«Мы проявили слабость»
«Мы проявили слабость»
С особой наглядностью эти возможности выявились на рубеже августа-сентября 2004-го года, когда за 8 дней в России было совершено 5 терактов. Такой размах, виртуозная скоординированность акций, неумолимая последовательность, с какой потрясенному обществу демонстрировали все новые вызовы, всеобъемлющий характер угроз — теракты на земле, в воздухе и под землей (сбой произошел лишь у станции метро «Рижская») — все это убеждает: подобные спецоперации можно проводить только с опорой на потенциал лучших разведок мира.
Не стану говорить о самих трагедиях. Написано и сказано и так немало. Рассмотрим не события — реакцию на них. Зарево Беслана ярко высветило позиции всех сил, так или иначе вовлеченных в конфликт. Не только террористов и государства, но и информационного сообщества, и Запада. Но, конечно, прежде всего кризис стал испытанием для руководства России. Не требуется большого умения, чтобы управлять страной в спокойный период. Другое дело — удерживать ее над пропастью. Не случайно одна из газет в те дни вышла под шапкой «Момент истины для Путина».
Первое, что обращает на себя внимание, поражает и отталкивает — всеобщая ложь. Она была настолько очевидной, что в конце концов те самые СМИ, которые тиражировали ее особенно рьяно, вынуждены были осудить искажение фактов. Не покаяться, о нет! — журналисты и чиновники, похоже, просто не слышали такого слова, но высказать несколько приличествующих случаю замечаний.
Всеобщая честность — по-видимому, несбыточный идеал в современном мире. К несчастью, куда чаще приходится сталкиваться с враньем. Но есть ложь и ложь. Без достаточных оснований связав средневековый Афганистан с совершением высокотехнологичных терактов 11 сентября, Америка не только дала выход праведному гневу своих граждан, но и обеспечила себе контроль над важнейшим в геостратегическом отношении перекрестком Азии. Обвинив Саддама Хусейна в обладании оружием массового поражения, Буш захватил море нефти, плещущееся под Ираком. Разумеется, разговоры о колбах со смертоносными микробами и о ракетах с отравляющим газом были ложью. Но то была выгодная Америке ложь!
А теперь оценим вранье отечественное.
Ложь номер один: взрыв на автобусной остановке на Каширском шоссе был квалифицирован как хулиганство.
Ложь номер два: гибель самолетов Ту-134 и Ту-154 списали на «человеческий фактор». Прокуратура возбудила уголовное дело по статье «Нарушение правил движения и эксплуатации воздушного транспорта».
Авиакатастрофы породили целые каскады лжи! Официальные лица и СМИ лгали о том, что на обломках не обнаружено следов взрывчатого вещества. Что сами обломки не разлетелись в большом радиусе, как сообщали в первый день (это был довод в пользу версии взрыва), а упали кучно. Что сигнал о захвате одного из самолетов, поступивший в центр управления полетами, сработал случайно.
А как убеждали в надежности охраны в аэропортах! Вот фрагмент интервью сотрудника пресс-спецслужбы «Домодедова», откуда вылетели взорвавшиеся лайнеры, опубликованного в «МК» через день после катастрофы:
«Каждый пассажир сначала проходит через здание аэропорта, в котором действует служба безопасности и служба охраны. Сотрудники этих служб оснащены специальной техникой — газоанализаторами, которые улавливают токсичные пары любого взрывчатого вещества в метре от него…
…Кроме того, в зале постоянно дежурят кинологи с собаками…
При сдаче багажа все пассажиры проходят через металлоискатели, настолько чувствительные, что человек и все, что он на себе проносит, на экране компьютера отображается в разрезе разными цветами…
Пилоты, стюардессы, техники и даже сами представители службы безопасности проходят те же уровни проверки…
За полчаса до вылета салон самолета и все системы самолета осматриваются службой безопасности» («МК», 27.08.2004).
Послушать сотрудника аэропорта — взрывчатка ну никак не могла оказаться на борту! Тем не менее 28 августа ФСБ признала: самолеты взорвали. Позднее начали выясняться детали: у служб, проверяющих салон, нет ни времени, ни аппаратуры для серьезного осмотра — отсутствуют даже ручные фонарики, сетовали служащие; пилотов и стюардесс сплошь и рядом пропускают без досмотра. Те, кому приходится много летать, могли бы добавить: зачастую члены экипажа или сотрудники аэропорта проводят пассажиров, небрежно бросая проверяющим: «Это со мной».
Подробности прояснялись постепенно. Но уже в ночь взрывов в небо над Сочи, где на отдыхе находился президент РФ, были подняты самолеты: для предотвращения возможного нападения с воздуха. На следующий день в город прибыл спецотряд ФСБ (3-й канал. 03.09.2004). То, что самолеты взорвались в результате терактов, власти знали с самого начала. Но в течение трех дней беспардонно врали народу.
Ложь номер… Ну вот, кажется, сбились со счета. А ведь мы только подходим к периоду наиболее интенсивного вранья, приходящегося на дни трагедии в Беслане.
Чиновники и государственные телеканалы на протяжении всего кризиса преуменьшали количество заложников. В 11 часов утра 1 сентября МЧС Осетии сообщило: захвачены около 200 детей и взрослых. В 20 часов того же дня пресс-секретарь президента Северной Осетии Л. Дзугаев говорит о 250 заложниках. В 21.30 начальник УФСБ республики дает цифру 300. Так — толчками и зигзагами — власть двигалась к правде. 2 сентября, 6.50 — по уточненным данным, заложников 354; 8.50 — 400. 3 сентября — 900. И только после штурма правда вышла наружу — 1181 заложник (данные газеты «Коммерсантъ», 6.09.2004).
Зачем нужно было судорожно цепляться за очевидную нелепицу — газетчики сразу установили, что в школе учатся более тысячи детей? Зачем в дни трагедии прибегали к недостойному фарсу? 3 сентября вечером «Новости» ОРТ сообщали о гибели 200 заложников и о 350 пострадавших, и в т о й ж е передаче давали хронику, где утверждалось: заложников 300 человек!
Точно так же процеживали данные о погибших. 3 сентября, 19.30 — начальник УФСБ говорит: «Опознано 60 тел», не уточняя количество убитых. На рассвете 4 сентября Минздрав Осетии сообщает о 200 погибших. Цифру, близкую к истине, 323, называют только к трем часам пополудни.
Операция закончена. Трупы боевиков разложены у стены школы. Но и тут прокуратура не может сосчитать тела (в течение двух дней данные существенно разнятся) и наотрез отказывается говорить о национальности террористов. Негр, оказавшийся на поверку кавказцем, арабы, словом — интернационал. Но почему эти арабы проходили подготовку в ингушских Галашках? Почему перед Бесланом участвовали в нападении на Назрань? Почему требовали освобождения боевиков-ингушей и настаивали на встрече с бывшим президентом Ингушетии Русланом Аушевым?
Да потому, что костяк банды составляли жители этой северокавказской республики. Это было известно с самого начала. Так же, как и причина, по которой официальные лица отказывались говорить об их национальности. «Знаешь, я уверен, кто это сделал, — передавал разговор с жителем Беслана корреспондент «Времени новостей». — А еще уверен, что это не скажут, скажут, что это арабы, китайцы, хоть эскимосы. Почему? А вот помнишь взрыв на рынке во Владикавказе? Выяснилось ведь тогда, что это ингуши, поймали их, они сидят. Но людям сообщили, что это осетины сами и сделали, — знаешь, зачем? Чтобы межнациональной розни не допустить — как будто она именно от этого возникает» («Время новостей», 06. 09.2004).
И точно, безвестный бесланец как в воду глядел. Первой следователи «рассекретили» фамилию Владимира Ходова — осетина. Долгое время называли только ее. А вместо экзотических эскимосов А. Мамонтов поторопился выдать в эфир: «русские» — именно с них он начал перечисление состава участников банды («Вести недели», РTP, 05.09.2004).
Между прочим, такая подтасовка отнюдь не безобидна. Отношение к русским в Осетии резко изменилось. «Осетины обвиняют в трагедии не Чечню, а Россию, — свидетельствует «МК». — «покажите эти фото Путину! Передайте ему привет!» — со злобой кричал отец захваченного мальчика журналистам» («МК», 03.09.2004).
Российские власти с особой бдительностью следят за поддержанием межнационального мира. И только русские выпадают из списка народов, огражденных охранной грамотой! Именно их Москва подставляет и под плевки обывателей, и под пули бандитов.
В те дни ложь была подчас поистине убийственной. После гибели самолетов стало известно: в Москве остались подруги террористок — Роза Нагаева и Марьям Табурова. Сведения просочились в печать (см. «Известия», 30.08.2004). Еще можно напечатать фотографии, обратиться к населению с просьбой помочь задержать их. Но власти в плену ими же распространяемой лжи. Они медлят, и 31 августа Роза Нагаева взрывает себя у станции метро «Рижская», забирая в могилу 10 москвичей…
Ситуация, до мелочей повторяющая трагедию на Каширском шоссе пятилетней давности. Тогда, в 1999-м, я был, наверное, единственным журналистом, обратившим внимание на то, что власти вовремя не объявили в розыск и не опубликовали фоторобот А. Гочияева, хотя о его причастности к взрыву дома на улице Гурьянова уже было известно. Видите ли, боялись кавказских погромов! Пока официальные лица пытались, как они выражаются, «удержать ситуацию под контролем», Гочияев взорвал дом на Каширском шоссе. Ответственность за гибель 134 жильцов не только на нем, но и на отцах города, придержавших информацию. Пять лет прошло, они ничему не научились!
С убийственной ложью соседствовала бытовая — беспричинная и бесполезная. Похоже, начальство врало по инерции. Потому что не может не врать. Непонятно, зачем понадобилось утаивать число пленных боевиков. В день штурма командующий 58-й армией генерал В. Соболев и Л. Дзугаев говорили о трех. Заместитель генпрокурора С. Фридинский 4 сентября утверждал: ни одного пленного. И он же день спустя как ни в чем не бывало заявил: вот и захваченный боевик уверяет, что никаких складов с оружием в школе не было («Сегодня». НТВ, 06.09.2004).
Склады — еще один повод для дезинформации. Заложники уверяли, что видели их в школе (см. «Комсомольская правда», 6-13.09.2004). Зачем Фридинский взялся отрицать общеизвестное?
Даже на основании этих примеров (а их число нетрудно увеличить) можно утверждать: ложь была абсолютно бессмысленной. И малая, и большая. Вся система лжи, которой власти пытались заслонить трагедию.
Зачем? Ах да, выборы в Чечне! Стабилизация, битва за урожай, всенародная поддержка кандидата партии и беспартийных А. Алханова. Виртуальный образ, призванный подменить реальность. В Европе, в Штатах — получается. В атмосфере всеобщего довольства, сытости и политического спокойствия. Но надо быть последним идиотом, чтобы пытаться плакатиком, бумажным образом заслонить огонь! Пламя не виртуальной — подлинной войны.
А между тем именно это и пытались сделать — с усердием паче разума. Поэтому долго утаивали факт рейда боевиков на Грозный. Взрыв в Москве выдавали чуть ли не за неудачную шутку. Падение самолетов списывали на ротозейство пилотов. И бессовестно играли на понижение в драме с заложниками. Хотя, когда случилось несчастье в Беслане, об избранном в те дни Алханове никто уже не вспоминал. Не до симулякра, когда детские трупы выносят сотнями!
Ложь была не просто глупой — вредной! Кремлевским начальникам и политтехнологам почему-то не пришло в голову, как она характеризует страну.
Страна, которую взрывают террористы, — разумеется, опасна. Но страна, в которой взрыв бомбы рассматривают как хулиганство, — это территория, непригодная для жизни. Ибо что же тогда здесь считают тяжким преступлением?
Страна, где самолеты гибнут в результате терактов, — опасна. Но страна, где самолеты «просто так», без видимых причин попарно сваливаются с неба, — это территория, непригодная для жизни. Ибо ее инфраструктура предельно изношена. Между прочим, это недалеко от истины: за последние пять лет в России разбились 220 летательных аппаратов, погибли свыше 3000 человек, материальный ущерб — 50 миллиардов рублей («MK», 26.08.2004).
Страна, где боевики захватывают в заложники детей, — опасная. Но страна, где власть пытается успокоить общество, занижая количество заложников «всего» до трех сотен, — территория, непригодная для жизни. Ибо там вывихнуты все нормы морали, не говоря уже о нормах безопасности.
Вот какой предстала Россия — перед миром и своими собственными гражданами — благодаря вашей лжи, господа!
Ну и, конечно, добавьте к сказанному резонное соображение: если власть лжет, значит, ей есть что скрывать. Значит, она не права. Это, пожалуй, главное — Россия изначально заняла слабую, проигрышную позицию.
А теперь припомните, как действовали в схожей ситуации США. Пытались скрыть трагедию? Преуменьшали число жертв? Напротив, в два раза завысили количество погибших — поначалу сообщали о 6 тысячах. Кричали о нападении ежедневно и ежечасно. И выбили-таки из окаменелого мира слезу сочувствия! А заодно невиданные никогда прежде политические преференции, в том числе право наносить превентивные удары и строить на костях поверженных народов новый мировой порядок.
Ложь российских властей была плоха не только потому, что неправда аморальна. Но и потому, что ослабляла неполноту официально предоставляемой информации. Пресса пошла еще дальше, поставив под сомнение версию российских спецслужб.
Реакция Запада на теракты в России — тема особого разговора. Здесь мы лишь бегло рассмотрим ее для того, чтобы яснее обозначить ситуацию, в которой страна оказалась благодаря своей слабости.
Прежде всего поражает тон зарубежных откликов. Журналист «Таймс» после бойни в Беслане счел уместным повспоминать о «шарме» Басаева. Другой автор той же газеты — рупора британского, да и всего западного истеблишмента — со скучающей прихотливостью сетовал, что, скорее всего, «террорическая драма» будет главным блюдом (разрядка моя. — А. К.) зимнего эфира» (цит. по NEWSru.com).
Даже о проблемах животного мира, скажем, условиях зимовки бобров или исчезновении какого-то вида насекомых, западные коллеги повествуют с большей заинтересованностью и сердечной теплотой.
Впрочем, что нам до такой эфемерности, как тональность! В зарубежных откликах на Беслан обнаруживается политическая конкретика — весьма неприятная и даже опасная для России. Рост насилия на Кавказе авторы связывают не с вылазками боевиков, а с «радикализацией действий российских сил», которая якобы «влечет за собой радикализацию чеченского населения, доведенного до отчаяния». Именно так высказался Д. Давид — редактор французского журнала «Внешняя политика» («Независимая газета», 13.09.2004).
И это мнение не только журналиста. Лидер ХДС, второй по влиянию партии Германии, А. Меркель (ныне — бундесканцлерин) в связи с Бесланом нашла возможным говорить о «людях, борющихся против диктаторской системы». Она потребовала от тогдашнего руководителя ФРГ Г. Шредера скорректировать политику в отношении России (там же).
Но, пожалуй, вершиной подлости стало заявление некоего Т. Гамара — директора Программы России и стран СНГ Французского института международных отношений. Московская «Независимая газета» с сервильностью, столь свойственной нашим изданиям, когда речь идет об иностранцах, предоставила ему «Карт-бланш» (наиболее престижную рубрику). «…Европейцы, — витийствует этот «французик из Бордо», — не могут оставаться безучастными к подобному способу решения кризиса в Беслане. Разве настоящий партнер отводит взгляд в момент, когда второй (Россия. — А. К.) убивает своих детей?» («Независимая газета», 14.09.2004).
Гамар не только возлагает на Москву ответственность зa убийство заложников, с чем нельзя согласиться, но можно хоть как-то понять: силовики не смогли предотвратить хаос. Он прямо обвиняет спецназ в убийстве детей! Ложь не просто злобная, но какая-то шизоидная: штурм транслировали в прямом эфире — все видели, кто стрелял в детей, а кто выносил их из-под огня.
Впору с гадливостью отмахнуться от подобной низости. Однако Гамар всего лишь с вызовом сформулировал мысль, которую влиятельные политики и журналисты высказывают в более обтекаемой форме. Они также осуждают Москву за «чрезмерное» применение силы.
Комментируя трагедию в Беслане, А. Гросс, докладчик по Чечне Совета Европы, подчеркнул: «Они (российские власти. — А. К.) должны понять этих людей — тех, кто не разделяет их взгляды. И это — политическая задача, которой они должны научиться» (BBC Russian.com).
Рецепт Запада — переговоры с лидерами чеченских сепаратистов. При этом «миротворцы» сознательно закрывают глаза на очевидные несообразности.
Во-первых, террористы и не собирались что-либо обсуждать. Августовские взрывы вообще были анонимными. Они гораздо больше походили на диверсию, чем на «классический» теракт, как правило, сопровождаемый политическим пиаром. В Беслане захватчики выдвинули требование вывода войск из Чечни — заведомо невыполнимое, в том числе и по техническим причинам: даже в случае согласия Москвы на это потребовались бы месяцы.
Во-вторых, переговоры с террористами противоречат международной практике. Они могли бы создать опаснейший — и для Запада тоже — прецедент. Захват заложников в Беслане совпал с чередой похищений иностранцев в Ираке. Показательно: западные правительства не пошли на переговоры с похитителями и не согласились выполнить их требования, при том, что эта твердость стоила жизни нескольким заложникам. Разумеется, в бесланской ловушке оказалось куда больше людей. Однако в данном случае проблема, полагаю, не в арифметике, а в морали. Если мировое сообщество считает недопустимым подчиняться диктату террористов, почему Россия должна быть исключением?
В-третьих, в Чечне не с кем вести переговоры. Западные политики предлагали кандидатуру Масхадова (тогда еще живого), утверждая, что он не имеет отношения к терактам. Но даже если согласиться с этим спорным тезисом, остается вопрос: каким образом переговоры с «непричастным» к террору экс-президентом Ичкерии могут обезопасить российские города? Если Масхадов не связан с Басаевым, то и остановить его он не в состоянии…
Возможны, конечно, экзотические предложения. Удивительно, что наиболее абсурдные из них прозвучали не в «чужой», а в «нашей» прессе. Так, этнолог С. Арутюнов (не путать с билетным спекулянтом А. Арутюновым, который помог чеченским террористкам проникнуть в самолеты) на полном серьезе предлагал сначала повысит влияние Масхадова: «Если с ним вступить в переговоры, то влияние, которого у него пока нет (разрядка моя. — А. К.), тут же возрастет» («Московские новости». Специальный выпуск). Иными словами, Кремлю рекомендовали сначала усилить врага, а затем капитулировать перед ним…
«Миротворцы» — отечественные и западные — охотно напоминают Москве: простых решений не существует. Но насколько реальны те, что предлагают они сами?
Нестабильность на Кавказе дает Западу шансы вмешаться в события и попытаться взять ситуацию под контроль. Уже 2 сентября, не дожидаясь конца бесланской драмы, эксперт американского Фонда Карнеги Лилия Швецова заявила: «Система и режим не могут справиться с болезнью, которую они сами и произвели… Вообще я думаю, что только международное вмешательство, только международные модераторы могут положить конец этому безумному противостоянию» («Независимая газета», 02.09.2004).
Тема внешнего вмешательства педалируется постоянно. Вот и Александр Рар, директор Программ России и стран СНГ Германского совета по внешней политике, отметился: «…Стоит подумать о «пакте стабильности» для всего Кавказского региона. Такой пакт был создан в послевоенной обстановке для Балкан. В нем задействованы многие государства… Мы видим, что этот проект хорошо работает в балканских условиях, хотя он может рухнуть, если международные структуры покинут регион. Москве стоит задуматься, может ли такой пакт служить и интересам восстановления Чечни» («Независимая газета», 13.09.2004).
О Раре я уже писал не раз («Наш современник», 2004, № 6–7). У него несомненный дар — высказывать самые наглые предложения с доверительной интонацией человека, искренне желающего помочь. Но в данном случае он, по-моему, перестарался. Ссылка на балканский «пакт стабильности» для знающих людей более чем красноречива. Этот проект призван обеспечить мир в регионе путем подавления крупнейшей балканской державы Сербии и отторжения от нее края Косово. Если России предлагают аналогичное решение, то нам, очевидно, следует ждать появления натовских бомбардировщиков над Москвой и вторжения джи-ай в Чечню.
Между прочим, как бы дико ни звучали такие предположения, соответствующие планы на Западе, похоже, обсуждаются. И когда французский эксперт А. Дюбьен утверждает: «Я исключаю крайние сценарии типа иностранной интервенции» («Независимая газета», 07.09.2004), это свидетельствует не только о потрясающем миролюбии самого Дюбьена, но и о том, что кто-то «крайние сценарии» разрабатывает и предлагает…
В сущности, об этом прямо сказал В. Путин в Обращении к нации 4 сентября: «Одни — хотят оторвать от нас кусок «пожирнее», другие — им помогают. Помогают, полагая, что Россия — как одна из крупнейших ядерных держав мира — еще представляет для кого-то угрозу. Поэтому эту угрозу надо устранить. И терроризм — это, конечно, только инструмент для достижения этих целей» («Время новостей», 06.09.2004).
Поистине нужны были сверхвесомые доводы, чтобы решиться на такое заявление. Путин фактически обвинил Запад по крайней мере в пособничестве террористам. Впечатление от сказанного портит разве что тон. Президент чуть ли не извиняется: в нас видят угрозу, а мы — ни-ни…
Жириновский — тот высказался без обиняков, пользуясь репутацией политического скандалиста. Позволяющей ему, между прочим, подчас выражать мнение Кремля в ситуациях, требующих нелицеприятного разговора. Во время бесланского кризиса он прямо указал: «Руководители все сидят на Западе… Спецслужбы Запада все это сделали» («Постскриптум», ТВЦ, 04.09.2004).
Скорее всего, Жириновский прав. Что вовсе не обязательно означает прямое участие разведок США и Великобритании в кризисе. Помните, как изящно обозначило ЦРУ свой вклад в арест двух русских офицеров в Катаре: США предоставили Катару «незначительную техническую помощь»…
К слову, напомню прогноз известного футуролога М. Калашникова, прозвучавший незадолго до Беслана: «Я не жду прямой агрессии США против РФ ни в 2012 году, ни раньше… Но зато они с успехом могут использовать против нас малоуязвимые и маневренные формирования новых типов. Они просто смогут ассигновать на спецоперации в РФ какие-то суммы — и искать под них исполнителей… И это будет подготовкой к кардинальному решению «русского вопроса», прямому разделу деградировавшей РФ — но немного позже» («Завтра», № 33, 2004).
Похоже, трагедия в Осетии подтверждает правильность прогноза. Но готов ли Запад сегодня «заместить» Россию в Чечне? Или на всем Кавказе? Очевидно, что в случае победы сепаратистов дело не ограничится очередной сдачей Грозного: «Теперь нам не нужна независимость Чечни. Нам нужна независимость всего Северного Кавказа», — провозглашает Шамиль Басаев («Постскриптум», ТВЦ, 04.09.2004). Рейды в Ингушетию и Дагестан придают его декларации весомость.
И тут выясняются прелюбопытнейшие обстоятельства! Первое: Запад идти в Чечню не хочет. Хорошо осведомленный эксперт Британской военной академии Д. Шерр в интервью «НГ» нервно заметил: «…»Миротворцы» становятся частью проблемы, не говоря о том, что они становятся заложниками и объектами нападений» («Независимая газета», 07.09.2004).
Да, Чечня — это не Европа, даже в косовском варианте. И в самой-то Приштине натовские «миротворцы» все меньше чувствуют себя защищенными. А передислоцироваться в Грозный, где, помнится, надменным англосаксам отрезали головы, у них и вовсе нет желания.
Второе обстоятельство: создав своими руками два исламских анклава в Европе (Босния и Косово), Запад откровенно опасается появления третьего. Тем более в виде Кавказского халифата от моря до моря, о котором мечтает тот же Басаев. Конечно, пробудить этакий вулкан на Южной окраине России — задача заманчивая, но беда в том, что и до самой Европы от Кавказа недалеко.
Вот почему, понося Москву за «чрезмерное» применение силы, западная пресса, тем не менее, отмечает: «…Европе должно стать ясно, что исламские террористы атакуют Россию в ее самом слабом месте — на Северном Кавказе. Так же как и в других охваченных огнем регионах, они видят здесь шанс на успех. Но поскольку необходимо воспрепятствовать их победе над западной цивилизацией, то Европе этот регион не может быть безразличен (здесь и далее выделено мною. — А. К.). Россия срочно нуждается в помощи Запада» («Франкфуртер альгемайне цайтунг»). Органу деловых кругов Германии вторит французская «Либерасьон», призывающая помочь России «во имя стабильности континента» (цит. по: «Независимая газета», 08.09.2004).
Как мы могли убедиться, Запад не очень-то искренен в подходе к чеченской проблеме. Победы Басаева он боится не меньше, чем русского торжества. Цель наших демократических «союзников», скорее всего, заключается в том, чтобы, воспользовавшись ситуацией (а точнее, спровоцировав ее!), ослабить Россию. Создать дополнительные трудности, чтобы остановить ее рост и сделать более податливой. Можно будет, к примеру, поставить вопрос о безопасности ядерных объектов — и попытаться взять под натовский контроль ракетный потенциал. Можно потребовать уступок в Южной Осетии, в СНГ. Да и на Ближнем Востоке. Просматриваются и более глобальные сценарии, но пока остановимся на самых очевидных.
Показательно: на встрече иностранных политологов и журналистов с Путиным сразу после Беслана президенту задавали вопрос — не собирается ли Россия теперь послать войска в Ирак? Представьте: еще не похоронены все погибшие, а ситуацию вовсю используют для торга о поставках «пушечного мяса» для Америки.
И вновь в трогательном единомыслии с западными «модераторами» выступают московские подголоски. Не успела еще весть о захвате школы долететь до Москвы, а в «Независимой газете» уже выступил Л. Радзиховский. 1 сентября опубликовал статью «Две стратегии» с подзаголовком «Откуда исходит для нас угроза терроризма — вот в чем вопрос».
Радзиховский убеждает: позиция нейтралитета в борьбе США с исламизмом недопустима: «…Поражение США = гибель России». Поэтому враги Америки должны стать нашими врагами. А «любой «американский Саакашвили» — наш потенциальный союзник».
Спорить — непродуктивно. Незадолго до появления статьи «американский Саакашвили» позволил выступить по грузинскому телевидению не кому-нибудь — Аслану Масхадову (см. «МК», 26.08.2004).
Любопытнее другое: с аналогичной статьей Л. Радзиховский выступил в газете «Сегодня» 11 сентября 1999 года — сразу после взрыва на улице Гурьянова. Как будто под копирку написано! Одна и та же схема. Одна и та же задача — подчинить наши интересы американским.
Воспользовался ситуацией и Тель-Авив. Депутат кнессета Ю. Штерн направил руководителям Госдумы и Совета Федерации письмо с предложением, чтобы «парламенты наших стран выступили инициаторами сотрудничества в борьбе с терроризмом» («Время новостей», 06.09.2004).
О реакции парламентариев пока не слышно. А вот министр иностранных дел России С. Лавров с завидной оперативностью — уже 6 сентября — подписал со своим израильским коллегой С. Шаломом «Меморандум об углублении сотрудничества между министерствами иностранных дел РФ и Израиля». Создана совместная рабочая группа по противодействию терроризму («Независимая газета», 07.09.2004).
Информация к размышлению: в последние месяцы, когда операции израильских войск на палестинских землях приобрели особый размах и жестокость — ракетные обстрелы с воздуха жилых домов, автомобилей и просто уличных толп, в Европе начали раздаваться голоса протеста. Робкие (Израиль — не Россия, осуждение политики Тель-Авива немедленно влечет обвинение в антисемитизме), однако все более многочисленные. Израилю срочно потребовался союзник, разделяющий ответственность за войну с исламом и оттягивающий на себя как критику европейцев, так и ненависть мусульман. Меморандум Лаврова и Шалома оказался в этой ситуации как нельзя кстати.
Разные силы и в разных целях пытаются вовлечь Россию в свою собственную игру, пользуясь нашей слабостью. Эта слабость с особой наглядностью проявилась в Обращении к нации президента РФ. Заявив «Мы имеем дело с прямой интервенцией» и призвав к «мобилизации нации перед общей опасностью», Путин так и не решился назвать противника. Да, президент говорил о «международном терроризме», но у него должны же быть базы, центры финансирования, интеллектуальные штабы. Где все это расположено? Кто оказывает чеченским боевикам политическое покровительство? Как можно противостоять интервенции, если не назван адрес, не обозначен враг?! Представьте, как бы закончилась Великая Отечественная, если бы Сталин в обращении к нации 3 июля 1941 года не сказал о немецко-фашистской агрессии?
Тот же Буш после 11 сентября, объявив о нападении «мирового терроризма», быстро определился с адресом — и всей мощью Америки нанес удар по Афганистану. Другой вопрос — почему выбрали именно эту цель. Но как бы то ни было, очевидно: вести безадресную борьбу невозможно.
Я не забываю о словах начальника российского Генштаба Ю. Балуевского о том, что Москва готова нанести превентивные удары по базам террористов в любом регионе мира. Угрозу повторил министр обороны С. Иванов. Однако как раз эти «громы и молнии» ярко высветили наше бессилие.
Ведущий военный эксперт генерал-полковник Л. Ивашов взялся оценить ударную мощь российской армии. Приведу обширную цитату: «…Авианосцев в России практически нет. …Авангард российской Дальней авиации составляют всего 15 бомбардировщиков Ту-160 и несколько десятков Ту-95. В основном они ориентированы на нанесение ядерных ударов. Кроме того, их количества явно недостаточно для массированных ударов по базам террористов за пределами России… С террористами можно еще бороться силами ВДВ… Однако, как показали учения на Дальнем Востоке, военно-транспортные мощности невелики, даже при мобилизации гражданской авиации» («Независимая газета», 09.09.2004).
Короче говоря, у России нет военных средств, чтобы достойно ответить на вызов. Отсутствует и нечто не менее важное — политическая воля. По примеру американцев заявив о превентивных ударах, наши стратеги тут же испугались собственной смелости и прикусили язычок. Достаточно было генсеку ООН Кофи Аннану погрозить пальцем начальнику российского Генштаба: «В борьбе с терроризмом нельзя нарушать закон и основные права граждан» («Известия», 10.09.2004), как Балуевский пустился в уточнения — мы, де, сначала поставим в известность руководство страны, на территории которой находятся террористы, попытаемся заручиться его поддержкой и лишь в случае отказа примем решение самостоятельно.
А террористы, надо полагать, все это время будут сидеть на месте, аккуратно сложив руки, и ждать завершения дебатов…
В Обращении к нации 4 сентября президент напомнил: «Слабых — бьют». И уточнил: «Мы… проявили слабость».
Справедливо. Но с одной существенной поправкой. Слабость проявили не «мы» — простые граждане, способные кардинально повлиять на ситуацию в стране разве что в ходе голосования (кстати, как раз эта возможность в последние годы была существенно ограничена). Слабость проявили Вы — как президент, Верховный главнокомандующий. Гарант стабильности страны и безопасности ее граждан.
И не только в ситуации вокруг Чечни. Велико искушение списать на нее общероссийский развал. Мятежная республика, несомненно, является фактором нестабильности. Но одним из факторов!
Разве гибель двух атомных субмарин, пожары в Манеже и на Останкинской телебашне, обрушения «Трансвааль-парка» и «Гранд-парка» связаны с Чечней? Разве убыль населения на 900 тысяч человек в год — это результат терактов?
Да и сам террор, если посмотреть незашоренно, оказывается не изолированным явлением, а одним из проявлений слабости государства.
Власти привыкли все валить на Чечню. А ведь проблема не только в ней. Главная беда — некомпетентность первых лиц России.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.