11

В этот же день до Петербурга дошло личное письмо, которое титулярный советник Роман 20 апреля отправил генералу Мезенцову. Карл Иванович с чувством собственного достоинства написал Николаю Владимировичу, что он, разумеется, запасся подорожной до Курска («если надобность укажет»), но не верит, что госпожа Акинфова рискнет предпринять это путешествие. «Далекий от мысли не исполнить вполне волю Вашу, я считаю, однако ж, долгом доложить Вашему Превосходительству…» — так посмел написать младший чиновник управляющему III Отделением, обосновывая свою профессиональную компетентность и опытность в делах «такого рода» («5-ти летняя опытность моя в этого рода делах») (Л. 75). Роман был уверен, что во время продолжительной весенней распутицы госпожа Акинфова не решится на поездку в Курск, и изложил свои доводы генералу: «Наконец, пути до того дурны и дальни (а железная дорога в 300 верстах от Курска), что нет расчета ехать по сим путям с двумя маленькими детьми и без мужчины. Муж возвращается отсюда в Покров» (Л. 45 об.-46).

Я полагаю, что у генерала Мезенцова не было времени прочесть эти строки. Слишком стремительно развивались события. Вероятно, Надежда Сергеевна догадалась о слежке, которая за ней велась, и решила сыграть с тайной полицией злую шутку, оторвавшись от преследования. Как выяснилось впоследствии, и ее отъезд из Москвы в Тулу не обошелся без мистификации. Накануне отъезда супруг не ночевал с Акинфовой и пытался замести следы: «сказав, что уезжает в Ярославль дней на 6-ть, а сам отправился на станцию Тульской железной дороги, принял и сдал багаж своей жены, взял билеты для всего своего семейства и себе и по приезде жены своей, он с нею и детьми и отправился в Тулу» (Л. 35 об. — 36). Итак, госпожа Акинфова налегке уехала в соседнее имение, расположенное рядом с железнодорожной станцией: «погостить к соседу» (Л. 69 об.). Следствием этого визита был непонятно откуда возникший и зафиксированный агентами полковника Муратова слух, что брак с герцогом Лейхтенбергским ей разрешен, но обряд венчания должен быть совершен за границей (Л. 70 об.). Из гостей Надежда Сергеевна неожиданно, не возвращаясь в Семеновское, отправилась на железнодорожную станцию и в полдень 22 апреля взяла билет первого класса до Москвы. Она спешила на встречу с епископом Леонидом, еще не зная, что ей отказано в разводе. Поезд на Москву должен был отойти в 2 часа 20 минут пополудни, однако посадку в вагоны отложили (и в прошлом веке случались задержки и неполадки по техническим причинам). Как выяснили впоследствии из опроса свидетелей тульские жандармы, Надежда Сергеевна «покорилась необходимости и осталась дожидаться отхода поезда» (Л. 66). Лишь в 8 часов вечера объявили посадку (Л. 66–66 об.). Так госпожа Акинфова оторвалась от преследования.