ГЛАВА 2 ВЕЛИКИЙ МИФ: СОЛОМОН И ЦАРИЦА САВСКАЯ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

ГЛАВА 2

ВЕЛИКИЙ МИФ: СОЛОМОН И ЦАРИЦА САВСКАЯ

…Есть книга, имя ей Кибра Нагаст, и содержит она законы всей Эфиопии.

Царь царей Йоханнес, царь Сиона Эфиопии

ЛЕГЕНДА О НЕБЕСНОМ СИОНЕ

Дорога, ведущая к ковчегу, начинается за тысячи лет до того, как императоры Аксума возвели свои могучие обелиски, и примерно за 1500 лет до того, когда первый христианский царь Эзана построил церковь, впоследствии ставшую местом пребывания ковчега. Она начинается, как говорит нам Библия, у горы Синай, где Моисей внял заповедям Яхве, передав весть о создании ковчега людям (Исх. 25:1-21). Божественное послание заканчивалось необычным обещанием:

Там Я буду открываться тебе и говорить с тобою над крышкою, посреди двух херувимов, которые над ковчегом откровения…

Исх. 25:22

Даже опуская все трудности толкования библейского текста, которые уже были освещены нами в книге «Ковчег Завета», я могу сказать, что данная библейская история, касающаяся ковчега, представляет нам его как самую сакральную вещь в Израиле. Он оставался центральным предметом культа иудейской религии и во времена жестокого завоевания Ханаана и расширения еврейского государства. Царь Давид танцевал перед ковчегом и внес его в Иерусалим под радостные крики и звуки трубные.

Согласно Третьей книге Царств (6:1) через 480 лет после Исхода сын Давида Соломон начал строить храм. Спустя семь лет он был готов для принятия ковчега, который был привезен из «города Давидова, то есть Сиона» (III Цар. 8:1) со «скинией собрания и всеми священными вещами» и установлен между двумя покрытыми золотом статуями херувимов, в святая святых храма:

И внесли священники ковчег Завета Господня на место его, в давир храма, во святая святых, под крылья херувимов. Ибо херувимы простирали крылья над местом ковчега, и покрывали херувимы сверху ковчег и шесты его. И выдвинулись шесты так, что головки шестов видны были из святилища пред давиром, но не выказывались наружу; они там и до сего дня. В ковчеге ничего не было, кроме двух каменных скрижалей…

III Цар. 8:6–8

Это было последнее чудо, дом ковчега, храм из камня и кедра, оливкового дерева и чистого золота, построенный царем израильским Соломоном. О мудрости и славе Соломона прослышала женщина и «пришла испытать его загадками». В Библии ее зовут царицей Савской. «И пришла она в Иерусалим с весьма большим богатством: верблюды навьючены были благовониями и великим множеством золота и драгоценными камнями». Царица была впечатлена мудростью и великолепием Соломона настолько, что воскликнула: «Мне и в половину не сказано». Она подарила ему 120 талантов золота, огромное количество благовоний и драгоценных камней. Несколько печально библейский летописец замечает, что «никогда еще не приходило такого множества благовоний, какое подарила царица Савская царю Соломону».

Таким образом, история достаточна ясна, по крайней мере в библейской версии; мы не должны забывать, что среди огромного количества ближневосточных источников, со всеми архивами и археологическими раскопками, до сих пор не найдено заслуживающего доверия упоминания о Давиде, Соломоне или богатстве раннееврейского Иерусалима. Но после водворения ковчега в храм Соломона в Иерусалиме примерно в 950 году до н. э. и визита царицы Савской спустя некоторое время случилось что-то странное. Ковчег, средоточие церемониального и религиозного благоговения всего Иерусалима, просто исчезает из летописей. Более поздние книги Библии игнорируют эту тему. Именно с этой точки поиск ковчега переносится в Новый Иерусалим, к «королевскому трону королей Сиона, матери всех городов, гордости всей вселенной, драгоценности королей»[3] — в священный город Аксум.

Для эфиопов здесь нет никакой загадки. Они точно знают, что произошло. И если первая часть истории изложена в библейских книгах Моисея и книгах Царств, то вторую часть можно найти в царском национальном эпосе Эфиопии, в КН. Эта книга рассказывает нам простую, но дерзкую версию событий. Царицу Савскую звали Македа. Она правила территорией современной Эфиопии из своей столицы, Дабра-Македа. Она отправилась в Иерусалим, чтобы испытать мудрость Соломона. Здесь, сильно впечатленная, она возлегла с ним на ложе. Позже она родила сына, Эбна Лахакима. Его царское имя было Давид, в честь деда, великого царя Израиля[4]. (В более поздних источниках он носит имя Менелика, происходящее из местных традиций[5].) Когда Лахаким вырос, то поехал в Иерусалим увидеть своего отца, чтобы передать приветствие от матери и ее просьбу подарить ей «бахрому с покрывала священного небесного Сиона, скинии Закона Господня, чтобы мы могли ее почитать» (КН 33)[6]. Молодой человек достиг Газы, «родины своей матери» (КН 34), дарованной ей царем Соломоном. Местные жители подумали, что Эбна Лахаким — это сам Соломон, настолько сильно они были похожи, но многие были удивлены, точно зная, что царь находится в Иерусалиме и строит свой дворец. Послы вскоре подтвердили, что это правда, и рассказали Соломону о таинственном госте. Свита Эбна Лахакима заявила, что они пришли из «эфиопских владений» (КН 34)[7].

Соломон с радостью признал в Лахакиме своего первенца и даровал царство в Израиле. Но юноша предпочел вернуться во владения своей матери, в Эфиопию. Задок, верховный жрец, помазал его как царя Эфиопии в святая святых нового храма, перед ковчегом, и нарек Давидом (КН 39). Когда Лахаким уезжал, Соломон приказал старшим сыновьям своих советников сопровождать его на пути в Эфиопию, список их имен приводится в КН, в главе 43. Более того, Соломон дал своему сыну не бахрому, а весь покров ковчега, заменив его новым. Также он подарил ему золотую мышь и эмерод (таинственный артефакт, находящийся в ковчеге, название которого иногда переводят как «опухоль»; в русском переводе «нарост»), которые принесли в качестве жертвы филистимляне (I Цар. 6:5).

Но всей щедрости Соломона было недостаточно. Божественное вмешательство лишило Израиль его самого ценного сокровища. Убежденный ангельским наставлением Азария, сын Задока, вместе с теми, кто должен был отправиться с Лахакимом в Эфиопию, задумал немыслимое (КН 45). Хитростью, с молчаливого божественного согласия и с его помощью, они сумели завладеть ковчегом Завета, чтобы перевезти его в Эфиопию. На всем пути их защищал архангел Михаил. Когда в Египте они открыли царю Давиду (Эбна Лахакиму), что везут с собой, то он пустился в пляс вокруг ковчега от радости, так же как его дед, израильский царь Давид. Божества Египта, сделанные в форме людей, собак, кошек, птиц, пали ниц перед Сионом, сияющим подобно солнцу, одетым в пурпур, летящим в своей воздушной колеснице к месту своего нового пристанища. Так принц со своими иудейскими провожающими вернулся домой, где был коронован своей матерью. Иудейская вера была утверждена, царица уже приняла ее (КН 28) и отвергла поклонение солнцу. Была заново утверждена линия наследования через Эбна Лахакима. В КН (87) описывается, как «царство стало новым» и люди Эфиопии «при виде Сиона, средоточия Закона Господня, отринули ворожбу и магию, предсказания по полету птиц и посредством предзнаменований…»[8].

Вот так, вкратце, звучит история, по-видимому написанная во времена правления царя Амда Сиона (1314–1344). Но от этой эры до нас не дошло каких-либо материальных источников, подтверждающих данный факт. В самых древних списках КН, в которых можно найти колофон, или историю создания данного текста, говорится об арабском происхождении данного документа, относящегося приблизительно к 1225 году н. э., к правлению царя Лалибелы, который, в свою очередь, имел коптские корни. Но самые ранние датируемые версии текста относятся к гораздо более позднему времени, к XVII–XVIII векам. Только один манускрипт, сейчас хранящийся в Париже, предположительно датируется XV веком. Интересно то, что есть еще одна версия этой истории, переписанная Франциско Альваресом из книги в Аксуме в 1520-е годы. В ней изложена несколько другая картина событий и иная версия ее происхождения: из Иудеи в Грецию, а затем в Абиссинию.

На этих хронологических сюжетах мы остановимся несколько позже. Для начала нам надо решить главный вопрос: можно ли доверять истории о Соломоне и царице Савской?

МАКЕЦА, ЦАРИЦА САВСКАЯ

Царица Савская — один из центральных персонажей эфиопской мифологии, правительница страны и прародительница имперской династии Эфиопии. Можно ли ее сразу отвергать?

Знаменитая царица обычно рассматривается как правительница южного арабского государства Шеба, по крайней мере так о ней пишут составители библейских книг Царств. Шеба (современный Йемен) была широко известна в восточном Средиземноморье своей торговлей благовониями, некоторые из которых приходили в порт Газа из южных пустынь. Но касательно царицы Савской в источниках постоянно сохраняется некая двусмысленность. Некоторые древние историки описывают ее как африканскую правительницу.

Например, Иосиф называет ее царицей Египта и Эфиопии, хотя под Эфиопией в то время подразумевалось царство Мероэ, находящееся на территории современного Судана[9]. Первое, дошедшее до нас соотнесение этнонима с той территорией, которую мы сегодня знаем как Эфиопия, находится в «Истории александрийских патриархов». Хроникер коптских патриархов Александрии, Михаил Тинийский, написал этот труд при патриархе Христодулосе Александрийском (1047–1077). Он разместил Шебу в стране Аль-Хабаш (Абиссиния), христианском царстве, находившемся на территории современной Северной и Центральной Эфиопии[10]. В начале XIII века писатель по имени Абу Салих, скорее всего армянский христианин, живший в Египте, включил рассказ об Абиссинии в свою книгу о церквях и монастырях Египта: «Абиссиния — это царство Шеба; отсюда царица Йемена пришла в Иерусалим, чтобы услышать мудрость Соломона»[11]. Совершенно ясно, что он имел довольно смутное представление о предмете. В 1520-х годах португальский королевский священник Франциско Альварес путешествовал по Эфиопии. Он писал, что царица была правительницей Эфиопии и звали ее Македа. Альварес был первым иностранцем, который опубликовал отчет о визите царицы Савской к царю Соломону в том виде, в каком он был представлен в эфиопских документах. Эта более ранняя история довольно сильно отличается от той, что доступна нам в тексте КН.

Выдающееся положение арабской Шебы может похоронить все версии, касающиеся Эфиопии. Тем не менее мы знаем, что здесь существовало царство Шеба как часть древнего государства, расположенного в Тигре и Эритрее задолго до того, как Аксум пришел к власти. Титулы властителей этого преаксумского царства включали в себя упоминания «Дамата и Шебы». Исследование археологического материала, относящегося к этому периоду, показывает, что язык и материальная культура этого древнего эфиопского государственного образования были созвучны йеменским.

Эти археологические раскопки, открывшие существование данного государственного образования, были сделаны совсем недавно, а поэтому неизвестны более ранним исследователям. Они не упомянуты даже в книге Грэма Хэнкока. В ней автор все еще цитирует замечание Баджа, сделанное восемьдесят лет назад, что во времена Соломона «коренное население территории, которую мы сейчас называем Абиссинией, было дикарями». Но, как показывают результаты раскопок, люди Дамата и Шебы совершенно не соответствовали данному утверждению. Самое выдающееся из достижений этой цивилизации, храм Йеха, был достаточно широко известен, хотя его значение как памятника эпохи более древней, чем сам Аксум, и не рассматривалось. Сейчас существует предположение, что этот храм был построен на руинах старого здания, возраст которого датируется примерно VIII веком до н. э.

Открытие древних надписей эфиопских правителей Дамата и Шебы, обычно относящихся к их царице, создало почву для новых предположений, связанных с этим именем. Даже если мы датируем существование этого государства VIII веком до н. э., оно все равно было позже времени Соломона и царицы Савской. Но, как оказывается, йеменская царица Савская тоже не может претендовать на столь древнее происхождение. Самые ранние источники, посвященные Соломону и царице Савской, датируются X веком до н. э. Правда, археологического материала, сохранившегося от древнейеменской цивилизации, осталось гораздо больше всего того, что мы имеем в Эфиопии. Но эфиопская Шеба не может не приниматься в расчет, хотя и трудно поверить в то, что в эфиопские летописи не проникло ни одного упоминания об этом древнем государстве.

Вопрос о расовом происхождении не слишком заботит авторов КН, но для них она совершенно точно не была чужестранкой. Книга описывает ее в самых лестных выражениях. Будучи правительницей с шести лет, она оставалась девственницей и была сильной и прекрасной. Царица обладала гибкостью и красотой (КН 30). Макшара, дочь фараона, которая привела царя Соломона к идолопоклонству, добавляет крайне важную характеристику к этому совершенному портрету, когда восклицает, обращаясь к царю:

…Сын твой похитил твой ковчег, сын твой, которого ты породил. Он произошел от чужого народа, с которым Бог не разрешал тебе родниться, от эфиопской женщины, не твоего цвета, не твоей страны, которая к тому же черная.

КН 64

Позже Азария также деликатно касается этого вопроса. После короткой речи, посвященной благам Эфиопии, новой богоизбранной земли, он добавляет (в переводе Баджа):

Есть вещь, которую мы не можем не упомянуть: черноту кожи — я говорю это только потому, что вижу вас, — но если Господь сделает белыми ваши сердца, ничто не сможет навредить вам.

КН 90

Несомненно, что высшие церковные чиновники, «переводившие» КН, — сами чернокожие, — добавили этот пассаж для того, чтобы каждый возможный аспект, касающийся Эфиопии, был принят во внимание. Для эфиопа, читающего КН, не было сомнения: Македа, царица Савская, была черной эфиопской женщиной.

«СЛАВА ЦАРЕЙ»

Кебра Нагаст — это очень необычный текст. Проникнутый духом и буквой Ветхого Завета, он также представляет читателю весомые заимствования из Нового Завета и других источников. В нем можно найти следы апокрифов, патристики, иудейских текстов и многого другого. Все это сплетено в странную историю с множеством разрывов и вариаций сюжета. Порою достаточно одного слова, чтобы мысль автора КН внезапно отклонилась от темы. Оригинальные тексты цитируются бессистемно, иногда неправильно, иногда с добавлениями, призванными, по замыслу авторов, расширить тему. Цитаты очень часто перефразируются, искажаются или просто являются анахроничными. Царь Соломон может цитировать пророка Исайю, который жил несколько веков спустя. Один и тот же текст может использоваться дважды, приписываться разным авторам и цитироваться с вариациями. Текст может быть неверно атрибутирован, так же как и неверно процитирован. Некоторые выдержки просто изобретены и представляют собой сплав нескольких библейских текстов. Иногда это происходит из-за того, что использовались разные источники, устная традиция или просто потому, что у составителя КН была плохая память. Иногда это делается из-за желания подкрепить свою мысль библейской цитатой. Соответственно, Библия выворачивается согласно идеологии составителей. Подводя итоги, мы можем сказать, что «текст Ветхого Завета столь сильно проник в мысли авторов КН, что они не могут не выражать их без помощи ветхозаветного материала»[12].

Разумеется, в КН можно встретить не только библейские сюжеты. Здесь можно найти множество отрывков, в которых авторы стараются извлечь из доступных им источников — коптских, арабских, в общем восточнохристианских, — некую суть, способствующую укреплению славы Эфиопии. Техника постоянного цитирования была в Эфиопии вполне обычной. Чем больше в книге упомянуто текстов, тем более образованным кажется ее автор. В КН без зазрения совести используются высказывания самых высоких авторитетов того времени. В тексте можно встретить места, в которых святой Григорий Просветитель распространяется по поводу славы царей Эфиопии перед всем Никейским собором 325 года и говорит по этому поводу о библейском символизме. В другом отрывке Дематий, патриарх Константинопольский (272–303), рассказывает, как он нашел древний манускрипт в храме Святой Софии, в котором описано разделение власти над миром между императорами Эфиопии и Рима. Именно из этого мифического документа берет начало история о Соломоне и царице Савской. Чудесное обретение потерянного манускрипта — это прием, обыгранный множество раз в подобного рода литературе. Он работает даже сейчас, ведь столь часто можно встретить размышления об источниках потерянной мудрости, скрытых, например, в секретных помещениях под Сфинксом. Грэм Хэнкок активно пропагандирует подобного рода измышления в своем «Хранителе бытия», где можно почерпнуть следующие сенсационные размышления: «Возможно, что под Сфинксом сокрыты мудрость Тота и секреты алхимиков»[13].

В КН можно найти другую интересную подробность. Некоторые детали — летящий по воздуху ковчег, падение египетских идолов, чудесная скорость движения ковчега — испытывают нашу доверчивость, но все они часть той силы, которая приписывается ковчегу самой Библией. Продолжение же истории достаточно скромное и совершенно рациональное по сравнению с тем, что мы можем найти в иудейских, мусульманских или других эфиопских источниках, касающихся темы ковчега. Несмотря на то что КН очень во многом зависит от тех драматических версий данного сюжета, что циркулировали в иудейско-мусульманском мире, в самом тексте они были отредактированы так, чтобы выглядеть максимально реалистично, если только КН не имела в качестве первоисточника другую, возможно коптскую, традицию, не вобравшую в себя всех мистических преувеличений. Разумеется, в тексте можно найти некоторые приукрашивания. Соломон мог общаться с птицами и животными, и ему подчинялись демоны. Этот сюжет упомянут при рассказе о том, как Соломон строил храм и от кого получал советы (КН 25). Здесь описывается, какими инструментами пользовались при постройке, но нет упоминаний о каких-либо видах магии. Способность общаться с птицами и животными (см. III Цар. 4:33 о библейском происхождении данной традиции) и повелевать демонами приписывалась царю Соломону при любом его упоминании, независимо от того, был ли это греческий, коптский или какой-либо другой текст. Соломон, подобно Александру Македонскому, стал героем самых невероятных легенд.

Говоря в общем, версия событий, изложенная в КН, крайне прозаична по сравнению с другими легендами о Соломоне и царице Савской. Встреча двух правителей произошла не благодаря ангельской вести, а из-за обыкновенного рассказа купца. Джинн не уносил прочь золотые троны, не было сияющих дворцов со стеклянным полом. Царица не излечилась от своего уродства, деформированной обезьяньей ноги, так же как и нет в версии КН никаких упоминаний о волшебном древе. Все это происходило в других версиях легенды.

Открытие КН Западом — это одна из главных тем нашего исследования, так как свидетельства о ковчеге, записанные европейцами, появлялись очень медленно и спорадически. Первая запись ранней версии КН была сделана Альваресом в 1520-х годах и опубликована в 1540 году. Жуао де Баррос переписал такую же, но более полную версию. В XVII веке Перо Паис издал КН в окончательном варианте, включив историю ковчега Завета. Джеймс Брюс также изучал КН в 1790-м, и именно он привез манускрипты с ее текстом в Европу.

Впоследствии несколько ученых издали выдержки из КН на разных европейских языках. Преториус опубликовал часть текста в 1870 году, Леру — в 1907 году. Первый полный перевод Безольда увидел свет в 1909 году. Его текст был основан на манускрипте, посланном королю Луи-Филиппу Сахелой Селасси, королем Шоа. Этот, возможно самый древний известный манускрипт, включающий в себя всю историю, сейчас находится в Национальной парижской библиотеке. Современный английский перевод Баджа появился в 1922 году и был основан на тексте Безольда, сопоставленном с манускриптом, привезенным из Эфиопии после осады Макдалы в 1868 году и хранящимся в Британской библиотеке под номером 818.

Недавно появилась книга, претендующая на новый перевод КН. На самом деле это полный плагиат, слово в слово цитирующий большую часть перевода Баджа. Задействованы также выдержки из предисловия Баджа, соответственно драматизированные. Остается только удивляться следующим пассажам из редакторского предисловия:

Этот полный, современный перевод Кебра Нагаст основан на испанской версии текста, увидевшей свет в Толедо в 1528 году, в Барселоне — в 1547, французский перевод которой был сделан в Париже в 1558 году… Это популярное издание соответствует классическому литературному стилю перевода и комментария Баджа[14].

Соответствует, так как не изменено ни одного слова на протяжении всех 169 страниц перевода и оставлены даже все архаизмы Баджа. Эта книга — всего лишь репринтное издание перевода Баджа с несколькими купюрами. В потрясающем невежеством послесловии «редактор» пишет, что наиболее полный, но наименее известный перевод Кебра Нагаст — это исчерпывающая работа Энрике Корнелия Агриппы (1486–1535) «Historia de las cosas de Ethiopia» (Толедо, 1528). Но Агриппа, знаменитый автор «Оккультной философии» (1531), философ, алхимик и чародей, секретарь императора Максимилиана I и профессор теологии, не написал ни единого слова, касающегося Эфиопии, хотя и был зачарован Египтом. Именно он упоминается в «Докторе Фаусте» Кристофера Марло: «…столь хитроумен был Агриппа, что тень его почтила вся Европа». Если бы Агриппа писал об Эфиопии в 1528 году, то это был бы самый ранний перевод огромного значения. Почему же о нем никто нигде не упоминает?

Уже отмеченные детали решают эту дилемму. Агриппа предшествует Альваресу. О Франциско Альваресе в данной книге говорится только один раз, когда имеется в виду его издание 1540 года (здесь ошибочно датированное 1533 годом), хотя именно Альварес первым рассказал об истории царицы Савской, только в неполной версии и не в том виде, который нам известен сейчас. Дата 1533 год, скорее всего, происходит из сообщения об Альваресе в Дрездене, сделанном в этом году. Книга Альвареса, первоначально опубликованная под названием «Но Preste Joao Das Indias» («Пресвитер Иоанн Индии») в 1540 году, была переведена на испанский под заголовком, похожим на предполагаемую работу Агриппы «Historia de las cosas de Ethiopia» в 1557 году (а не в 1547-м) в Антверпене (а не Барселоне); другая испанская версия появилась в Толедо в 1588 году (а не в 1528-м). Одно издание было выпущено в Сарагосе в 1561 году. Французское издание «Historiale description de I’Ethiopie» было опубликовано в Антверпене (а не в Париже) в 1558 году. Все это хорошо известно. Но никто не упоминает работу Корнелия Агриппы Неттесгеймского, озаглавленную «Historia de las cosas de Ethiopia», опубликованную в Толедо в 1528 году. Ее просто не существовало. Это искажение всей африканской историографии.

Книга «Кебра Нагаст: потерянная Библия растафарианской мудрости» также включает выдержки из перевода Баджа. Для растафариан КН — очень важная книга, ведь они рассматривают последнего императора Хайле Селасси как божество или мессию, потомка Соломона и царицы Савской. Но в книге Зигги Марли нет каких-либо глубоких рассуждений. Это книга растафилософии с цитатами из Баджа. Связь с ковчегом появляется только один раз в контексте чествования Джона Каноэ.