Рейды по тылам

Рейды по тылам

Вопрос о способности Путина контролировать ситуацию с особой остротой встал летом 2004-го. Собственно, уже в мае, когда был убит старший Кадыров, стало ясно: события пошли вразнос.

Дело в том, что если общественная безопасность в России деградировала столь резко, что даже теракты в метро не вызывают ни особого удивления, ни особого ужаса, то охрана первых лиц государства остается на уровне советских времен, когда она заслуженно считалась надежнейшей в мире. Кадыров был едва ли не самым охраняемым — после Путина — человеком в стране. И то, что террористам удалось с видимой легкостью, столь технологично (да простится мне это слово!) расправиться с ним, не пожертвовав ни одним из своих людей и даже не оставив следа, способного привести к ним, показывало — ситуация изменилась кардинально.

В дыму и бетонной пыли на стадионе в Грозном угадывалось появление на кавказской (и российской) политической сцене некоего глобального игрока, без труда расправляющегося с мощным аппаратом президентской охраны. Было бы нелепо приписывать эту акцию горстке боевиков, вылезших из горных ущелий, где их денно и нощно стерегут бойцы доблестного российского спецназа. Не случайно в первый момент возникли подозрения, что к случившемуся приложил руку Кремль («Гибель Кадырова выгодна Кремлю?» — вопрошал «МК», 11.05.2004).

Для подобных подозрений основания были. Кадыров, пользуясь поддержкой Москвы, забрал слишком много полномочий. Фактически персонифицировал власть в Чечне. ««Государство — это я», — мог бы он повторить слова легендарного монарха. И как человек, некогда благословлявший боевиков Дудаева на джихад, намеревался распорядиться этим государством, — большой вопрос.

Однако по мере того, как стали проясняться последствия покушения, обнаружилось, что Кремль больше, чем кто-либо, потерял от смерти Кадырова. Тут-то и обозначился в полной мере глобальный контекст произошедшего. Его подлинный масштаб, несводимый к местным кровавым разборкам, где главные ставки — деньги и месть. В данном случае ставки были подняты максимально: на карту поставлена не только победа России в Чечне, но и российское присутствие на Кавказе, да и весь «восточный вектор» политики РФ.

Повторю: Кадыров персонифицировал власть в Чечне. И он имел на это право. Не столько благодаря победе на президентских выборах — весьма спорных. Нет, истоки легитимности Ахмад-Хаджи, как с уважительной фамильярностью именовали Кадырова в республике, коренились в предшествующем периоде, когда он, будучи верховным муфтием, занимал второе после Дудаева, а затем Масхадова место в ичкерийской иерархии. С не меньшим основанием, чем опальные лидеры, он олицетворял независимую Чечню. И в этом качестве стал символом национального выбора — вынужденного, но достойного: признать верховенство Москвы, сохранив значительную часть привилегий, обретенных благодаря независимости.

Убийство Кадырова поставило этот выбор под сомнение. Не говоря уже о том, что лишило республику властного и талантливого руководителя — из тех, кто формируется не в тиши кабинетов, а в грозном гомоне толп на площадях. Достаточно сравнить его с нынешним обитателем президентского дворца — А. Алхановым, чтобы понять: один — просто креатура Кремля, другой — настоящий национальный лидер. Именно поэтому он был больше, чем ставленник, — союзник России. Да, возможно, только на определенном этапе, но едва ли не самом трудном и ответственном.

Обращал на себя внимание и момент убийства. Оно произошло через несколько дней после падения Аджарии. Передел Кавказа из проекта аналитических центров и лозунга уличных шествий стал политической реальностью.

Это мы, когда произносим «Кавказ», представляем нечто грандиозное — исполинские вершины, бездонные ущелья. Кстати вспоминаем о дюжине республик и автономий. На самом деле Кавказ — это пятачок Евразии, где все «двунадесять языков» теснятся на нескольких равнинах среди бесконечных и бесплодных гор. События в одном уголке тут же грозным эхом отдаются по всему региону. Гибель влиятельного лидера на границе со стремительно милитаризующейся Грузией создает опасную нестабильность и повышенные риски на российской стороне Кавказского хребта.

Но и это еще не все. Успешная поездка Кадырова по странам Ближнего Востока утвердила его в качестве авторитетного посредника между Москвой и столицами нефтяных монархий. Теперь по крайней мере часть контактов придется налаживать заново.

Наконец, Ахмад-Хаджи, имевший за плечами опыт религиозного лидера, был идеальной фигурой для налаживания связей со всем мусульманским миром. Вступление нашей страны в качестве наблюдателя в могущественную Организацию Исламской конференции открывало перед Москвой новые политические перспективы. Россия впервые подходила к тому, чтобы избавиться от односторонней западнической ориентации и взять на себя роль «связующего звена» между Западом и Востоком, которая предопределена и нашим географическим положением, и нашей историей. Без Кадырова сделать это будет труднее.

Можно еще много говорить о последствиях взрыва 9 мая. Однако гибель А. Кадырова стала, к сожалению, не единственным поражением России на Кавказе.

В ночь с 21-го на 22 июня (знаковая дата в русской истории) отряд из 200 боевиков совершил налет на Ингушетию. Нападению подверглись сразу четыре населенных пункта — бывшая столица республики Назрань, город Карабулак, станицы Орджоникидзевская и Слепцовская.

Ошеломляли как масштаб, так и скоординированность действий. 200 человек — это, по сегодняшним меркам, батальон. То, что такая крупная часть могла быть оперативно отмобилизована, уже означало провал российских силовых структур, прежде всего спецслужб. А то, что она, фактически не встречая сопротивления, прошла из конца в конец всю, пусть и крошечную, республику, свидетельствовало: Россия не контролирует ситуацию в Ингушетии.

Но, пожалуй, самым неприятным сюрпризом стала координация действий боевиков и их высокая эффективность. Разбившись на небольшие группы, налетчики сразу же устремились на штурм ключевых объектов. Нападению подверглись здания МВД Ингушетии, погранотряда, ОМОНа, РОВД и РУБОПа в Назрани, ГУВД и ОМОНа в Карабулаке. Группа под руководством Шамиля Басаева захватила склад МВД и увезла с собой все находившееся там оружие. Была предпринята попытка штурма СИЗО с целью освобождения полусотни содержащихся там боевиков.

Одновременно мобильные отряды взяли под контроль перекрестки основных магистралей, в том числе на федеральной трассе «Кавказ». Выехавшие к месту событий руководители МВД и прокуратуры республики, включая и.о. министра внутренних дел Ингушетии А. Костоева, были остановлены и расстреляны на месте. Всего в ходе боев погибли 98 человек, из которых 67 — офицеры и сотрудники различных силовых структур («Независимая газета», 30.06.2004).

«Ощущение такое, что началась война, — приводит газета слова очевидца. — Мы располагаемся недалеко от взорванного здания 137-го погранотряда. Я видел эти изуродованные скрюченные тела. Кто-то из них в военной форме, кто-то в камуфляжной. Много обгоревших» («Независимая газета», 23.06.2004).

Очевидно, в репортаже говорится о жертвах среди федеральных сил. Боевики потеряли всего двух человек («МК», 23.06.2004). На рассвете прекратили бой и на автомашинах выехали из Назрани и Карабулака. Поиски, организованные по свежим следам, результатов не дали. Впоследствии были арестованы 10 человек, из них только трем предъявили обвинения в терроризме («Независимая газета», 29.06.2004).

Нападению сопутствовало несколько странных обстоятельств, на которые обратили внимание обозреватели. Оказалось, у ФСБ была информация о готовящемся нападении, но до сотрудников МВД ее не довели. Более того, так называемый режим усиления, действовавший 21 июня в течение всего дня, к вечеру отменили. По утверждению милиционеров, среди нападавших они узнали тех, кто за три дня до этого вместе с ними нес службу на постах, предъявив удостоверения сотрудников ФСБ («МК», 25.06.2004). В то же время, среди арестованных позднее участников рейда оказались трое милиционеров («МК», 3.09.2004).

По иронии судьбы именно 22-го числа на другом конце России, в Приморском крае, начались масштабные учения, в ходе которых войска совместно с подразделениями других силовых структур подавляли «террористов». Жизнь иной раз с почти художественной наглядностью разоблачает официозную показуху, грубо сталкивая ее с неприглядной реальностью… Это не помешало министру обороны С. Иванову, наблюдавшему за маневрами, заявить: «Я не располагаю подробной информацией о том, что произошло (в Ингушетии. — А. К.), но могу заверить, что в этом регионе у нас достаточно сил и средств, чтобы пресечь подобного рода вылазки» («Независимая газета», 23.06.2004). В таком случае почему же «вылазка» не была пресечена? Впрочем, другой министр — главный милиционер страны Р. Нургалиев — посчитал, что его подчиненные со своей задачей справились: «Я считаю, подразделения выполнили поставленные задачи — ни один объект боевики не взяли…» (там же).

Признаюсь, именно в те дни у меня возник замысел этой работы: государственные структуры, в первую голову силовые, и их руководители демонстрировали вопиющую неадекватность! Но я и представить не мог, что случившееся повторится — трижды за два с небольшим месяца.

30 июля ингушский сценарий мог быть воспроизведен в Дагестане. Выручил случай. При въезде в Кизляр сотрудники дорожно-постовой службы остановили «Газель». В машине находились боевики, открыли огонь. Один из милиционеров погиб, другой был ранен. Спасаясь от преследования, бандиты забаррикадировались в одной из городских квартир. В ходе штурма трое террористов были убиты, троим удалось бежать. В Кизляре произведены аресты их сообщников.

«Боевики планировали в Кизляре широкомасштабную операцию», — заявил сотрудник МВД Дагестана Р. Магомедов. Он сказал, что в захваченной квартире обнаружено много оружия и боеприпасов. Убитые входили в состав т. н. ногайского батальона («Независимая газета», 02.08.2004).

Любопытно, что накануне, 29 июля, в соседнем с Кизляром городе Хасавюрт прошел многотысячный митинг с требованием досрочной отставки главы Дагестана — председателя Госсовета республики Магомедали Магомедова. Он был организован… мэром Хасавюрта С. Умахановым при содействии (так считают в Махачкале) начальника горотдела милиции О. Тупалиева («Известия», 17.08.2004).

Небезынтересно и продолжение этой истории. Подняв бунт против руководителя республики, С. Умаханов как ни в чем не бывало убыл на Олимпиаду в Афины — болеть за дагестанских борцов. А начальник УВД, отстраненный от работы, вместе с личным составом горотдела милиции — а это 315 человек — отказался подчиняться республиканскому руководству (там же).

Ни центральные власти, ни московские СМИ не уделили дагестанскому сюжету достаточного внимания. Зря! Широко задуманная операция была сорвана в самом начале, а незавершенная интрига, подобно строящемуся зданию, позволяет увидеть, как она устроена изнутри.

В Ингушетии боевики, по свидетельству очевидцев, бахвалились, что пришли «захватить власть». В Дагестане также был поставлен вопрос о власти. Судя по всему, вылазка террористов в Кизляре должна была придать кровавую актуальность политическому лозунгу об отставке М. Магомедова.

Вполне возможно, что часть претензий и даже уголовных обвинений в адрес главы Госсовета справедлива. Но как бы то ни было, Магомедов в течение многих лет удерживает под контролем ситуацию в горной республике, где на несколько десятков квадратных километров плодородной земли претендуют более двух миллионов жителей, представляющих 14 титульных национальностей!

Ситуации в Дагестане и Ингушетии различаются в деталях. Но типологически они идентичны. И в том, и в другом случае речь идет о намерении не только дестабилизировать республику, но и сменить руководство, комбинируя силовое давление и политические требования.

Между прочим, та же комбинация была использована в начале сентября в Осетии. Не успели похоронить всех жертв Беслана, как во Владикавказе прошел митинг с требованием отставки президента Северной Осетии А. Дзасохова. Как проявили себя Дзасохов и ингушский руководитель М. Зязиков во время кризиса в Беслане — другой вопрос. В данном случае показательна общность схем и приемов. И если к силовому давлению на Кавказе уже привыкли, то его сочетание с политической демагогией может рассматриваться как новая, во всяком случае, за пределами Чечни, и крайне опасная тенденция, способная взорвать весь Кавказ.

Разумеется, из типового сценария не могла выпасть и главная мятежная республика региона. В ночь с 20-го на 21 августа — накануне президентских выборов в Чечне — группа боевиков в количестве 300 человек вошла в Грозный. Захватывали блокпосты, обстреляли здание Октябрьского РОВД. Как и в Назрани, военнослужащих и сотрудников милиции, застигнутых на улице, расстреливали. В результате рейда погибло около 100 человек («Независимая газета», 03.09.2004).

Совпадения с налетом на Назрань — убийственные! Опять батальон боевиков беспрепятственно перемещается по республике. Да какой! — перекрытой блокпостами, взятой под контроль полдюжиной всяческих силовых структур… Опять нападавшие одеты в камуфляжную милицейскую форму («Независимая газета», 25.08.2004). Откуда они — несколько сот комплектов? Со склада МВД в Назрани? Но, по сообщениям очевидцев, ту часть склада, где хранилось обмундирование, бандиты сожгли… Опять продемонстрировав силу, убив сотню человек, боевики уходят из тщательно охраняемого города, растворяются в обманчиво ясном воздухе чеченских предгорий…

И вновь звучат нелепо бодрые отчеты силовиков. Представитель Регионального оперативного штаба генерал Илья Шабалкин победно рапортует: «Военные узнали о готовящейся операции еще в начале августа»; «по местам скопления террористов были нанесены упреждающие удары»; «единицы из боевиков смогли лишь издали пострелять в сторону намеченных целей» («Независимая газета», 25.08.2004). «Издали пострелять»? И убить сотню человек, в том числе десятки милиционеров и военнослужащих! Что-то чересчур меткими оказались «единицы боевиков», г-н Шабалкин…

К слову, я еще в 2002-м году предупреждал, что при создавшихся условиях чеченские боевики могут беспрепятственно разъезжать по всей России. В качестве примера я приводил проезд колонны из 18 джипов с вооруженными чеченцами через все Подмосковье в Углич, где они устроили вызывающую демонстрацию силы.

Напомню: летом 2002-го года в Угличе недалеко от места, где принял мученическую смерть святой царевич Димитрий, чеченцы зарезали русского подростка Костю Блохина. Убийство возмутило горожан, в Угличе прошел стихийный митинг протеста. Тогда московские сородичи убийц решили припугнуть протестующих. Колонна иномарок несколько раз из конца в конец проехала город. Налетчики оскорбляли жителей, а милиционеры заперлись в здании ГАИ.

Приведу отрывок из той давней статьи: «В этой истории поражает многoe. Но более всего два обстоятельства. Первое — пугающая уязвимость русских городов. Даже расположенных поблизости от Москвы. Да и самой столицы. Журналисты, писавшие о трагедии в Угличе (а писали немало!), умудрились проглядеть эту проблему. То есть о караване из восемнадцати машин упоминали, однако никто не задался вопросом: как могли джипы, набитые вооруженными чеченцами, проехать через всю элитную Московскую область? И что могло воспоследовать из этого рейда?

Между прочим, по дороге до Углича я насчитал несколько постов ГАИ. Как случилось, что ни на одном не поинтересовались: а куда, собственно, направляются энергичные джигиты в таком количестве? На пикник на обочине, на свадьбу старшего сына, на ловлю карасей? А если бы по пути они решили захватить какой-нибудь объект в Дмитрове — больницу (что в обычае у благородных воинов джихада), детсад, водозабор, питающий водой пол-Москвы? У них был богатый выбор — рядом Дубна с ядерным центром. Да и в самом Угличе приезжие могли натворить немало бед…

…Второе, что поражает, — незащищенность русского человека. И не просто незащищенность — отсутствие интереса и сочувствия к нему. Со стороны властей всех уровней: иначе бы не стали оставлять мирных обывателей один на один со злобными карателями. И со стороны общества. Вот это потрясает больше всего» («Наш современник», № 12, 2002).

Действительно, общество никак не реагировало на насилие — особенно вызывающее, почти ритуальное в городе, на гербе которого запечатлен зарезанный отрок. Что же касается СМИ, то они в один голос выгораживали чеченцев и клеймили «русских экстремистов», осмелившихся говорить о кавказской преступности.

Материал я писал в начале сентября 2002-го. 23 октября группа Мовсара Бараева подкатила на иномарках к зданию театрального центра на Дубровке и захватила 900 заложников.

Но ни «Норд-ост», ни последующие рейды по тылам, ни даже трагедия в Беслане не в состоянии образумить московских борзописцев. Конечно, они готовы пролить чернильную слезу над трупами детей, но русский патриот для них враг, несравненно более опасный, чем террорист с Кавказа!

Раскрываю номер «Известий» от 11 сентября 2004 года. На престижной второй полосе статья на полстраницы со «страшным» заголовком «Столичные власти связались с националистами, чтобы победить террористов». Так подается информация о митингах протеста у посольств США и Великобритании, отказывающихся выдать эмиссаров Масхадова. Среди организаций и партий, принявших участие, газета упоминает КПРФ, ЛДПР, Союз православных граждан и Партию национально-патриотических сил. Завершается статья то ли инвективой, то ли доносом: «В неофициальных беседах труженики аппарата мэра Москвы признались, что именно по указанию своего начальства они организовали это странное действо со свечами и политическими лозунгами, однако делали это не ради возможного международного скандала, а «для отчетности». Участие в акции представителей откровенно маргинальных и националистических группировок в правительстве Москвы объяснили не политическими пристрастиями своего руководства, а все теми же соображениями «массовости»» («Известия», 11.09.2004).

Бесполезно вести диалог и надеяться получить вменяемые ответы от людей, в дни кровавого чеченского террора обеспокоенных только тем, чтобы русским патриотам была предоставлена возможность высказаться. Русофобия — это, по-видимому, одна из наиболее опасных разновидностей паранойи. Но попытаемся порассуждать вслух: что плохого в том, что жители Москвы потребовали от западных правительств выдачи людей, которые не раз публично грозили России терактами? Почему в связи с этим следует опасаться «международного скандала»? Скорее, скандальной выглядит двойственная, если не сказать двурушническая, политика Запада: на словах осуждая теракты, он предоставляет не только убежище, но и трибуну чеченским террористам. Почему партии, представленные в Государственной Думе, газета безапелляционно — и бездоказательно! — именует «маргинальными»? И наконец, какая опасность таится в словосочетании «национально-патриотические силы»? И как, не опираясь на патриотов России, защитить целостность страны?

Понятно, это риторические вопросы. Газета — и не она одна, все т. н. «демократические» СМИ (а это не 90 ли процентов имеющихся в России?) — давно ответила на них и словом, и делом. Сформировав у читателей негативное отношение к тем, кто готов по первому зову встать на защиту Родины.

Вспоминается поездка на Урал. В купе разговорился с соседями — два полковника возвращались к месту службы. Зашла речь о профессиях, я сказал, что работаю в журнале «Наш современник». «Это что же за журнал?» — полюбопытствовали собеседники. Отвечаю: «Журнал патриотов». «Патриоты — идиоты», — загоготали полковники…

Меня поразила даже не сама реакция — автоматизм ее. Выдали рифмованную остроту сразу, без раздумий, будто кнопку нажали. Им только скажи «патриоты», они уже знают ответ. Откуда? Да из тех же «Известий». Из передач НТВ.

Ну, положим, они победили. Взяли если не умением, так числом: сколько на один «Наш современник» русофобских изданий и телекомпаний приходится! Но ведь это победа самоубийц! Рано или поздно состоится очередной чеченский рейд по тылам — на Москву — некому будет остановить… Господа журналюги, вы ведь тоже, хотя бы иногда, в метро ездите. В театры ходите. Ваши дети учатся в школе. И если, благодаря вашим неустанным усилиям, в стране не останется патриотов, кто защитит вас и ваших детей?

В Назрани не защитили. В Грозном не защитили. В Беслане не защитили.

Тоже, небось, заслонами командовали жизнерадостные полковники, с ходу выдающие «патриоты — идиоты»…

Ах, как бы пригодились такие «идиоты» на Кавказе! Нет, все «умные»: моя хата с краю!.. В Назрани несколько часов идет бой — рядом (час езды!) во Владикавказе расквартирована целая армейская дивизия плюс бригада Внутренних войск. Команда: «По машинам!» — и вот уже спасение у дверей. Но нет команды!

Куда там! В самой Назрани каждый спасал сам себя. И своих. Погранцы приходили на выручку штабу погранотряда и т. д.

Россия держит на Кавказе чуть не половину своей армии. Только в Чечне — 60 тысяч военнослужащих. И 25-тысячная группировка Внутренних войск. На флангах — в Ингушетии, Северной Осетии, Дагестане и Ставропольском крае — сосредоточены дополнительные силы: 19-я мотострелковая дивизия (Владикавказ), 135-й отдельный мотострелковый полк (Прохладный, близ Нальчика), 136-я отдельная мотострелковая бригада (Буйнакск), 77-я отдельная бригада морской пехоты (Каспийск), 205-я отдельная мотострелковая бригада и 487-й отдельный вертолетный полк (Буденновск), 429-й мотострелковый полк, 102-й полк радиоэлектронной борьбы и боевая вертолетная эскадрилья Пограничной службы ФСБ (Моздок), Аргунский погранотряд ФСБ («Независимая газета», 23.06.2004).

Колоссальный бронированный кулак! А боевики просачиваются сквозь него, как струйки воды. И, в очередной раз посрамив федерального Голиафа, так же незаметно возвращаются на свои базы.

Не на кого положиться!

А между тем в хитроумных, дерзких, жестоких вылазках террористов все явственней проступают железная воля и математически точный расчет. Ни то, ни другое не свойственно горячим сынам Кавказа. Внезапный налет, коварный обстрел, минирование дорог — вот их стихия. Но в этом продуманном чередовании масштабных, до мельчайших деталей выверенных операций и отдельных «уколов» — вроде взрывов в Воронеже и Самаре нынешним летом, в этом неуклонном расширении театра боевых действий и расчетливом поиске наиболее болезненных точек общества и государства, в этом планомерном расшатывании целостности России проглядывает совсем иная манера или, как модно говорить сегодня, иной менталитет. Рациональный менталитет Запада. И, разумеется, колоссальные возможности Запада — технические, интеллектуальные, разведывательные, информационные.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.