Как города погубили феодалов

Как города погубили феодалов

Урбанизация в X–XII вв. послужила одним из переломных моментов в оформлении европейского пространства. Дав толчок развитию экономики и социальной жизни, города, по сути, были глубоко чужды средневековому обществу. Поэтому они превратились в очаг, который разлагал его изнутри, и предстали виновниками заката Средневековья, перехода к буржуазному стилю жизни.

Европа на раннем этапе Средних веков почти не знала городской жизни. Немногочисленные городские поселения, доставшиеся в наследство от Римской империи, располагались только на ее бывшей территории: к югу и западу от лимеса и на юге Британии. Концентрация их в Италии, Южной Галлии и Испании была высока; по мере же перемещения к границе она стремительно уменьшалась. Все эти города пережили серьезный упадок, нередко сократившись в размерах во много раз и полностью потеряв свое великолепие. Некоторые использовались даже в качестве каменоломен – величественная архитектура рассматривалась варварами, да и потомками римлян, лишь как фонд готового и качественного строительного материала.

Изменился не только вид городов, но и их суть. Поскольку торговля повсюду замерла, восторжествовало натуральное хозяйство, а центр жизни переместился в деревню, городам места в социальном бытии не находилось. Да и большой нужды в них особо не ощущалось с VI по IX в. В лучшем случае они были резиденциями епископов или временными столицами королей. Ремесло в значительной степени концентрировалось в деревнях. И лишь к рубежу этого периода, с некоторым хозяйственным оживлением в ряде европейских стран, города начинают подниматься.

В европейской урбанизации отчетливо выделяются географические различия. В бывших границах Римской империи она шла двумя путями – реанимация старых и возникновение новых городов. В остальных регионах – Скандинавии, большинстве германских земель, в Шотландии, Ирландии и др. – никакого опыта городской жизни попросту не существовало; здесь все буквально строилось с нуля. Поэтому опыт неримской Европы особенно интересен – он позволяет проследить процесс в его чистом виде.

Урбанизацию подтолкнули повсеместное отделение ремесленного производства от земледелия и пробуждение торговли. Увеличившийся выпуск изделий, их усложнение и специализация ремесленников, не способных уже заниматься своим делом в свободное от обработки земли время, – все это уничтожило зависимость мастеров от сельской округи. Да и продукция требовала сбыта.

Странствующие ремесленники когда-то и где-то останавливались и обзаводились стационарной мастерской – либо при дворе могущественного феодала, либо в тех или иных узловых местах, которые имели нужную инфраструктуру. Они, таким образом, и сыграли определяющую роль в создании структуры городских центров. Узловыми были перекрестки дорог, переправы и мосты через реки, гавани, в которые упирались сухопутные и морские пути, места массового пересечения людей: объекты паломничества, резиденции представителей власти и т. д. Названия многих городов свидетельствуют, что именно было отправной точкой их возникновения и главной достопримечательностью: Брюгге («Мост»), Франкфурт («Свободный брод»), Копенгаген («Торговая гавань») и пр.

Еще одним стимулом к тому, чтобы появилось больше новых поселений, послужила торговля. Коробейникам раннего Средневековья – купцам, разъезжающим по округе, чтобы продать свой товар, – в новом историческом сценарии отводилось иная роль. Теперь уже крестьянин или феодал, желающий что-либо приобрести, искал купца, торгующего в городе. Со сменой эпох, с объединением земель королями и уменьшением таможенных проблем торговля растет в геометрической прогрессии, стимулируя и урбанизацию.

Таким образом, средневековый город представляет собой тип поселения, жители которого получают средства к существованию главным образом вне сферы земледелия. Оговорка «главным образом» необходима потому, что еще очень долго почти у всех горожан будет свое подсобное хозяйство: скот, огороды и т. д. Однако это станет не основой, а лишь подспорьем жизни – продукты горожане ввозят в массе из деревни, обменивая их на свои товары или покупая на деньги. Возникает взаимозависимость: деревня не может существовать без ремесленных товаров, а город – без пищи и сырья.

Без сомнения, в соответствии с указанной схемой возникали не все европейские города. Дублин, например, основан норвежскими викингами как лагерь для размещения собранной в Восточной Ирландии добычи. Ничем не примечательный галло-римский центр Лютеция в XII в. превращается в цветущую резиденцию французских королей – Париж, и реанимация его произошла именно в силу нахождения здесь властных и управленческих структур. Напротив, Аахен, Ингельгейм, Ксантен, столь значимые при Карле Великом, со временем захирели.

Нидарос (современный Тронхейм) возник по повелению норвежского конунга Олава Трюггвасона как своего рода альтернативная столица (аналог Санкт-Петербурга). Множество городов Восточной Германии, Прибалтики и Поморья были основаны немецкими или скандинавскими королями и епископами как форпосты войны, торговли и христианизации: Любек, Рига, Таллин и др.

Везде имелись свои причуды. Но решающими факторами жизни и роста городов продолжали оставаться ремесло и торговля. Среди иных вариантов стоит отметить появление таких центров на месте торгово-ремесленных посадов при замках и крепостях, а также при бывших римских лагерях (в особенности вдоль Рейна и в Англии).

С самого начала своей истории города обзаводились стенами – слишком много было желающих поживиться богатствами и заполучить квалифицированных работников. Строительство каменных оборонительных сооружений обычно растягивалось из-за дороговизны на долгое время, хотя без них нельзя представить себе облик средневековых городов.

Селиться за их пределами не отваживались, теснились внутри линии обороны. Это приводило к узости улиц, скученности домов, этажности застройки. Повсюду царили антисанитария, болезни и эпидемии. Вместе с тем по современным меркам эти поселения были невелики – в большинстве случаев численность их жителей не превышала 3–5 тыс. человек, и лишь мегаполисы вроде Парижа или Лондона могли в период Высокого средневековья похвастаться населением в 20–30 тыс. человек и более.

Несколько особняком пребывали Скандинавия и ряд областей Восточной Балтики и Руси. Здесь в VII–XI вв. бытует уникальный тип открытых торгово-ремесленных поселений – неукрепленных факторий на важных торговых путях. Это шведская Бирка, датский Хедебю, норвежский Скирингссаль, русские Старая Ладога, Гнёздово и др. Однако с изменением условий жизни им на смену приходят классические укрепленные города.

При всех проблемах они привлекали людей. Как правило, определенный срок проживания в городе делал человека свободным – выводил его из-под юрисдикции феодала. В классическом варианте (немецком и английском) такой период исчислялся годом и одним днем, случались и другие варианты: три года, пять лет и т. д. В города бежали лично зависимые крестьяне.

Сложившийся там образ жизни породил особую культуру, непривычные отношения между людьми и в итоге новый слой населения, который не укладывается в стандартные рамки феодального трехсословного общества. Этот социальный дискомфорт завершится разрушением средневекового жизненного уклада.

Города сразу становятся объектом финансовых и юридических претензий феодалов. В большинстве случаев они находились на чьей-либо земле и формально принадлежали ее верховному владельцу – герцогу, графу, барону, епископу. Но даже если такого повода не было, всегда находились претендовавшие на обладание ими. Вся эпоха XI–XIII вв. исполнена борьбой городов за свободу и привилегии. Подчас она была успешной, порой – нет. Объективно – по наличию общего врага – это стало поводом к оформлению их союза с крепнущей королевской властью, в результате чего именно города внесли колоссальный вклад в возникновение единых, монолитных государств Европы.

К концу XII в. немало городов обзавелись определенными привилегиями, сводившимися обычно к их финансовой и правовой независимости от местного сеньора, которая заменялась прямым подчинением королю и государственной юрисдикцией.

Существенно усложняется и их внутренняя социальная структура. Возникают различные, но типологически сходные структуры управления, в которых главенствуют купеческие верхи и главы ремесленных объединений. Возникает и утверждается цеховая система.

Цехи – объединения ремесленников по профессиональному принципу (дальний прообраз профсоюзов). Они не только регламентировали производство, смягчали социальные конфликты, служили взаимопомощи ремесленников, но и прямо участвовали в управлении городом и направляли его культурное развитие.

Занятие определенным ремеслом возможно было для человека исключительно в силу его членства в том или ином цехе. Тот устранял всякую конкуренцию на местном рынке, отстаивая интересы входивших в него людей. Цех следил за качеством продукции, лимитировал ее выпуск, предупреждая перепроизводство и падение цен на данный товар, и т. д.

Внутри цеховой организации существовала строгая иерархия. Как правило, превратиться из простого подмастерья в мастера, равноправного члена цеха, ремесленник мог лишь после долгих лет работы, нередко к концу жизни.

Строгий протекционизм в течение долгого времени оставался своего рода социальным гарантом благополучия ремесленников. Однако к концу эпохи он стал сдерживающим фактором. Теперь все острее ощущалась потребность в конкуренции, разрушавшей социальную защиту, но служившей мощнейшим катализатором роста производства. Однако конкуренция и цеховое производство были взаимоисключающими явлениями. Именно поэтому зарождение капиталистического образа жизни сопровождалось кризисом, а затем и развалом цеховых структур.

Общая палитра средневекового урбанизма знала феномены городов, достигших совершенно особого уровня самостоятельности. Такие города-республики, как правило, становились фактически самостоятельными государствами, играя порой колоссальную роль в торговой, политической и военной жизни континента. Они встречались, как правило, в Италии и Германии.

Среди итальянских республик выделялись Венеция, Генуя, Пиза, Флоренция, Милан, Болонья. В Германии особняком держались имперские или вольные города Гамбург, Бремен и Любек; огромной самостоятельностью пользовались Нюрнберг, Аугсбург, Франкфурт-на-Майне.

В ряде областей Европы, где перекрещивались торговые потоки и где ремесленное производство получило выраженную специализацию, отмечалась повышенная концентрация городских поселений. Прежде всего это Фландрия и Северная Италия. Там уже в XIV в. доля горожан превысила долю сельского населения.

Показателем урбанизации служит выход в XIII–XIV вв. на поля сражений городской пехоты – в значительной степени упразднившей в грядущие два века рыцарство как основную военную силу.

Именно городской образ жизни стал тем главным фактором, который изнутри подточил самые основы материальной, социальной и духовной жизни Средневековья. Взращивая города, поздний феодализм готовил и орудие самоубийства.