Памятники развитого посадского искусства

Памятники развитого посадского искусства

Вторая половина XVII столетия была периодом наивысшего развития экономики и культуры древнего Ярославля. Его многочисленный торгово-ремесленный посад, широко раскинувшийся вдоль берегов Волги и Которосли, был после Москвы крупнейшим в стране. Далеко за пределами Ярославля славились его великолепные изделия из кожи, серебра, набойные полотняные ткани, резьба по дереву, кузнечные поковки, изразцы.

Благосостояние городских верхов, среди которых находилась шестая часть государевой гостиной сотни, определило в середине века быстрый рост в Ярославле каменного строительства. Внешним толчком для его расширения послужил огромный пожар 1658 г., «в одночасье» уничтоживший весь деревянный город: около 1500 домов и ремесленных мастерских, три монастыря, 29 церквей, торговые ряды, крепостные сооружения, мосты. Рядовая застройка в Ярославле и после этого пожара оставалась в основном деревянной. Однако наиболее значительные здания теперь старались возводить из кирпича.

54. Оклад Евангелия. Серебро. 1691 (Ярославль, Музей)

55. Кадило. Серебро. 1670 (Ярославль, Музей)

56. Венец оклада иконы. Позолоченное серебро. XVII в. (Ярославль, Музей)

57. Иоанн Богослов. Деталь оклада Евангелия. Серебро. 1674 (Ярославль, Музей)

В 1658 г. Ярославль навсегда лишился кремля — Рубленого города. На месте его сгоревших деревянных укреплений на Стрелке в 1660-х гг. возвели три каменные башни. Дальнейшее строительство новых укреплений было прекращено, «потому что на то городовое каменное дело денег в Ярославле нет». Древнейшую часть города с этих пор отделял от посада только неглубокий Медведицкий овраг, через который были перекинуты мосты. Зато был значительно укреплен второй пояс городской обороны — Земляной город, защищавший посадскую территорию по линии современных Первомайского бульвара и Комсомольской улицы. Высокий земляной вал с деревянным острогом и башнями, а также ров, наполненный водой, были сооружены здесь еще около 1536 г. по распоряжению матери Ивана Грозного — Елены Глинской (возможно, на месте еще более древних укреплений). В 1658–1660 гг. вместо сгоревших деревянных построек были выстроены 16 новых каменных башен. Крепостных стен между башнями не было. Только со стороны Которосли у Медведицкого оврага было выведено прясло стены длиной 43 м. Сохранились две проездные башни этого времени: Волжская (Арсенальная) на берегу Волги и Власьевская (Знаменская) на Комсомольской улице. Их огромные массивы в древности были укреплены с внешней стороны вторыми отводными башнями-захабами и увенчаны высокими деревянными шатрами с дозорными вышками. В сводах проездов до сих пор сохранились щели для опускных решеток — герс. Даже испорченные позднейшими переделками, они и сейчас имеют внушительный вид подлинно крепостных сооружений, особенно Власьевская башня. Под ней было «два тайнишных всхода с нижними боями».

Один из первых каменных жилых домов XVII в., известный нам, к сожалению, только по более позднему чертежу, принадлежал влиятельному посадскому человеку, земскому старосте Г. Е. Мякушкину. Он стоял на берегу Волги против съезда к реке, еще недавно носившего имя владельца усадьбы.

В конце XVII в. каменное жилое строительство, ранее доступное лишь самым состоятельным торговым людям и промышленникам, несколько расширилось. Новые каменные дома на подклетах стали появляться не только в центре города, но и в слободах.

В 1660-1690-х гг. на посаде и в слободах на месте старых деревянных церквей вырастали один за другим многочисленные каменные храмы. Они строились на средства жителей прихода или целой слободы, принадлежавших к той же ремесленной среде (или вышедших из нее торговых людей), что и создатели этих великолепных сооружений. В них запечатлен коллективный труд талантливых работных людей Ярославля — мастеров каменного дела и «стенного писания», кузнецов, медников, резчиков по дереву, иконописцев. Это было время наиболее интенсивной творческой жизни древнего посада. Имена мастеров- строителей самых различных профессий знакомы нам по переписным книгам Ярославля XVII в., по подрядным записям на строительство иногородных сооружений. Однако мы не можем связать ни одно из этих имен с конкретными ярославскими памятниками. Бесспорно лишь, что их строили сами ярославцы, талантливые выходцы из ремесленных низов, под чьими руками от памятника к памятнику выкристаллизовывались черты местной художественной школы.

Среди ярославских построек второй половины XVII в. значительную группу составляют большие пятиглавые четырехстолпные храмы. Местные особенности их архитектуры уже были заложены в памятниках предшествующей поры — церквах Ильи Пророка и особенно Иоанна Златоуста в Коровниках. В дальнейшем продолжались поиски новых форм галерей-папертей, крылец, совершенствовались пропорции колоколен; излюбленной формой завершения приделов оставались шатры. Но в целом сохранялся удачно найденный ранее тот тип храма, который в современной литературе нередко именуется соборным. При четырехстолпной конструкции ярославские храмы, как правило, вдвое больше современных им московских бесстолпных церквей. Вместе с тем в их композиции чувствуется стремление к максимальной компактности и целостности силуэта. Большинство церквей лишено подклета. Наиболее ранними произведениями этой группы являются церкви Николы Мокрого (без позднейших достроек и многоцветного изразцового убранства) и Спаса на Городу. Их современник — церковь Николы в Мельницкой слободе — открыл серию пятиглавых храмов, в которых приделы отсутствуют или перестают играть сколько-нибудь заметную роль в композиции. Таковы церкви Вознесения, Дмитрия Солунского, Федоровской богоматери, Крестовоздвиженская. Строительство этих больших приходских храмов затягивалось на долгие годы, а галереи достраивались иногда вплоть до середины XVIII в. Поэтому приводимые даты их постройки несколько условны.

58. Митрополичьи палаты. 1680-е гг. Общий вид

59. Митрополичьи палаты. Фрагмент стены

Творческая мысль ярославских зодчих этого времени была направлена в значительной степени на совершенствование декоративного убранства. При всей несхожести объемно-композиционного решения таких ведущих сооружений эпохи, как Воскресенский собор в Борисоглебской слободе (город Тутаев) и ярославских церквей Богоявления, Иоанна Предтечи и несохранившейся церкви Петра и Павла на Волге, их объединяют общие принципы убранства фасадов. Новый декор, обогативший тогда уже старые постройки церкви Иоанна Златоуста и Николы Мокрого, приобщил их к этой же группе наиболее прославленных ярославских памятников. Замысловатое кружево фигурного кирпича и тончайшей белокаменной резьбы сочетается в них с полихромными орнаментальными изразцовыми композициями и росписями, почти не оставляющими свободных плоскостей стен. Все это дополнено ажурными крестами, коньками кровель крылец, подзорами огромных чешуйчатых глав конца XVII–XVIII вв. Однако даже самые украшенные ярославские памятники не утратили ясности и четкости объемно-композиционного построения.

В истории ярославского зодчества XVII в. значительное место принадлежало также небольшим бесстолпным церквам с трапезными. Их фасады, почти лишенные украшений, кажутся своеобразным художественным протестом против пышности убранства наиболее богатых храмов. Сейчас таких памятников осталось сравнительно немного, но в XVII в. они составляли в городе заметную группу. Одной из наиболее ранних была ныне не существующая церковь Никиты 1641 г. Подобные сооружения, не претендующие на ведущую роль в архитектурном облике города, но сохраняющие очарование благодаря изысканным силуэтам, продолжали строиться и позже. Такие церкви, как Никола «Рубленый город» и церковь Параскевы Пятницы на Туговой горе, стали прообразом тех непритязательных храмов XVII–XVIII вв., которые еще до сих пор составляют неотъемлемую часть среднерусского сельского пейзажа. Церкви Петра Митрополита и Владимирской богоматери на Всполье с их необычными для второй половины XVII в. шатровыми завершениями, появившимися вопреки их официальному запрещению еще в 1652 г., свидетельствуют об удивительной стойкости древних традиций в ярославском зодчестве и его народной основе.

60. Церковь Николы «Рубленый город». 1695

С 1680-х гг. невиданное ранее развитие получила монументальная живопись. Из года в год трудились в Ярославле артели местных художников, вначале вместе с костромичами, а затем самостоятельно, в довольно короткие сроки покрывая многоцветными коврами росписей огромные плоскости стен и сводов в помещениях основных храмов, приделов, галерей, крылец и даже частично фасадов. За последние два десятилетия XVII в. и первые три десятилетия XVIII в. они расписали около пятидесяти церквей. Это был напряженный труд больших слаженных коллективов с четким распределением роли знаменщиков, травщиков, левкасчиков. В их творчестве сочеталось богатство индивидуальных дарований с замечательными профессиональными навыками. Из поколения в поколение совершенствовали свое мастерство ярославские художники под руководством ведущих знаменщиков Севастьяна Дмитриева и его сына Лаврентия, Дмитрия Григорьева Плеханова, Федора Игнатьева, Федора Федорова, братьев Ананьиных, Карповых, Алексея Иванова Соплякова. Они трудились не только в родном городе. Их постоянно приглашали в другие центры и вызывали в Москву на почетную «государеву работу». Вплоть до середины XVIII в. продолжала развиваться ярославская школа стенного писания.

61. Церковь Спаса «на Городу». 1672

Художники-монументалисты конца XVII в. в совершенстве овладели прогрессивным для своего времени художественным языком. Композиции на религиозные сюжеты они насыщают бытовыми подробностями, сказочное и фантастическое переплетается у них с естественным и жизненным. С особой щедростью обогащают они росписи роскошными орнаментами, изображением богатой утвари, замысловатой мебели, причудливой архитектуры. Из современных им европейских гравюр и новых русских книг эти мастера черпали сюжеты, дополняя их иногда даже светскими текстами. Значительную роль начинает играть разнообразный пейзаж, повышающий эмоциональное звучание то драматических, то лирических сцен. Художники разрабатывают сложные философские проблемы; иллюстрируя полусветские литературные произведения, они показывают примеры нравственного совершенства и борьбы с пороками. Все больше появляется сюжетов, рассказывающих о реальных исторических событиях.

Тот же процесс обмирщения сюжетов происходил постепенно и в иконописи. Станковая живопись Ярославля еще плохо изучена, и исследователям предстоит открыть здесь много нового. Но уже сейчас ясно, что художественная жизнь огромного ярославского посада была очень многогранной. В XVII в. здесь работали мастера, создавшие замечательные произведения в широкой живописной манере, например для центрального иконостаса церкви Ильи Пророка. В 1680-х гг. заказы ярославцев выполнял даже Гурий Никитин, написавший для иконостаса Федоровской церкви две основные иконы. В то же время в Ярославле трудился и такой виртуозный миниатюрист, как Семен Спиридонов Холмогорец, о котором глава царских изографов Симон Ушаков с уважением говорил, что он «иконное письмо пишет самое доброе мастерство». Обильно используя золото, он придавал своей поразительной ювелирной живописи поистине драгоценное сияние (илл. 51).

Одной из самых интересных работ местных ярославских художников, прекрасно характеризующих многокрасочную гамму их живописи и увлечение сложными детально прописанными композициями, является раскрытая несколько лет назад икона «Сергий Радонежский с житием» середины XVII в. Ее клейма иллюстрируют исторические события XIV в. по тексту жития Сергия Радонежского, напечатанного в 1646 г. Внизу, на надставленной через 20–30 лет доске, изображено «Сказание о Мамаевом побоище», где среди городов, участвовавших в битве на Куликовом поле, показаны Ростов, Курба, Ярославль.

62. Церковь Богоявления. 1684–1693

63. Церковь Богоявления. Западный притвор

Строительство большого количества новых храмов после пожара 1658 г. вызывало к жизни многочисленные заказы на богатую церковную утварь. В этот период в Ярославле насчитывалось более 40 серебряников, 100 кузнецов, 20 медников. В их изделиях в полную меру сказалась народная любовь к жизнерадостной декоративности, бесконечной изобретательности орнаментов. Изделия ярославских серебряников — церковные чаши (потиры), тарелки, ковчеги (дарохранительницы), кадила (илл. 55) и венцы икон (илл. 56) — украшены рельефной чеканкой растительных мотивов с вплетениями сказочных птиц и животных и тонкой, но густой линейной резьбой. Своеобразна чисто местная форма потиров. Имеющиеся на этих замечательных памятниках ювелирного искусства надписи о времени и месте их создания позволяют конкретизировать наше представление о богатом убранстве многих ярославских храмов. Уникальны по форме и многочисленные венцы на окладах ярославских икон со скульптурными фигурами летящих ангелов, поддерживающих «коруну». Великолепная глубокая чеканка растительного орнамента украшает церковные дарохранительницы, у которых крышки воспроизводят формы высоких кровель с полицами древнерусских палат.

64. Церковь Богоявления. Западный притвор. Фрагмент

65. Церковь Богоявления. Фрагмент

Даже чисто утилитарные предметы — замки и ключи, навески для дверных полотен, оконные переплеты — все как бы вплетается в общий орнаментальный узор, украшающий здание. В работах ярославских мастеров разных профессий ярко выражен единый стиль местной художественной школы. Замысловатый расцвеченный орнамент украшает и разнообразные произведения резчиков по дереву. В царских вратах иконостаса северного придела церкви Иоанна Предтечи в Толчкове художественное чутье резчика-миниатюриста вылилось в наиболее совершенную форму.

Выработанные в конце XVII в. народные художественные традиции иконописцев и мастеров прикладного искусства были продолжены и развиты мастерами последующих поколений. Они послужили почвой, на которой сформировалось светское искусство XVIII в.

Многочисленные памятники монументального зодчества второй половины XVII в. разбросаны по всей территории древнего города. В сочетании с сохранившимися следами старой топографии они восстанавливают перед нами архитектурно-художественный облик и планировку средневекового Ярославля в период его наивысшего расцвета.

Древнейшая часть города в треугольнике между Стрелкой и Медведицким оврагом в XVII–XVIII вв. оставалась резиденцией высшего духовенства и правительственных чиновников. К сожалению, большинство стоявших здесь зданий давно уже уничтожено.

66–68. Фрески церкви Богоявления. 1692–1693

На Стрелке, против существовавшего здесь спуска к реке, находился воеводский двор с высоким каменным домом на подклете, сменивший на рубеже XV–XVI вв. усадьбу ярославских удельных князей. Рядом, на большой городской площади, на месте старой княжеской церкви стоял пятиглавый Успенский собор начала XVI в. На протяжении XVI–XVII вв. он неоднократно перестраивался. Громада этого величественного памятника, сохранившего в своей архитектуре торжественность и значительность древних городских соборов, высокий столп его восьмигранной шатровой колокольни замыкали панораму города с Волги, от Московской дороги и Которосли. Между воеводским двором и высоким обрывом к Которосли в 1660-х гг. поставили три каменные крепостные башни.

К северу от Успенского собора вдоль берега Волги в XVII в. располагалась обширная усадьба ростовского митрополита, выстроенная на случай его приезда в Ярославль. В 1680-х гг. зодчие ростовского владыки Ионы Сысоевича поставили здесь новые каменные жилые палаты, церковь Леонтия Ростовского и многочисленные хозяйственные постройки, значительно превосходившие размеры соседнего воеводского двора. От этого комплекса сохранились Митрополичьи палаты (Волжская набережная, 1) — большое двухэтажное жилое здание, обращенное к Волге торцовым фасадом (илл. 58, 59). Объемно-композиционное решение этого монументального корпуса очень просто. Широкие поперечные сени делят его на две почти равные части. Западная половина, предназначавшаяся для торжественных приемов и трапез, имеет в своем составе просторную одностолпную палату. Восточная планировалась как личные апартаменты митрополита. Сохранились внутристенные лестницы и каналы для горячего воздуха, обогревавшего помещения.

Тонкий рисунок кирпичных наличников окон и горизонтальные пояски — только часть того поистине дворцового великолепия, с каким были оформлены фасады этой ярославской резиденции знаменитого ростовского митрополита. В начале XIX в. были разобраны крыльца, ведшие в сени с двух противоположных фасадов. Северное, выходившее на хозяйственный двор и в сад, было решено сравнительно. скромно. Южное было парадным входом во дворец митрополита. Огромное и богато украшенное, оно напоминало домообразные крыльца ярославских храмов. Внутри по второму ярусу крыльца шла неширокая прогулочная галерея, декорированная аркатурно-колончатым поясом и изразцами.

К северу от митрополичьих палат уже видна граница кремля. Под обрывом высокого берега стоит испорченная переделками Волжская крепостная башня, контролировавшая подход к Медведицкому оврагу. Против нее, почти на краю оврага, высится церковь Тихона 1825–1831 гг. (Волжская набережная, 3), поставленная на месте памятника XVII в. По преданию, здесь в XI в. была срублена первая христианская церковь Ильи Пророка.

Остатки Медведицкого оврага в недавние годы превращены в спортивные площадки; его средняя часть уже давно перекрыта дамбой, где в XVII в. был Фроловский мост (по имени стоявшей неподалеку церкви Фрола и Лавра XVII в.). За мостом находился старый городской торг.

Против выхода Медведицкого оврага к пойме Которосли, на месте древней надвратной деревянной часовни, высится церковь Николы «Рубленый город» 1695 г. (илл. 60; Набережная р. Которосли, 8). Она выстроена на средства посадских людей судостроителей, чьи верфи располагались здесь же под обрывом. Это один из самых очаровательных посадских храмов простейшего типа с трапезной. Три основных объема — собственно храм, трапезная, колокольня — объединены в единый архитектурный организм. Тонкий, заостренный шатер колокольни с узкими вытянутыми проемами арочных звонов, остроугольными обрамлениями плоских люкарн и миниатюрной главкой подчеркивает ее стремительный взлет. Над четырехскатной крышей четверика, перекрытого сомкнутым сводом, также взметнулись вверх на утонченных барабанах пять глав, в древности покрытых зеленой черепицей. Облик Никольской церкви очень прост и полон лирического обаяния. Ее фасады почти лишены декора, однако благодаря изысканным пропорциям служат и в наши дни лучшим украшением Которосльной набережной; их скромному убранству соответствуют гладкие беленые стены и своды интерьеров.

Церковь Николы построена в юго-западной части Рубленого города, память о котором сохранилась в ее названии. За ней начинается пологий спуск на Подзеленье — низкий берег Которосли, где стояла одна из самых мощных крепостных башен Земляного города. Через башенные ворота шла дорога к древнему торгу на посаде. Здесь, «у рва за осыпью», в 1672 г. на средства посадских людей была выстроена церковь Спаса «на Городу» (Набережная р. Которосли, 10; илл. 61).

69. Церковь Николы Мокрого. 1665–1672

70, Церковь Николы Мокрого, Апсиды

Спасская церковь, как и большинство современных ей ярославских памятников, лишена подклета и благодаря огромным пучинистым главам кажется приземистой. Над полукружиями закомар, срезанными поздней четырехскатной крышей, некогда существовали фронтоны пощипцового покрытия (их следы хорошо видны на южной стороне). Пространственная композиция церкви решена с явным учетом особенностей ее местоположения. Северный фасад, обращенный к торгу, оформлен как главный. Его фланкируют шатры колокольни и придела. Последний является почти точной копией приделов знаменитой церкви Иоанна Златоуста в Коровниках.

Наибольшей насыщенности орнамент достигает в резных наличниках окон закрытой паперти, появившейся лет через десять-пятнадцать после окончания строительства самого храма. Южный фасад, первоначально обращенный к укреплениям Земляного города, скромен и прост. Расположенный здесь низкий зимний придел, как и западная паперть, перестроены в XIX в.

Стенописи в интерьере Спасской церкви были созданы в очень короткий срок, с 12 июня по 2 августа 1693 г., двадцатью двумя ярославскими мастерами во главе с ведущими знаменщиками Лаврентием Севастьяновым и Федором Федоровым. Наиболее интересна роспись двух нижних ярусов центрального помещения на темы «Истории животворящего креста», где проявилась изобретательность и самобытность талантливого мастера. История византийских царей Константина и Елены показана в увлекательных иллюстрациях многочисленных битв, торжественных церемоний, строительных работ. Их «сопровождают» сложные архитектурные пейзажи.

Измельченность и дробность рисунка, перенасыщенность плоскости стены многофигурными композициями, помещенными не только во всех семи ярусах на стенах, но и на столпах, — все это характерно для творчества молодых мастеров 1690-х гг., утративших монументальность, присущую работам их отцов. Почти через сорок лет, в 1731 г., в росписи соседней церкви Михаила Архангела этот стиль в творчестве Федора Федорова превратился уже в наивный народный лубок.

Церковь Михаила Архангела 1658–1682 гг. (Набережная р. Которосли, 14) является еще одним звеном в своеобразном архитектурном ожерелье Которосльной набережной. В разнохарактерном облике отдельных частей сооружения сказался длительный срок его строительства. Общая композиция этого большого четырехстолпного храма на подклете, монументальные формы его нижнего яруса, прекрасное торжественное крыльцо — все это следует лучшим традициям 1650-х гг. Зеленые изразцы на фасадах крыльца — древнейшие после церкви Рождества Христова. В верхней галерее сохранился замечательный перспективный портал с тончайшим тесаным кирпичным орнаментом и росписью. Кованая дверь украшена подцвеченной слюдой в прорезных круглых медальонах. Завершение храма однообразными плоскими кокошниками под четырехскатной крышей и неуклюжими тяжеловесными барабанами мало характерно для местного зодчества XVII в. с его изысканными решениями именно верхних частей памятников и принадлежит уже более позднему времени.

71, 72. Фрески церкви Николы Мокрого. 1673

73. Христос с апостолами. Фреска южной стены галереи церкви Николы Мокрого. 1673

74. Грешники. Фрагмент фрески «Страшный суд» церкви Николы Мокрого. 1673

Основание древнейшей деревянной церкви, посвященной патрону — покровителю русского воинства Михаилу Архангелу, — стоявшей на месте этого храма, предание приписывает князю Константину ростовскому. Мимо церкви, через городские ворота, издавна называвшиеся Михайловскими, шла здесь дорога в глубинные земли Владимиро-Суздальской Руси, позднее — в Орду, а затем — ив Москву. На месте крепостной воротной башни сейчас стоит угловая декоративная башенка начала XIX в. Спасского монастыря.

На север от Михайловских ворот вдоль границ древнего посада шли укрепления Земляного города. В его пределах, кроме перечисленных, почти не сохранилось памятников второй половины XVII столетия. Часть их уничтожена вовсе, другие испорчены поздними переделками и еще ждут реставрационных работ. Среди них Афанасьевский монастырь и Спасо-Пробоинская церковь (Советская пл., 17). На месте Казанского монастыря, основанного в 1610 г., ныне стоят малоинтересные сооружения XIX в.

За Угличскими воротами (пл. Подбельского, 25), находящимися недалеко от церкви Михаила Архангела, в XVI–XVII вв. были расположены многолюдные слободы Спасская и Крохина, принадлежавшие вначале Спасскому монастырю и в 1648 г. переданные посаду. Во второй половине XVII в. на их территории было создано несколько памятников, составляющих гордость ярославского монументального искусства. К ним относится расположенная ныне на площади Подбельского церковь Богоявления (илл. 62). Она построена в 1684–1693 гг. на средства купца гостиной сотни Алексея Зубчанинова, отец и дед которого были приписанными к Спасскому монастырю «закладчиками».

Этот сказочно красивый, богато украшенный храм явился в Ярославле своего рода художественным новшеством. Его внешний облик и небывало высокий светлый интерьер поражали воображение горожан. В его архитектуре, уводившей с проторенных путей развития местной школы, купеческий Ярославль отдавал дань традициям московского зодчества. Этот бесстолпный, без подклета храм перекрыт огромным сомкнутым сводом. Два яруса крупных декоративных кокошников, поверху выстланные керамическими плитами, служат основанием для очень высоких глухих декоративных барабанов, увенчанных луковичными главами. Традиционные галереи превращены в протяженные приделы. Небольшая западная паперть ничем не напоминает просторных галерей большинства ярославских посадских храмов. Отсутствуют и боковые крыльца, хотя в плоскости фасадов условно воспроизведен их силуэт в виде щипцовых (двускатных) покрытий. Западное крыльцо до перестройки в XIX в. было очень сходно с крыльцами церкви Иоанна Златоуста в Коровниках.

Изразчатый декор фасадов является важнейшей составной частью первоначального авторского замысла. Расчетливо и умело ввели строители полихромные изразцы в качестве основного декоративного материала, определяющего художественную идею сооружения. Зеленоватый мерцающий пояс изразцов охватывает сплошной широкой лентой объем основного храма. Он отчетливо определяет границы между его стенами и декоративной системой кокошников, образуя подобие сложно профилированных капителей. Вертикальные гирлянды отдельных изразцов усиливают впечатление стройности пилястр и утонченности пропорций высоких барабанов с луковичными главами. Широкие цветные фризы четко оконтуривают силуэты приделов и алтарей (илл. 63, 64, 65).

Керамический декор Богоявленской церкви оставляет впечатление бесконечного, почти фантастического разнообразия и предельной насыщенности цветовой гаммы. Однако впечатление это достигается минимальными средствами. На фасадах применены два основных типа орнаментальных цветных изразцов. Первые, с повторяющимися рисунками, входят в состав сплошных горизонтальных композиций карнизов, поясов, фризов. Вторые, с замкнутым, «центрическим» орнаментом, располагаются прерывистыми вертикальными рядами. Здесь использовано всего пять видов изразцов второго типа, но каждый из них имеет пять вариантов раскраски. Помещая их в одну вертикальную композицию, древние зодчие в поисках наибольшего декоративного эффекта варьируют их в строго определенных сочетаниях не только по рисунку, но и по цвету. Изразчатый декор церкви производил огромное впечатление на современников. Художники, расписывавшие интерьеры, использовали их рисунок в орнаментах фресок, а в сюжете «Положение во гроб» украсили роскошный саркофаг изразцами, подобными фасадным.

75. Колокольня церкви Никиты Мученика. Конец XVII в.

Бесстолпный интерьер главного храма освещен девятью огромными окнами. Пронизанный солнечным светом, легкий и величественный, покрытый сплошным ковром золотистых фресок, он напоминает сказочный терем древнерусских былин (илл. 66–68).

Средневековые зодчие, создавая хорошо освещенный и зрительно единый интерьер, предоставили здесь живописцам прекрасные условия для воплощения самых смелых композиционных замыслов. В свою очередь художники развили и подчеркнули специфические особенности помещений этого храма. Стремясь к созданию иллюзорной невесомости перекрытия, они замаскировали примыкание свода к стене верхним ярусом росписей, отчего перелом плоскостей перестал быть зрительно ощутимым, а сам свод кажется выше. Неизвестны имена художников, расписавших храм. Ясно лишь, что работой по созданию стенописей в 1692–1693 гг. руководили лучшие мастера того времени. Их цветовая палитра более сдержанна и строга, чем фрески предшествующего периода. Охристые, коричневые и красные тона с тончайшими лессировками и отдельными вкраплениями голубца сливаются в единую, теплую по тону, золотистую симфонию красок. Интенсивный голубой цвет отличает фигуру Христа, жизнеописанию которого посвящена евангельская тематика росписей. Они разбиты на восемь основных ярусов, заходящих на скругленные откосы окон. На северной и южной стенах понизу расположен широкий пояс крупного травного орнамента, повторяющегося на подоконниках. На том же уровне на западной стене художники разместили сцены истязаний и казни Христа («Голгофа»).

Сложные многофигурные композиции с огромным мастерством вписаны в паруса главного свода. Среди них «Успение богоматери», «Воскресение», «Вознесение». Расположенная на восточной части свода «Троица Новозаветная» с фигурами богоматери и Иоанна Предтечи является тем образцом, где композиционное мастерство художников проявилось с наибольшей силой.

О первоначальной палитре стенописей Богоявленской церкви можно судить в основном по верхним ярусам, частично восстановленным в послевоенное время. В восьмом ярусе южной стены в сцене «Исцеление бесноватого» изображена великолепная панорама сказочного города на берегу озера и фигура юноши с исступленно поднятыми вверх руками — один из лучших образцов ярославской монументальной живописи конца XVII в. Значительно хуже сохранился красочный слой нижних ярусов, но и здесь немало интересных фрагментов, имеющих большую историко-художественную ценность. Среди них во втором ярусе представлена встреча апостолов и фарисеев в поле, на фоне рядов колосящейся пшеницы. Прекрасна композиция «Голгофы», в которой подчеркнут контраст между монументальной статичной фигурой распятого Христа и фигурами разбойников, бьющихся в предсмертных судорогах на косо поставленных крестах.

Великолепный резной иконостас с иконами, несомненно, относится к первоначальному убранству Богоявленской церкви. Его пышные барочные формы принадлежат к тому типу иконостасов конца XVII — начала XVIII в., который сложился под явным влиянием и в ряде случаев при непосредственном участии украинских мастеров-резчиков. Особенно хорош завершающий центральную часть иконостаса надпрестольный крест. Его вычурные формы умело вписаны в огромный обруч, украшенный сочной рельефной резьбой.

К западу от церкви Богоявления, между дорогой на Углич (ныне улица Большая Октябрьская) и поймой Которосли, сохранилось еще несколько каменных храмов второй половины XVII в.

Церковь Дмитрия Солунского (ул. Б. Октябрьская, 41) возведена в 1671–1673 гг. на средства посадских людей. Материалом для нее послужил кирпич, оставшийся от строительства крепостных башен Земляного города. Ее архитектура не представляет большого интереса, тем более что памятник очень испорчен: в XVII–XIX вв. были сняты его первоначальное пятиглавие и шатер колокольни, перестроено западное крыльцо и разобран вход в северную паперть, пристроенную в 1700 г.

Памятник славится своей замечательной росписью, выполненной в 1686 г., как предполагают, местными художниками старшего поколения под руководством главы ярославской монументальной школы Севастьяна Дмитриева, за 45 лет до этого участвовавшего в росписи церкви Николы Надеина. В 1859 г. фрески были поновлены, и о их колорите судить трудно, но прекрасные монументальные композиции ставят их в ряд с лучшими работами ярославских художников. Особую выразительность композициям придают четкий, уверенный рисунок и стройность пропорций крупных фигур. Наиболее интересны картины Страшного суда, расположенные на западной стене основного храма, и росписи в приделах Дмитрия Солунского и Георгия Победоносца.

За неглубоким оврагом Нетечей (на месте которого находится теперь спускающийся к Которосли Мукомольный переулок) в 1657 г. была выстроена церковь Петрамитрополита — небольшой бесстолпный храм с обширной низкой трапезной. Его прямоугольный четверик, вытянутый по оси севера-юг, первоначально был увенчан двумя приземистыми шатрами. Это один из ранних памятников, воплотивших в камне излюбленную в древнем Ярославле шатровую форму завершения храмов.

76. Жилой дом на ул. Чайковского (дом Иванова). XVII в.

Наиболее значительным архитектурным комплексом этого района города остается, как и в старину, один из самых популярных ярославских ансамблей — церковь Николы Мокрого 1665–1672 гг. и церковь Тихвинской богоматери 1686 г. (ул. Чайковского, 1).

В архитектуре церкви Николы Мокрого (илл. 69), как в фокусе, сконцентрированы самые характерные особенности развитого типа ярославского посадского храма. Его план, объемное построение, включающее пятиглавый храм без подклета с двумя шатровыми приделами на восточных углах и опоясывающую его одноэтажную галерею с первоначально существовавшими тремя входами-крыльцами, близки церкви Иоанна Златоуста в Коровницкой слободе. Северный фасад, обращенный к старой Угличской дороге, решен так же, как и главный фасад современной ему церкви Спаса на Городу — его фланкируют столпообразные шатровые объемы придела и колокольни. В последней повторены формы колокольни церкви Ильи Пророка, а рисунок слухов шатра, видимо, заимствован у колокольни церкви Рождества Христова. Строители памятника старались использовать лучшие образцы ярославской архитектуры, что было, возможно, обусловлено и подрядным договором с заказчиками «гостиной сотни Астафием Лузиным и Андреем Леминым да посадскими Федором Выморовым и Степаном Тарабаевым».

Однако повторение старых образцов выполнено в церкви Николы Мокрого не всегда удачно. Имея более дробный силуэт и сухие, зачастую однообразные детали, она не может сравниться со своим знаменитым прототипом — церковью Иоанна Златоуста. Но все же ее строительство явилось важной вехой в истории ярославского зодчества. Значительным новшеством было появление здесь полузакрытой галереи — переходной формы к закрытым папертям конца XVII в. В ее парапетах сохранилось несколько первоначальных зеленых изразцов, современных изразцам церкви Михаила Архангела.

Декоративное убранство фасадов основного четверика Николы Мокрого в виде пучков полуколонок с бусинами- перехватами и изразцово-кирпичных наличников прямоугольных окон появилось позже, в конце 1680-х — начале 1690-х гг. Одновременно алтарные окна также были украшены новыми изразчатыми наличниками (илл. 70). Они представляют собой законченные орнаментальные композиции, обрамляющие сложно профилированные рамки проемов. Подобные же наличники были известны еще на одном ныне утраченном памятнике — церкви Петра и Павла на Волжском берегу 1691 г. Однако в художественном отношении и те и другие стоят гораздо ниже непревзойденного шедевра ярославского декоративного искусства — знаменитого наличника окна церкви Иоанна Златоуста.

Небольшая приземистая трапезная церковь Тихвинской богоматери (зимняя) имеет редкой прямоугольной формы апсиду и увенчана декоративной главкой на квадратном постаменте. Ее основные фасады, как и обычно для зимних храмов, имеют весьма скромный, почти скупой декор.

В 1690-х гг. к западным фасадам храмов Тихвинского и Николы Мокрого были пристроены притворы, декорированные цветной керамикой с пышностью, необычной даже для Ярославля (из них лучше сохранился южный, у церкви Тихвинской богоматери). Особенно богато оформлены торцы притворов, для чего использован буквально весь арсенал художественных средств ярославского зодчества XVII в. Украшения из лекального кирпича сочетаются здесь с богатым изразчатым убором и росписью в треугольных тимпанах. При геометрически правильных силуэтах композиции фасадов обоих притворов асимметричны и определяются наличием двух разновеликих арочных входов. Больший из них фланкирован бочкообразными полуколоннами с перехватами, напоминающими аналогичные столбы у проездов колокольни церкви Рождества. Северный угол малой арки оформлен плоской, украшенной ширинками пилястрой. Цветистые изразчатые ленты оконтуривают тимпан, целиком заполняют широкий антаблемент, опоясывающий стены. Притворы увенчаны похожими на обелиски стройными восьмигранными изразчатыми шатрами, основанными на четырехгранном пьедестале. Изразцы заполняют поле ширинок, гирляндами спускаются на простенках между окнами или сплошным ковром покрывают большие плоскости стены.

Малоисследованные росписи церкви Николы Мокрого, созданные в 1673 г., были вторыми по времени на ярославском посаде после Николо-Надеинских. В них уже многое предвосхищает будущий блестящий взлет этого искусства в церкви Ильи Пророка, расписанной на семь лет позже. Впервые в ярославских стенописях события жития Николы (основная тема на северной и южной стенах центрального объема) развернуты перед зрителем в виде непрерывной, объединенной общим фоном ленты повествования. Западная стена церкви по традиции, идущей от Спасо-Преображенского собора, занята изображением Страшного суда. В его драматизированных подробностях чувствуется сила и темперамент большого художника. Исследователи различают здесь почерк нескольких мастеров, как предполагают, костромичей и ярославцев. Во всяком случае, присущие росписям богатство и красота орнаментов, выразительность жестов персонажей, широкий, размашистый рисунок и свободная компоновка изображений — все выдает руку первоклассных художников-монументалистов 1670-х гг. Росписи церкви Николы Мокрого были крупнейшим событием в художественной жизни Ярославля XVII в. (илл. 71–74).

77. Схематический план Закоторосльной части города Ярославля:

1 — ансамбль в Коровниках; 2 — церковь Параскевы Пятницы на Туговой горе; 3 — Федоровская церковь; 4 — церковь Николы Пенского; 5 — церковь Иоанна Предтечи в Толчкове; 6 — церковь Николы в Меленках; 7 — церковь Петра и Павла; 8 — дом Корытова

К сожалению, расположение памятника среди беспорядочной застройки слободской окраины, в отличие от большинства других городских храмов, было и остается маловыигрышным.

Высоко поднятый на подклете и покрытый крутой тесовой кровлей с полицами так называемый дом Иванова (ул. Чайковского, 4) является типичным образцом древнерусского жилого дома богатого горожанина, в нижнем этаже которого расположены складские помещения, а во втором — жилые покои. Плоские пилястры в местах пересечения основных стен, тонкий междуэтажный поясок, карниз и ряд одинаковых несложных наличников окон исчерпывают перечень нехитрого убранства его фасадов (илл. 76). Наружное крыльцо со двора вело в сени, делившие дом на две половины.

От дома Иванова хорошо видна высокая ярусная колокольня церкви Никиты- мученика конца XVII в. (ул. Салтыкова-Щедрина, 40). Ярусное построение роднит ее с огромной, изукрашенной колокольней Толчковского храма. Однако колокольня Никитской церкви решена несравненно более лаконично. Обаяние ее архитектурного облика кроется в четком, выразительном силуэте, в великолепном динамизме убывающих по высоте ярусов (илл. 75).

Далеко на запад, за городской чертой, за оврагом Паутовцем, у небольшой речки, впадавшей в Которосль, в 1670–1678 гг. была выстроена церковь Владимирской богоматери (угол Мышкинской и Рыбинской улиц). Суровый облик этого храма, почти лишенного декоративного убранства фасадов, соответствовал его местоположению на божедомке — месте общего захоронения неимущих. Его три невысоких шатра, поставленные по оси север — юг над главным прямоугольным объемом, — последний отзвук некогда распространенной в ярославском зодчестве формы завершения.

Из шести каменных храмов, выстроенных во второй половине XVII — начале XVIII в. за пределами Земляного города вдоль берегов Волги, к нашему времени хорошо сохранился только один. Это церковь Благовещения (Волжская наб., 51), поставленная жителями Рыбачьей слободки в 1688–1702 гг. недалеко от старого Семеновского взвоза (ныне Красный спуск) и расписанная по их же заказу в 1709 г.

Ее композиция предельно проста. Одноэтажная бесстолпная церковь с самого начала была покрыта четырехскатной кровлей. Сложные вычурные главы относятся ко второй половине XVIII в. и теперь сохраняются как пример очень распространенной в то время в Ярославле формы декоративного завершения. С запада к ней пристроена широкая закрытая паперть, над которой прежде возвышалась высокая ярусная колокольня. Стены здания почти лишены украшений и лишь прорезаны большими арочными нишами окон. Лаконизм в обработке фасадов восполняется прекрасными пропорциями этого сооружения. Наряду с церковью Николы Рубленый город — это один из тех памятников, которые послужили образцом для развития ярославской культовой архитектуры в XVIII в.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.