Глава 4 Атаманы вокруг Петлюры

Глава 4

Атаманы вокруг Петлюры

Уже в апреле 1919 года в советских сводках сформировалось четкое, но несколько ошибочное определение украинского повстанчества как «петлюровского» или «петлюровско-националистического». Современные историки также допускают ошибку, трактуя украинское повстанчество марта–августа 1919 года как «петлюровское». На самом деле с середины февраля этого года (когда Петлюра возглавил Директорию УНР) до августа говорить о каком-то особом петлюровском повстанчестве не приходится. Командование армии УНР до августа 1919 года не утвердило своего систематического влияния, руководства и связи с национально ориентированным антибольшевистским повстанчеством. Только после перехода на сторону Директории Тютюнника, Божко и других атаманов Центральной Украины Петлюра и его стратеги начали устанавливать свой контроль над украинской атаманщиной в тылу красных и белых.

В марте–июле 1919 года до 80 % повстанческих атаманов Украины и атаманы целых повстанческих армий — Махно, Григорьев, Зеленый, Струк, Сатана, Соколовский, Ангел, Заболотный, Коцур — не признавали ни правительства Директории как «слишком буржуазное», ни власть самого Петлюры. Атаманы создавали свою форму власти, которая не вписывалась в систему унифицированной власти Директории.

Большинство атаманов того времени были «советскими атаманами» — выступающими за советскую систему. Но они отвергали советы, созданные большевиками, а боролись за Вольные советы с неограниченными правами местной власти, хотя и с элементами «диктатуры трудящихся». Руководство повстанцами было в руках «левых» конкурентов Петлюры: левых украинских эсеров, социал-демократов «независимых», борьбистов, боротьбистов, анархистов.

В то же время Петлюра, как глава Директории, видел в «атаманщине», разъедавшей структуру Украинской республики, угрозу для своей власти и стабильности режима, опасность погромов и разложения своей армии. В районах, контролируемых Директорией, также возникали «республики безвластия», такие как Теминковская волость на Волыни. О ней летом 1919 года в штаб Петлюры пришла такая информация: «Население не признает никакой власти, считая себя отдельным государством». Вскоре на территориях, контролируемых Петлюрой, появляются Дерманская, Пашковская, Пригоринская, Вытыкивская, Яновская, Летичевская «республики»... В условиях ослабления власти «каждая волость жила сама по себе».

Об отношении Директории к атаманам писал начальник контрразведки армии УНР Чеботарев: «К сожалению, наша власть не издала общего приказа о ликвидации общей «атамании», естественно, военной, а в каждом конкретном случае я получал приказ, в большинстве словесный о ликвидации того или иного «атамана»... А ликвидация была не легким делом, потому что необходимо было разоружать отряд, а потом арестовывать атамана... На Правобережье все атаманы в конце концов оказались у меня под арестом: Биденко, Палиенко, Яценко, Афнер, Святненко, Божко, Заболотный, Ворошилов, Палий и многие другие». Чеботарев также вспоминал: «Было же время, когда я возил в составе своего эшелона арестантский вагон, заполненный атаманами на протяжении пяти месяцев. Были тут Семесенко, Яценко, Палиенко, Биденко, Соколовский, Святненко, Афнер, Божко и другие».

Атаман Ефим Божко был одним из самых ярких атаманов «вокруг Петлюры». Он, как спутник, то приближался к Петлюре, то вскоре отдалялся, чтобы стать его врагом. Непостоянный и изменчивый, самолюбивый и авантюрный, этот атаман-фантазер пытался создать одному ему ведомый проект новой Украины, исходя из романтических образцов эпохи Хмельницкого.

В 1917 году тридцатитрехлетний капитан (по непроверенным данным — подполковник) инженерных войск царской армии, участник мировой войны, георгиевский кавалер Ефим Божко был очарован революцией. Но, записавшись в армию УНР, он был неприятно удивлен тем, что в этой армии оказался не «в чинах». Социалистическая Центральная Рада, опасаясь кадровых старших офицеров, охотнее раздавала генеральские должности партийным социалистам-прапорщикам. Божко принимал участие в боях частей УНР против наступающих красных за Киев, вместе с разбитой украинской армией отступил на Житомир.

В конце февраля 1918 года Божко — старшина Запорожского казацкого полка армии УНР — участвовал в наступлении на Дубны и Полтаву, а в середине апреля вместе с Гордиенковским полком — в походе украинской армии на Крым, в штурме Симферополя и Бахчисарая. Однако славы и чинов в многочисленных походах он не сыскал, а потому был обижен и гетманской властью, которая смогла предложить ему лишь незначительный пост начальника охранной сотни железной дороги Екатеринослав–Синельниково.

В то же время Божко уверовал, что именно ему суждено стать гетманом Украины, «новым Хмельницким», возродить славу казачества. Он буквально носился с идеей возрождения Запорожской Сечи как независимой военно-территориальной структуры с верховной властью кошевого атамана. От директора Исторического музея Екатеринослава, известного историка и собирателя казацких древностей Дмитрия Яворницкого, он потребовал для создания новой Сечи прислать запорожские реликвии и старое казацкое Евангелие.

В ноябре 1918 года Ефим Божко собрал несколько десятков единомышленников, которые провозгласили его кошевым атаманом «Новой Запорожской Сечи» — самозванным правителем Запорожья (территории с неопределенными границами) и кошевым атаманом Запорожского казацкого войска. Тогда же Божко поднял восстание против гетмана Скоропадского на Екатеринославщине.

Вольница Божко обосновалась на острове Хортица на Днепре, где в XVI веке князь Байда-Вишневецкий построил первую Запорожскую Сечь. Хортица занимала выгодное стратегическое положение у Александровска, и Божко мог контролировать не только передвижения по Днепру, но и часть Александровского уезда. Захватив арсенал с оружием, принадлежавший охране железных дорог, Божко вооружил до двух тысяч повстанцев (среди них был и офицер гетманской армии князь П. Оболенский). Для Сечи Божко «находит» бесхозный арсенал: 11 пулеметов, 6 пушек и бронепоезд.

В декабре 1918 года Ефим Божко принял участие в боях петлюровцев против 8-го гетманского корпуса, а затем и против батьки Махно, который тогда стал главнокомандующим советской революционной армией Екатеринославского района. Божко «политически определился»: решил поддержать Директорию и Петлюру. 1 января 1919 года казаки Божко совместно с подразделениями атаманов Гулого-Гуленко и Самокиша выбили махновцев из Екатеринослава и восстановили в городе власть Директории. В том же январе Божко решил пробиваться на защиту осажденного советскими войсками Киева. На станции Знаменка эшелоны атамана были остановлены восставшим против Директории атаманом Вирко. Но Божко удалось прорваться к Кременчугу, где еще оставались верные Директории части Запорожского корпуса атамана Волоха.

Но Волох почему-то арестовал Божко — то ли усмотрев в нем конкурента в борьбе за власть, то ли посчитал «красным», то ли просто желая присоединить его отряд к своему корпусу. Однако Божко был предусмотрительным человеком и, зная норов Волоха, приказал своей артиллерии начать обстрел его штаба из всех 11 пушек в случае, если он — Божко — не вернется вовремя из штаба Волоха. После того как заговорила артиллерия, Божко был освобожден.

Вернувшись к своим казакам, атаман решил не выступать на фронт против красных, а уйти в спокойный район — в глубь Украины, в тыловой район Балты, где можно было создавать «запорожское общество». Он мотивировал бегство с фронта необходимостью пополнить свой отряд, закончить формирование «Сечи», но действительной причиной было его разочарование в политике Петлюры и в боеспособности его армии. Божко был взбешен известием об аресте полковника П. Болбочана, в котором он видел лидера военного украинского движения.

Существование «Сечи» в уездном местечке Балта в феврале–апреле 1919 года напоминало съемки фильма, действие которого происходило в XVII столетии. Быт «Сечи» воспроизводил эпоху Хмельнитчины: Божко писал приказы гусиным пером, казаки брили головы, отращивали оселедцы и длинные усы. Атаман ввел единую форму: высокая меховая шапка со шлыком, жупан со стоячим воротником и большими пуговицами, широкие шаровары и широкий пояс. В то же время Божко запретил в «Сечи» играть в карты, пьянствовать, грабить, ввел телесные наказания канчуками (плетками).

Генерал армии УНР Н. Капустянский в книге «Похід української армії на Київ–Одесу в 1919 р.» так описал Божко: «Интересная личность, типичный атаманчик высокой марки, к тому же не вполне нормальный, мечтал о гетманстве, естественно, что во главе с собой... За Божко носили булаву (он ее взял из музея имени Поля в Екатеринославе), и он совершил множество разных чудачеств... Его окружал целый отряд авантюристов».

Из Балты Божко стремился контролировать местечки Брацлавщины и Одесской губернии: Саврань, Кодыму, Ананьев, Бирзулу — обширный и отдаленный от крупных городских центров сельскохозяйственный район. Атаман в ту пору не признавал никакой власти и говорил, что «...стал атаманщиком первой категории, как Петлюра!» Создав «Балтскую Сечь» — независимую от Петлюры «республику», Божко вступил в затяжной конфликт с местным крестьянским «атаманом Савранских лесов» Заболотным. Последний во главе отряда в полторы тысячи повстанцев начал войну против Божко. Несколько дней длился штурм Балты, но «Сечи» удалось выстоять, хотя местное население было от этого не в восторге: крестьянам надоели реквизиции на содержание нового «Запорожья».

В апреле 1919 года Ефиму Божко пришлось столкнуться с более сильным противником — атаманом Херсонщины Григорьевым, который тогда, как мы уже говорили, был комбригом Красной армии. Григорьевцы выдавили казаков «Сечи» из Украины в Румынию. Перейдя Днестр, бойцы Божко сдались румынским властям, попросив дать им возможность перебраться в район Каменца-Подольского, где еще сопротивлялась армия Петлюры. Частям атамана удалось перейти из Бендер в Черновцы, а далее на Волынь в распоряжение Петлюры.

Петлюра, простив Божко бегство с фронта, назначил его командиром 2-й регулярной пехотной дивизии Запорожского корпуса. Эта дивизия была воссоздана из 500 казаков «Сечи». Она по численности недотягивала до полка, но Петлюра понимал, что для удовлетворения амбиций Божко его необходимо сделать генералом. Дивизия Божко в составе армии УНР принимала участие во взятии Проскурова и Жмеринки. Но вскоре атаман начал проявлять свою независимость, и Петлюра был вынужден заменить его новым комдивом. Божко, проигнорировав все вызовы в ставку Петлюры, отказался покинуть пост комдива и снова стал анархиствующим повстанческим вождем.

Но Петлюра уже решил ликвидировать атаманство Божко. Контрразведчики тайно захватили его и доставили в штаб Петлюры. Там Божко ставят перед выбором: военно-полевой суд, за которым, возможно, последует расстрел, или отказ атамана от всякой военно-политической деятельности, вместе с передачей верных ему 300 казаков в распоряжение штаба УНР. Во время этих переговоров Божко в пылу негодования попытался выхватить револьвер и застрелить членов штаба. Но начальник штаба армии генерал Василий Тютюнник выстрелил первым и попал прямо в левый глаз атаману. Услышав выстрелы, в вагон штаба ворвались верные Божко казаки и отбили своего командира. Они увезли его подальше от армейских штабов. 5 августа 1919 года «Сечь» была расформирована, некоторые ее бойцы вошли в состав Киевской дивизии Юрия Тютюнника.

К октябрю Божко выздоровел. Он стал походить на одноглазого пирата — потерянный глаз прикрывала черная перевязь. Атаман решил искать справедливости, мечтал снова занять командную должность, опровергнуть наговоры... В то время армия Петлюры отступала под ударами белогвардейцев. Ей как воздух необходимы были новые пополнения, даже не особо надежные. При новой встрече Петлюра вновь простил Божко, сказав: «Бог будет судьей, кто из нас пошел против правды, а сейчас снова формируйте Сечь и спасайте дело». Атаман Божко долго торговался и настоял на том, чтобы после освобождения Украины от красных и белых правительство УНР передало во владение «Сечи» «земли, которые принадлежали когда-то запорожцам».

К ноябрю 1919 года Ефим Божко сформировал новый отряд сечевиков в 500 сабель и штыков и поставил его под знамя Директории. В это время судьба вновь свела Божко и Волоха — двух атаманов-авантюристов, рвавшихся к гетманской булаве. Волох тогда готовил заговор против Петлюры, не сомневаясь в том, что дни правительства Директории сочтены. Ценой предательства и пленения Петлюры группа атаманов — Волох, Божко, Данченко — надеялась купить себе не только свободу, но и теплые местечки в советском командовании или администрации.

Атаман Данченко был послан Петлюрой на Волынь с правами главкома местных повстанцев. Однако в тыл красных он не пошел, а окопался в богатом местечке Любаре, где еще удерживалась власть УНР. С отрядом в 200 штыков атаман Данченко управлял Любаром как диктатор, пока в город не пожаловала Директория.

Божко, обиженный на Петлюру, был даже готов простить Волоху старые обиды. Атаманы-заговорщики подняли мятеж с целью полной дезорганизации армии. Они открыли фронт белогвардейцам, которым достались 24 правительственных вагона с архивами, документацией, деньгами, оружием армии УНР.

2 декабря 1919 года, подняв красный флаг на центральной площади Любара, Божко и Волох направились в штаб армии, чтобы арестовать Петлюру. Но тот за час до мятежа выехал по направлению к польской границе. Атаманам удалось захватить часть казны армии и республики, которую не успел вывезти Петлюра. Судьба казны, кстати, так и осталась неизвестной. Повстанцы разгромили охранную сотню штаба, часть бойцов которой перешла на сторону мятежников. По армии распространился слух о том, что Петлюра расстрелян...

Боясь конкуренции со стороны Божко, атаман Волох убедил его адъютанта-порученца убить своего командира. Спящий Божко был застрелен из собственного оружия. «Зарабатывая очки» у большевиков, Волох частенько хвастался перед красными тем, что уничтожил «одноглазого националиста Божко».

Историк О. Моргун писал, что Директорию сгубило «огромное количество «полковников» непосредственно из прапорщиков и атаманов разного калибра и ценности... от доктора Луценко начиная, через Волоха, Волынца, Зеленого, Шепеля, Данченко, и на батьке Божко с «матерью-Сечью» кончая. Все это, жаждущее власти, иногда развращенное и цинично нахальное в своем своеволии, тянуло Петлюру вниз».

* * *

Будущий атаман Омелько Волох появился на свет в батрацкой семье в станице Калниболотской на Кубани в 1886 году. Еще в детстве Омелько с семьей переехал в Донбасс, где его отец работал шахтером. Мальчик с четырнадцати лет трудился отвальщиком лавы. В 25 лет Волох, отслужив три года в армии, поступил в Харьковскою школу живописи.

С началом мировой войны Омелько Волох оказался на фронте. Уже в первый месяц боев он был тяжело ранен, а после выздоровления зачислен в Киевскую школу прапорщиков. Вернувшись в строй, Волох дослужился до чина поручика, став кавалером двух «Георгиев»...

В апреле 1917 года поручик Волох становится убежденным революционером, его избирают заместителем председателя полкового солдатского комитета. Офицеры Сибирской стрелковой дивизии не желают общаться с поручиком, который поддерживает лозунг «Долой войну!», его называют «немецким шпионом». Военный комиссар Временного правительства Борис Савинков[50] своим приказом переводит офицера Волоха с должности комбата и отправляет служить в Харьковский запасной полк. Харьков изменил судьбу Волоха, который чуть было не стал большевиком. Здесь он познакомился с деятелями украинского движения и выбрал для себя путь борьбы за украинскую независимость.

Осенью 1917 года Волох возглавил 2-й Украинский запасной полк гарнизона Харькова и занял должность военного коменданта города. В середине декабря в Харьков проникли воинские части Советской России, которые, с первых дней, приступили к захвату государственных учреждений и разоружению украинских частей. 10 января 1918 года, во время большевистского переворота в Харькове, полк Волоха был разоружен. Самому офицеру тогда только чудом удалось скрыться.

С полусотней солдат и офицеров полка он выехал в Полтаву, где начал формировать новую часть для борьбы против красных — «Гайдамацкий кош Слободской Украины». Петлюра, который к тому времени был снят с поста военного министра УНР, в это время собирал добровольцев в Киеве. 28 января Петлюра стал командиром Коша, а Омелько Волох довольствовался званием куренного атамана.

200 гайдамаков Волоха вели бои за Полтаву, стремясь остановить наступление советских войск на Киев. Далее Кош Петлюры–Волоха устремился в столицу, где рабочие подняли восстание против Центральной Рады. Но прорваться в центральную часть Киева гайдамаки смогли только после боя за цепной мост через Днепр, который упорно обороняли восставшие. На этом мосту, под пулеметным огнем, в одной цепи наступали Волох и Петлюра. Петлюра тогда приметил храброго атамана, смело шедшего под пули.

2–3 февраля части Волоха (3-й гайдамацкий полк) были брошены на подавление восстания рабочих на заводе «Арсенал» и восстания рабочих киевских железнодорожных мастерских. До 8 февраля 1918-го части Омелько Волоха принимали участие в обороне Киева от наступавших красных войск.

После гетманского переворота Волох получил чин значкового сотника армии Украинской державы. Но вскоре он связался с участниками заговора против гетмана, намереваясь организовать восстание на Харьковщине. Однако события развивались по другому сценарию... 17 ноября 1918 года полковник гетманской армии Петр Болбочан захватил Харьков и провозгласил присоединение губернии и Запорожского корпуса к восставшим. Правительство Директории назначило Болбочана командующим Левобережным фронтом — всеми войсками Левобережной Украины.

Болбочан приказал Волоху, полк которого тогда стоял в Бахмуте, начать переговоры с командирами донских казаков. Но тот категорически отказался выполнить приказ в силу своей «революционной сознательности». Отказ командира полка подчиняться вызвал резкую реакцию Болбочана: он заявил, что Волох — «большевик» и подлежит аресту. Но сделать это было не просто. Волох уже стал атаманом, его окружали преданные бойцы, спаянные боями и реквизициями, любившие своего командира за то, что он закрывал глаза на многое. Волох пытался утвердить свою власть в районе Луганска, где был расквартирован его 3-й гайдамацкий полк.

А между тем Красная армия, захватив в январе 1919 года Харьковщину, вынудила части Болбочана отойти на Полтаву. 3-й полк с боями пробился через махновский район и отошел к Кременчугу, где Волох арестовал главкома Болбочана. Задержанный был переправлен в Киев, в распоряжение Петлюры.

Уже в советское время Волох говорил об аресте реакционера Болбочана как о своей главной заслуге перед революцией. Он утверждал, что к аресту Болбочана его подтолкнуло стремление предотвратить «сползание» к реакции, заявлял, что «...сам, исходя из своих убеждений, арестовал Болбочана» и что «арест был произведен в связи с неудачами Под Полтавой, а также недоверием запорожских войск к нему [Болбочану. — В. С.] за его ориентацию на Дон».

После ареста Болбочана Волох занял должность арестованного — командира Запорожского корпуса. Но через несколько дней после нового назначения он заболел тифом и на полтора месяца выбыл из строя. Продолжительная болезнь Волоха поставила Запорожский корпус на грань краха. Корпус (которым временно командовал атаман Данченко) не смог сдержать наступление красных на рубежах Днепра и отступил в северные районы Херсонщины.

В середине марта 1919 года Волох вернулся к командованию Запорожским корпусом. За время болезни он решил перейти на сторону победителей или стать независимым атаманом. К тому же 1-я советская армия Украинского фронта ударом на Жмеринку отрезала Запорожский корпус от основной массы войск УНР. Для Волоха выход был уже ясен — перейти, по примеру атамана Григорьева, на сторону красных. Он организовал в своем корпусе ревком Южной группы войск УНР, которым номинально руководил большевик Рыбик. Ревком заявил о своей поддержке Украинской советской республики и объявил о союзе с Красной армией. Волох уже видел себя командующим всех большевистских украинских частей, однако командующий Антонов-Овсеенко вовсе не горел желанием уступать ему свой пост.

Волох стремился к переговорам на высшем уровне — с СНК Советской Украины. Он был согласен принять в свои части комиссаров, предлагал поставить военную задачу его корпусу. 21 марта 1919 года Волох распространил среди солдат Запорожского корпуса универсал с призывом перейти на сторону Красной армии и поддержать советскую власть в Украине. Чтобы повести «запорожцев» за собой, ему пришлось обманывать своих подчиненных. Он заявил, что получил информацию о перевороте в украинских войсках и в Директории, об аресте Петлюры, о присоединении украинских войск к Красной армии. Выдавая себя за большевика, он «признался», что сам хотел еще два месяца назад арестовать Петлюру и перейти к красным.

Волох связался с украинскими эсерами и независимыми украинскими социал-демократами из Вапнярского ревкома, стремившегося утвердить себя еще одним «правительством» Украины и объявить войну Директории. Но неожиданно для Волоха ревком избрал командующим своим «советским войском» — Запорожским корпусом — Федора Колодия, дворянина и царского генерала.

Волох назвал Колодия «скрытым белогвардейцем», который хочет сдать корпус в плен интервентам. Эти интриги Волоха принесли желаемый результат: Колодий был отстранен от командования, и Волох вернул себе власть над «Советским Запорожским войском». Под страхом расстрела он принудил офицеров корпуса подписать универсал о союзе с Красной армией. Через несколько дней выяснилось, что советское руководство и не собиралось принимать в расчет атаманское «раскаяние» и заверения Волоха в преданности. Командование Красной армии предложило, без каких-либо условий, сдать все оружие корпуса, сменить командный состав и развести «запорожцев» по отдельным соединениям.

В эти дни Волох потерял самообладание, думая, что красные его расстреляют. Бросив корпус, он уехал в Бирзулу (ныне — Котовск), надеясь договориться о союзе с французскими частями, увести корпус в занятую французами Одессу. Волох успел вывести части на одесское направление, однако с севера, востока и юга все пути были перекрыты большевиками. Сильный заслон красных у станции Раздельная и сообщение о захвате атаманом Григорьевым Одессы вынудили окруженных повернуть на Тирасполь. Развал Днепровского и Южного фронтов армии УНР в январе-марте 1919 года был делом рук атаманов Григорьева, Божко и Волоха, которые хотели купить себе «гетманскую булаву» у большевиков.

В Раздельной Волоха арестовала отдельная группа украинских войск во главе с атаманом Трифоном Янивым. Этот атаман, решив заманить Волоха в расположение своей группы, заявил, что поддерживает волоховский универсал. Явившийся к «союзнику» на переговоры Волох был арестован и вскоре предстал перед судом украинских командиров. Его сняли со всех должностей и вынудили подписать обязательство больше не вмешиваться в военные и политические дела.

Единственный путь спасения Запорожского корпуса вел на запад, к румынской границе. В апреле 1919 года новый командир Дубовой вывел остатки корпуса через Румынию на Подолье, где находились войска Петлюры. Румынские власти пропустили 8 тысяч «запорожцев» через Молдавию, предоставив им 80 железнодорожных эшелонов. Между тем разжалованный в простые гайдамаки Волох не унимался и призывал «запорожцев» не переходить в Румынию, обвинял Дубового в связях с «румынской буржуазией», ратовал за сотрудничество с Красной армией.

Несмотря на предательство Волоха, Петлюра не только освободил его из-под ареста, но и предложил ему возглавить 6-ю (1-ю Запорожскую) дивизию. Глава Директории по-прежнему считал Волоха своим личным другом и способным организатором, правда, иногда заблуждавшимся. Узнав об этом назначении, офицеры-«запорожцы» подняли мятеж, угрожая убить Волоха. Не дожидаясь самосуда, бросив пост комдива, тот бежал из Почаева (где размещалась дивизия) в Каменец-Подольский и «выбил» у Петлюры новое высокое назначение — главкома повстанческих войск Украины. Это было губительное для повстанчества назначение, так как Волох не мог ужиться с многочисленными партизанскими атаманами, особенно с такими влиятельными, как Тютюнник и Зеленый. При покровительстве Петлюры Волох попытался создать повстанческую дивизию, получившую название Вторая Запорожская Сечь.

В конце мая 1919 года Волох тайно приехал в Киев. Там он был арестован ЧК, но при загадочных обстоятельствах бежал из тюрьмы и вернулся в расположение петлюровского войска. Возможно, Волох купил себе свободу обещанием сотрудничества с ЧК. Позднее он писал, что уже тогда, «прячась, читал большевистскую литературу», потому и утвердился в мысли о правоте большевиков и вернулся в войска Петлюры с твердым намерением поднять восстание против Директории. Оказавшись снова в армии УНР, Волох обратился к бывшим «запорожцам», призвав их покинуть войска Директории и присоединиться к «левым» повстанцам. Это был второй бунт Волоха против своего покровителя.

Взбунтовавшиеся гайдамаки убили командира полка Виноградова, который пытался воспрепятствовать измене. Между частями армии УНР вспыхнуло настоящие сражение. «Левые» гайдамаки воевали против «правых запорожцев» и стрельцов. Чтобы не допустить крушения фронта, Петлюра решил уладить дело миром. Он выделил из других формирований армии бывших красных гайдамаков и возродил 3-й гайдамацкий полк. Вскоре этот полк был назван бригадой, которую возглавил атаман Волох. Гайдамаки Волоха были поставлены в привилегированное положение личной гвардии Петлюры и пользовались всеми преимуществами тыловой, сытой жизни.

Очевидцы оставили нам описание наружности атамана Волоха: «Широкое лицо с задиристым выражением, угрожающий взгляд, человек огромной силы, высокий, атлетического сложения, громадный, рыжий, с малоинтеллигентным, со следами оспы лицом он напоминал тип фельдфебеля. Своим внешним обликом он был похож на давних московских бунтарей Пугачева и Разина... широкая борода лопатой, маленькие глаза... голова с колтуном волос». Одевался атаман очень просто и даже неряшливо: серый жупан, гайдамацкая шапка, нечищеные сапоги, расхристанная рубаха и всевозможное оружие за поясом.

«Волох — стихийный человек, хваткий, как тип ловцов-индейцев Ф. Купера, упрямый и неукротимый, как Тарас Бульба, бунтарь, готовый бороться против всех и вся... был неофициально признанным вождем всего того, что было анархично-бунтарского, принципиально никому не подчинявшегося в армии...» «Волох поддерживал себе подобных — крестьянских бунтарей и ненавидел офицеров-интеллигентов... Он ставил на гайдамацкую голытьбу, на стихию, социальный протест и антисемитизм. Пустыми лозунгами Волоха были выкрики: "За бедноту!", "Да здравствует беднота!"».

Командующий Украинской галицкой армией М. Омельянович-Павленко вспоминал, что для Волоха «фальшь, хамство, издевательство над более слабым и демагогия были наиболее характерными чертами... У Волоха была врожденная хитрость, знание натуры крестьянина и рабочего, явная личная храбрость и забота о казаках (Волох никому не доверял казну своего отряда и все деньги носил в походном мешке на себе)... Это был типичный атаман, «хитрый малоросс», что во время общего развала армии думал добиться высшей власти. Не имея политического опыта, он шатался из стороны в сторону».

Осенью 1919 года украинское войско снова оказалось в плачевном состоянии. Поляки, красные и белые зажали армию УНР в «треугольнике смерти» на Волыни, где под властью Директории оставалось только несколько уездов. Армию разрушал тиф, не было продовольствия, боеприпасов, медикаментов. Белогвардейцы, казалось, вот-вот задушат последние очаги сопротивления украинских войск. Роковым ударом для Директории стала измена Украинской галицкой армии, которая перешла на сторону Деникина. К началу декабря 1919 года армия Петлюры сократилась до 20 тысяч бойцов, из них более половины составляли больные и раненые. Войска были дезорганизованы, удручены поражениями, в них усилились симпатии к «атаманщине».

Владимир Винниченко писал: «Появилась ориентация на повстанцев Махно, Ангела и так далее... Махно — национальный герой. Во всяком случае, его кандидатура на эту должность очень симпатична для наших бедных дипломатов».

А Волох уже готовил новый заговор. Присоединившиеся к нему гайдамаки перестали выполнять приказы Петлюры, ограбили отдел снабжения в Проскурове, базу снабжения армии УНР в подольском местечке Мыколаев. В числе «подвигов» бунтовщиков и еврейский погром, и разоружение 1-го полка Сечевых стрельцов армии УНР в Староконстантинове. В то же время Волох заверял командование, что собирает части для рейда в красный тыл — на Полтавщину.

На совещании командиров армии УНР атаман Волох предложил Симону Петлюре оставить пост главнокомандующего, потребовал сместить правительство УНР, признать советскую систему и пойти на союз с Красной армией. Офицеры, присутствовавшие на совещании, хотели застрелить Волоха, но Петлюра предотвратил расправу. Когда армия докатилась до местечка Любар, агитация Волоха против Петлюры стала еще активнее. В это время Волох решил окончательно перейти на сторону красных, но не с пустыми руками, а выдав Петлюру большевикам. Новый заговор Волоха поддержали «разочаровавшиеся в петлюровщине» атаманы Божко и Данченко, боротьбисты Волынской революционной Рады.

С этого времени Волох уже не слушал приказов командования. Он отказался подчиняться командиру Запорожской дивизии и оборонять Староконстантинов. Командующему он отвечал: «Какая ты к черту власть! Тебя же никто не слушает. Я уже приказов десять твоих не исполнил, а ты меня до сих пор на виселицу не потянул. Если б я был властью, то повесил бы давно многих, а так тебя повесят...»

1 декабря 1919 года Волох становится полностью независимым атаманом казацкой вольницы, объединив войска заговорщиков в Революционную Волынскую повстанческую бригаду (три тысячи бойцов, семь пушек). Для дальнейшей легализации своего положения в Советской Украине Волох создал Волынский повстанческий комитет и ревком, куда вошли повстанцы, большевики и боротьбисты.

2 декабря он направился в штаб армии, чтобы арестовать Петлюру, провозгласил себя Головным атаманом, захватил Любар и государственную казну. Позднее о судьбе казны УНР Волох писал, что на эти деньги «мои повстанцы существовали вплоть до объединения с Красной армией» (т. е. около двух месяцев). На самом деле хорошо известно, что волоховцы кормились реквизициями, нападали на сахарные заводы и государственные склады и т. д.

Для переговоров с советской властью Волох отправил делегацию в штаб 12-й армии, которая везла предложения атамана: союз с Красной армией на правах отдельного, автономного Корпуса красных казаков-гайдамаков (второе название — Корпус красных повстанцев Правобережья), с комиссарами из числа коммунистов партии. Поначалу советское командование согласилось с этим предложением, приказав Волоху привести свои части в район Мозыря (Белоруссия) для отдыха и реорганизации. Большевики планировали вывести вчерашних петлюровцев из Украины и этим облегчить задачу их разоружения.

3 декабря 1919 года Киевская дивизия Юрия Тютюнника повела наступление на Любар с целью ликвидировать мятеж Волоха. Узнав о приближении армии УНР, атаманы метнулись в Чуднов, в сторону позиций Красной армии, прихватив с собой и опереточную Всеукраинскую Раду.

Волох еще не знал, что Троцкий в декабре того же года издал приказ «О мерах по борьбе с партизанщиной в Красной армии», согласно которому воспрещалось принимать в армейские части партизанские отряды. Повстанческие отряды рассматривались только как «материал для переработки», из которого «изымались неугодные», а «командный состав обновлялся».

Интересно, что когда посланцы от Волоха прибыли в Житомирский комитет большевиков на переговоры о союзе и попросили пригласить боротьбистов на эти переговоры, коммунисты ответили, что боротьбистов в Житомире нет, хотя в соседнем кабинете находилось ЦК партии боротьбистов. Но «цекисты»-боротьбисты вскоре сами прибыли в отряд Волоха, во главе с самим Шумским. Волох, пытаясь найти выход из ситуации, вместе с боротьбистами создает новый ревком Правобережной Украины для того, чтобы через него выйти на руководство Советской Украины. Боротьбистский ревком утвердил Волоха главнокомандующим большевистскими войсками Украины и посоветовал ему найти «нейтральную украинскую территорию» и утвердить там свою власть.

Но Волох уже стал ненужной, слишком одиозной и незначительной фигурой, предводителем шайки с политической окраской. Когда он приблизился к красному фронту, советское командование потребовало от Волоха сдать руководство повстанцами и разоружить свои отряды. Это требование привело к новой смене настроений атамана...

Волох, призвав своих бойцов к борьбе уже против «коварных большевиков», повел их на Житомир — «биться с красными». Не в состоянии овладеть Житомиром, который обороняли регулярные части Красной армии, он отвел свои отряды от города и занял городок Липовец. Но из Липовца Волох был выбит небольшим конным отрядом Добровольческой армии. Под Уманью атаманский отряд снова был атакован «добровольцами» и потерял обоз и все пушки. В конце декабря 1919 года Волох попытался снова вернуться под знамена Петлюры. Но на этот раз республиканские вожди категорически ему отказали, заявив, что рассматривают его только как врага и предателя.

Оказавшись в полной изоляции, в окружении врагов, части Волоха стали разбегаться. У местечка Пятки от него ушел атаман Данченко с волынянами и членами Волынского ревкома.

Спасаясь от преследования советских и белогвардейских частей, Волох повел свой отряд на Подолье. Под Липовцом он вступил в бой с отступавшими белогвардейцами, под Ладыжином — с бригадой белых генерала Бредова, а затем втянулся в борьбу против украинских частей атамана Тютюнника.

11 января 1920 года Волох отбил у войск УНР Умань, арестовал командира гарнизона и позволил местным большевикам создать в городе аппарат советской власти, а через несколько дней сдал город Красной армии. За это он добился от советского командования принятия своего отряда в состав 60-й советской стрелковой дивизии, на правах отдельного батальона, и своего назначения на должность комбата в штат 12-й советской армии.

Вместе с отрядом Волоха в 60-ю дивизию был зачислен небольшой отряд атамана Цветковского (боротьбиста, бывшего штабс-капитана царской армии). Однако весной 1920 года Цветковский с сотней красноармейцев, бывших повстанцев, дезертировал из Красной армии и вновь принялся «атаманить» в районе Звенигородки. Вскоре, во время летнего восстания крестьян Киевщины, численность отряда Цветковского увеличилась до 1300 бойцов.

Через неделю службы в Красной армии Волох был отстранен от командования батальоном и вызван в Киев. Руководство опасалось, что он может в любой момент снова изменить. В марте 1920 года его отозвали в распоряжение Юго-Западного фронта, назначив командиром роты запасного полка. Карьера Волоха на этом, по сути, закончилась... Как «военный специалист» он стал просить более ответственную командную должность, но безрезультатно. Впрочем, благодаря усилиям партии боротьбистов Волох не оказался за решеткой, а был «легализован» в Советской Украине и даже принят в коммунистическую партию.

С 1920 по 1928 год Волох сменил множество руководящих постов, постепенно превратившись в обыкновенного партийно-советского бюрократа средней руки (заместитель заведующего отделом Центрального союза сельской бедноты Украины, агитатор в агитпоезде Всеукраинского центрального исполнительного комитета (ВУЦИК), заведующий приемной председателя ВУЦИК Петровского, один из руководителей Госстраха Украины, чиновник Кооперативного строительного союза, директор научного института при Главном дорожном управлении). В 1928–1930 годах он принимал активное участие в кампании хлебозаготовок и коллективизации, силой заставляя крестьян вступать в колхозы. Бывший бандит был избран секретарем комячейки, членом бюро первичной партийной организации. Последнее место работы несостоявшегося атамана — председатель бюро шоферского профсоюза.

В 1933 году Волох был арестован по делу «Спілки визволення України». На следствии своей вины он не признал и утверждал, что подпольной деятельностью после января 1920 года не занимался. Чекисты же считали Волоха одним из членов так называемой «Украинской военной организации», которая якобы планировала поднять восстание в Украине. Было найдено письмо, в котором Волох обличал политику большевиков, имелись документы, в которых фиксировались призывы Волоха к восстанию, и его заявление о том, что Ленин был немецким шпионом. На суде он возмущался тем, что «марксисты бросили в тюрьму марксиста». Ему дали 10 лет лагерей Соловецкого концлагеря, но в октябре 1937 года, «к годовщине Великого Октября», расстреляли...

Ни Божко, ни Волоха нельзя считать «петлюровскими повстанцами». Это, скорее, были атаманы, алчущие и жаждущие власти «вокруг Петлюры». Они больше принесли вреда тылам армии УНР, чем режиму большевиков. Их миссия закончилась в конце бурного 1919 года, когда они предали Петлюру, на короткое время став анархиствующими атаманами «без территории»...

* * *

Петлюровское повстанчество — т. е. повстанчество, ориентированное на Симона Петлюру как на национального лидера, начало формироваться только с осени 1919 года, уже после поражений «модели» независимых «советских» атаманов. Оно формировалось благодаря победам петлюровцев на фронте в июле–августе 1919 года и походу армии Петлюры на Киевщину. Но и во второй половине 1919-го связь Директории с атаманами была случайной, руководители повстанцев просили у Петлюры «оружия, патронов и денег», но в основном получали только обещания и приказы.

Петлюровское повстанчество было более хаотичным, разрозненным, стихийным и многовекторным по сравнению с махновщиной (с ее единым батькой), даже несмотря на весь анархизм последней. Петлюровское повстанчество — термин довольно размытый, более широкий, условный, который объединял повстанцев, а их главным лозунгом был лозунг создания независимого украинского государства. У махновцев же на первом месте стояли социальное освобождение и борьба против системы государственной эксплуатации. Вне зависимости от отношения лично к Петлюре или к режиму Директории петлюровские повстанцы боролись за Украинскую республику, но в той ее форме, как это понимал каждый местный крестьянский атаман, который был «и царь и бог» в районе и к тому же главный идеолог, главный законодатель, главный налоговик...

Под термин «петлюровское повстанчество» обычно «подписывали» отряды множества атаманов. На Киевщине это были Мордалевич, Цветковский, Орлик, Мартыненко, Струк, Соколовская, Юрис, Жгира, Ковальчук, Грызло, Дерещук, Аланда, Мозолевский, Демченко, Сокол, Святненко, Павловский, Кобенко, Коваленко, Ильченко, Ульяна, Куравский, Сюрупа, Багатый, Чучупак, Голый, Сокур, Грузенко, Трепет, Галайда, Терещенко, Деркач, Мамай, Петренко, Кикоть, Степовой, Келеберда, Бондар, Сидоренко; на Херсонщине — Гулый-Гуленко, Железняк, Заболотный, Конашенко, Завертайло, Хмара, Око, Пшонниких[51]; на Подолье — Шепель, Чуприна, Лыхо, Волынец, Складный, Моргуля, Громовой, Орел; на Полтавщине — Орловский, Вовк, Беленький, Левченко, Гонта, Матвиенко, Вояка, Штата, Пятненко, Любченко[52], Черный; на Екатеринославщине — Чорна Хмара, Мелешко, Гладченко, Сирко, Зирка; на Черниговщине — Ромашка, Галака и т. д.

Большое влияние на формирование петлюровского повстанчества оказал Первый зимний поход армии УНР, с начала февраля 1920 года проходивший по тылам Красной армии. Его участники — бойцы армии УНР, оторванные от государственного центра, мало чем отличались от повстанцев. Именно поэтому историки рассматривают операции Зимнего похода как повстанческо-партизанские действия. Командование похода решило вывести армию из прифронтовой полосы в ближнем тылу белогвардейцев, в тыл Красной армии, в район Черкасс–Канева, где разгоралась стихийная повстанческая борьба местных крестьян против большевиков.

Если махновское повстанчество сложилось как мощная сила уже к августу 1919 года и распространилось преимущественно на юго-восток Украины (Полтавская губерния, южные уезды Екатеринославской и Харьковской губерний, восточная Херсонщина, Северная Таврия), то петлюровское командование в это время только делало попытки распространить свое влияние на атаманов Правобережной Украины (Киевская, Волынская, Подольская губернии, северо-запад Херсонской губернии). Наиболее «боевыми» районами, в которых петлюровское повстанчество обрело массовость, стали Подольская и Киевская губернии.

В начале декабря 1919 года власть Директории перестала существовать, а ее армия распалась. Тысячи солдат разбрелись по просторам Центральной Украины, пытаясь каким-то образом самореализоваться в условиях развала тыла белогвардейцев и первых шагов еще не окрепшей власти большевиков. Питательной средой для петлюровских атаманов стало новое безвластие, которое можно хронологически ограничить двумя событиями — развалом белого фронта под Киевом 12–13 декабря 1919 года и окончательным установлением власти красных в Центральной Украине в начале марта 1920-го.

С конца апреля 1920 года появился новый мощный фактор в развитии атаманщины в Украине — польские войска в союзе с несколькими дивизиями Петлюры перешли в наступление по всему фронту и уже через несколько дней выдвинулись на линию Киев–Винница. Центральная Украина стала прифронтовой зоной нестабильности, которая усилилась в июне 1920-го, когда из Крыма на север начала наступать армия Врангеля.

С осени 1919 года между петлюровскими и махновскими эмиссарами велась борьба за политическую ориентацию независимых антибольшевистских атаманов Черниговской, Полтавской губерний, юга Украины. В октябре 1919-го из петлюровской армии к Елизаветграду (в район, который махновцы считали своим) для организации восстания в тылу белых были командированы атаманы Гулый-Гуленко и Мелешко с небольшими конными отрядами. В районе Таращи к этому времени укрепились командиры петлюровской армии — атаманы Бондаренко и Кузьменко.

Из приказа № 277 от 7 марта 1920 года командующего Юго-Западным фронтом о мерах по окончательной ликвидации бандитизма на территории Украины, подписанного членом Реввоенсовета фронта И. В. Сталиным:

«1. Начальнику тыла фронта, в подчинение которого передано из фронтового резерва Латдивизию и 21-ю бригаду 7-й дивизии с 7-м кавполком и из армейского резерва 14-й армии 121-ю бригаду 41-й дивизии, в кратчайший срок разгромить частями Латдивизии:

а) остатки махновских и других банд в районе Верхнеднепровск–Екатеринослав–Александровск–Пологи–Цареконстантиновка–Чаплино–Павлоград,

б) банду Мелешко в районе Кривой Рог–Софиевка и закончить в кратчайший срок частями 21-й и 121-й бригад ликвидацию Павленковских банд (Тютюнника, Коцуры, Чучупака, Гулого-Гуленко и др.) в районе Ротмистровка– Ново-Украинка–Елизаветград–Знаменка–Чигирин–Смела; последняя операция, начатая согласно моих указаний еще Командармом 14-й армии, должна вестись под непосредственным руководством Начальника тыла названной армии...

Борьба с бандами должна вестись самым беспощадным образом, имея главной целью захват во что бы то ни стало главарей банд, их помощников, штабов и материальной части... По захвате населенных пунктов, укрывающих в своих районах бандитов, последние объявлять на осадном положении ..., налагать контрибуции, отбирая у них лошадей, скот и запасы продовольствия. В целях предотвращения возникновения бандитизма в будущем в тех населенных пунктах, где последний уже свил себе гнездо, забирать заложников, которых, в случае появления вновь бандитов, расстреливать».

В докладе от 10 июля 1920 года о политическом положении Екатеринославской губернии говорилось, что из 278 волостей губернии 224 охвачены восстанием «кулацко-бандитским», а три волости — восстанием «определенно советским».

С апреля 1920 года повстанчество, ориентировавшееся на Петлюру, стало получать деньги, оружие, патроны из польских штабов и от военных специалистов из петлюровских лагерей в Польше. Эффект рейда «Зимней» армии УНР и армии Махно (в октябре 1919-го) заставил многих стратегов внимательнее приглядеться к возможностям повстанчества.

Во второй половине 1920 года был создан Объединенный Всеукраинский повстанческий комитет, который признал Петлюру главой национального движения. В этот комитет входили атаманы Заболотный, Волынец, Орел, Вовк, Гуляй-Беда, Деркач, Левченко, Чупрынка, Лютый, Орлик, Трайко, Богун, Лыхо, Пугач, Шепель, Хмара, Сирко, Черкас, Дубчак, Могила, Клепач, Наливайко, Пятенко, Струк, Мария Соколовская, Мордалевич, Ромашко, Малолетко, Пшонник, Трепет, Гулый-Гуленко, Черт. В красном тылу формировались мощные мобильные атаманские соединения. В Украине в 1920-м действовали до тысячи «разноцветных» атаманов, которые в своих отрядах объединяли до 100 тисяч повстанцев.

* * *