Франция: год очаровательных шпионок

Франция: год очаровательных шпионок

1937 год. На столе генерала Гоше, шефа «2-го бюро»[13], самый необычный документ, который когда-либо попадал в его руки за время работы в секретных службах.

Фрагменты карты Европы, размещенные на одном листе, содержат зловещую информацию: в ближайшее десятилетие (1938—1948 гг.) весь континент окажется под властью фашистского рейха! Лишь узкая полоса вдоль побережья Средиземного моря предназначена итальянскому партнеру. Она включает часть Испании, юг и юго-восток Франции, побережье Адриатики, за исключением Югославии (выход для Германии к морю) и всю Грецию. Рядом – точное «расписание» запланированных гитлеровцами актов агрессии. Ежегодно будут поглощаться две – три страны:

весной 1938 г. – Австрия, осенью – Чехословакия;

весной 1939 г. – Венгрия, осенью – Польша;

весной 1940 г. – Югославия, осенью – Болгария и Румыния;

весной 1941 г. – северная часть Франции, осенью – Украина, Кубань и Кавказ.

«Это был документ, – отмечает в своих мемуарах генерал Гоше, – аутентичность которого являлась бесспорной».

Ныне доступные материалы из архивов третьего рейха не подтверждают того, что у нацистов был столь твердый график действий. Используя политику «умиротворения», проводившуюся западными державами, они осуществляли акты агрессии в зависимости от конкретно складывавшейся обстановки. Вместе с тем нельзя не отметить, что приведенный документ воспроизводил в основных чертах те замыслы, которыми Гитлер поделился на секретном совещании 5 ноября 1937 г.: играя на антисоветских настроениях в Лондоне, Париже и Вашингтоне, сначала захватить беспрепятственно страны Центральной и Юго-Восточной Европы, а потом разгромить Францию и Англию. После этого приступить к достижению главной цели – походу против СССР. Французскому генеральному штабу при ознакомлении с этим документом было над чем задуматься.

Принято считать, что французская разведка создана кардиналом Ришелье. Тонкий стратег и дипломат, сосредоточивший в своих руках практически всю власть в стране, он неизменно обращался к услугам пресловутого «отца Жозефа» – монаха-капуцина де Транбле, более известного под именем «серого преосвященства».

Блистательные победы Наполеона на полях сражений тоже в немалой степени зависели от хорошо поставленной разведки. С особым интересом и вниманием собирал он сведения о своих врагах. Карл Шульмейстер, возглавлявший тогда французскую секретную службу, регулярно снабжал его самой разнообразной информацией об их личных склонностях и привычках, увлечениях и пороках. По свидетельству современников, Наполеон при разработке планов баталий уделял изучению характера и слабостей стоявших против него генералов не меньше времени, чем ознакомлению с данными о численности войск и вооружении противника.

После катастрофы Франции в 1870 г. разведка была воссоздана под ставшим с тех пор традиционным наименованием «2-е бюро» генерального штаба. Ряд буржуазных авторов оценивает деятельность «2-го бюро» весьма критически, подчеркивая, что французская разведка и контрразведка так и не смогли стать подлинно эффективным средством борьбы с иностранными секретными службами. Франции, отмечает, в частности, Л. Фараго, больше, чем какой-либо другой стране, пришлось пострадать от шпионажа.

Нельзя не согласиться со справедливостью последнего замечания, во всяком случае, в той мере, в какой оно касается судеб Франции во второй мировой войне. В чем причина этого? Даже то, что стало доступным науке в отношении деятельности в тот период «2-го бюро», позволяет сделать вывод: причина трагедии, постигшей Францию в 1940 г., заключалась вовсе не в «слепоте» ее разведки. Ведь ни один разведчик не может быть «умней» и «проницательней» того лица, которое оценивает и использует добытые им сведения. А французское военное и политическое руководство, как выясняется, проявляло ни с чем не сравнимую «беспечность» и практически не реагировало на все более тревожную информацию. «Надо заранее примириться с тем, что придется испытать изумление, – пишет французский исследователь Р. Букар в связи с вопросом о причинах поражения Франции. – Надо примириться с тем, что придется испытать боль, стыд и гнев: генеральный штаб был все время точно информирован».

Вот некоторые факты.

В середине января 1938 г., отмечает в своих мемуарах бывший начальник французской контрразведки генерал Пайоль, через агентуру были получены сведения о предстоявшем германо-фашистском вторжении в Австрию. Нельзя сказать, что на сей раз Париж не реагировал. Он, как можно судить, заранее подготовил план действий. И когда 12 марта гитлеровские войска вступили в Вену, оказалось, что во Франции нет правительства! Премьер Шотан, не желая брать на себя ответственность, 10 марта подал в отставку. «Франция снова была в Барбизоне»[14], – с горькой иронией замечает Пайоль.

8 апреля, еще за две недели до утверждения пресловутого «Зеленого плана», французская разведка, используя, по словам Пайоля, «сверхсекретный и надежный источник», получает информацию о разработке ОКВ[15] операции против Чехословакии. В связи с исключительной важностью об этом доложили непосредственно премьеру – на сей раз уже другому – Даладье. «Председатель Совета был потрясен, – пишет Пайоль. – Он, казалось, принял решение действовать…»

25 августа «2-е бюро» докладывает правительству и военному командованию, что нацисты планируют осуществить операцию против Судет 25 сентября. Благодаря добытым в самом ОКВ документам французскому командованию становится известен даже план дислокации гитлеровских войск на границах Чехословакии…

Подробные сведения о подготовке рейхом агрессии против Чехословакии сообщала французам и ее разведка. Как отмечает Моравек, передаваемая французской стороне важная информация в ряде случаев оказывалась «затерявшейся» и не доходила не только до политического руководства, но и до военного командования. Несмотря на договоренность о взаимодействии секретных служб двух стран и регулярные, дважды в год, встречи их представителей, французская сторона уклонялась от подлинного сотрудничества и больше задавала вопросы, чем делилась своими сведениями. В 1937 г. пораженческие настроения в Париже уже стали совершенно очевидны для чехословацких коллег. Французские офицеры оспаривали достоверность данных чехословацкой разведки и ее оценку опасности фашистской агрессии, а затем и вообще «утратили интерес» к подобной информации. «Их желание „знать“, – отмечает Моравек, – казалось, уменьшалось пропорционально нарастанию нацистской угрозы».

Имея на руках план вторжения гитлеровцев, чехословацкое руководство предложило обсудить вопрос о способах поддержания связи между секретными службами в случае войны, в которой Франция и Чехословакия окажутся разделенными вооруженными силами фашистской Германии. Под тем предлогом, что этот вопрос не был включен в повестку дня, французы отказались от его обсуждения.

После майского кризиса 1938 г. военное командование Чехословакии обратилось с письмом к Гамелену, предлагая направить во Францию своих представителей для согласования мобилизационных планов и операций вооруженных сил, поскольку франко-чехословацкий договор о взаимной помощи не содержал конкретных указаний по этому вопросу. Ответ был краток, но позволял понять многое. Генерал Гамелен сообщил, что поднятый вопрос «не входит в его компетенцию» и поэтому он пересылает письмо премьер-министру Даладье. Утверждение, что согласование военных мер не входило в компетенцию генеральных штабов двух стран, было, разумеется, неуклюжей отговоркой…

«Позже, в Лондоне, – пишет Моравек, – президент Бенеш сказал мне, что именно в эти первые месяцы 1938 г. он пришел к убеждению, что Франция нас предаст».

Не могла не вызывать тревоги и быстро нараставшая интенсивность деятельности германо-фашистской разведки непосредственно против Франции. В один из осенних дней 1938 г. на борт французского линкора «Алжир», стоявшего на рейде Тулона, поднялись два сотрудника «2-го бюро» и сообщили адмиралу грустную новость – на борту находится агент абвера, выдавший гитлеровцам французский секретный военно-морской шифр. Им оказался некий М. Обер, расстрелянный несколько месяцев спустя во рву форта Мальбуке. Но это лишь один из множества случаев: в 1935 г. было арестовано 35 нацистских агентов, в 1937 г. – 153, в 1938 г. – 274, за пять месяцев 1939 г. – 300.

Пользуясь «беспечностью» французских властей, гитлеровская агентура легко получала сведения о новейших видах вооружения, планах его использования, о «линии Мажино» и других стратегических сооружениях Франции. Через агента-двойника француженку Франсуаз «2-му бюро» стало известно, что Канариса регулярно информируют о политическом положении во Франции и работе парламента. «Протокол одного из драматических секретных заседаний комиссии по иностранным делам сената, – пишет Пайоль, касаясь деятельности германской разведки весной 1939 г., – был дословно передан абверу. Это невероятно!»

Опасные для Франции масштабы приняла и деятельность созданной Герингом «Форшугсамт»[16] – секретной службы подслушивания, перехвата и расшифровки информации как внутри страны, так и за рубежом. Через одного из своих агентов, сотрудника «Шистелле» – шифровального отдела военного министерства Германии, «2-е бюро» получало не только тексты перехваченных французских передач, но и их расшифровку, осуществленную созданным специально для работы «на Францию» отделением «форшунгсамт» в Штутгарте. Кроме того, располагая кодами германских секретных служб, французские посты подслушивания без всякого труда читали перехваченную немецкую информацию. В 1938 г. «2-е бюро» имело в составе абвера 10 агентов. Все это позволяло ему достаточно полно и правильно представлять себе деятельность нацистской разведки против Франции, делать определенные выводы из характера вопросов, на которые германские секретные службы особенно обращали внимание. Приведем такой интересный пример.

Начиная с мая 1939 г. вопросники, составлявшиеся абвером для своих агентов во Франции, уже не касались сооружений «линии Мажино». В результате захвата весной 1939 г. документов чехословацкого генштаба французские укрепления перестали быть секретом для гитлеровцев[17]. «С той поры, – пишет Пайоль, – появились первые запросы в отношении оборонительных укреплений на севере Франции – между Седаном и Дюнкерком». Как известно, ровно через год именно здесь танковые соединения гитлеровцев прорвали французскую оборону и устремились к Дюнкерку, а затем повернули на Париж.

Франция могла избежать катастрофы. Путь к этому указывал Советский Союз, еще в 1933 г. выступивший с инициативой создания системы коллективной безопасности в Европе. В 1935 г. благодаря его настойчивым усилиям был заключен советско-французский договор о взаимной помощи. Несколько позже, не без влияния дипломатии Франции, аналогичный договор с СССР заключила и Чехословакия. Тесно сотрудничая, Советский Союз и Франция имели возможность создать реальную преграду нацистской агрессии.

Развитие событий, однако, пошло иным путем. Напуганная размахом движения Народного фронта, французская буржуазия, «заглянув в глаза революции», резко отшатнулась вправо. Ненависть к миру социализма толкнула ее на национальное предательство. Выполняя волю «200 семейств» – наиболее крупных представителей финансовой олигархии, внешняя политика Франции берет курс на сговор с фашистскими державами в надежде таким образом направить «динамизм» третьего рейха на Восток, против СССР.

В тот период ключевые посты в государственном и военном аппарате оказались в руках капитулянтов, будущих «могильщиков» Франции. Активно действовала и «пятая колонна». Она представляла собой нечто вроде охватывающей всю страну паутины, в центре которой находился Абец, личный представитель Риббентропа. Интеллидженс сервис, используя собственную агентуру, составила длинный список лиц, работавших во Франции на гитлеровцев. Насколько близко к самым жизненным центрам руководства страной протянулись щупальца «пятой колонны», красноречиво говорит тот факт, что в списке числились имена четырех парижских великосветских дам. Одна являлась «близким другом» члена правительства, другая —директора известной утренней газеты, третья – политического корреспондента еженедельника, имевшего доступ к высшим правительственным кругам. Четвертая была любовницей одного из членов генерального штаба.

Не вызывает удивления после сказанного, что для абвера во Франции не было секретов…