Глава 4 В ГОСУДАРСТВЕ ДЕНИКИНА

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава 4

В ГОСУДАРСТВЕ ДЕНИКИНА

Государство

После Советской республики это было самое большое из государств, на которые распалась Россия в 1918 году. К концу второго, 1918 года Гражданской войны Вооруженные силы Юга России контролировали территорию площадью в 3 млн квадратных километров и с населением в 15–25 млн человек.

Для начала XX века это было государство довольно странное: что-то вроде средневековых государств, где у короля есть несколько почти самостоятельных вассалов. Во ВСЮР входили три армии: Добровольческая армия, которой командовали русские офицеры, Войско Донское, а также Добровольческая Кубанская армия (ДКА). Кубанская армия состояла из двух частей: из Кубанской казачьей армии и Терской казачьей армии. В Кубанской и Терской армиях было много добровольцев из горожан Кубани и Ставрополья. Ну, жили они тут. Но с казаками у них были особые отношения, порой довольно напряженные.

Особое совещание при главкоме ВСЮР стало зачатком правительства. В нем главную роль играли кадеты.

Но Особое совещание разрабатывало только самые общие принципы политики для будущей России. Это было что-то вроде законодательного собрания или парламента, но и то на будущее.

Особое совещание не издавало законов и правил. Оно советовало командованию ВСЮР, а командование принимало или не принимало.

Особое совещание при главкоме ВСЮР разрабатывало политическую программу. Но эта Программа не подлежала огласке — «до взятия Москвы».

Вокруг командования собрался очень пестрый круг гражданских: от черносотенцев и до либералов, еще недавно бурно протестовавших против «проклятого царизма». Эта пестрота ярко проявлялась в материалах Освага — Осведомительного агентства.

Осваг тоже подчинялся командованию. Он выпускал листовки, газеты, агитационные плакаты. До пропаганды большевиков и социалистов ему было далеко. Очень типичен лозунг, придуманный одним из лидеров Освага, ростовским евреем А.С. Альпериным: «Лучше спасти Россию с казаками, чем потерять ее с большевиками». Это Абрам Самойлович убеждал интеллигенцию в правильности политики Деникина…

Органы исполнительной власти подчинялись не Особому совещанию, а непосредственно командованию. Деникин лично ставил градоначальников и начальников администраций на местах: тех, кому доверял. Например, Черноморским военным губернатором в ключевом городе-порте Новороссийске он назначил Александра Павловича Кутепова (1882–1830).

Власть правительства Деникина не распространялась ни на казачьи земли, ни на казачьи армии. С казаками у Деникина постоянно возникали серьезные трения — они-то стремились к федеративному устройству будущей России, а для себя хотели автономии…

15 февраля 1919 года Краснов и прежнее руководство Донской армии ушли в отставку. Новым атаманом Всевеликого Войска Донского стал А.П. Богаевский, командующим армией — генерал В.И. Сидорин, начальником штаба армии — генерал А.К. Кельчевский.

На должность командующего Кавказской Добровольческой армией 9 января 1919 года Деникин назначает П.Н. Врангеля.

Границы государства ВСЮР были все время неспокойны и кровоточили.

ВСЮР одновременно воевал с Петлюрой, с Махно, с Дагестаном, с Грузией, а в его тылах под Новороссийском засели «зеленые» партизаны — «черноморцы».

Глава государства

Антон Иванович Деникин (1872–1947) — одна из наиболее симпатичных и привлекательных фигур из всего белого генералитета. Добродушный, спокойный, почти флегматичный. Не любил кричать и наказывать.

Там, где Колчак устраивал истерики, гнал людей на штурмы и расстреливал, Деникин договаривался, собирал советы, давил логикой и интеллектом.

В 1918 году и верхушка армии, и иностранные державы провозгласили его главнокомандующим Вооруженных сил Юга России.

Формально Верховным правителем России был А.В. Колчак, а Антон Иванович ему подчинялся… Фактически А.И. Деникин был совершенно самостоятелен, а людьми они с Колчаком были настолько разными, что о выработке общей стратегии смешно говорить.

Генерал А.И. Деникин прекрасно видел, что происходит. Он очень хотел объединить общество, но был уверен: делать это не ему. Он кто? Военный человек.

Пока идет Гражданская война, армия должна быть сильной и единой. Для этого она должна находиться вне политики. «Насилию и анархии черни» надо противопоставить «сильную, патриотическую и дисциплинированную армию».[167] Сначала надо победить военной силой большевиков, а потом уже свободно избранное Учредительное собрание будет решать политические вопросы.

Основной термин его политики: «непредрешенчество». Не надо предрешать, что скажет народ. Вот свергнем большевиков, а там пусть народ сам решит: жить ему в республике или в монархии. Строить парламентскую республику или советскую. Отдавать землю прежним владельцам или крестьянам. Должна быть собственность на землю частной или общинной.

Выглядело вполне демократично: армия никому не навязывает свою волю. На практике же воцарялась отвратительная ситуация неопределенности. Освагу попросту нечего было сказать в ответ на пропаганду коммунистов.

Сам Деникин ходил порой в драной шинели и прохудившихся сапогах. И если Юденич в эмиграции купил себе виллу под Ниццей, Деникин откровенно бедовал.

Но таково было далеко не всё его окружение. Командующий Добровольческой армией Май-Маевский без просыпу пил и подписывал документы порой совершенно фантастические. Например, сделал своим помощником некого Макарова… А тот оказался чекистом. Макарова посадили в тюрьму, но притом не отобрали удостоверения, что он помощник Май-Маевского. Макаров сбежал при очень странных обстоятельствах: похоже, кто-то его просто выпустил.

Май-Маевского никто и никогда не считал предателем. Он им и не был… Просто алкоголик.

Начальник штаба Деникина генерал Романовский имел такую репутацию, что боялся участвовать в офицерских пирушках: побьют, а то и вызовут на дуэль.

Проблема деревни

Деникин вовсе ставил задачи возвратить помещикам их имения. Но ведь и никаких приказов о закреплении земли за крестьянами он не издавал. Крестьянам было совершенно не очевидно, что собирается делать командование ВСЮР и что надо ждать от белых.

Красные ясно говорили: «Земля — крестьянам!» А белые не говорили ничего. К тому же крестьяне большевиков боялись намного больше, чем добровольцев. Что от большевиков можно ждать чего угодно, уже знали.

Во время Первого Ледового похода белые оставили несколько тяжелораненых в селе Песчанокопском. Мужики обещали о них заботиться и взяли деньги. Через неделю подошли красные… И крестьяне собрались на сельский сход, порешили белых убить. Чтобы красные не сожгли деревню, не перестреляли людей за помощь «прихвостням мирового капитала». И убили.

Что надо было делать, чтобы крестьяне в этом случае не посмели бы убить добровольцев? Действовать так же, как большевики: сжигать деревни и расстреливать «врагов» вплоть до беременных баб и младенцев в люльке.

Что надо было сделать, чтобы крестьяне дружно пошли за добровольцами? Дать им землю. Хотят в частную собственность? В частную. Хотят в общинную? В общинную.

Но ни то ни другое белыми никогда не было сделано.

Общество

Городское интеллигентное общество, тыл Вооруженных сил Юга России совершенно не готов был ни к государственному строительству, ни к помощи армии.

Генерал Алексеев рассчитывал на массовый приток офицеров на Дон. Много ли дождался? И позже было то же самое. Вот Белая армия отступает осенью 1919 года. Молодого добровольца, историка С.Г. Пушкарева несут на носилках, и он наблюдает, как «из многих домов… выбегали господа офицеры в золотых и серебряных погонах, с чемоданчиками в руках и быстро шли или просто бежали, но не на фронт, чтобы поддержать наши слабые силы, а в обратную от фронта сторону — к днепровскому мосту…

Горечь наполняла мое сердце и теперь еще живет в нем. Ведь если бы почти все бывшие офицеры царской армии примкнули к Белому движению, то в Красной Армии не было бы командного состава и она не смогла бы ни сорганизоваться, ни победить. Но эти бедняги надеялись отсидеться за «печкой», а попали в лапы правительства Ленина, Троцкого, Дзержинского и должны были под дулами револьверов большевистских политруков сражаться против Белой армии и против России…».[168]

Тыл не только не хотел сражаться. Он не хотел дисциплины, не хотел ограничений и правил. И самое главное — тыл не хотел хоть чем-то помочь армии.

Еще Алексеев просил помочь, кто чем может… И получил 400 рублей.

Весной 1919 года Деникин просит о помощи буржуазию Ростова. И получает… 2 тысячи.

Владельцы хоть какой-то собственности пытаются продавать продовольствие и снаряжение не армии, а за рубеж. Тем более ничего не отдавали даром.

Кутепов исполнял должность губернатора всего полгода, до января 1919-го. И нажил невероятное количество врагов! Его губернаторство «тыл» называл «Кутепией» и написал на Кутепова больше 100 жалоб Деникину, обзывая Александра Павловича не иначе как «диктатором», «сатрапом» и «жандармом». За что? За требования дисциплины и сохранения порядка, вот за что.

Белая армия не имела поддержки населения — в том числе и людей «своего круга».

Гражданская война внутри государства Деникина

Господа социалисты из Законодательной Рады были «союзниками» Добровольческой армии.

Но эсеры и меньшевики видели в белых генералах только «реакцию» и «диктатуру», сплошных «царских сатрапов». И шумели в газетах, науськивали на белых крестьян и городских либералов, провоцировали восстания.

К тому же они были «областники» и «черноморцы». Им подавай немедленную автономию, вплоть до права отделения Черноморского края от России.

Кроме засевших в горах коммунистов, действовала еще и «Кубанско-Черноморская зеленая советская армия». Эта армия воевала с Деникиным, чтобы отделиться от остальной России и установить в Черноморском крае Советскую власть. Советы без коммунистов.

Во главе штаба этой самопальной армии мы находим бывших членов Комуча, эсеров Филипповского и Сорокина, большевика Цвангера, грузинского меньшевика Джанашию и даже почему-то гвардейского ротмистра Вороновича (вроде сбежал от долгов).

Штаб обращался одновременно и к меньшевистской Грузии, и к большевикам в Москве: «С нетерпением ожидаем того великого исторического момента, когда под нашими ударами рухнет реакция и на всем пространстве России восторжествует власть трудового народа». В будущей же Черноморской республике, по их мнению, не будет ни мобилизаций, ни налогов. Как так?! А вот не будет — и все.

Будем справедливы: многие меньшевики и эсеры не хотели иметь дело с этой кошмарной политикой. Они сотрудничали с Главноуправляющим, занимаясь городским хозяйством и образованием. Но члены Кубанской Рады почти открыто собирали для подпольной армии пожертвования и агитировали в ее пользу.

В борьбе с Радой в июне 1919 года деникинцы судили и повесили за измену Бардижа и лидера «черноморцев» Н.С. Рябовола.

В ноябре 1919 года губернатор Черноморской губернии генерал В.Л. Покровский произвел государственный переворот — «областника» А.И. Калабухова он самым контрреволюционным образом повесил, остальных выгнал за границу, в Грузию.

Тогда штаб «Кубанско-Черноморской зеленой советской армии» пришел к выводу, что «единственный способ освободить Черноморье от тирании — это вооруженная борьба с Деникиным». В захваченном грузинами Сочинском округе они сформировали армию до 4 тысяч человек при нескольких орудиях и пулеметах. Наступление добровольцев на Сочинском фронте закончилось через две недели по причине полной капитуляции или истребления «зеленых». Часть «зеленых областников-черноморцев» сбежала в Грузию. Там их быстро пересажали и лишили всяких средств к существованию.

Другие засели в горах под Новороссийском. Было их около двухсот человек, все горожане. Никаких операций эти «партизаны» не вели, только пили сухое вино и спирт, пели песни и ругали Деникина. Никто этих сокровищ не трогал порядка года, пока не пришли красные. Большевики их истребили поголовно.

Проблема Северного Кавказа

На Северном Кавказе все воевали со всеми. Теперь на мозаику племен, воевавших друг с другом и с казаками, грабившими русские города и армянских купцов, наложилась политика. Коммунисты подзуживали разделить земли казаков между горцами. Турки пропагандировали исламское государство, а после Брестского мира ввели на Кавказ свои войска.

Описать все события этого времени физически невозможно: потребуется целая библиотека. А события были очень пестрые: когда в августе 1918 года племенное ополчение ингушей помогает большевикам, а одновременно грабит Государственный банк и Монетный двор. Или когда к 1919 году у осетин воевали партия Кермен (за комиссаров), отряды полковников Хабаева и Кибирова (на стороне белых добровольцев), а осетины-мусульмане шли вместе с ингушами.

Одновременно шла гражданская война внутри чеченцев, кабардинцев и осетин: одни хотели идти с красными, другие с белыми, а третьи — строить исламское государство. Чеченцы образовали два национальных правительства, которые вели между собой кровопролитные войны по нескольку недель. Убитых считали уже сотнями. В общем, ужас…

При такой мозаике у добровольцев просто не было серьезного противника, когда в начале 1919 года Добровольческая армия вступила в Осетию, Чечню и Ингушетию. Их поддержали Терское казачество и часть горцев.

Этот фронт возглавлял генерал-майор Д.П. Драценко, прибывший из Персии и имевший уже опыт войны с мятежными курдами. Даниил Павлович перенес свой опыт и на Чечню: дотла сжигал мятежные аулы.

Он исходил из того, что горцы сильны в натиске, в наступательной войне, но слабы в обороне и не умеют воевать Упорно и долго. Раз так — выделить один мятежный аул и бросить против него силы, в 5 раз превосходящие! Сразу будет трудно, но чеченцы быстро «сломаются». А если сжечь аул дотла, получится, воевать для них — слишком дорогое удовольствие.

Так и получилось. Чеченцы быстро капитулировали и начали воевать уже с красными… До начала 1920 года, пока белые не начали отступать.

Сепаратистское Горское правительство Дагестана стремилось после ухода турок к союзу с Англией, но та его не признала (признав Грузию, Армению и Азербайджан). Дагестанцы вторглись в пределы Чечни. Генерал Драценко обложил аул Шали и «попросил» чеченцев самим разоружить и отправить домой дагестанцев. Драценко уже знали и «просьбу» выполнили. 13 апреля 1919 года под Гудермесом чеченцы даже воевали с дагестанцами, чтобы те перестали их «защищать» от Добровольческой армии.

Хасавюртовский округ и Северный Дагестан заявили о своем подчинении. Колонна генерала Драценко шла без единого выстрела; 8 мая она заняла город, который русские называли Петровск, а горцы Коцова — Шамилькала (красные назвали его Махачкалой, то есть Красным Городом). 10 мая белые заняли Дербент. Горское правительство Коцова пало, и его деятели эмигрировали в Грузию и в Азербайджан. В изгнании горцы образовали аж три «горских правительства» и все дружно переехали в Париж.

Опираясь на поддержку местной знати, генерал Деникин созвал в марте 1919 года горские съезды в Кабарде, Осетии, Ингушетии, Чечне и Дагестане. Эти съезды избрали правителей и Советы при них, обладавшие обширными судебно-административными полномочиями. Сохранялось право шариата в уголовных и семейных делах.

Главноначальствующий на Северном Кавказе генерал И.Г. Эрдели был поставлен Деникиным. Он был главой полунезависимого Терека, а под его началом жили такие же полунезависимые полугосударства. Приказом Деникина он был обязан согласовывать свои решения с представителями местного самоуправления. Феодализм, феодализм… Франция XV века.

Уже в июле 1919 года на Северном Кавказе опять стало «весело»: восстал имам Али-Ходжа. Войска Петровского отряда взяли несколько аулов, и миролюбивый имам кротко заметил, что его «ввели в заблуждение». Он был лоялен белым примерно месяц, а потом опять взбунтовался: из Баку азербайджанцы и турки привезли ему очень уж богатые подарки и много оружия…

Белые проводили мобилизацию, а контингента своих войск оттягивали на север, для войны с коммунистами. В мае 1919 года имам Дагестана Нажмуддин Гоцинский перешел со своей армией к Деникину. Тогда «пророк» Узун-Ходжа проклял его за то, что тот не тверд в исламе. После этого (с августа 1919-го) мусульманский религиозный фанатик Узун-Ходжа стал воевать вместе с явными безбожниками — с красными — против религиозных белых.

102-летний имам Узун-Хаджа в молодости был одним из мюридов Шамиля, а теперь объявил о создании Шариатской монархии. Впрочем, провозглашал он себя и Верховным правителем Кавказа. При этом он лихо брал денежки и оружие у коммунистов, а 80 % его «армии» состояло из бывших красноармейцев из 10-й и 11-й армий (тех самых, Сорокина). Ближайшими его помощниками были коммунист-татарин Шерипов и грузин по кличке Гиколо (настоящее имя он так и унес с собой в могилу). Своих врагов Узун-Ходжа убивал, непокорные аулы сжигал.

Коммунисты и исламисты совместно подняли восстание в Нагорной Чечне и Дагестане. Они «мобилизовывали» всех молодых мужчин, которых поймали, и довели численность «армии» до 4 тысяч человек при 4 орудиях и 12 пулеметах.

В августе 1919 года Северный Кавказ опять пылал. Повстанцы даже ворвались в Дербент. В сентябре 1919 года три недели гремели уличные бои, число убитых шло на сотни человек. Белые применили и корабельную артиллерию своего флота.

Против Узун-Ходжи выступило вооруженное ополчение всей равнинной Чечни под командованием председателя Национального совета Ибрагима Чуликова. Но Узун-Ходжа, как и подобает пророку, оставался неуязвим.

К октябрю 1919 года, в момент решающих боев ВСЮР под Орлом, в горах шли не менее ожесточенные сражения. Около половины терских казачьих полков (10–15 тысяч человек) вынуждены были оставаться на Кавказе.

Вроде к октябрю Узун-Ходжу и разгромили… Но не поймали! Он так и сидел в горах: очень боялся самолетов. Белые время от времени посылали авиацию: не столько бомбить, сколько психологически давить. Наверное, для Узун-Хаджи самолет был чем-то вроде шайтана. Пока над ним летали самолеты, он не особо высовывался.

В марте 1920 года, в связи с общим отступлением ВСЮР, части генерала Эрдели отошли в Грузию. Сразу же в города Чечни и Дагестана вошли горские повстанцы Узун-Хаджи, а уже потом их дорогие союзники, части Красной Армии. Советская власть не верила в пророков. Ей уже не была нужна Шариатская монархия. Узун-Ходжа и его мюриды быстро сгинули в подвалах ЧК.

Крым

Права на самоопределение требовали и крымские татары. Их парламент — Курултай еще в 1918 году назначил правительство — Директорию. Они требовали «восстановления в Крыму татарского владычества» (татары составляли 20 % населения). Деникин упразднил Курултай и Директорию, а территорию Крыма включил в состав Таврической губернии.

Но «зеленые» партизаны сидели в горах Крыма до 1926 года и вообще не хотели иметь дело с русскими: что с красными, что с белыми. Правда, никого вроде не резали.

Войны с Грузией

Независимая Грузия хотела присоединить к себе Абхазию. Абхазы хотели остаться в составе России. Так что Абхазская проблема возникла не в 1991 году. Началось еще в 1918 году: летом и осенью Грузия воевала с Советами из-за Абхазии.

9 декабря 1918 года началась Армяно-Грузинская война. Армения проигрывала: в ней было голодно из-за установленной грузинами блокады. Во всей Армении было всего 4 паровоза и 60 вагонов; остальной подвижной состав присвоили грузины еще летом 1918 года.

Большую часть Армении оккупировали турки, а в Нахичевани еще не прихлопнули Аракскую республику.

Напирая на Армению, грузины отошли из Сочинского округа. 16 декабря Приморский фронт двинулся на юг. На реке Лоо войска Грузии и Деникина месяц стояли без движения. 24 января 1919 года внезапным ударом добровольцы выбили грузин из Сочи, а через 4 дня очистили от них весь Сочинский округ.

Второй раз грузины вторглись в Абхазию в сентябре 1919 года — когда основные силы Деникина были скованы в Донбассе и в наступлении на север. Они опять заявили, что русские лезут не в свое дело, и раз так — они не будут брать пленных. И не брали.

Деникин ввел в Абхазию два полка. Этого хватило, 10 тысяч грузин бежали от 5 тысяч абхазских горцев и 2 тысяч казаков. Разгромленные наголову, они завопили о «чудовищных методах ведения войны»: против них применялась шрапнель!

Доблестные иностранные «интервенты»

Советские источники очень любят рассказывать, подтверждая «купленность на корню» гадких белогвардейцев: «По указанию правительства США Деникину были отправлены десятки тысяч винтовок, сотни тысяч снарядов, 235 тысяч сапог, различное другое имущество и материалы. С марта по сентябрь 1919 года Деникин получил из Англии и Франции… 558 орудий, 12 танков, 1,7 млн штук снарядов, 160 млн патронов и 250 тыс. комплектов обмундирования».[169]

Про танки все верно, было их аж целых двенадцать. Правда, три из них оказались неисправны — так это уже другой разговор. А вот насчет комплектов обмундирования — интересный вопрос. Если их было целых 250 тысяч, как же получилось, что одна из рот в 1 — м Корниловском полку как-то пошла в атаку босиком? Почему у них сапог не было?

Среди военных, прибывших на кораблях Британии и Франции, было немало людей, которые искренне хотели помочь русским спасти Отечество. Особенно это касается рядовых участников событий. Офицеров больше, чем солдат, а англичан больше, чем французов (французы очень уж были подвержены красной и розовой пропаганде).

Британские и французские моряки на Черном море не раз помогали белым и артиллерийским огнем, и спасая при эвакуациях морем многих людей. Американский капитан Мак-Келли в августе 1919 года рисковал собственной жизнью и жизнями экипажа, спасая в шторм одесских беженцев.

Британский генерал Хольман стал искренним другом генерала Деникина. Он очень помог Антону Ивановичу потом устроиться на Западе.

Английские летчики-добровольцы 47-го авиаполка творили чудеса в небе и обучали русских коллег. Некоторые из них не вернулись с боевых вылетов. Лейтенант Мак-Леннон посмертно награжден орденом Святого Георгия Победоносца: под Царицыном ценой своей жизни сбил наблюдательный «цеппелин» красных «Глаз Волжской флотилии». Деятельность этих летчиков породила на Западе целую библиотеку эдакой подростково-приключенческой литературы в духе Майн Рида: как героические англичане «мочили» большевиков. А реальность-то намного интереснее…

Но это все — о позиции отдельных людей; если же говорить об экономической и политической помощи правительств, тут все обстояло иначе.

Во-первых, за любую помощь орудием и снаряжением белые всегда платили. За каждый патрон и за каждую гильзу к снаряду.

Во-вторых, иноземцы торговали активно и бесстыдно, пользуясь бедственным положением русского Юга. Все два года власти Деникина на русском Юге активно трудились экономические и торговые миссии западных стран и крупных фирм. За твердую валюту купить можно было все что угодно — они и покупали. Русский Юг остро нуждался в товарах — они ввозили. Но уж, конечно, не в порядке дружеской помощи.

Англичане скупили ряд сахарных заводов и собирались покупать чугунолитейные. Не успели. Что еще забавнее, многие британцы покупали имения у помещиков. Так им и надо…

В-третьих, иностранцы требовали допустить их к эксплуатации богатств России. Деникину не раз предлагали проекты совершенно кабальных концессий. Чтобы подписал — совали деньги, и немалые. Брезгливый отказ Деникина английские дельцы отказывались понять. Они же ничего дурного не имели в виду! Вот давеча в Западной Африке…

«Никогда за все время моего правления и командования на Юге России я не давал державам согласия, ни устно, ни письменно никаких политических, территориальных и экономических обязательств за счет России… Это обстоятельство должно быть учтено в тот день, когда новая Россия будет сводить старые счеты со своими кредиторами…» — писал Деникин, ставя себе это в заслугу.

Перессорившиеся союзники

При этом сами англичане расходились во мнении, кого поддерживать. Представитель английской военной миссии полковник Роулинсон в Дагестане сделал заявление: мол, восстание горцев Англия не поддержит и «противодействие генералу Деникину будет рассматриваться как проявление недружелюбия к союзникам». Но тут же верховный комиссар Англии в Закавказье Уордроп публикует в газетах письмо на имя министра иностранных дел Грузии Гегечкори: мол, мысли Роулинсона вовсе не отражают мнений британского правительства. И Гегечкори на съезде Народной гвардии Грузии заявляет: «Не в интересах Англии включать Закавказье в пределы России».[170]

Что же касается французов, то им вообще очень не нравились белые: как «диктатура генералов»! Французы жаждали «демократизации» России. По их представлениям, «демократизация» должна была волшебным образом привлечь на сторону белых массы населения. Мол, даешь демократизацию, и народные массы, задрав штаны, кинутся в эту демократизацию, позабыв и большевизм, и «диктатуру генералов». Как они представляли себе «демократизацию» в ходе войны — очень загадочно.

Но известно, что французы постоянно плели интриги с демагогами из левых партий, а членов Особого совещания все «прощупывали» на предмет демократичности их убеждений.

Представитель Англии генерал Киз оказался практичнее: искал реальную политическую силу, противовес Деникину. Чтобы свергнуть «диктатуру генералов», он вел переговоры с «зелеными» и черноморскими «областниками», прикидывая — как бы произвести переворот?

История из тех, которые трудно проверить: якобы Киз побывал в лагере черноморских «партизан» — «областников» уж после их бегства в горы под Новороссийском. Пил он наравне и возглашал тосты. Но как-то по возвращении перестал вынашивать идею заменить Деникина и других генералов тремя с половиной эсерами.

«Зеленых» крымских татар, жертв русского империализма, генерал Киз тоже любил, но почему-то на расстоянии. Может, подействовали рассказы казаков, что татары едят людей? Казаки и в наше время обожают байки такого рода.

«Интервенты» в Закавказье

Еще в мае 1918 года англичане высадились в Новороссийске. Но и тут англичане ограничились защитой своих интересов на железной дороге (поддерживая не столько белогвардейцев, сколько грузин).

В ноябре-декабре 1918 года англичане захватили Баку и Батум, но и это было сделано для защиты собственных интересов: нефть… торговля…

В августе 1919 года англичане уходят с Кавказа. В их руках остается лишь Батум, который по Брестскому договору передан Турции. Британия не хочет, чтобы Турции достался Батум. Опять политические игры.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.