Глава 7. ОСОБЫЕ ОТДЕЛЫ, ОТДЕЛЫ «СМЕРШ» (ноябрь 1942 г. — конец 1943 г.)
Глава 7. ОСОБЫЕ ОТДЕЛЫ, ОТДЕЛЫ «СМЕРШ» (ноябрь 1942 г. — конец 1943 г.)
Немецкие спецслужбы перестраиваются. — Растет сеть фашистских разведывательных школ. — 130 разведывательных органов и 60 спецшкол абвера готовят 10 тысяч шпионов и диверсантов в год. — Создание органов военной контрразведки «Смерш». — Как фашисты готовили агентуру для заброски в тыл Красной Армии.
Зимняя кампания 1941—1942 годов занимает важное место в истории Великой Отечественной войны. Главным событием этой кампании явился разгром немецко-фашистских войск под Москвой.
Переход Советских Вооруженных Сил от стратегической обороны к стратегическому наступлению означал, что в ходе борьбы на советско-германском фронте наступил перелом. В зимней кампании Красная Армия разгромила до 50 дивизий врага, значительные потери понесли и другие соединения.
С разгромом немецко-фашистских войск под Москвой начался коренной перелом в ходе войны. Был развеян миф о непобедимости немецко-фашистской армии, сорваны планы «молниеносной войны». Весьма чувствителен был и моральный урон врага. В ходе зимней кампании гитлеровские военные трибуналы осудили 62 тысячи солдат и офицеров за дезертирство, самовольный отход с боевых позиций, неповиновение приказам и т. п. От командования войсками были отстранены и смещены 35 высших военных чинов, в том числе генерал-фельдмаршалы Браухич и Бок, генералы Гудериан, Штраус и др. От утопических идей быстрого разгрома Красной Армии и захвата Советского государства фашистскому командованию пришлось окончательно отказаться.
Крах фашистского блицкрига означал необходимость ведения продолжительной, затяжной войны. К такой войне Германия готова не была. Для составления планов продолжительной войны немецкому генеральному штабу потребовались новые, и притом исчерпывающие, разведывательные данные о Красной Армии. Возникла необходимость и в получении сведений о том, сколько дивизий и каких родов войск сможет выставить Советское государство через несколько месяцев, полгода, через год, как эти соединения будут вооружены, где создаются стратегические резервы Советского Союза, где они накапливаются и куда стягиваются по мере накопления.
Существовавшие в то время разведывательные органы удовлетворить потребности вермахта в этих новых сведениях не могли. У вермахта и абвера возникла острая нужда значительно расширить сеть разведывательных органов, увеличить число и повысить качество агентуры.
Задачи, которые ставились перед немецкой агентурой, теперь стали более сложными. Это потребовало более качественной подготовки ее перед заброской. Отныне немецкие секретные службы уже не могли ограничивать свою деятельность только разведывательным освещением театра военных действий и фронтового тыла действующей Красной Армии. Возникла нужда в разведывательных сведениях о глубоком тыле Красной Армии, стратегических планах ее военного руководства, состоянии военной промышленности.
Нельзя сказать, что в первый период войны этими сведениями военная разведка пренебрегала, но тогда подход к получению их был иной. И действительно, если бы война продлилась согласно теории блицкрига шесть — восемь недель, то никакого практического значения для вермахта не имели бы сведения о советских призывных контингентах 1942 года и том более 1943 года, а также данные о количестве и качестве танков, самолетов и другой техники, которую сможет произвести советская военная промышленность в ближайшие годы. Иное дело теперь, когда стало очевидным, что предстоит затяжная война.
Другой важной причиной, которая привела к увеличению объема и расширению масштабов разведывательно-подрывной деятельности немецких спецслужб, являлось значительное нарастание военной мощи Красной Армии. Перебазированные на восток страны фабрики и заводы стали давать первую продукцию. Увеличилось количество танков, самолетов и орудий, поступающих на вооружение Красной Армии. Улучшились их конструкция и тактико-технические данные. С новым вооружением увереннее чувствовали себя бойцы и командиры. Укреплялся морально-политический дух личного состава Советских Вооруженных Сил. Бойцы и командиры приобрели опыт войны с фашистскими захватчиками. Штабы лучше готовили боевые операции, шире использовали накопленный войсками опыт войны и возможности новой боевой техники. Военные планы стали более решительными, маневры войск смелыми, результативными. Это сразу же почувствовала фашистская армия и ее генералы. Они всеми средствами пытались выведать планы советского военного командования, но сделать это становилось все труднее и труднее.
Ознакомление с рядом немецких источников показывает, что в первые месяцы войны командование гитлеровских войск не придавало решающего значения сведениям, поступающим от агентурной разведки. В его распоряжении имелось тогда большое количество данных, полученных из показаний пленных и захваченных штабных документов, которые позволяли составить довольно полную картину боевой обстановки. Поэтому удельный вес заданий абверу по разведывательным данным был сравнительно невелик. В это время предпочтение отдавалось диверсионным актам разведки. Упор делался на работу по разложению советских войск (идеологическая диверсия) и физическую диверсию — взрывы, поджоги, террор по отношению к командному составу в целях сеяния паники и деморализации войск. Однако, когда наступление стало замедляться, а потом и вовсе застопорилось, возникала необходимость получения сведений о советских войсках, их пополнении вооружением, планах использования. Для получения этих данных потребовалась агентура — многочисленная и более квалифицированная. Соответственно возросла и потребность в кадрах, готовящих агентуру, в специально оборудованных местах, где эта агентура должна обучаться и экипироваться.
Создаются системы новых разведывательных органов, реорганизуются старые и возникают новые разведывательно-диверсионные школы. Только особый отдел Калининского фронта в течение 1942 года арестовал 96 агентов, окончивших разведывательные школы в Катыне, Смоленске, Валге, Сулясовски, Вана-Нурси, на Мызе Кумне, в Вене, Вихуле, Кейле и других местах. Всего в тот период на советско-германском фронте действовало, как выяснилось позднее, более 130 разведывательных органов противника и около 60 специальных школ по подготовке шпионов-диверсантов и террористов.
Все эти школы за год выпускали до 10 тысяч человек. Это позволило немецким разведывательным службам уже в 1942 году по сравнению с 1941 годом увеличить более чем в два раза заброску на советскую территорию разведчиков, террористов и диверсантов.
По-прежнему значительное количество агентов направлялось в зону боевых действий. Подавляющее большинство из них засылалось на направления главных ударов немецко-фашистских войск. Вместе с тем масса агентов забрасывалась в глубокий тыл Красной Армии, в места формирования ее частей, подготовки командных кадров, районы нахождения учетно-мобилизационных органов. Шпионы перебрасывались на нашу сторону как поодиночке, так и группами, малыми и большими.
В январе 1942 года радиостанции слежения зафиксировали новую линию радиосвязи между двумя подцентрами немецкой разведки. Наблюдение показало, что одна из точек переместилась на территорию, занятую нашими войсками.
Чекистам удалось раскрыть шифр, применявшийся при радиообмене. На место выехала оперативно-розыскная группа, в состав которой входили пеленгаторы, дешифровальщик и оперативные работники. 7 марта 1942 года в районе боевых действий 61-й армии Западного фронта, в деревне Тростнянки, была задержана группа агентов германской военной разведки в количестве 22 человек. Разведывательная группа почти в течение месяца находилась вблизи фронта и действовала под видом подразделения наших войск. В предписаниях говорилось, что подразделение бойцов направляется в район 154, 325 и 340-й стрелковых дивизий для выполнения оперативных задач. Пользуясь этими документами, группа свободно разъезжала на шести санных упряжках, собирала шпионские сведения и передавала их по радио в Брянск.
На участке Западного фронта германская военная разведка создала несколько таких диверсионных отрядов численностью до 300 человек, также действовавших под видом подразделений Красной Армии или партизанских отрядов. Особым отделом Брянского фронта была арестована группа агентов. Они окончили специальную школу диверсантов в Орле. Группа была переброшена в район действий 48-й армии с целью взорвать полотно железной дороги, угнать самолет, собирать сведения о наших частях и т. п.
Активизация деятельности германской военной разведки на советско-германском фронте потребовала изменений в организации органов советской контрразведки, улучшения качества ее работы. Центральный Комитет партии и Государственный Комитет Обороны принимают меры по дальнейшему совершенствованию структуры и деятельности контрразведывательных органов. В апреле 1943 года органы военной контрразведки выводятся из подчинения НКВД и организуются в составе Народного комиссариата обороны и Народного комиссариата Военно-Морского Флота. Одновременно они переименовываются из особых отделов в органы военной контрразведки «Смерш» (смерть шпионам).
21 апреля 1943 года Постановлением Государственного Комитета Обороны на базе Управления особых отделов НКВД организуются Главное управление «Смерш» Народного комиссариата обороны СССР и Управление «Смерш» Народного комиссариата Военно-Морского Флота СССР.
В военных округах, на флотах, в воинских и военно-морских соединениях образуются отделы контрразведки «Смерш».
Разоблачая немецко-фашистскую агентуру, советские военные контрразведчики получали сведения, из которых было видно, что командование гитлеровских войск в ряде случаев располагало достаточно подробной информацией не только о положении наших войск и их вооружении, но и о некоторых намерениях командования и боеготовности частей. Это было прямым следствием утечки к врагу важнейшей военной информации. Видимо, в общей массе советских солдат и командиров, свято хранивших военную тайну, были и такие военнослужащие, которые мало заботились о сохранности военных секретов. Не всегда соблюдались указания о недопустимости открытых переговоров по радио и телефонным линиям связи по вопросам, составляющим военную тайну.
В других случаях утечке секретной информации способствовала складывавшаяся в некоторых штабах обстановка, позволявшая с готовящимися оперативными документами знакомиться работникам, которым по характеру работы знать их не требовалось. Так без всякой нужды расширялся круг лиц, посвященных в замыслы командования и пути их реализации.
Известны были случаи, когда отдельные штабные работники вели разговоры о войсках и их боевых действиях в присутствии хозяев жилых домов, в которых нередко располагались штабы дивизий, полков и батальонов или жили офицеры штабов. Все это создавало условия для утечки военных секретов.
Так, из-за нарушения мер секретности штабом 26-й армии командование группы немецких армий «Юг» и гитлеровская ставка за день до начала наступления нашей армии узнали об этом и спешно повернули против наших войск моторизованные и танковые дивизии. Тем самым была значительно ослаблена эффективность наступления нашей 26-й армии.
Необходимо было покончить с беспечным отношением отдельных военнослужащих к сохранению военной тайны, а военачальников — к правилам скрытного управления войсками.
Военные советы, политорганы, партийные организации усилили внимание к вопросам повышения бдительности, организованности и порядка в войсках. Партийно-политическая работа нацеливалась на воспитание бойцов и командиров в духе строгого выполнения требований присяги и уставов, сохранения военной и государственной тайны, непримиримого отношения к беспечности, расхлябанности. Политорганы и командование широко привлекали к этой деятельности военную контрразведку.
По указанию командования органы военной контрразведки участвуют в контроле за сохранением военной тайны в штабах объединений, соединений, частей и подразделений Красной Армии. Важную роль в повышении политической бдительности среди личного состава войск играли беседы, которые проводили военные контрразведчики. Они знакомили военнослужащих с ухищрениями и приемами, к которым прибегает агентура противника для получения сведений о частях Красной Армии. Бойцов и командиров, выделенных в наряд на охрану военных объектов, а также на контрольно-пропускные пункты, на патрулирование дорог и улиц городов, деревень, поселков и других населенных пунктов в районах дислокации воинских частей, военные контрразведчики регулярно инструктировали.
Главным же содержанием деятельности органов военной контрразведки по-прежнему было выявление немецких военных разведывательных служб, разведывательных органов армий государств — сателлитов фашистской Германии и особенно дислокации и методов работы школ военной разведки, готовящих агентуру для заброски в тыл Красной Армии. Эта работа проводилась в основном двумя путями — засылкой своих сотрудников в разведывательные органы и школы противника и выявлением сведений о них по данным опроса разоблаченных агентов абвера. Таким образом советская военная контрразведка шаг за шагом определяла систему немецких военных разведывательных органов и школ, методы их шпионской и подрывной работы. Это в свою очередь способствовало дальнейшему разоблачению агентов абвера.
В этом отношении очень характерна была работа особого отдела 6-й армии Юго-Западного фронта по подготовке, и направлению через линию фронта офицера П. И. Прядко. Непосредственным поводом для этого послужила значительная активизация в декабре 1941 года фашистской разведки на одном из участков фронта, где участилась заброска вражеской агентуры, возросла опасность диверсий и утечки к врагу секретных сведений. Особому отделу было известно, что на этом участке фронта действует абвергруппа-102 при штабе 17-й пехотной армии немцев. Располагал отдел и некоторыми сведениями о кадровых разведчиках группы, о работавших в ней бывших белых офицерах и изменниках Родины. Имелась и другая информация. Но в целом ее было недостаточно.
Переброска П. И. Прядко через линию фронта была осуществлена в ночь на 20 января 1942 года. Ему удалось попасть в абвергруппу. За два месяца Прядко дважды забрасывался в наш тыл с разведывательными заданиями, дважды успешно с помощью особого отдела возвращался к немцам.
Сведения, которые передавал П. И. Прядко, содержали важные данные о методах работы абвергруппы, характере даваемых ею агентуре заданиях, о самих агентах. Эти данные позволили захватить четырех заброшенных в тыл Красной Армии агентов. Весьма ценны были сведения Прядко о противостоящих нам немецких войсках. В абвергруппу Прядко передавал дезинформационный материал, подготовленный ему штабом 6-й армии. Приносимые Прядко сведения составлялись строго продуманно. Они не только не вызывали у командования группы подозрения, но и позволили Прядко войти в доверие к начальнику абвергруппы Гопфу. Это доверие после успешного возвращения Прядко из советского тыла в третий раз возросло настолько, что ему предложили перейти на работу в лабораторию группы.
Здесь фабриковались документы для забрасываемых в тыл Красной Армии агентов.
С этого времени возможности Прядко для изучения работы абвергруппы значительно возросли. Но увеличилась и опасность быть схваченным фашистской контрразведкой. Наблюдение за ним усилилось. Больше всех допекал Прядко своей слежкой и доносами начальству изменник и пьяница Шевченко, работавший вместе с Прядко. Он следил буквально за каждым его шагом. Надвигалась угроза провала. Спасая интересы дела, Прядко, когда Шевченко, будучи пьяным, оставил без присмотра портфель с секретными документами, часть из них выбросил на улицу у штаба абвергруппы. Документы, как и предполагалось, обнаружил часовой. Поднялся переполох. Шевченко был обезврежен.
Изучая по заданию особого отдела деятельность абвергруппы, Прядко с риском для жизни делал все возможное, чтобы препятствовать подготовке и заброске агентуры в тыл наших войск. Так, когда он участвовал в изготовлении различных справок и удостоверений для агентуры, то вносил в них отдельные пометки в расчете на то, что при проверке документов советскими патрулями и комендатурой они могли привести к разоблачению агента. В этом он однажды был замечен и арестован. Лишь счастливый случай и находчивость вернули ему доверие командования абвергруппы. Дважды удалось Прядко скомпрометировать сотрудников из числа изменников Родины, проявлявших особое усердие в подготовке и засылке агентов. У одного из них Прядко изъял секретные документы и сжег их, другому подложил компрометирующие его перед фашистами документы. Оба сотрудника были отстранены от работы, а подготавливаемая ими агентура возвращена в лагерь.
Гопфа в абвергруппе сменил Гесс. Условия работы для Прядко еще больше ужесточились. Он долго искал повода скомпрометировать и нового начальника. И вот случай представился.
Однажды ночью, проезжая по безлюдным в тот момент улицам поселка, Прядко на внешней стене одного из зданий абвергруппы написал крупными буквами:
«Здесь живут шпионы во главе с Гессом и прочими бандитами. Вам не уйти от заслуженной кары».
Утром надпись была обнаружена. Поднялась паника. Разведгруппа была переведена в другое место. Ее начальник Гесс отстранен от должности и отозван. Заброска и подготовка агентов в то время не производилась. Когда связь с особым отделом из-за частых переездов абвергруппы прервалась, а у Прядко накопилось много важных материалов, он, улучив момент, в ночь на 25 сентября 1943 года покинул абвергруппу, перешел линию фронта и с ценнейшими сведениями явился в особый отдел.
В общей сложности за время пребывания в абвергруппе П. И. Прядко сообщил подробные данные на 101 вражеского агента, приобрел 33 фотокарточки немецких кадровых разведчиков, собрал материалы, характеризующие личность 26 официальных сотрудников разведгруппы. Им же были представлены подробные сведения о методах работы абвергруппы, способах изготовления фиктивных документов и много других ценных разведывательных данных.
Все эти сведения позволили нашим контрразведчикам составить ясное представление о абвергруппе-102 и помогли своевременно пресечь подрывную деятельность большинства ее агентов.
Об успешных результатах деятельности советского контрразведчика П. И. Прядко неоднократно докладывалось Верховному Главнокомандованию. За мужество и героизм в тылу врага Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 июня 1944 года П. И. Прядко был награжден орденом Красного Знамени. Закончил войну Петр Иванович в Штеттине (ныне Щецин). Потом еще долго находился на военной службе. В 1960 году уволился.
Немало славных дел было на счету и у других военных чекистов.
Важную роль в выявлении местонахождения разведывательно-диверсионных школ и органов абвера, в пресечении их деятельности играла связь органов советской военной контрразведки с партизанскими отрядами в тылу немецких войск. Особые отделы, а позднее органы контрразведки «Смерш» не только участвовали в снабжении партизан оружием и необходимым снаряжением, но и направляли для помощи партизанским отрядам специально подготовленные группы, возглавляемые опытными военными контрразведчиками. Члены этих групп обучали партизан методам борьбы с агентурой противника, засылаемой в партизанские отряды. Помогали устанавливать дислокации школ и разведорганов, проникать в них и привлекать на свою сторону необходимых лиц.
Направлению таких групп в партизанские отряды в ряде случаев предшествовало получение сообщения от партизан об обнаружении или прибытии в местность немецких военных учреждений, отличающихся от обычных воинских частей экипировкой, методами подготовки, повышенной секретностью и т. п.
Деятельность военных контрразведчиков в тылу врага осуществлялась под руководством и при активном содействии и влиянии партийных органов, действовавших на оккупированной территории. Подпольные партийные комитеты, возглавлявшие партизанское движение, уделяли большое внимание организации-борьбы с вражеской агентурой, с подрывной работой и идеологическими диверсиями фашистского абвера.
Тесное взаимодействие органов военной контрразведки с партизанским движением позволяло в ряде случаев добиваться значительных успехов в борьбе с абвером. Так, во второй половине декабря 1943 года Главным управлением контрразведки Народного комиссариата обороны «Смерш» в район действия партизанской бригады Гилль — Родионова была заброшена группа военных контрразведчиков во главе с капитаном С. Д. Чегринцом (ныне полковник в отставке).
С помощью партизан группе удалось установить дислокацию четырех карательных формирований немцев и местонахождение трех школ абвера. Шестерых сотрудников из этих формирований и школ членам группы удалось привлечь на свою сторону. Они сообщили очень много ценных данных о методах подготовки в школах, о засланных в тыл Красной Армии агентах и о намерениях командования карательных формирований.
Члены группы за время нахождения в партизанской бригаде разоблачили пятерых засланных в нее провокаторов. Когда военным контрразведчикам и командованию бригады стало известно, что двое бойцов из этой же бригады собираются перебежать к противнику, было принято решение свести с ними одного смелого, честного и преданного Родине партизана. Он получил задание не препятствовать беглецам, если они решат осуществить свое намерение, а присоединиться к ним и попытаться попасть в разведывательную школу. Когда все трое оказались у фашистов, то боец, который был связан с гитлеровцами раньше, по просьбе партизана порекомендовал его в школу. Так у военных контрразведчиков оказался свой человек в разведывательно-диверсионной школе немцев в местечке Глубокое Витебской области.
В ряде случаев в партизанских отрядах создавались органы военной контрразведки. Они выявляли агентов, которых абвер и другие спецслужбы фашистов засылали в партизанские отряды. Немецкая агентура, втираясь в доверие к народным мстителям, пыталась узнать планы командования партизан и всячески мешать их осуществлению, уничтожать партизанских вожаков, выдавать фашистам местонахождение отряда, грабить под видом партизан местных жителей, чтобы настраивать их против партизан, провоцировать партизан на несвоевременные и неподготовленные выступления, сеять панику в тяжелые периоды жизни отряда, вызывать неверие в успех партизанского движения.
Очищение партизанских рядов от этой нечисти, пробравшейся к партизанам, способствовало значительной активизации партизанской борьбы. Для того чтобы успешно вести эту работу, не допускать проникновения фашистской агентуры в отряды и быстро ее выявлять, органы военной контрразведки партизан стремились проникнуть в планы и замыслы фашистских спецслужб и карательных частей. С этой целью партизанские органы военной контрразведки вели работу по укреплению бдительности партизан, устанавливали связи с местными жителями, опирались на помощь и содействие советских патриотов.
По рекомендации сотрудников партизанских органов военной контрразведки самые преданные, смелые и умелые люди устраивались на службу в немецкие учреждения и таким образом получали возможность добывать ценные для партизан сведения о намерениях в приготовлениях фашистов, направленных против партизан, а также другие данные, облегчавшие проведение активных боевых действий народными мстителями.
Фактов успешной деятельности органов военной контрразведки во время Отечественной войны было немало. Значительную работу в этом отношении проводил, например, особый отдел партизанской бригады имени Чкалова, действовавшей в Белоруссии. Знаменательно, что этому особому отделу и всей бригаде в целом большую помощь оказывали родной брат Феликса Эдмундовича Дзержинского Казимир Дзержинский и его жена Люция Дзержинская.
Сотрудничать с партизанами они начали с весны 1942 года. По просьбе контрразведчиков Казимир Эдмундович и его жена устроились работать в созданное гитлеровцами в районе действий партизан в городе Ивенце торговое общество. Л. Дзержинская в совершенстве знала немецкий язык. И ее в качестве переводчицы привлекали к работе в ивенецкой комендатуре, жандармерии и гестапо. Так особый отдел получил доступ ко многим чрезвычайно важным для партизан секретам. Казимир и Люция по заданию отдела собирали также сведения об организованном немцами огромном военном складе в селе Красное, близ города Молодечно.
Летом 1943 года они дали партизанам знать о количестве войск и приблизительных сроках блокады фашистами Налибокской пущи. Спасением жизни многих бойцов обязаны были партизаны этим сведениям Дзержинских.
В другой раз, благодаря добытым Дзержинскими сведениям о численности и расположении гарнизона в Ивенце и возможной поддержке партизан ивенецкими полицейскими, партизаны захватили этот хорошо укрепленный фашистами город, опоясанный проволочными заграждениями, пулеметными гнездами и дзотами.
В базарный день белорусские партизаны совместно с местными польскими патриотами проникли в город и подготовили условия для взятия его основными силами. Два дня над Ивенцом трепетало полотнище красного флага. Радостная весть о взятии города советскими партизанами в глубоком тылу врага быстро распространилась и укрепляла уверенность в победе. Дзержинские открытого участия в захвате Ивенца не принимали. Им запретили это. Но позднее фашисты их все же схватили и вместе с другими жителями города расстреляли.
По сведениям, доставляемым из партизанских отрядов, по показаниям, разоблаченных немецких агентов и по материалам военной контрразведки было установлено, что в рассматриваемый период только против войск 1-го Украинского фронта действовали варшавская разведывательная школа, абверкоманда-101 («Стелла») — разведывательный орган при штабе группы армий «Юг», школа немецкой военной разведки при абверкоманде-101, борисовская разведывательная школа, абвергруппа-107, дислоцировавшаяся в Минске, абвергруппа-202 и абвергруппа-205, которые занимались преимущественно засылкой в наш тыл диверсантов, абвергруппа-101, которая вела разведку переднего края нашей обороны на глубине 10—15 километров, абвергруппа-104, группа штаба «Валли» и абвергруппа-323.
Все эти органы немецкой разведки пытались вербовать свою агентуру из числа военнопленных. Лагерями для этой цели были избраны полтавский, уманский, конотопский и днепропетровский, а также лагеря военнопленных «Дулаг-124», Дулаг-121». Чтобы разоблачить тщательно готовящуюся немецкую агентуру, нужно было иметь ясное представление о ее составе, контингенте, из которого она вербовалась, о той атмосфере и обстановке, в которой гитлеровцы готовили себе кадры.
Среди завербованных немецкой разведкой, конечно, были убежденные враги Советской власти. Некоторые же наши граждане, попавшие в руки фашистов, соглашались сотрудничать с немецкой разведкой исключительно из патриотических мотивов. Оказавшись в плену, они шли на вербовку с целью пробраться в немецкие военные разведывательные органы, чтобы выяснять, где, как и кого конкретно готовят фашисты и засылают на нашу сторону. Рискуя жизнью, они узнавали и накапливали бесценные сведения. В ряде случаев с помощью таких людей и решала военная контрразведка стоящие перед ней задачи по проникновению в разведывательные органы и школы противника.
Пламенными патриотами своей Родины были, например, А. М. Добрянский, М. Д. Каращенко и десятки других, внесшие свой вклад в дело победы над фашизмом. Отважный командир отряда торпедных катеров капитан-лейтенант Андрей Макарович Добрянский 1 июня 1942 года, во время Соомерской операции был захвачен в плен. Фашисты стали склонять его к сотрудничеству с разведкой. Добрянский дал согласие. Свое положение агента он предполагал использовать для сбора и передачи за линию фронта сведений, которые могут оказать помощь советским войскам. Немцы направили его в разведывательную школу в Кейла-Йоа. Закончив ее, он был оставлен в школе инструктором военно-морского дела, так как имел высшее военно-морское образование. В 1943 году Добрянский был назначен немцами командиром плавательной базы штурмовых ботов «Фера». Ему удалось войти в доверие к фашистским разведчикам настолько, что он некоторое время даже замещал коменданта разведывательной школы.
Но советский патриот не терял времени даром. В школе он организовал из обучавшихся в ней бывших советских моряков и других военнопленных подпольную группу. Добрянский и члены его группы выявляли лиц, готовящихся к заброске в советский тыл, и агитировали их не выполнять заданий фашистов, а явиться с повинной в советскую контрразведку.
Когда в марте 1944 года в тыл Красной Армии была заброшена группа агентов, она в полном составе явилась в советские органы и передала сведения о деятельности фашистской разведки.
Немцы арестовали Добрянского, но ему удалось бежать.
Другой советский патриот Мокий Демьянович Каращенко, старший лейтенант, накануне воины служил в Либавском пограничном отряде. В бою под Ригой он был тяжело ранен. Стремясь выйти с группой товарищей из вражеского окружения, в стычке с латвийскими буржуазными националистами (айзаргами) был схвачен и доставлен в рижское жандармское управление. На допросе назвался офицером 308-го строительного батальона Никулиным. В лагере военнопленных, прозванном за строгий режим «Долиной смерти», Каращенко, выдавая себя за симпатизирующего идеям великой Германии, вошел в доверие к одному из фашистских прихвостней Петренко. Был зачислен в фашистскую разведывательную школу и стал терпеливо и осторожно собирать сведения об обучающихся в ней предателях Родины. Несколько месяцев проходил он подготовку сначала в одной, а затем в другой разведывательной школе. Но никогда не забывал о своей цели.
Перейдя с заданием врага линию фронта, Каращенко доставил нашей военной контрразведке ценнейшие данные о персонале двух фашистских разведывательных школ, системе подготовки агентуры и другие важные сведения. По памяти составил списки вражеских агентов, указал со многими подробностями их приметы, сообщил сроки заброски на нашу территорию.
Каращенко с готовностью согласился выполнять поручения военной контрразведки. С одобрения Военного совета фронта было решено возвратить разведчика к немцам с важным заданием. При допросе Каращенко передал немцам сообщение, в основе которого лежал письменный доклад о всем «виденном» и «добытом» на маршрутах следования. Сведения касались двух новых дивизий и других воинских частей, прибывших якобы в Приморскую оперативную группу. Для подтверждения этих данных по договоренности с советским командованием специально выделенные подразделения разжигали ночью костры, утюжили, имитируя танки, землю тягачами в заданных квадратах. Немцы стали забрасывать снарядами и бомбами отмеченные Каращенко участки.
Кроме того, Каращенко сообщил немцам о фактах, требующих, по его мнению, проверки агентурой. Было срочно подготовлено и заброшено несколько шпионов. В местах, указанных Каращенко, их ждали засады. За эти сведения немцы наградили Каращенко бронзовой медалью.
Страх перед возможным наступлением русских заставил немцев перегруппировать свои войска. И это было использовано нашим командованием, готовившим и проводившим операции по разгрому фашистских войск под Ленинградом и в Прибалтике.
Пришла зима 1943 года. Каращенко перевели в Тильзит и включили в группу диверсантов, которая должна была остаться на освобожденной территории, перейти на нелегальное положение, а затем начать подрывную работу. 2 февраля 1943 года Каращенко выходит навстречу наступающим частям 3-го Белорусского фронта и передает в контрразведку имена и места укрытия всех известных ему диверсантов. Он сам принимал активное участие в их розыске и поимке.
Больше за линию фронта он не ходил. Возвратившись в строевую часть, ушел с боями на запад. Сейчас М. Д. Каращенко пенсионер, живет в одном из городов Прибалтики.
Но были и такие люди, которые, соглашаясь работать у фашистов, руководствовались прежде всего личными мотивами. В условиях голода, пыток и террора немцев против наших военнопленных они становились агентами, видя в этом единственный путь спасения своей жизни и возвращения на Родину, куда большинство из них стремилось попасть любой ценой.
Возвращаясь уже в качестве немецких агентов в свою страну, часть этих людей, не ведя, разумеется, никакой враждебной работы, тут же признавалась в своей принадлежности к немецкой разведке. Другая часть тоже не выполняла заданий немецкой разведки, но из страха ответственности перед советскими органами не признавалась в своей принадлежности к агентуре фашистской разведки. Эти люди стремились скорее влиться в общую массу советских граждан и либо снова вступить в Красную Армию, либо найти иное место в жизни страны.
Но и те и другие были готовы искупить свою вину перед Родиной и оказать посильную помощь советской военной контрразведке. Одни добровольно, а другие, будучи разоблаченными, охотно рассказывали все, что знали. Так органы военной контрразведки часто находили в среде немецкой агентуры добросовестных помощников для выяснения намерений разведывательных органов абвера и выявления засылаемых ими к нам разведчиков и диверсантов.
Так, 8 сентября в оккупированном Воронеже немецкой разведывательной группой, возглавляемой Шульцем, был завербован бывший военнослужащий Красной Армии Жуков. Обучаясь у немцев, он старался показать себя добросовестным агентом. Однако после переброски через линию фронта он тут же явился с повинной и правдиво все рассказал о себе. Особый отдел 40-й армии предложил Жукову помочь получить более обстоятельные сведения о группе Шульца. Жуков согласился и вновь перешел через линию фронта.
Немцы доставили его в разведгруппу в Полтаву, а оттуда в местечко Вороновица Винницкой области, где он проходил тщательную проверку, а затем был вновь переброшен на нашу сторону с новым разведывательным заданием. Явившись к нам второй раз, Жуков обстоятельно рассказал об офицерском составе пославшего его разведывательного органа, агентах, которые готовились для заброски.
Вскоре Жукова вторично переправили на сторону противника для продолжения выяснения личного состава абвергруппы-104 и готовящейся ею для заброски в расположение наших войск агентуры. На этот раз немцы проверяли его долго и тщательно. Жуков стал опасаться за свою жизнь, тем более что у него хранились новые обстоятельные данные об абвергруппе. Тогда он, сговорившись с двумя полицейскими, ушел с ними в партизанский отряд. В январе 1944 года отряд соединился с частями наступавшей Красной Армии. Жуков разыскал пославших его армейских контрразведчиков и сообщил имевшиеся у него данные. Сражаясь в составе действующей Красной Армии, он погиб в бою.
В 1943 году на участке фронта 69-й армии активно действовала группа агентов и диверсантов полтавской школы абвера. Обстоятельных сведений о деятельности этой школы контрразведчики не имели. Это осложняло борьбу с немецкой разведкой.
В июле 1943 года отдел «Смерш» 69-й армии подготовил молодого, энергичного, имевшего некоторый опыт работы разведчика Раева для переброски через фронт. Под видом перебежчика (такие случаи в войну были) он попал к немцам. Раеву повезло: после проверки он был направлен именно в полтавский лагерь военнопленных. Там он сблизился с пленным Иваниным и склонил его к совместным действиям. Их направили для обучения в полтавскую школу. Пройдя там двухмесячный курс подготовки, они в декабре 1943 года были сброшены на парашютах в тыл частей Красной Армии со шпионским заданием. Явившись по паролям в управление «Смерш» фронта, Раев и Иванин сообщили много важных сведении. Так органам военной контрразведки стало известно о 39 немецких агентах абвера. Семерых из них удалось обезвредить быстро, других стали усиленно разыскивать.
Из множества приемов вербовки, школьной и курсовой учебы агентов к этому времени у немцев сложился определенный стереотип. Вот как проходил поиск пригодных к агентурной работе лиц и их подготовка.
Из материалов, полученных от сотрудников советских органов военной контрразведки, проникших в эти школы, а также из данных разоблаченных вражеских агентов явствовало, что большое внимание в этот период войны уделялось предварительному отбору людей. Их тщательно изучали, подвергали идеологической обработке и только после этого готовили для разведывательной работы.
Гитлеровцы, конечно, понимали, что многие военнопленные согласятся стать агентами, чтобы сохранить свою жизнь и вернуться на Родину. Поэтому при прочих равных условиях предпочтение отдавалось двум категориям лиц. Во-первых, антисоветским и уголовным элементам, лицам, судимым Советской властью или имевшим осужденных родственников, и тем, кто добровольно сдался в плен или по собственному желанию остался на временно оккупированной противником территории. Это были убежденные враги Советской власти, противники социализма.
Во-вторых, лицам, которые по своим политическим убеждениям разделяли идеи социализма, по по молодости, неопытности или вследствие конфликтных столкновений в суровые годы войны сбились с правильного пути. Встретившись с серьезными трудностями, они растерялись, потеряли ориентацию, смалодушничали и совершили преступление против Родины, Советской власти. В основном это были военнослужащие Советской Армии, которые, попав в плен, не выдерживали создаваемой немцами обстановки на допросах и выдавали известную им военную и государственную тайну.
Для выявления таких лиц в местах нахождения военнопленных — в приемных пунктах, пересылочных и стационарных лагерях, в госпиталях для военнопленных, офицеры военной разведки и бывшие белогвардейцы, состоявшие у них на службе, вели фашистскую пропаганду, тщательно изучали настроения военнопленных.
В целях выявления лиц, пригодных к вербовке, использовали опросы военнопленных и особенно внутрилагерную агентуру, которая по заданию абверовцев выявляла в личных беседах политические взгляды, симпатии и антипатии военнопленных. Когда находили подходящих для вербовки, их идеологическую и психологическую обработку усиливали и склоняли подать заявление на имя коменданта лагеря о своем желании бороться с оружием в руках против Советской власти. Затем офицеры разведки от намеченных к вербовке брали показания об их политических убеждениях, об известных им данных военного характера, родственных и иных связях в Советском Союзе. Такие данные брались неоднократно и затем сопоставлялись для выявления противоречий.
После этого предполагаемого кандидата в агенты обычно отделяли от общей массы военнопленных и подвергали подробному допросу со стороны представителей военной разведки. Иногда пленных обязывали подготовить письменную работу по какому-либо военному вопросу. Тщательно изучались и личные качества: общее развитие, сообразительность, память, находчивость. Причем для проверки в разных условиях пленного пересылали из одного лагеря в другой.
Вербовка отобранных кандидатов проводилась обычно двумя этапами. В лагерях, пересыльных пунктах, госпиталях и т. д. она носила предварительный характер. Завершалась вербовка в разведывательных школах и на курсах. Здесь агент в письменной форме излагал взятые на себя обязательства.
Вот, например, дословный текст подписки, которая отбиралась в разведывательно-диверсионной школе в Нойштрелице, действовавшей под видом воинской части полевая почта № 48312-уе:
«Я, нижеподписавшийся, принимаю к сведению, что все, о чем я услышу во время обучения, а также о самом обучении, не буду разглашать ни друзьям, ни родным, ни во время войны, ни после окончания ее. Я предупрежден о том, что при несоблюдении данной подписки буду подвергнут смертной казни. Псевдоним. Фамилия».
Подлинное имя агента обычно заменялось цифровым псевдонимом, а чаще просто первой попавшейся кличкой. Иногда же кличка подбиралась таким образом, что ее первая и последняя буквы соответствовали первой и последней букве настоящей фамилии.
В ходе подготовки агента определялась его пригодность для того или иного вида подрывной деятельности. С этой целью агенту предлагалось заполнить анкеты, включающие десятки разных вопросов. В них требовалось сообщить биографические и бытовые данные, наклонности, ответить на политические вопросы, рассказать, какие районы СССР хорошо известны, кого из руководящих работников партии и правительства, работников государственных и партийных органов национальных республик, руководящих работников областей и т. д. агент знает.
Вместе с тем в анкетах были и такие вопросы: любит ли агент музыку и литературу, танцы, спорт, вино, женщин? Какие у него взаимоотношения с женой? Любит ли мать, владеет ли иностранным языком, любит ли вступать в споры, дискуссии? Почему агент не вступил в Коммунистическую партию, по каким вопросам не согласен с мероприятиями Советской власти, участвует ли в антисоветской агитации, считает ли себя достойным для вступления в армию Власова и верит ли в правоту дела «Русской освободительной армии»?
Выявив таким образом сильные и слабые стороны агента, фашисты потом использовали их в своих интересах.
Наряду с привлечением к сотрудничеству военнопленных и гражданских лиц немецкая разведка особенно стремилась завербовать советских разведчиков, если те попадали к ним в руки. Она считала, что работа с такими агентами дала бы ряд преимуществ, особенно при разрешении одного из наиболее сложных вопросов разведки — техники связи с агентом. Поэтому каждый перешедший линию фронта подвергался немецкой разведкой самому тщательному допросу с целью выявления его возможной связи с советской разведкой.
Во время таких допросов в абвере подробно выспрашивали маршрут движения задержанного при переходе линии фронта, причины перехода на сторону немцев, биографические данные и т. д. Если задержанный ссылался на то, что ему кто-то посоветовал перейти линию фронта, то его самым подробнейшим образом допрашивали о всех обстоятельствах знакомства с этим человеком.
Если допрашиваемый показывал, что он ехал по железной дороге или шел пешком, следовали наидотошнейшие расспросы о малейших подробностях пути. В случае путаных показаний или нетвердых ответов на поставленные вопросы и подозрения, что задержанный переброшен советской разведкой или контрразведкой, к нему применялись физические меры воздействия, его попросту пытали. Впрочем, этими средствами фашисты не брезговали и в тех случаях, когда в ответах допрашиваемого не было противоречий.
Курс обучения агентов в разведывательной школе продолжался от двух до восьми месяцев. Он включал теоретические занятия по вопросам общевойскового характера и специальные занятия по разведывательной работе.
Теоретический курс предусматривал следующие вопросы: организация Советских Вооруженных Сил, уставы и наставления РККА, вооружение Красной Армии, инженерное дело, топография и тактика, строевая подготовка и парашютное дело. Эти занятия были общими для всех независимо от предназначения агента. Разведчики изучали радиодело, шифры, коды. Диверсанты много времени уделяли овладению приемами пользования оружием, бесшумного захвата противника, его умерщвления и т. д.
Специальный курс обучения носил сугубо практический, прикладной характер. Агент учился вести разведку в лесу, изучал порядок и способы передвижения (преодоление препятствий, действия при подходе к объекту, выбор наблюдательного пункта), а также действия в населенных пунктах (внешние манеры поведения, выбор квартир, режим проживания и т. п.).
Много внимания уделялось усвоению способов добывания разведывательных данных, составлению донесений, применению легенды. Изучались методы работы советской военной контрразведки. Диверсанты проходили практические занятия по осуществлению диверсионных актов в различных условиях, практической стрельбе из различного оружия.
Большое место отводилось идеологической обработке. Агентов вовлекали в разного рода антисоветские организации типа «Союза борьбы за освобождение России» и «Национально-трудового союза». Привлечение агентов к деятельности в составе этих организаций рассматривалось как некая гарантия их верности. Члены «Союза борьбы за освобождение России» коллективно давали присягу.
Присягу принимал обычно какой-либо махровый антисоветчик из вышестоящих звеньев соответствующей антисоветской организации. В финских школах военной разведки, например, это был старый белогвардеец Соколов, выдававший себя за представителя русского «правительства». Он являлся руководителем секции «Союза борьбы за освобождение России» в Финляндии.
Этим маскарадом, иногда пышно обставленным, агентам всячески пытались внушить мысль, что они являются не простыми шпионами, а русскими, украинскими, грузинскими патриотами, ведущими борьбу за лучшее будущее своей страны.
В некоторых разведывательных школах агентам вручалась памятка «Размышления разведчика». В ней содержались рекомендации и советы. Вот некоторые из них.