XXXIX
XXXIX
В 1804 году русская армия под командованием князя Цицианова (1) подошла к стенам Еревана и расположилась лагерем у Эчмиадзина. В то же время многочисленное персидское войско, которое возглавлял лично наследник персидского престола Аббас-Мирза, поспешило к Еревану, чтобы воспрепятствовать продвижению Цицианова. Среди персидских военачальников был и грузинский царевич Александр с несколькими дворянами. Они, взяв с собой несколько отрядов персидской конницы и объединившись с терекемейцами Казаха и Шамшадина, подстрекая к восстанию лезгин, полностью прервали сношения между Грузией и армией Цицианова, находившейся у стен Еревана.
Цицианов, намеревавшийся предпринять осаду Еревана, сам оказался в западне. Персы окружили его со всех сторон. Армия Цицианова стала испытывать недостаток в продовольствии. Хотя Эчмиадзинский монастырь снабжал армию хлебом из своих амбаров, но Цицианов нуждался и в боеприпасах; запасы пороха подходили к концу, не хватало пушек.
В этот момент сын мелика Абова Ростом-бек с отрядом собственной конницы и пятьюстами русскими солдатами дважды с удивительной смелостью прорвался сквозь ряды персов и доставил армии Цицианова из Тифлиса порох, пушки и иные боеприпасы.
Когда же он совершал третью подобную экспедицию, в Памбакском ущелье, возле села Курсалу, столкнулся с персидским отрядом. Это был отряд Пир-Кули-хана, численностью более 800 человек. Вскоре к персидским войскам присоединился и царевич Александр с 3000 всадников. Несмотря на огромное преимущество, персы три дня не решались вступить в сражение с малочисленным отрядом Ростом-бека. Когда же, наконец, началась битва, Ростом-бек и русские солдаты оказали отчаянное сопротивление. Лошадь под ним пала. Ростом-бек пересел на другого коня и вновь бросился в битву. Он продолжал сражаться, даже получив два ранения. И лишь раненный третий раз, в правую руку, он, обессилев от потери крови, рухнул наземь. После этого персы убили майора Монтрезора и перебили всех русских солдат.
Грузинский царевич Александр хорошо знал Ростом-бека, хорошо знал он и его отца – мелика Абова, который, как мы рассказали в предыдущей главе, отверг предложение Александра выступить совместно против русских. Теперь же упрямый сын упрямого отца попал в руки врага, сражаясь на стороне русских. Александр peшил отомстить сыну за отца. И зная, как ненавидит Аббас-Мирза меликов Карабаха, ставших причиной гибели Ага-Мамат-хана в крепости Шуши, он отправил к нeму Ростом-бека.
Персидский престолонаследник приказал надеть на него тяжелые кандалы и заключить в одну из тавризскиx тюрем; при этом было приказано позаботиться о его излечении.
В продолжение трех месяцев был в заключении этот герой в тавризской тюрьме. В это же время в ней находился и приверженец России, католикос Даниил, который через некоторое время был освобожден под поручительство тавризского армянина Оганес-аги. Ростом-бек же оставался в тюрьме до тех пор, пока Аббас-Мирза, разбитый русскими, возвратился в Тавриз и, разъяренный, приказал немедленно казнить храбреца. Тавризские армяне похоронили его в ограде местной церкви. До сих пор еще армяне в Персии обучают своих детей песне, которую сложил сам Ростом-бек, находясь в тюрьме. Видно, что герой Карабаха был столь же искусен в поэзии, как и в военном деле. Ныне эта песня совершенно забыта (2). Чтобы вновь пробудить печальные воспоминания прошлого, мы приведем текст этой песни полностью.
Зычным голосом глашатай возвестил,
что палач топор кровавый навострил
и спешит порвать непрочной жизни нить
и меня ударом к плахе пригвоздить.
Причитает мусульманский вражий стан:
– О противник наш отважный, Абовян! (3)
Разве нет христианина, чтоб мечом
рассчитался с кровожадным палачом?
Кровь невинную хотят враги пролить,
чтоб свой грех моим страданьем искупить.
Пусть умру, но не предам свою страну
и к рядам святых воителей примкну.
Вы, осколки славной нации армян,
чго томитесь в грязных тюрьмах персиян,
не забудьте детям внукам передать,
что Ростом готов за родину страдать.
Жаль, что гибну не в бою, разя врага,
но во имя веры жертва дорога.
Я, храбрец, что мощный натиск отражал,
сотни грозных персов в бегство обращал,
стал добычей труса, злого палача,
что дрожит по-бабьи, ноги волоча.
Пусть отец узнает: варвар проиграл -
сын бессмертным духом смерть свою попрал.
Что ж, наследник шаха, сам Аббас-Мирза,
ждет палач приказа, дальше ждать нельзя,
враг твоей державы – вот я пред тобой,
ну, казни скорее, наш не кончен бой!
Лишьо том скорблю я что в моих руках
нет меча, что перса вновь повергнет в прах! (4)
Мелик Абов, его престарелый отец, после гибели любимого сына прожил недолго. Последние дни убеленного сединами героя прошли в горести и скорби.
Вот что писал он в Санкт-Петербург 23 ноября 1807 года в письме к Минасу Лазаряну (5), с которым после смерти архиепископа Овсепа мелики Карабаха делились своими многочисленными бедами:
«Великая служба моя святому престолу России и оказанные мною храбрости в Шуше еще при полководце Зубове – всем известны. Быть может, не безызвестно и вам, что сильные полчища Ага-Мамат-хана были изгнаны нами и рассеяны по лицу земли. Вследствие сего царь Ираклий, желая иметь нас защитником себе, клятвами и письмами убедил нас придти к нему, жить в царстве его и считаться наравне с первостепенными тавадами и князьями его. Мы прибыли; по обещанию своему царь дал нам Болниси, а во дворце своем назначил нам место выше всех своих вельмож. Такая жизнь наша продолжалась в царствования Ираклия и Георгия; ныне же мы лишены земли, имений и почестей, ибо все притесняют нас, стараются похитить у нас Болниси и требуют десятую долю наших урожаев. Все это так опротивело, что мы ни за что не желаем отныне жить там (в Болнисах). Когда я застроил и населил эту провинцию, очистил ее от всех врагов и хищников, то тогда только явились различные хозяева: один делается хозяином канавы, другой – присваивает себе горы, третий – землю; требуют у нас десятую долю и от хлеба и от сена. Не дают нам пахать, не дают косить и пасти скот; вследствие сего вся скотина наша повымерла, и мы, озабоченные, в настоящем году не пахали и не сеяли. Отныне, если даже все камни в Болниси превратятся в золото, то и тогда, отрекаясь, отрекаемся от сего имения. Ни денег не осталось в нашем кошельке, ни терпения… Дни свои проводим мы у порогов присутственных мест и ниоткуда не имеем помощи.
Вследствие всего этого я подал на Высочайшее имя всеподданнейшее прошение, дабы всемилостивейше дозволено было нам и народу нашему переселиться в отечество наше – в Карабах, жить и обстроиться там. Все же, что обещано мною на бумаге всемилостивейшему Государю, то и отныне присягаю и обещаюсь исполнить для выгод казны.
Как велика моя служба всемилостивейшему моему Государю, об этом не знает высшее правительство. Что же еще остается мне делать? Имел я первенца – Ростом-бека, сына моей старости и наследника моих предков, и его я принес в жертву всемилостивейшему и самодержавному моему Императору… Более же того, что и сделал и что и теперь творю, никто не в состоянии сделать.
Я имею каплю крови и то в каждый час готов пролить для имени моего Государя. Что же еще сверх сего мог бы я сделать?
В сущности видно лишь одно: я армянин, а потому все главнокомандующие и военачальники злятся на меня за мои подвиги и оказанную храбрость; о моих деяниях они не хотят довести, куда следует, ибо желают, чтобы я отчаивался и погиб бы с горя в неизвестности.
С Божьей помощью этого не будет. Я пока не сойду в могилу и не погибну от горя и отчаяния; напротив того, я и отныне намерен совершать подвиги, которые бы изумляли всех; в могилу же сойду я при моих деяниях, полных храбрости и мужества; но не умру я наподобие бессильным и больным, отпускающим душу в постели».
Далее, перечисляя услуги, оказанные им России, престарелый герой добавляет: «Несколько раз просил я графа (Гудовича) позволить нам переселиться, подобно мелику Джумшуду, в отечество, в Карабах, но он не согласился, отвечая, что если мы переселимся, то Болниси разорится, а ахалцихцы, лезгины и другие хищники и разбойники разорят окрестные г. Тифлиса селения.
Когда же мы говорим, что так как царь Ираклий пожаловал нам Болниси со всеми землями, водой, лесом и другими принадлежностями, то просим и вас, чтобы все это вы утвердили, тогда на это граф отвечает – я не могу чужие имения предоставить вам и тому подобные вещи. Но я не смею беспокоить вас всеми подробностями…».
Он заканчивает письмо просьбой к Лазаряну ходатайствовать перед императором о выполнении нескольких его просьб, среди которых особенно выделяет просьбу «дозволить нам с подведомственным нам населением переселиться в отечество наше, в Карабах».
Нашим читателям известно, что в соответствии с высочайшим манифестом императора Павла I грузинский царь Георгий специальной грамотой пожаловал мелику Абову Болниси, а мелику Джумшуду – Лори, где они основали поселения, наделенные особыми привилегиями (см. главу XXXVI). Мелик Джумшуд, как мы увидим далее, понимая, что ситуация в Грузии после Смерти Георгия складывается неблагоприятно и отношение местных русских чиновников к меликам ухудшается, продал Лори русскому правительству и вместе со своими подданными вернулся в Карабах. Так же и по тем же причинам хотел поступить и мелик Абов. Но ему чинили всяческие препятствия, ибо теперь грузины не нуждались в помощи меликов…
Как ни стремился мелик Абов вновь увидеть свою родину, поселиться со своим народом на земле предков, ему так и не удалось осуществить свое желание.
Постепенно его отношения с грузинской знатью принимали все более враждебный характер. И, как рассказывают, однажды в Тифлисе, съев в гостях отравленную фасоль, он умер (1808). Мирза-Исабахш, его секретарь, приглашенный вместе с ним, также умер от отравления.
После смерти мелика Абова в семье Мелик-Бегларянов возникли разногласия о праве на наследование. Старший сын покойного Ростом-бек, который по обычаю меликов должен был наследовать ему, как мы знаем, был казнен в Тавризе. Другие два сына – Манас-бек и Саи-бек – были еще слишком молоды. Среди других претендентов был племянник покойного Фрейдун*, который был известен своим умом и храбростью и еще при жизни мелика Абова проявил свои достоинства. Он был одним из делегатов, посланных меликами в 1799 году в Санкт-Петербург к императору Павлу и удостоен его высочайшей милости (см. главу XXXVI). Все желали, чтобы наследником мелика Абова стал мелик Фрейдун, так оно и случилось. Но правление его было кратковременным. Избрание Фрейдуна вызвало зависть у его брата Сама, крайне несдержанного человека. Однажды во время бурного спора Сам набросился на Фрейдуна и нанес ему кинжалом смертельный удар (1808). После этого прискорбного случая вся семья возненавидела братоубийцу, и это не позволило ему достичь той цели, к которой он стремился. Преемником мелика Фрейдуна** был избран сын покойного мелика Абова Манас-бек.
____________________
* Мелик Фрейдун – сын мелика Беглара II.
** У мелика Фрейдуна было шестеро сыновей: мелик Овсеп, Шамирхан, Давид, перебравшийся в Индию, Талиш, Теймураз и Беглар.
____________________
В период правления последнего авторитет меликов в Грузии довольно упал. Вопреки привилегиям, высочайше пожалованным им императором Павлом I, вопреки преимуществам, которыми они пользовались со времен царей Ираклия и Георгия, – ныне их права все более ограничивались с тем, чтобы позже ликвидировать их вовсе.
Причиной всего этого был произвол русских управляющих, против которого резко протестовали мелики, зачастую обращаясь непосредственно к русскому правительству. Когда мелик Манас-бек после смерти мелика Абова и мелика Фрейдуна обратился к главнокомандующему Тормасову (6) об утверждении его в правах наследственного владения болнисскими жителями, то ему категорически отказали, объявив, что и Болниси и болнисские жители суть собственность государя и никому другому не принадлежат. При этом предписывалось задержать Манас-бека в Тифлисе и содержать под строгим наблюдением, дабы он более не сеял смуту среди жителей Болниси.
Известно, что Болниси был заселен переселенцами из Карабаха – жившими прежде в Гюлистане подданными Мелик-Бегларянов. Известно также, что Болниси был пожалован Мелик-Бегларянам в вечную собственность для проживания там со своими подданными. В Грузии в это время существовало крепостное право. Хотя после переселения в Грузию мелики и не захотели оформить своих подданных в качестве крепостных, однако между ними сохранялись отношения владетеля и подданных в той форме, которая исстари была обычной для Карабаха. Теперь же, когда их пытались лишить и этих прав, им не оставалось ничего другого, как покинуть Грузию и вновь возвратиться в Карабах.
Поэтому наследники Мелик-Бегларянов и их подданные после смерти двух последних князей – мелика Абова и мелика Фрейдуна – начали постепенно покидать Грузию и перебираться в Карабах*. Они прожили в Грузии около 12 лет (1797-1809). В отсутствие Мелик-Бегларянов их деревни, поместья, одним словом, вся провинция Полистан, являвшаяся их семейной собственностью, перешла в руки Ибрагим-хана. Однако Мелик-Бегларяны вернули все захваченное ханом обратно и вновь стали хозяевами своей страны**.
____________________
* Род Мелик-Бегларянов, возможно, единственный из владетелей Карабаха, сумевший сохранить до последнего времени если не все, то хотя бы большую часть наследия своих предков. Сейчас в руках представителей этого рода находятся 18 деревень, расположенных на территории свыше 100000 десятин. Все деревни населены армянами, лишь в одной живут молокане.
** Небольшая часть их подданных продолжала оставаться в Грузии, но и они в 1812 году вернулись в Карабах.
(1) Цицианов, Павел Дмитриевич (1754-1806) – генерал царской армии, происходил из грузинского рода князей Цицишвили. Назначенный в сентябре 1802 г. главнокомандующим и астраханским военным губернатором, руководил завоеванием Прикаспийских областей, Грузии и Армении. В 1804 г возглавлял поход русской армии к Ереванской крепости. Был убит 8 февраля 1806 г. у крепости Баку.
(2) Опубликована в журнале «Базмавеп» (Венеция, 1847, № 3), песеннике В. Ованесяна «Новая лира Армении» (Москва, 1858, вып IV) и сборнике М. Миансаряна «Армянская лира» (С.Петербург, 1868).
(3) Абовян – в данном случае сын Абова.
(4) Перевод Н. Кремневой.
(5) Лазарев, Минас Лазаревич (1737-1809) – из семьи Лазарянов. Проживая постоянно в Москве, был назначен католикосом Даниилом поверенным у всероссийского двора.
(6) Тормасов, Александр Петрович (1752-1818) – граф, генерал от кавалерии. С 1808 по 1811 гг. был главнокомандующим на Кавказской линии и в Грузии, в русско-турецкой войне 1806-1812 гг. имел ряд удачных сражений против турок на Кавказе.
____________________