности ввелъ насъ въ св?тлую комнату, всю установленную по полкамъ иконами русскаго письма и портретами русской царской семьи и черногорскихъ князей. По средин? комнаты на кругломъ стол? разложенъ былъ ц?лый восточный «дастарханъ», — лимоны, пряники м?стнаго печенья, св?жія фиги, ор?хи, и на первомъ план?, конечно, ракія, которую почтенный калучеръ, очевидно, считалъ «гвоздемъ» своего угощенія. На другомъ стол? была разставлена разная посуда. Пока мы должны были услаждать свой вкусъ черногорскими лакомствами, заботливый хозяинъ монастыря хлопоталъ приготовить намъ турецкаго крфе, и съ этою ц?лью усадилъ. какого-то наивнаго черногорца, отправлявшаго при немъ, повидимому, обязанности служки, не то молоть, не то толочь кофейныя зерна, въ чему храбрый юнакъ оказался р?шительно неспособнымъ и неподготовленнымъ; ворчунъ-старикъ выходилъ изъ себя и ругался какъ капризный ребенокъ, поминутно выб?гая на крылечко, гд? ус?лся громоздкій и неуклюжій слуга его, и я все время боялся, чтобы своими озлобленными тычками онъ не спихнулъ его съ л?стницы. Но терп?ливый юнакъ только красн?лъ и пыхт?лъ, не возражая ни слова своему сердитому патрону и не двигаясь ни однимъ мускуломъ.
Насилу мы съ женою ублажили расходившагося старичка, ув?ривъ его, что въ такой жаръ намъ не до кофею, и что мы съ гораздо большимъ удовольствіемъ напьемся лимонаду, которымъ онъ насъ обильно угощалъ. Впрочемъ самъ отецъ Христофоръ, какъ онъ объявилъ намъ, «испосникъ», не пьетъ ракіи, не ?стъ ни мяса, ни яицъ, ни молока, а только хл?бъ, фасоль и другую овощъ.
Байрактаръ потомъ разсказывалъ намъ дорогою, что отецъ Христофоръ считается большимъ подвижникомъ, ведетъ строгую жизнь и очень уважается вс?ми; онъ уже сильно старъ, и если умретъ, владыка не будетъ знать, кого послать въ Горній. Черногорцы не охотники до иноческой жизни, а въ такой пустын?, какъ Горній, даже р?дкій монахъ согласится жить. Оригинальные черногорскіе нравы, очевидно, безъ труда совм?щаютъ благочестивую жизнь и монашескіе подвиги съ бранчливостью и раздражительностью, доходящею до кулачной расправы съ своею меньшею братьею. На высказанное мною удивленіе по этому поводу и байрактаръ, и молодой черногорецъ, горой стали за Христофора и весьма разсудительно ув?ряли меня, что всякій старый челов?къ обязанъ учить и наказывать молодого челов?ка, отданнаго ему для наставленія и послушничества, а ужъ т?мъ паче монахъ такой благочестивой жизни, какъ отецъ Христофоръ.
Мы искренно поблагодарили его за гостепріимство и любезность, и когда я вручилъ ему на прощанье золотой двадцатифранковикъ на его обитель, обрадованный старикъ чуть не расц?ловалъ моихъ рукъ. Должно быть, не часто балуютъ его своимъ пос?щеніемъ иноземные путешественники, и не много перепадаетъ изъ скудныхъ кармановъ черногорца на его б?дный монастыремъ.
* * *
Острогъ, какъ я уже говорилъ, былъ не разъ м?стомъ кровопролитныхъ битвъ. Но въ монастыр? больше всего помнятъ почему-то и охотн?е всего разсказываютъ о славныхъ бояхъ временъ князя Даніила почти совпавшихъ съ началомъ нашей севастопольской войны. Знаменитый сераскиръ турецкаго воинства, Омеръ-паша, по-просту, австрійскій сербъ Михаилъ Латосъ, унтеръ-офицеръ австрійской службы, б?жавшій изъ своего отечества посл? растраты казенныхъ денегъ и обратившійся въ Турціи въ мусульманина и поб?доноснаго пашу, далъ слово султану, что въ теченіе н?сколькихъ нед?ль покоритъ Черногорію владычеству Турціи. Онъ собралъ огромныя силы, 15.000 челов?къ регулярной п?хоты, три эскадрона конницы, 18.000 албанцевъ, 28 орудій, приспособленныхъ въ горной войн?, и въ 1853 г. вторгнулся въ Черногорію разомъ съ четырехъ сторонъ. Сподручникъ его Измаилъ-паша ворвался съ 6.000 войска въ долину Зеты отъ Нившича и бросился прямо на Острогъ, въ то время, какъ самъ Омеръ-паша, усп?вшій своими ловкими интригами возмутить противъ князя Даніила храброе племя дилеровъ, недовольное обложеніемъ ихъ податью, шелъ вм?ст? съ Османъ-пашою и 17.400 челов?къ войска съ юга отъ Подгорицы, чтобы, съ помощью изм?нившихъ пиперовъ, внезапно овлад?ть Мартыничами и соединиться зат?мъ съ Измаиломъ-пашою.
Нападеніе туровъ застало совс?мъ врасплохъ черногорцевъ. Мирно Петровичъ, братъ князя Даніила и отецъ князя Николая, недаромъ прозванный «мечомъ Черногоріи», усп?лъ съ сотнею храбрецовъ пробиться въ Острогъ, и зас?въ за ст?нами его, два раза опрокидывалъ отчаянныя нападенія Измаила-паши. Турки не разъ врывались во дворъ монастыря и р?зались въ-рукопашную; даже помосты церкви были залиты кровью. Въ острожскомъ монастыр? кончалъ въ это время свои геройскіе дни восьмидесятил?тній старикъ, славный во всей стран? сенаторъ Черногоріи и воевода Мартыничей, этихъ храбр?йшихъ изъ черногорцевъ — попъ Иванъ Княжевичъ, еще сподвижникъ свято-почившаго Петра І-го, глубоко почитаемый и княземъ и вс?мъ народомъ; онъ лежалъ на смертномъ одр?, когда начался первый приступъ Измаила.
«За Бога! бейте турокъ!» — кричалъ онъ въ предсмертномъ бреду, и усиливаясь снять со ст?ны холод?вшею рукою. ружье, котораго тамъ не было, въ волненіи метался по постели.
Онъ не хот?лъ умереть, пока не услышитъ радостной в?сти о поб?д? своихъ юнаковъ. Приступъ былъ отбитъ, турки были прогнаны, и трупы ихъ устлали вс? сваты Острожсвой горы… Старику объявили желанную в?сть. Тогда онъ произнесъ ут?шеннымъ голосомъ: «Хвала Богу!», повернулся на другой бокъ и спокойно испустилъ духъ.
Черногорцы похоронили его въ монастыр?, но, отбивъ посл?дними отчаянными усиліями второй приступъ и узнавъ, что на помощь Измаилу двигается ц?лая армія Омера-паши, увид?ли, что держаться больше нельзя; взявъ съ собою мощи св. Василія и наибол?е ц?нныя церковныя вещи, они ночью покинули окровавленный монастырь и прошли, не зам?ченные, мимо турецкихъ отрядовъ, съ трехъ сторонъ обложившихъ Острогъ.
На другой день турки, овлад?вшіе монастыремъ, откопали только-что похороненное т?ло геройскаго старца, оставившаго по себ? среди нихъ такую грозную память, и, отрубивъ его мертвую голову, послали ее, какъ трофей поб?ды, въ Подгорицу. Впрочемъ черногорцы отбили-таки потомъ голову своего славнаго воеводы и съ честью погребли ее въ родной земл?.
Мартыничи, родина попа Ивана, не посрамили его старой славы и подъ предводительствомъ его молодого племянника, им?я во всей дружин? своей только 500 воиновъ, покинутые изм?нившими сос?дями своими пиперами, н?сколько разъ отбивали аттаки Омера-паши и обратили въ полное б?гство восьмитысячный отрядъ албанцевъ Османа-паши. Только посл? трехъ отчаянныхъ приступовъ 12.000 отборнаго регулярнаго войска Омера, поддержанныхъ 18 орудіями, и посл? р?зни не на животъ, а на смерть, въ каждомъ переулк?, въ каждомъ дом? своего родного селенья, храбрая горсть юнаковъ вынуждена была покинуть Мартыничи, спаливъ на прощанье свой хл?бъ и жилища, даже не пресл?дуемая ошеломленными и напуганными турками.
Геройская защита Острога и Мартыничей р?шила судьбу войны и вынудила впосл?дствіи Омера-пашу очистить Черногорію.
* * *
Возвращаться изъ Острога пришлось все-таки въ жаръ, потому что мы не хот?ли долго задерживаться въ монастыр?. Лошадь моя, сейчасъ же по вы?зд? изъ Доньяго, стала хромать такъ сильно, что сид?ть на ней сд?лалось пыткою; да и не трудно было слет?ть съ нею вм?ст? въ пропасть, спускаясь съ кручъ по каменнымъ осыпямъ. Поэтому я сп?шился чуть не отъ самаго монастыря и, отдавъ свою лошадь байрактару, не мало этимъ обиженному, пошелъ внизъ п?шкомъ гораздо быстр?е лошадей, которыя постоянно отставали отъ меня. Жара была невыносимая, нотъ лилъ съ меня градомъ; цикады надо?дливо; пилили свои цыркающія жестяныя ноты, изъ подъ каждаго камня, съ каждой в?тви кустовъ. Колючіе кустарники ц?плялись на каждомъ шагу за платье, за руки, за ноги. Ежевика, по зд?шнему «купина» и «держи-дерево», м?тко прозванное черногорцами «дрйча», — названіе, которое не м?шало бы усвоить для этого растенія и намъ, русскимъ, — составляютъ главную придорожную растительность, покрывающую вс? скаты горы, между р?дко разбросанными деревьями. Гранатникъ, или шипакъ, какъ зовутъ его зд?сь, до сихъ поръ весь осыпанъ цв?томъ; ему гораздо бол?е подходило бы названіе не «шипака», а «купины», да еще «купины-неопалимой», потому что его цв?ты горятъ чисто какъ огонь среди темной зелени куста. «Драча» оправдала и надо мною свое названіе. Желая подражать черногорцамъ, которые въ своихъ п?шихъ походахъ сокращаютъ путь, перес?кая напрямикъ изгибы вьющейся улиткою горной дороги, я тоже везд?, гд? мн? казалось можно, спускался прямо по обрывамъ горы до ближайшаго поворота дороги, нер?дко продираясь, конечно, черезъ кусты и камни. И вотъ въ одномъ злополучномъ м?ст? проклятая «драча» такъ основательно запустила въ нижнія части моей одежды свои жел?зные когти, что разодрала ихъ на-двое сверху до низу и поставила меня въ самое плачевное положеніе, такъ какъ весь багажъ нашъ былъ въ Богетичахъ и на дорог? перем?нить уничтоженный костюмъ было р?шительно неч?мъ. Я вспомнилъ, однако, въ своему ут?шенію, что и старый нашъ путешественникъ по Черногоріи, Ег. П. Ковалевскій, тоже жаловался на драчу и также страдалъ отъ нея, какъ и я.
«Наши сапоги были изорваны торчащими камнями, а платье повсюду вьющимся драчемъ», — сообщалъ онъ, описывая именно свой переходъ изъ Цетинья въ Острогъ, который онъ считалъ «невыразимо тягостнымъ», находя, что даже и въ т?хъ немногихъ м?стахъ, «гд? можно с?сть на коня», грозитъ опасность слет?ть вм?ст? съ нимъ въ стремнину или грянуться о камень…
Слава Богу, наконецъ ми добрались до Богетича, и въ немалому удовольствію своему, см?шанному съ н?которымъ удивленіемъ, обр?ли у Джуры въ полной сохранности вс? свои чемоданы, узлы и сакъ-вояжи, честно переданные ему нев?домымъ намъ извозчикомъ. Божо съ починенною коляскою и отдохнувшими лошадками своими тоже ждалъ насъ въ Богетичахъ, такъ что, немного переод?вшись, напившись съ наслажденіемъ св?жаго молока и кофе, мы могли сейчасъ же двинуться въ обратный путь, провожаемые радушными напутствіями добряка Джуры, хорошо заработавшаго въ этотъ день.
До Даниловъ-града докатили всего въ полтора часа. Тамъ застали народную ярмарку. Вс? улицы залиты толпами черногорцевъ и черногорокъ, но не въ праздничныхъ, а напротивъ, въ самыхъ безцеремонныхъ одеждахъ; иные чуть не безъ рубахъ, у другихъ широкая, могучая грудь распахнута настежъ, третьи въ одн?хъ рубахахъ. Невольно вспомнилось мн? Гоголевское описаніе въ «Тарас? Бульб?» казаковъ въ Запорожской С?чи… Стоятъ, сидятъ, ходятъ, толкаются, и видно, что вс?мъ весело, вс? довольны, — а ч?мъ? понять нельзя. Ничего ровно н?тъ, кром? этой толкотни и празднаго говора. Торговли, можно сказать, тоже н?тъ. Это таскаетъ на плеч? одинъ м?шокъ продажнаго овса, кто пустой бурдюкъ, торговка держитъ какую-нибудь маленькую чашечку сливъ или овощей, всего гроша на три, а толкотни, ротоз?йства, болтовни изъ-за этого грошоваго товара — на сотни рублей!
Какъ только коляска наша остановилась противъ кафаны, дать маленькій роздыхъ лошадямъ, какъ насъ кругомъ обсыпала толпа мальчугановъ. Черногорская д?твора — это совс?мъ не то, что какіе-нибудь злорадные и зловредные парижскіе gamins de la rue въ т?л? Гавроша, или голосящіе надо?дливые попрошайки восточныхъ мусульманскихъ городовъ съ ихъ несмолкающимъ: «бакшишъ, бакшишъ!». Черногорскія д?тишки не обступаютъ съ дерзкимъ хохотомъ и улюлюканьемъ од?таго не по ихнему иностранца, не надо?даютъ ему никакими просьбами, не м?шаютъ ему ни въ чемъ. Они только съ искреннею, прямодушною пытливостью смотрятъ ему въ глаза, стараясь угадать или услышать, что ему нужно. Они удивительно услужливы и д?льны. Въ одну минуту поб?гутъ, куда надо, найдутъ, позовутъ, приведутъ, кого требуется, принесутъ, что приказано. Чуть не въ каждомъ селень? и город? намъ приходилось приб?гать въ ихъ милымъ услугамъ, за полнымъ отсутствіемъ у черногорцевъ всякихъ надписей, выв?сокъ, объявленій и оффиціальныхъ блюстителей порядка. Мы уб?дились поэтому собственнымъ опытомъ въ практической полезности черногорской д?творы и отсутствіи въ ней всякихъ корыстныхъ инстинктовъ. Сейчасъ сказываются добрыя семейныя начала, серьезная школа жизни. Дай только Богъ, чтобы эта дорогая черта народнаго характера подольше сохранилась въ простодушной черногорской молодежи, не поддаваясь растл?вающимъ в?яніямъ нашей трактирной цивилизаціи. Д?тишки черногорскія вм?ст? съ т?мъ красавецъ на красавц?, а ужъ особенно самыя крошки, — т? просто одинъ восторгъ!..
Отъ Даниловъ-града, или, в?рн?е, отъ княжескаго им?нья Крушевца, шоссе идетъ уже низомъ долины, прямо какъ стр?ла, до самаго Спужа, густо обсаженное по об?имъ сторонамъ б?лою акаціею. За Спужемъ, въ м?стахъ, гд? недавно еще хозяйничали турки, вся м?стность кажется какъ-то безплодн?е и безхозяйственн?е, зато на каждомъ холм?, на каждой вершинк? горы непрем?нно торчитъ фортъ, башня или блокгаузъ.
Развалины Дукли промелькнули мимо насъ на своемъ остромъ полуостров?, между руслами Зеты и Морачи, прислоненныя въ горамъ. Глядя на прямое и тихое теченіе Зеты и на б?шеныя волны Морачи, выб?гающей сбоку изъ горъ, не понимаешь, почему соединенное теченіе этихъ р?къ посл? впаденія Морачи носитъ имя ея, а не Зеты, между т?мъ какъ теченіе это продолжаетъ почти безъ всякаго уклона направленіе Зеты, а вовсе не Морачи, и такъ же тихо, какъ Зета, до самаго Скутарійскаго озера, куда она впадаетъ. Отъ Даниловъ-града до Подгорицы мы тоже до?хали въ полтора часа, сильно торопясь попасть туда до ночи. Всл?дъ за нами помчалась въ Подгорицу огромная длинная тел?га тройкою, въ которую набилось больше двадцати челов?къ въ б?лыхъ фескахъ и черногорскихъ капахъ, возвращавшихся съ какихъ-то работъ. Несмотря на наступавшую темноту, по улицамъ и на площади Подгорицы гуляли толпы празднаго народа. Оказалось, что на завтра ждутъ въ Подгорицу князя и митрополита, отправляющихся въ Никшичъ на закладку новаго собора.