«Русские аграрии» берутся за оружие

«Русские аграрии» берутся за оружие

Обстановка накалялась стремительно. Руководящий советскими войсками на Кубе генерал Исса Плиев (он же Иван Павлов) послал 26 октября в Москву министру обороны Родиону Малиновскому, известному в дни Карибского кризиса как «Директор», телеграмму.

«Директору.

По имеющимся данным, разведкой США установлены некоторые районы расположения объектов тов. И. Стаценко. Командование стратегической авиацией США отдало приказ о полной боевой готовности всех своих авиационных стратегических соединений.

По мнению кубинских товарищей, удар авиации США по нашим объектам на Кубе следует ожидать в ночь с 26 на 27 октября или же на рассвете 27 июля 1962 г.

Фиделем Кастро принято решение сбивать американские боевые самолеты зенитной артиллерией в случае их вторжения на Кубу.

Мною приняты меры к рассредоточению техники в границах ОПР и усилению маскировки. Принято решение в случае ударов по нашим объектам со стороны американской авиации применить все имеющиеся средства ПВО.

Иван Павлов».

Среди бойцов ракетной дивизии Игоря Стаценко прошел слух, что авиаудар намечается в ночь с 26 на 27 октября или же на рассвете 27 октября. Потом пришло подтверждение этого от командира части, тревога превратилась в уверенность и сменилась суетой. Поступил приказ ехать к основному хранилищу боезарядов и перевозить их сюда, на плато Эскамбрай, где в лихорадочной спешке монтировались пусковые установки. Никто не знал толком, что происходит, но все говорили с большим апломбом, демонстрируя свои стратегические познания. Подогнали несколько машин для перевозки боеголовок, теперь уже никто не думал о маскировке, как прежде, когда подобные операции проводились только ночью, с прикрытием и легендами, с переодеванием в кубинскую форму и командами на испанском. Счет шел на часы и минуты, а до основного хранилища боезарядов путь был неблизкий, если учесть кубинское бездорожье, вязкую глину, болотные топи, то задачка предстояла нешуточная.

Опасность скрывалась где-то за морем, среди флоридских болот, и следовало принимать в расчет абсолютно все в этом направлении. Следовало ловить все намеки надвигающейся катастрофы, видеть их среди туч и зеленых морских течений и ни на миг не терять бдительность.

Кое-как переправившись через узкую и извилистую, заросшую по берегам камышами речушку, машины пошли быстрее. Выходя с невысокой иссушенной ветрами горы на бурую равнину, дорога делала петлю, и тут сразу стали видны все машины этого марш-броска. Далеко на дороге поднималась пыль от колес, и облако желтой пыли расплывалось в воздухе ядовитым пятном и растекалось где-то за верхушками низкорослых деревьев с плоскими, как японские зонтики, верхушками. Это было предгорье, со стороны мелкой, терпеливо дожидающейся тропических дождей речушки, и когда дорога забралась чуть выше, то показались каменистые вершины горного хребта, где, говорят, и скрывалась армия повстанцев Фиделя во время революции. Река обмелела и текла узкими протоками среди полос желтого песка и черной гальки, а иногда, словно лазурное сияние, разливалась широкими прозрачными полосами. У берега были глубокие ямы, поросшие речным тростником и ростками бамбука, ивих темной воде отражалось небо.

Неожиданно на дороге встретился погонщик волов в широкополой соломенной шляпе, скрывающей его лицо, с хлыстом в руке. Чуть в отдалении виднелось несколько одноэтажных крестьянских домов с канделябрами мандариновых деревьев вдоль стен, розовыми зарослями олеандра и кустами карликовых бананов, напоминающих зеленые заячьи уши. Волы, возвышающиеся перед погонщиком живыми серыми горами с грозно изогнутыми рогами, спокойно перешагивали с ноги на ногу, не проявляя в отношении движущихся по дороге машин ни малейшего беспокойства. Это была странная деревенская идиллия: Фидель уже объявил всеобщую мобилизацию, и было странно встретить у дороги этого спокойно идущего человека с домашней скотиной.

После песчаной равнины пришлось подниматься на холм, утыканный длинными и жесткими пучками высохшей травы, словно иголками дикобраза. Потом длинным и отлогим склоном машины спускались в речную долину, где дорога справа и слева была обсажена апельсиновыми деревьями, на которых в изумрудной зелени сочных листьев висели зеленоватооранжевые плоды, напоминающие елочные игрушки на рождественской елке, а в просвете была видна какая-то промышленная зона, возможно, перерабатывающего завода. Дорога долго кружила в лабиринте жидкого перелеска, и апельсиновые плантации сменились огромными полями сахарного тростника, высокого, словно роща. Потом пошла особая военная дорога, каменистая и жесткая, машины на ней подпрыгивали и содрогались, она тянулась до цепи гор, виднеющейся на горизонте, и было отчетливо видно, как по этой дороге движутся кубинские войска, грузовики и транспортеры с орудиями, прикрытыми брезентовыми чехлами. Внизу, у подножья холма, виднелась железнодорожная станция, запруженная людьми, военным транспортом, и создавала неимоверный шум. Длинная вереница военных грузовиков и фургонов тянулась прямо вдоль дороги, до каменистой насыпи железнодорожного моста. Рядом с ними сновали кубинцы в зеленой военной форме. День раскалялся, солнце обжигало лицо и руки, как раскаленный металл. Никто не знал, что произойдет в ближайшие часы, но все было пропитано ощущением опасности.

Из книги Н.С. Леонова «Лихолетье».

«В советских войсках в самые нервные дни кризиса (24–27 октября) чувствовалась понятная напряженность. Солдаты и офицеры готовились вступить в бой, рядом с кубинцами, и были готовы идти в горы, вести партизанскую борьбу. В городке Санта-Крус стояли моряки — ракетный полк береговой обороны во главе с майором B.C. Царевым. Личный состав полка до последнего момента ходил в гражданской одежде, но когда моряки почувствовали, что «последний парад наступает», то вместе с командованием решили принять бой в форме военных моряков, которую каждый достал из вещевого мешка. Когда же пришла весть о том, что руководители США и СССР достигли компромисса, то в частях и в батареях раздалось громкое «ура!».

К хранилищу боезарядов удалось добраться лишь к вечеру. Судя по всему, обратный путь предстояло совершать под покровом влажной тропической ночи. Возле въезда на военный объект стояли молодые ребята с русскими лицами, в сапогах, блестевших от гуталина, как кожа мокрого бегемота, и в болотного цвета военных кепках, оказалось — офицеры-ракетчики из «Жуковки». Возле скрипучих, с пятнами ржавчины ворот контрольнопропускного пункта стояло несколько бронированных машин, выкрашенных в цвета камуфляжа. Сразу же за воротами резко пахнуло запахом цемента и влажных каменных полов.