Глава 1 РИМ И МОЛОДОЙ ЦЕЗАРЬ

Глава 1

РИМ И МОЛОДОЙ ЦЕЗАРЬ

Скромный дом, где родился Цезарь, был расположен в шумном и богатом квартале Субура, неподалёку от форума, центра римской общественной жизни.

В те времена во главе государства стояли два консула, которых выбирали на один год. Эта служба считалась высшей честью, доступной гражданину. В течение столетий общественная жизнь Рима управлялась замкнутым кругом лиц, потомков консулов. Считалось, что человек имеет благородное происхождение, если среди его предков был консул. Во всех старейших семействах Рима из поколения в поколение передавались навыки и традиции политической деятельности. Именно эти семейства доминировали на выборах и управляли финансовыми и международными делами Республики. Среди знати, многие представители которой были людьми разносторонне образованными и способными, встречались и самые жестокие и жадные властители, которых когда-либо видел цивилизованный мир. Методы правления в те времена не отличались стерильностью. Взяточничество считалось нормой. Политики щедро оплачивали народные развлечения, заключали брачные союзы, основанные на холодном расчёте, и содержали целые армии «нахлебников», которых можно было каждый день видеть толпящимися вокруг влиятельных персон в их домах и на форуме. Система взаимной зависимости пронизывала всю общественную жизнь. Она связывала патронов, чей характер являлся опасным сплавом средиземноморского темперамента и прусских наклонностей, и их клиентов, которые также имели возможность применять силовые методы борьбы, если этого требовали хозяева. А такая необходимость возникала часто: вокруг царили жестокость и предательство.

Сенат был именно тем местом, где концентрировалась вся власть знатных семейств, хотя с формальной точки зрения декреты сената являлись не законами, а только рекомендациями. В пределах сената огромные полномочия были предоставлены узкому кругу экс-консулов. Эти «консулаты» могли вступать во внутренние споры, но обычно монолитно выступали против внешних сил. Они, как, впрочем, и другие представители знати, стремились, за известными исключениями, быть консерваторами, «добропорядочными людьми» (так они сами себя называли), старались поддерживать статус-кво, стояли на страже права на частную собственность и престижа сената, осенённого блеском мощной античной традиции.

Декреты сената носили рекомендательный характер, поскольку законодательным органом являлась ассамблея народа Рима, народное собрание, которое, помимо этого, назначало главных должностных лиц государства. Эта система весьма отдалённо напоминала представительную демократию. Большинство итальянцев проживали в городах, имевших статус, соответствующий статусу Рима, и официально обладали правом голоса. Но лишь немногие избиратели имели реальную возможность осуществить это право на практике. Кроме того, громоздкая система коллективного голосования неизбежно порождала всевозможные злоупотребления, совершавшиеся по воле знати. Римляне были привержены букве закона, и выборы проходили в соответствии с установленными правилами, однако в последние годы существования Республики, в результате чудовищных интриг, которыми славился сенат, выборная система была извращена и развалена.

В течение III—II веков до н. э. эта безумная, скрипящая политическая структура победила на огромной территории Средиземноморья. В то время, когда Цезарь появился на свет, империя состояла из Италии (которая тогда простиралась до Апеннинских гор), присоединённой к ней Цизальпинской Галлии (Северная Италия), провинций Сицилии, Сардинии — Корсики, Нарбонской Галлии (Южная Франция), Киликии (кольца береговых охранных поселений в Юго-Восточной Анатолии) и исключительно богатых провинций в Африке (Тунис) и Азии (Западная Анатолия). Приобретение этих двух выдающихся доминионов в 146-м и 133 годах до н. э.

привело к тому, что Рим перестал быть расширившимся городом-государством или итальянской федерацией. Однако лишь немногие политические деятели метрополии осознавали свою ответственность за державу. Власть над провинциями давала серьёзные преимущества в непрерывной, всепоглощающей борьбе за главенство в Риме, и провинциалы оказывались в этой борьбе полезными союзниками.

В течение длительного времени политических партий не существовало. В ходе жестоких междоусобиц с помощью чудовищных сделок знать собирала для своей поддержки различные социальные и экономические группы, образуя конфликтующие и переходящие от одной стороны к другой группировки, которые, расширяясь, вовлекали в свой круг состоятельных деятельных граждан. Во времена более поздней Республики наметилась тенденция слияния этих групп, причём определилось два главных направления. Хотя часто между ними трудно обнаружить существенные различия, одно из этих направлений было просенаторским, консервативным и часто реакционным. Другое базировалось на методе непосредственного обращения к собранию граждан в обход сената. Политические деятели, склонные использовать последнюю методику, называли себя «народными людьми» (популярами), хотя их, так называемые, народные интересы заключались отнюдь не в развитии демократии, а в достижении собственных целей. Бессмысленные лозунги и обман были характерны для обеих сторон, различалась только фразеология. Резкое разделение между группами знати, одобряющими эти два типа политического подхода, впервые стало очевидным в 130-м и 120 годах до н. э., когда два молодых представителя знати, Тиберий и Гай Гракхи, не сумев обеспечить сенаторскую поддержку предложенным ими земельным реформам, обратились непосредственно к собранию граждан. Оба брата встретили свой смертный час во время мятежей, и их гибель ознаменовала начало столетия политического насилия. Изменившиеся времена сказались зловещим образом и в другой сфере. Когда Марий, итальянец по происхождению, выходец из среднего класса, несмотря на оппозицию сената поднявшийся к вершинам военной славы, ускорил процесс формирования профессиональных армий в Риме, эти войска вскоре стали ожидать вознаграждения скорее от своих генералов, нежели от государства.

В 90—89 годах до н. э. вспыхнула беспрецедентная гражданская война. Множество итальянских коммун, не обладавших в полной мере римскими привилегиями и правом голоса, восстали против своего исключения из общественной жизни, обвиняя в этом близоруких и твёрдолобых политиков. Рим выстоял в этой войне, но был вынужден уступить выдвинутым требованиям. Затем началась эпоха длительных и кровопролитных гражданских войн между антиконсерватором и популяром Марием и патрицием Суллой. Мария поддерживал Цинна, который стал его преемником. После гибели своих врагов, Мария и Цинны, Сулла одержал решающую победу над их сторонниками. Он возродил древний пост диктатора и занимал его более года, а не в течение шести месяцев, как это полагалось по закону. Впоследствии он отказался от этого поста, но перед этим сделал попытку восстановить разрушенную сенаторскую систему при помощи ряда мер, которые должны были искусственно сохранять консервативное правление.

Когда Цезарю исполнилось 13 лет, его родители всерьёз задумались о будущей карьере сына. Они исходили из древних религиозных традиций, которые были очень сильны в семействе Юлиев. Эти традиции и вдохновили их на создание плана, согласно которому Цезарь должен был занять пост жреца верховного римского божества Юпитера. Эта должность, хотя и казалась архаичной, давала большие социальные преимущества. Всё же, оглядываясь назад, назначение Цезаря следует признать странным завихрением судьбы, так как этот пост был связан с массой экстраординарных, архаичных табу. Например, жрец имел право жениться только один раз (а это вряд ли устроило бы Цезаря, так же как и других влиятельных римлян). В наши дни эти табу представляют собой настоящую сокровищницу для учёных. Пост жреца требовал также практически полного отказа от участия в общественной жизни. Жрец не только сам не должен был выполнять никакой физической работы, он не имел права видеть, как работают другие! Возможно, по этим причинам торжественное посвящение Цезаря отложили до того времени, когда он станет старше, а пока его жизнь никак нельзя было назвать бедной событиями.

Когда Цезарю исполнилось 15 лет, в Пизе умер его отец. Он был претором, то есть занимал вторую по значимости должность после консула, и достиг поста правителя Азии, но консулом никогда не избирался. Однако, поскольку среди его предков были консулы, семейство Цезарей относилось к аристократическим. И даже более того, оно входило в избранный круг наиболее благородных кланов, известных как патриции. Имеются различные интерпретации родового имени Цезарей: возможно, один из древних членов этого семейства был извлечён из утробы матери путём кесарева сечения[1]. Термин «кесарево сечение» уходит корнями в легенду, согласно которой Юлий Цезарь появился на свет в результате этой операции.

Постепенно семейство Юлиев пришло в упадок и потеряло связь с основными центрами власти. Оно не располагало теми огромными средствами, которые были необходимы для того, чтобы добиться высоких постов. Многие аристократические семейства разорялись так же, как и Юлии, а ключевые посты переходили к богатым непатрицианским (плебейским) семействам. Обе сестры Цезаря сделали солидные, хотя и неблестящие партии. Что же касается брака самого Цезаря, то он должен был послужить для семьи козырной картой. Известно, что сестра отца Цезаря вышла замуж за выдающегося человека того времени, дикого и наводящего ужас Мария. В сфере политики он проявлял себя как ребёнок, причём ребёнок кровожадный, и тем не менее прославился как военный гений. Теперь Марий был мёртв, но его соратник и последователь Цинна сохранил связь с домом Юлиев.

Цезарь был уже женат на Коссуции, или, возможно, они были только помолвлены. Коссуция происходила из семейства хотя и богатого, но не игравшего никакой роли на политической или социальной сцене. Более того, супруга жреца Юпитера должна была быть патрицианкой, а Коссуция ею не была. В то время разводы по политическим мотивам, почти всегда инициируемые мужьями, были чрезвычайно часты. И вот молодой человек разводится и женится на Корнелии, дочери Цинны (84 год до н. э.). Мотивы Цинны очевидны: он хотел укрепить дружбу с домом матери Цезаря, Аврелии. Три её кузена, носившие имя Аврелии Котта, были влиятельными представителями либеральной знати, и на них Цинна мог положиться в борьбе против своего заклятого врага Суллы.

Радужные перспективы этого брака быстро рассеялись, поскольку Цинна был убит почти сразу после бракосочетания. Двумя годами позже Сулла стал диктатором в Риме (81 год до н. э.) и поставил Цезаря перед выбором: либо развестись с дочерью Цинны и заключить политически приемлемый для диктатора брак, либо уйти с политической арены. Такое предложение считалось знаком доброжелательности, современники Цезаря, получившие подобные указания, например Помпей, подчинились диктатору. Цезарь же отклонил предложение. Почему он так поступил? Потому ли, что любил Корнелию? Возможно, одним из мотивов этого достаточно смелого поступка были чувства к молодой жене. Однако на протяжении всей жизни Цезаря мы не найдём ни одного другого случая, когда бы он пожертвовал политическим положением ради любви к женщине. Но был ли отказ от предложения Суллы столь невыгоден? В 19 лет Цезарь, возможно, уже обладал какой-то долей той политической проницательности, которой прославился впоследствии. Весьма вероятно, он рассчитал, что Сулла долго у власти не продержится и что союз с партией его противников в конечном итоге может стать более выгодным. Как бы то ни было, переход на сторону беспощадного диктатора представлял собой значительный риск, а выигрыш оказался бы небольшим.

Сулла лишил Цезаря приданого жены и прав на наследство, которое она могла получить в будущем, его также отстранили от должности жреца Юпитера. Молодой Цезарь прекрасно понимал, что ему угрожает опасность, и счёл разумным скрыться подальше от бдительного ока диктатора. Семья матери и коллегия девственных весталок, которая поддерживала священный огонь во славу богов, встали на его защиту. Сулла позволил замять дело, но Цезарю пришлось испытать на себе парализующее воздействие личной беседы со свирепым диктатором. Тот резко отозвался о внешнем виде молодого человека, поскольку ему не понравился его чересчур эксцентричный стиль в одежде: ремень вокруг талии молодого человека был приспущен, а рукава с бахромой доходили до запястья. Кроме того, Цезарь любил вычурные причёски и удалял лишние волосы. Он был довольно высоким, хотя и худощавым юношей, с хорошим цветом лица и живыми тёмными глазами[2].

Казалось весьма разумным удалить Цезаря подальше от пристального внимания Суллы, и на семейном совете было решено, что он отправится в Западную Анатолию и поступит на службу к правителю Азии. По прибытии ему, как сыну сенатора, была поручена достаточно ответственная миссия в Вифинии. Это государство, расположенное на севере области, формально оставаясь независимым, являлось фактически клиентом Рима. Задача Цезаря заключалась в том, чтобы собрать и возвратить некоторые корабли, которые требовались для окончания войны против старого врага Рима, Митридата Понтийского. Царь Вифинии Никомед IV был человеком культурным, но глубоко приверженным греко-азиатским традициям. Многократно, хотя и не всегда добровольно, он выступал в роли союзника Рима. Царь поддался обаянию Цезаря и увлёкся им настолько, что, по-видимому, вступил с ним в гомосексуальные отношения. По крайней мере, в течение последующих тридцати и более лет ходили такие сплетни, и об этом твердили политические противники Цезаря, приводя многочисленные грубые подробности. Так или иначе, но, когда прибывшая из Рима с деловой миссией делегация явилась на обед к монарху, Цезарь находился в группе женоподобных молодых людей, выполнявших обязанности царских виночерпиев. Анализируя этот факт, нужно учитывать, что для представителей молодой римской знати секс с мужчинами был так же привычен, как и секс с женщинами. Цезарь, очевидно, наслаждался своим пребыванием при дворе, поскольку сразу по прибытии в Рим он нашёл предлог для того, чтобы возвратиться в Вифинию. Спустя долгие годы он по самым разнообразным поводам упоминал этот царский дом. Вероятно, царь Никомед оказал решающее влияние на развитие Цезаря в молодости и помог ему приобрести более широкие космополитические взгляды, нежели те, которыми обладало большинство римлян, принадлежащих к его классу.

Последующая деятельность Цезаря носила совершенно другой характер. Ему пришлось принять участие в военных действиях, и за участие в незначительной операции в Митилене (Лесбос) он был награждён дубовым венком, или так называемой гражданской короной. Это была чрезвычайно высокая награда, правда, в ту эпоху её подчас присваивали по причинам достаточно фривольным. Мы не знаем, что, собственно, Цезарь сделал, чтобы заслужить её, хотя весьма возможно, что он совершил геройский поступок. Затем Цезарь отправился в Юго-Восточную Анатолию (Киликию) на службу к тамошнему правителю, воевавшему с наводнившими область пиратами. Пробыл он в Киликии недолго и, узнав о смерти Суллы, решил немедленно возвратиться в Рим (78 год до н. э.). Однако когда консул Марк Лепид выступил против консервативных реформ Суллы, без сомнения пытаясь снискать поддержку со стороны популяров Мария, Цезарь, при всей своей преданности Марию, справедливо счёл это выступление преждевременным и обречённым на провал и отказался присоединиться к нему.

Вместо этого он начал выступать с обвинительными речами, что было обычным для двадцатилетнего молодого человека его круга. В ту эпоху образование римских юношей из высшего класса считалось завершённым, если они имели навыки политической деятельности и ораторского искусства. Цезарь получил прекрасное образование. Его учителем был бывший раб Антоний Ниф, человек простой, умеренный и безразличный к вознаграждению. Сам он учился в Александрии и Риме и был мастером греческой и латинской риторики. Цезарь писал стихи и выработал свой собственный высокоэффективный стиль публичных выступлений, которые отличались ясным и простым языком, несколько высокопарной манерой и сопровождались энергичной жестикуляцией.

Обвинения, о которых шла речь выше, инициировались кандидатами на политические посты и были направлены против предшественников — провинциальных правителей. Их поведение и в самом деле слишком часто делало их уязвимыми для обвинений в вымогательстве, растрате или даже измене. Разумеется, у таких обвинений всегда была скрытая цель, которая состояла в том, чтобы отомстить за нанесённое зло или убрать конкурентов. Эти процессы обеспечивали пробивным молодым людям возможность получить известность и увеличить своё состояние. Например, в 67 году до н. э. обвинитель Марка Котты, кузена матери Цезаря, получил консульскую должность осуждённого, хотя до того был всего лишь трибуном. Такими же были устремления Цезаря, когда он обвинил аристократа Гнея Долабеллу в вымогательстве у находившихся под его правлением македонцев (77 год до н. э.). Этот шаг был полезен также по двум другим причинам. Обвинитель рассчитывал обзавестись в провинции друзьями, которые были бы ему обязаны и могли впоследствии оказаться полезными. Кроме того, обвинение было предъявлено человеку, поддерживавшему Суллу, противнику Мария, дяди Цезаря. Защищаясь, Долабелла злобно прокомментировал отношения Цезаря с царём Вифинии и был оправдан. Однако Цезарь издал свою речь, и это увеличило его популярность. Такую же роль сыграло и второе судебное обвинение, выдвинутое в следующем году против печально известного агента Суллы, Гая Антония Гибриды, который беспощадно грабил греков. Запрос, сделанный претором, ни к чему не привёл, но благодаря своему прекрасному выступлению Цезарь обзавёлся ещё большим количеством друзей в провинции.

Он неплохо провёл оба дела, но его ораторское искусство всё ещё нуждалось в совершенствовании, и поэтому Цезарь объявил о своём намерении продолжить обучение на острове Родос. Там его наставником должен был стать известный греческий ритор, глава родосской школы красноречия Аполлоний Молон. Ранее его лекции посещал Цицерон, который был старше Цезаря на шесть лет и уже успел стать выдающимся оратором. По пути на Родос Цезарь нашёл время, чтобы заняться делами в Вифинии, где только что умер его друг царь Никомед. В соответствии с его завещанием Вифиния должна была присоединиться к Риму, поэтому для Цезаря там имелись потенциальные выгоды. Однако у побережья Анатолии Цезарь был похищен пиратами, представлявшими в то время серьёзную угрозу безопасности и торговле Средиземноморья. Они потребовали большой выкуп. Цезарь уже имел некоторый опыт общения с пиратами и действовал решительно и умело. Он заставил местные общины предложить похитителям сумму большую, чем они требовали, но затем, получив свободу, по собственной инициативе напал на пиратов и значительную часть из них захватил в плен. Цезарю не удалось добиться от правителя Азии решения об их казни. Возможно, тот сам извлекал выгоду из действий пиратов. Но Цезаря это не остановило, и он, не дожидаясь чьих-либо указаний, приказал распять пленных[3]. Затем, снова по своей инициативе, он выступил против Митридата Понтийского. Это была уже третья война между ним и Римом. На этот раз причиной стал отказ царя признать аннексию соседней Вифинии. Цезарь провёл на Востоке два года. Перед возвращением на родину он некоторое время состоял на службе при чиновнике из Рима, в чьи обязанности входила борьба с пиратами. Два года вдали от дома не прошли бесследно. Подверженный посторонним влияниям и податливый юноша превратился в опытного 26-летнего мореплавателя, который за прошедшие семь лет четыре раза проделал путь до Анатолии. Цезарь также проявил себя инициативным деятелем, способным принимать самостоятельные, независимые от воли начальников решения.

Он возвратился в Рим в 73 году до н. э., узнав о смерти кузена своей матери, Гая Котты, поскольку хотел получить его место в совете жрецов. Жрецы (или понтифики) были представителями аристократии и в большинстве своём очень влиятельными людьми. Все официальные действия должны были сопровождаться религиозными обрядами, поэтому принадлежность к совету давала политические преимущества. Хотя Цезарь ещё несколько лет тому назад резко выступал против аристократов экс-правителей, члены совета не считали его противником режима, который Сулла укрепил на их благо. Но теперь Цезарь вновь продемонстрировал свою враждебность системе, с энтузиазмом поддержав движение за отмену одного из существенных элементов общественного устройства, установленного Суллой. Речь шла о народных трибунах, которые с древнейших времён традиционно имели право наложить вето на предложения, сделанные должностными лицами любого ранга. Двери дома трибуна никогда не запирались. Каждый гражданин мог обратиться к нему и днём и ночью с просьбой выступить против любого инкриминируемого нарушения общественной справедливости. Эти античные борцы против нарушений гражданских прав в течение долгого времени находились под контролем сената. Такое положение сохранялось до тех пор, пока братья Гракхи не реанимировали деятельность народных трибунов, выступив против консервативных устоев. Однако оба молодых человека умерли насильственной смертью. В 100 году до н. э. погиб Сатурний, боровшийся за предоставление трибунам почти диктаторских полномочий. Сулла, в чьи намерения входило восстановление сенаторского правления, решил сделать их совершенно беспомощными, строго ограничив их исполнительные и судебные полномочия и право вето. Он ввёл такой порядок, при котором трибуны могли быть лишены своих полномочий. За два года до смерти Гай Котта, славившийся умением вести переговоры, добился отмены последнего положения. Это было первым отступлением от конституции Суллы, которое было в законном порядке проведено в жизнь. Двумя годами позже сам Цезарь поддержал движение за восстановление других прав, которых лишились трибуны. В 70 году до н. э. этот процесс был завершён, а Цезарь поступил на военную службу, что являлось необходимым условием политической карьеры. Когда этот короткий период закончился, Цезарь выступил за принятие мер, гарантировавших амнистию противникам Суллы, жившим в изгнании. Этому он посвятил свою первую речь в народном собрании. Он подчеркнул, что его личный долг — бороться за возвращение находившегося в изгнании брата жены. Примерно в то же самое время он, по-видимому, произнёс ещё одну речь в защиту мало кому известного итальянца, ставшего жертвой гонений Суллы.

Вскоре приверженность молодого политического деятеля направлению Мария и его антиконсервативная направленность стали очевидными. Когда в 69 году до н. э. умерла тётка Цезаря, вдова великого Мария, именно Цезарь произнёс торжественную речь на её похоронах. В нарушение всех установленных Суллой порядков процессия несла изображения Мария и его сына. Это был демонстративный жест, оскорбительный для консерваторов, и Цезарь намеренно усилил его. В своей речи он заявил, что превосходит их всех по благородству происхождения, и сослался на два чрезвычайно претенциозных семейных предания. Первое гласило, что род Юлиев происходил непосредственно от богини Венеры, а второе — что генеалогия умершей восходила по материнской линии к легендарному античному римскому царю Анку Марцию. Вслед за этим Цезарь возобновляет свои связи с популярами, приверженцами Мария. Всё это произошло после смерти его жены Корнелии, родившей ему дочь Юлию, вероятно единственного ребёнка, которого он когда-либо имел. Обычно женщины, умершие в столь раннем возрасте, не удостаивались надгробных речей. Но Цезарь произнёс проникновенную речь в её честь, и его слова произвели сильное впечатление. Он не мог не воспользоваться случаем и не отдать дань уважения её отцу, Цинне, союзнику и помощнику Мария.

В это время Цезарь только что был назначен на низшую должность квестора. Ещё со времён Суллы существовало 20 таких должностей, на которые, так же как и на должности более высокого ранга, кандидаты избирались ежегодно. Квестор, достигший возраста 30 лет, допускался в сенат. На родине квесторы были хранителями государственного казначейства, а за границей помогали правителям провинций. Цезарь не получил ни одного из двух наиболее престижных назначений в метрополии, а был направлен на службу к правителю Дальней Испании. Эта в значительной мере романизированная провинция располагалась в долине Гвадалквивира. Главной обязанностью нового квестора было наблюдение за отправлением правосудия. Такая должность предоставляла молодому политическому деятелю массу возможностей для того, чтобы заслужить признание самых разнообразных групп населения, что могло способствовать его будущей политической деятельности. Цезарь узнал много важных фактов о выдающемся деятеле предыдущего десятилетия Сертории, который восстал против римских консерваторов и успешно продолжал дело Мария в Испании ещё за четыре года до приезда Цезаря. Серторий отличался гибкостью ума и редким обаянием, добился выдающихся успехов в качестве военачальника, славился умением дезориентировать противника при помощи внезапного маневра. Эти качества, несомненно, нашли отклик в душе Цезаря.

Однако он стремился вернуться в Рим. Он желал этого так страстно, что, отслужив всего один год, уехал из провинции раньше назначенного срока, ещё до отъезда правителя. На обратном пути Цезарь остановился в Цизальпинской Галлии (современная Северная Италия). Эта область в то время не являлась частью его родины, а сначала представляла собой некий придаток государства, а затем в течение следующих двадцати лет была римской провинцией. Города Цизальпинской Галлии к югу от реки По пользовались всеми римскими гражданскими правами, которые теперь распространялись на всю Италию, но к северу от По только два города, Акилия и Кремона, обладали этой привилегией. Остальная часть Трансальпийской области получила промежуточный статус согласно латинскому праву. Это означало, что только муниципальные должностные лица и члены совета являлись римскими гражданами. Такое неравенство вызывало негодование, поскольку население провинции, хотя и представляло собой смешение самых различных рас, было сильно романизировано, а сама провинция — густо населена и богата. Римские политические деятели соперничали друг с другом за право обеспечить этой области полные права, и Цезарь на пути из Испании воспользовался возникшими беспорядками в надежде получить благодарных клиентов в этой важной провинции. Действительно, он действовал настолько энергично, что два легиона, предназначенные для отправки на Восток, были задержаны в Италии, что само по себе являлось веским свидетельством всё растущего влияния Цезаря.

Вернувшись в Рим, Цезарь женился на богатой женщине по имени Помпея. Для успешного продвижения по политической лестнице, совершенно невозможного без значительных средств, ему было необходимо её приданое. Помпея была очень дальней роднёй старшего современника Цезаря, Помпея (если вообще состояла с ним в родственных связях), но одним её дедом был Сулла, а другим — консул, последователь Суллы. Цезарь, поддерживая Мария, тем не менее считал удобным иметь ещё одну точку опоры, уже в лагере противника. О чувствах Помпеи мы не имеем достоверных сведений, но, если верить слухам (а они были настолько единодушны, что им приходится верить, учитывая даже возможные преувеличения), Цезарь был исключительно неверным мужем, даже для своего времени и положения. Независимо от правдивости слухов о гомосексуальном прошлом Цезаря теперь у него было множество связей с женщинами. В течение всей его жизни рядом с ним была Сервилия, его возлюбленная и друг, жадная, честолюбивая патрицианка, постоянно находившаяся в самом центре семейных политических интриг. Любовницы Цезаря служили для него неоценимыми источниками информации и помогали продвигаться по политической лестнице. Говорили, что у него были романы с жёнами Помпея и Красса. Трудно сказать, насколько слухи соответствовали действительности, но известно, что он приложил массу усилий, чтобы поддерживать дружественные отношения с жёнами этих двух влиятельных политических деятелей Рима в течение последующих семи лет, и его роль в этих отношениях осталась строго подчинённой.