16. ЛЕГЕНДА О ВЕРЕ МОЛЧАЛЬНИЦЕ
16. ЛЕГЕНДА О ВЕРЕ МОЛЧАЛЬНИЦЕ
Легенда — приемная дочь истории.
ЭРИКЕ ПОНСЕЛА
БОЛЕЗНЬ ИМПЕРАТРИЦЫ ЕЛИЗАВЕТЫ АЛЕКСЕЕВНЫ
1824 год принес императрице Елизавете Алексеевне много огорчений. Сначала, в январе, заболел император. Потом, в июне, случилось новое горе: как уже говорилось, скончалась восемнадцатилетняя дочь М.А. Нарышкиной, к которой Александр Павлович был очень привязан. Смерть Софьи он переживал как личную трагедию, а во время ее болезни он много раз рассказывал Елизавете Алексеевне о своей тревоге за ее жизнь.
Когда она умерла, он потрясенно произнес:
— Я наказан за все мои прегрешения.
Елизавета Алексеевна пыталась поддержать мужа в эти тяжелые минуты. Она хорошо знала Софью и с участием относилась к ней. По свидетельству одной современницы, императрица, встретив как-то эту девочку, "прижала ее к своей груди и в детских чертах ее печально пыталась отыскать сходство с тем, кого она обожала".
Обожала? Кто может знать это наверняка? Впрочем, Елизавета Алексеевна в любом случае отнеслась к горю императора с полным пониманием и совершенно искренне скорбела о юном создании, умершем накануне своей свадьбы. Какая-либо ревность в ее отношениях с Александром уже была неуместна, потому что у них было слишком много общих потерь.
А в ноябре 1824 года Елизавета Алексеевна сильно заболела.
Н.М. Карамзин тогда написал в одном из писем:
"Мы <…> в беспокойстве о здоровье императрицы Елизаветы Алексеевны, которая от простуды имела сильный кашель и жар. Я видел государя в великом беспокойстве и в скорби трогательной: он любит ее нежно. Дай Бог, чтобы они еще долго пожили вместе в такой любви сердечной!"
А в декабре 1824 года император писал Н.М. Карамзину:
"Хотя есть некоторое улучшение в здоровье жены моей, но далеко еще до того, чтобы успокоить меня. Кашель не унялся и много ее беспокоит, но, что еще важнее, мешает начать надлежащее врачевание, дабы уменьшить биение сердца и артерии".
СМЕРТЬ ЕЛИЗАВЕТЫ АЛЕКСЕЕВНЫ
После смерти Александра Елизавета Алексеевна все же выехала из Таганрога: в Калуге она должна была встретиться с вдовствующей императрицей Марией Федоровной, выехавшей ей навстречу. Но она успела доехать только до уездного города Белёва, что в ста километрах от Тулы.
Естественно, перенесенные переживания не могли не сказаться на ее и без того слабом здоровье.
Князь П.М. Волконский 12 апреля писал Николаю Павловичу из Таганрога:
"Слабость здоровья вдовствующей государыни императрицы Елизаветы Алексеевны вновь увеличивается. Сверх того Ее Императорское Величество чувствует в груди иногда сильное удушение, которое препятствует даже говорить, и сама изъявила господину Стофрегену опасение водяной болезни в груди. Хотя господин Стофреген не уверен, что таковая болезнь существует, но начинает, однако, сильно беспокоиться, предложил Ее Величеству лекарства для предупреждения оной и надеется, что предполагаемое путешествие может предотвратить сию болезнь".
Напомним, что Конрад фон Стофреген (Штофреген) — это царский лейб-медик, уроженец Ганновера, пользовавшийся особым доверием императрицы. Он не только постоянно лечил и сопровождал во всех поездках Елизавету Алексеевну, но и присутствовал при кончине Александра. Человек это был честный и знающий, но поделать он уже ничего не мог.
Состояние Елизаветы Алексеевны с каждым днем становилось все хуже и хуже.
Вечером 3 (16) мая 1826 года карета императрицы въехала в Белёв, где она остановилась для ночлега в доме купцов Дорофеевых. Тогда Елизавета Алексеевна с трудом поднялась на второй этаж в специально приготовленные для нее комнаты.
О последних ее днях сохранились подробные воспоминания ее секретаря Н.М. Лонгинова, сопровождавшего императрицу в этом путешествии. Он пишет:
"Ее Величество, на мой взгляд, выглядела очень плохо; на ней была шляпа с большими полями, и она старалась скрыть под ними свое лицо. Хотя в комнате был полумрак, но я все-таки заметил, что ее лицо горело, глаза ввалились и были тусклы; голос ее прерывался и был беззвучен, словно она охрипла <…>. Поездка из Орла в Белёв была не по ее силам, дальняя и трудная, тем более что дорога была испорчена дождями…"
Отправившись спать, Елизавета Алексеевна никому не разрешила ночевать в ее комнате, ссылаясь на то, что это может ей только помешать. Она заверила всех, что у нее достаточно сил, чтобы позвонить, если понадобится какая-то помощь…
Императрица скончалась в ночь с 3 (16) на 4 (17) мая 1826 года.
Елизавета Алексеевна не оставила завещания: она всегда говорила, что не привезла с собой в Россию ничего, а посему ничем распоряжаться не может. И лишь после ее смерти узнали о многих негласных пенсиях и пособиях, выдававшихся из ее средств. Бриллианты императрицы были обращены в деньги, и всю сумму передали в основанные Елизаветой Алексеевной Женский патриотический институт и "Дом трудолюбия", получивший потом название Елизаветинского института.
Она ушла из жизни так же тихо, как и жила.
Подводя итог жизни этой русской императрицы, великий князь Николай Михайлович написал:
"Елизавета Алексеевна принадлежала к числу идеальных натур, которые редко бывают вполне счастливы в жизни".
Князь П.А. Вяземский характеризует ее так:
"Ее мало знали при жизни. Как современная молва, так и предания о ней равно молчаливы <…>. Она как-то невидимо, какою-то таинственною тенью прошла поприще жизни и царствования своего. Весьма немногие были допущены в святилище, в это, можно сказать, царское затворничество, в котором она скрывалась".
Людям, плохо ее знавшим, Елизавета Алексеевна казалась безучастной и холодной.
Она была очень красива и прекрасно образована, но по характеру выглядела совершенно неприспособленной к тому, чтобы отстаивать собственные мнения и интересы, всегда предпочитала уходить в сторону и замыкаться в гордом одиночестве. Она никогда не давала волю чувствам, всегда страдала молча и оттого казалась какой-то бесцветной. Но это не так. Просто она явно не была создана для той роли, которую ей уготовила судьба. Она изначально нуждалась лишь в обычном женском счастье, которое наверняка могла бы обрести в детях, если бы Господь даровал ей счастливое материнство…
ЗАТВОРНИЦА СЫРКОВА МОНАСТЫРЯ
Примерно в середине XIX века появились легенды и в отношении жены Александра, императрицы Елизаветы Алексеевны, умершей вслед за мужем.
Умерла она в одиночестве, без свидетелей. Официально ее могила расположена в Петропавловском соборе, рядом с могилой мужа. Но, по словам поэта П.А. Вяземского, она еще при жизни "сделалась поэтическим и таинственным преданием". Ну а после смерти ее стали отождествлять с затворницей
Сыркова монастыря (что в Новгородской губернии) Верой Молчальницей, появившейся впервые в 1834 году в окрестностях Тихвина.
Эта странная женщина остановилась в доме помещицы Веры Михайловны Харламовой, и о своем прошлом она никогда никому не рассказывала. Также никому не называла она и своей фамилии. Что же касается тихвинцев, то они относились к ней с большим уважением и часто навещали ее "для духовных бесед". Но через четыре года она покинула Тихвин. Принято считать, что это была реакция на чрезмерное к себе внимание.
А в 1838 году ее арестовали за отсутствие паспорта. После этого ее по этапу отправили в Валдайскую тюрьму, где, согласно легенде, на вопросы о ее фамилии и происхождении она отвечала следователю:
— Если судить по небесному, то я — прах земли, а если по земному, то я — выше тебя.
Следователь продолжал настаивать на своем, но добился лишь того, что странная женщина окончательно перестала отвечать на вопросы. После этого в течение 23 лет и до самой смерти она уже не раскрыла рта, лишь иногда отвечая на вопросы посредством записок.
Полиция посчитала странную арестантку сумасшедшей и после полутора лет заключения в Новгородской тюрьме ее отправили в дом для умалишенных, в котором она провела еще полтора года.
В доме умалишенных ее разыскала местная благотворительница — графиня Анна Алексеевна Орлова-Чесменская (бывшая камер-фрейлина двора Александра I). Она-то и предложила "молчальнице" поселиться в Сырковом монастыре. Считается, что сведения о Вере она получила из Санкт-Петербурга.
Потом за Верой приехала игуменья монастыря и отвезла ее в обитель. О ее переселении в монастырь был издан специальный указ от 10 апреля 1841 года, в котором сказано, что содержание ее будет обеспечиваться за счет графини Орловой-Чесменской.
В монастыре Веру приняли враждебно, и через какое-то время игуменья даже поехала к митрополиту Серафиму с просьбой выслать "молчальницу" из монастыря. На эту просьбу митрополит ответил:
— Ах ты, дура-баба! Да нас скорее с тобой выгонят, чем ее. И вспоминать об этом не смей.
В результате Вера стала жить в отдельной келье-избушке, внутри которой находилась единственная выбеленная комната, вход в которую шел через маленькие сени. Из вещей в келье были шкаф с книгами, медный самовар, два деревянных стула, кровать и часы с кукушкой.
Сторонники этой легенды указывают на то, что ее келья якобы была "точной копией" кельи Федора Кузьмича в Сибири, но это представляется весьма странным. Слишком уж велико было расстояние, и слишком сложны связи с сибирскими городами и в особенности с отдаленными поселками.
Так кто же такая была эта Вера Молчальница? Легенда гласит, что это якобы императрица Елизавета Алексеевна добровольно ушла от мирской жизни и провела под именем Веры Молчальницы в монастыре более двадцати лет.
Молчальница. Посмертный портрет. Неизвестный художник
Молчальница. Посмертный портрет. Неизвестный художник
Почему Молчальница? Потому что эта женщина 23 года хранила обет молчания. Ее духовником был священник Сыркова монастыря Иоанн Лебедев, которому она исповедовалась путем записок, которые тот после совершения таинства каждый раз сжигал в пламени свечи.
Собственно, основным источником всех биографических сведений о Вере Молчальнице и является статья этого самого Иоанна Лебедева, которая была опубликована в июльском номере журнала "Странник" за 1868 год (то есть через семь лет после ее смерти).
Сохранилось предание, что в 1848 году "молчальницу" вдруг навестил император Николай I, который несколько часов говорил с ней за закрытыми дверями, причем и на его слова монахиня тоже отвечала письменно. Ее ответы якобы заняли несколько листов бумаги, и, уходя, император вежливо поцеловал монахине Вере руку и сжег ее записи.
А умерла эта странная женщина 6 (18) мая 1861 года. При этом она так и не открыла своего подлинного имени и происхождения.
Местные старожилы потом долго показывали приезжим надгробную плиту, на которой были выбиты слова:
"Здесь погребено тело возлюбившей Господа всею крепостию души своея и Ему Единому известной рабы Божией Веры, скончавшейся 1861 года мая шестого дня, в шесть часов вечера, жившей в сей обители более двадцати лет в затворе и строгом молчании, молитву, кротость, смирение, истинную любовь к Господу и сострадание к ближним сохранившей до гроба и мирно предавшей дух свой Господу".
Интересен и такой факт: Вера Молчальница была похоронена рядом с могилой игуменьи Александры (Шубиной), бывшей восприемницы (то есть женщины, принимающей на руки ребенка из купели) императрицы, что конечно же дало лишний повод для отождествления "молчальницы" с Елизаветой Алексеевной.
В пользу благородного происхождения Веры обычно приводят свидетельства о ее образованности, знании живописи. Также по ее запискам делают вывод, что она была нерусского происхождения (напомним, что Елизавета Алексеевна была принцессой Баденской).
На сохранившихся после нее выписках из Священного Писания в большом количестве присутствуют монограммы с буквами А, П и Е в различных сочетаниях (например, АП или ЕА), что некоторые исследователи считают монограммами императора Александра Павловича и его жены Елизаветы Алексеевны.
Другие историки уверены, что Вера Молчальница — это дочь генерал-майора А.Д. Буткевича, принявшая монашеский постриг по личным драматическим обстоятельствам.
Впервые эта версия была выдвинута в рецензии на сочинение великого князя Николая Михайловича "Императрица Елизавета Алексеевна, супруга императора Александра I" (1909), написанной историком Е.С. Шумигорским. Он, в частности, пишет:
"Что касается до молчальницы Веры в Новгородском Сырковом монастыре, то ее имя уже известно: это Вера Александровна Буткевич, дочь генерал-майора павловских времен, шефа Белозерского пехотного полка".
Ее отцом был генерал Александр Дмитриевич Буткевич, а матерью — Анна Ивановна фон Моллер, его вторая жена. Имение Буткевичей, Милохово, находилось в окрестностях Новгорода, возле села Колома. Отец будущей монахини служил под начальством А.В. Суворова. Со своей женой он развелся со скандалом (брак погубила взаимная ревность), бросив ее с двумя дочерьми практически на произвол судьбы. Генерал признал только сына Алексея, но он вскоре умер. На девочках испытанное потрясение сказалось крайне тяжело. Старшая закончила жизнь в одном из монастырей, а вот судьба младшей осталась неизвестной.
Историк К.В. Кудряшов пишет, что после смерти матери младшая дочь, Вера Александровна, "ожидая изгнания из дома, сама из него скрылась неизвестно куда". По мнению этого ав-гора, она стала жить в лесу в Валдайском уезде, в совершение уединенной келье, вдали от всякого жилья. Когда к ней вошли и потребовали документы, она на расспросы отвечать отказалась, но написала, что наложила на себя обет молчания. Ее доставили в Новгород и назвали сумасшедшей. Потом ее определили в Сырков монастырь. И именно ей якобы покровительствовала графиня Орлова-Чссменская.
К.В. Кудряшов уверен:
"Загадочная монахиня, жившая в Сырковом монастыре, была Вера Александровна Буткевич, действительно принадлежавшая к богатой аристократической семье. Любопытно, что представителям этого рода вообще была свойствен па склонность к религиозному мистицизму, многие из них кончали свои дни в монастыре или лавре <…>. С раскрытием "тайны" происхождения Веры Молчальницы отпадает, конечно, всякая возможность отождествления с нею Елизаветы Алексеевны, а следовательно, и почва для легенды".
Как говорится, не факт. В Вере Молчальнице, например, видели еще и некую побочную дочь императора Александра I… А также великую княгиню Анну Федоровну (супругу Константина Павловича, с которой он развелся в 1820 году)… А также побочную дочь императора Павла I от его фаворитки Анны Петровны Лопухиной… Последнее предположение, кстати, сделал граф М.В. Толстой, посетивший Веру Молчальницу в 1860 году.
Истина тут, скорее всего, никогда не будет установлена.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.