CXXXI

CXXXI

Съ 27 іюня на страницахъ газеты Новый Край вплоть до 26-го августа включительно редакція начала печатать ежедневно мои сообщенія подъ заглавіемъ «Изв?стія Новаго Края».

Сообщенія эти основывались исключительно на личныхъ наблюденіяхъ и св?д?ніяхъ, получаемыхъ мною въ штаб? кр?пости.

Съ разр?шенія ко. менданта кр?пости и согласія начальника его штаба полковника Хвостова, а также съ в?дома генерала Стесселя и Рейса, [1] былъ установленъ сл?дующій порядокъ. Ежедневно посл? объ?зда оборонительнои линіи я отправлялся въ штабъ кр?пости, гд? мн? давали вс? телефонограммы за минувшія сутки до 12 часовъ даннаго дня. Разборомъ телефонограммъ я занимался въ кабинет? начальника штаба, въ его присутствіи и подъ наблюденіемъ то поручика Князева, то поручика Гаммера.

(Это д?лалось очень деликатно, но т?мъ не мен?е для меня было ясно, что за мной учрежденъ бдительный надзоръ. Если эти строки попадутся полковнику Хвостову, пусть онъ на меня не пос?туетъ. Пословица: «береженаго и Богъ бережетъ» жизненна и правдива. Беречься же полковнику Хвостову отъ Стесселя нужно было больше, ч?мъ кому бы то ни было. Положеніе его было тяжелое. Онъ былъ между молотомъ и наковальней).

Когда отчетъ мой былъ готовъ, я отдавалъ его на просмотръ всегда самому полковнику Хвостову. Все же, что въ моемъ отчет? касалось сообщеній о д?йствіяхъ эскадры, давалось на просмотръ лейтенанту Макалинскому, прикомандированному къ штабу кр?пости. Посл?дній, вычеркнувъ т? м?ста моихъ сообщеній, которыя, по его мн?нію, не подлежали оглашенію, немедленно возвращалъ мн? рукопись съ разр?шеніемъ таковую отправить въ редакцію.

Зд?сь же я запечатывалъ мое сообщеніе въ пакетъ и со своимъ ординарцемъ отправлялъ къ редактору газеты полковнику Артемьеву.

Полковникъ Артемьевъ, въ свою очередь, выпускалъ изъ сообщенія т? м?ста, которыя казались ему подозрительными, т. е. м?ста, которыя могла вычеркнуть цензура. Только посл? просмотра рукописи Артемьевымъ, всегда имъ самимъ, посл?дняя отправлялась въ наборъ. Посл? набора корректурный оттискъ въ количеств? 2-хъ экземпляровъ отправлялся въ штабъ генерала Стесселя и въ морской штабъ на цензуру. Подписанные цензорами оттиски возвращались въ редакцію, гд? тщательно сличались помощникомъ редактора Н. Н. Веревкинымъ и, по сличеніи, отправлялись для правки въ наборную. Изъ наборной второй, исправленный, согласно указаніямъ цензуры, корректурный оттискъ отправлялся самому редактору для сличенія съ оригиналомъ цензуры. И только посл? крайне тщательнаго сличенія оттиска съ оригиналомъ полковникъ Артемьевъ, всегда лично, подписывалъ разр?шеніе на печатаніе No газеты.

Вотъ черезъ сколько чистилищъ проходили мои «изв?стія», прежде ч?мъ они попадали въ редакцію газеты, а зат?мъ къ читателю.

Несмотря на вс? эти свир?пыя строгости, самыя невозможныя требованія двухъ цензуръ (сухопутной и морской), генералъ Стессель все-таки сум?лъ найти въ моихъ изв?стіяхъ столько преступнаго, что приказомъ отъ 26 августа, за № 576 закрылъ газету на одинъ м?сяцъ.

Привожу зд?сь и приказъ, который иллюстрируетъ, до какого произвола можетъ дойти челов?къ, од?тый по какому-то недоразум?нію въ форму генерала.

Въ виду того, что, несмотря на неоднократныя указанія, въ газет? «Новый Крайа продолжаютъ печатать не подлежащія оглашенію св?д?нія о расположеніи и д?йствіяхъ нашихъ войскъ, изданіе газеты прекращаю на одинъ м?сяцъ.

Для того, чтобы ознакомить съ моими преступными „изв?стіями“, которыя печатались въ „Новомъ Кра?“, я позволяю себ? представить ихъ на судъ читателя въ полной неприкосновенности, дабавляя и иллюстрируя лишь многочисленными фактами, которые были совершенно въ нихъ опущены или слабо осв?щены.

Сухопутный фронтъ.

27 іюля, въ 5 часовъ утра, комендантъ кр?пости генералъ-лейтенантъ Смирновъ объ?халъ л?вый флангъ восточнаго фронта, а зат?мъ остановился на л. Б, приказавъ двинуть по направленію къ Дагушаню роту стр?лковъ съ ц?лью его атаковать. Сзади держался значительный резервъ.

Лишь только они подошли къ подошв? горы, — съ близъ лежащей лощины поднялась колонна японцевъ и, разсыпавшись въ ц?пи, пошла по отрогамъ Дагушаня во флангъ нашимъ.

Наши отошли.

Отъ японцевъ осталось очень мало. Прятаться было некуда.

Дагушань и Сяогушань обстр?ливаются со вс?хъ сторонъ.

Морской раіонъ.

26 іюля на горизонт? ц?лый день крейсировали броненосецъ „Чинъ-іенъ“, 2 крейсера I класса и 8 судовъ II и III классовъ и 18 миноносцевъ и миноносокъ.

Въ 7 часовъ утра на рейдъ вышли наши 15 миноносцевъ, зат?мъ „Новикъ“, „Гилякъ“ и „Бобръ“ ходили въ бухту Тахэ обстр?ливать берегъ; около часу вернулись въ портъ, девять вошлы въ гавань, а остальные въ 6 час. вечера. Н?сколько японскихъ снарядовъ легли у „Ангары“, гд? наши раненые. Броненосцы отв?чали.

27 іюля рано утромъ, около 6 часовъ, 9 миноносцевъ, „Новикъ“ и 4 канонерки ходили къ бухт? Тахэ, но посл? появленія непріятельскаго флота вернулись къ гавани; была небольшая перестр?лка между канонерками.

На горизонт? у Кэпа видны: броненосецъ „Чинъ-іенъ“, крейсера „Нисеинъ“ и „Кассуга“ и 2-III класса, на SO и S „Якумо“, „Читозе“, „Касаги“, „Такасаго“ и 3-III класса; кром? того, около 15 миноносцевъ и миноносокъ. Японская сухопутная артиллерія безусп?шно стр?ляла по судамъ, наши отв?чали.

27 іюля, въ 4 часа пополудни, комендантъ кр?пости прибылъ на батарею лит. А и оттуда наблюдалъ за расположеніемъ и движеніемъ противника на Дагушан? и Сяогушан?.

Отд?льныя группы японцевъ показывались на сопкахъ. Видны были рабочіе съ инструментами. На гребняхъ различались ц?пи стр?лковъ. Время отъ времени японцы стр?ляли по лит. А и ближайшимъ укр?пленіямъ, но безъ результата. По приказанію коменданта кр?пости, наши батареи восточнаго фронта поддерживали р?дкій огонь.

Къ 5 часамъ къ коменданту прибыли — начальникъ обороны генералъ-маіоръ Кондратенко, начальникъ праваго боевого участка генералъ-маіоръ Горбатовскій, начальникъ артиллеріи генералъ-маіоръ Б?лый, которымъ генералъ-лейтенантъ Смирновъ далъ частныя и общія указанія.

На батаре? лит. А.

Когда мы прибыли на лит. А, меня поразило н?сколько подавленное настроеніе какъ начальствующихъ лицъ, такъ и подчиненныхъ.

Приближался вечеръ.

Согласно полученнымъ отъ китайцевъ св?д?ніямъ, явилось основаніе предположить, что на сегодняшнюю ночь японцы готовятъ генеральный штурмъ. Изв?стіе это стало достояніемъ гарнизона. Вс? ожидали ночи, не об?щавшей ничего добраго. Вс? ожидали штурма, но никто не зналъ, куда направятъ японцы главный ударъ. Св?д?нія китайцевъ были крайне неточны и сбивчивы, да и дов?ряться имъ было очень рискованно.

Когда прі?халъ Кондратенко, Смирновъ, отдавъ ему и генералу Б?лому н?сколько приказаній, у?халъ въ штабъ кр?пости.

Кондратенко сегодня я положительно не узналъ. Онъ ходилъ, словно сонный, и наконецъ ус?лся на брустверъ. Не то онъ дремалъ, не то задумчиво гляд?лъ въ сторону Дагушаня.

Я подошелъ къ нему.

— Ну что, Романъ Исидоровичъ, кажется, сегодня наступилъ р?шительный день?

— Усталъ я, и до смерти мн? спать хочется. Если бы можно было, такъ вотъ такъ растянулся бы и заснулъ.

Романъ Исидоровичъ д?йствительно выгляд?лъ страшно измученнымъ и сидя почти что спалъ.

Кругомъ царилъ полный безпорядокъ: сложенные брусья, камни, шпалы, балки, цементныя бочки.

Суетились кругомъ стр?лки, артиллеристы.

Дальше стояли носилки. Разбитъ маленькій перевязочный пунктъ.

— А вы слышали, что завтра утромъ эскадра насъ оставляетъ? спросилъ меня вдругъ Романъ Исидоровичъ и посмотр?лъ мн? прямо въ глаза, словно хот?лъ узнать, что я думаю.

— Слышалъ.

— Что съ ней будетъ? Выйдетъ ли она поб?дительницей? Мало, очень мало надежды. Витгефтъ не справится съ задачей провести эскадру во Владивостокъ. Гораздо было бы лучше, если бы эскадра осталась зд?сь. Подумайте только — сколькихъ снарядовъ, орудій, офицеровъ и матросовъ она насъ лишитъ со своимъ уходомъ! А моряки, в?дь это золотой народъ. Помните, на Высокой какъ они себя вели съ мичманомъ Верщицкимъ. Народъ расторопный, сообразительный, смышленый, энергичный. П?хот? съ ними не тягаться по смышлености — я говорю, конечно, про массу. Вотъ пограничники, т? имъ, пожалуй, не уступятъ.

Я и не подозр?валъ, что Романъ Исидоровичъ такой сторонникъ и защитникъ нашихъ артурскихъ моряковъ.

Можетъ быть, Кондратенко, какъ каждый челов?къ передъ грядущей разлукой съ людьми, которымъ грозитъ далекое и опасное путешествіе, склоненъ былъ впасть въ сентиментальный тонъ?

Не думаю.

Челов?къ трезваго ума и чистаго сердца не могъ иначе относиться къ морякамъ.

Вернувшись въ городъ посл? зари, я про?халъ въ портъ.

Стоялъ темный вечеръ. Зв?зды ярко гор?ли, сверкали на неб?, и на земл? было тихо. Океанъ дремалъ.

Во внутренней гавани все уже спало, только на „Монголіи“ еще не спали. Тамъ шла сп?шная пріемка грузовъ.

Темные силуэты судовъ черн?ли неподвижными громадами.

Завтра гавань опуст?етъ.

Что будетъ завтра?

Что ожидаетъ эскадру въ мор??

Ночь раненаго на Дагушан?.

Во время посл?дней атаки японцами Дагушаня и оставленія его нашимъ отрядомъ въ ночь на 27 іюля — остались не убранными н?сколько раненыхъ. Бол?е легко раненые доползли до расположенія своихъ. Тяжко раненый не могъ безъ посторонней помощи двигаться впередъ и остался лежать, не зам?ченный санитарами.

Представьте его положеніе. Всю ночь наши батареи буквально засыпали снарядами вс? склоны Дагушаня, въ особенности были ужасны разрывы 15-пудовыхъ бомбъ Зейцевской батареи, которыя, вы помните, всю ночь до самаго разсв?та рыли Дагушань. Несчастный долгіе часы одинъ лежалъ въ этомъ аду. Ежеминутно взрывъ снаряда могъ превратить его въ ничто. Было отчего пос?д?ть. Но Богъ хранилъ нашего защитника. Не тронулъ его снарядъ, ни одинъ изъ сотни тысячъ визжавшихъ вокругъ осколковъ.

Наступилъ давно желанный разсв?тъ. Вс? батареи замолкли. Только Крестовая и Зейцъ каждыя 5 минутъ посылали на Дагушань свою ужасную силу.

Я думаю, р?дко кто ждалъ съ такимъ нетерп?ніемъ, съ такой жаждой восхода солнца, какъ этотъ измученный челов?къ.

Взошло солнце. Огонь окончательно прекратился. Наши санитары зам?тили несчастнаго. Видятъ, какъ онъ движется, видятъ, что подымается — но силы изм?нили: только конвульсивное движеніе — и опять упалъ и затихъ. Раненый лежитъ на самой вершин?, у подножья правой сопки Дагушаня, на склон? обращенномъ къ намъ.

Сп?шатъ четверо санитаровъ. Быстро поднимаются наверхъ съ носилками. Запыхались, торопятся. Уже различаютъ японцевъ, выглядывающихъ изъ-за гребней. Не дошли 30 шаговъ до раненаго. Въ упоръ залпъ, одинъ за другимъ.

Схватили раненаго и кубаремъ, оставивъ носилки, бросились внизъ. Двое санитаровъ и раненый получили по пул?. Весь путь прошли они подъ огнемъ. Японцы, очевидно, задались ц?лью со вс?ми покончить.

Какая отвратительная, непонятная жестокость!

Долго еще лежали, б?л?я подъ солнцемъ, оставленныя героями-санитарами носилки, напоминая объ ужасной ночи, проведенной на Дагушан? нашимъ раненымъ стр?лкомъ.

* * *

Бомбардировка Артура съ суши продолжается систематически — обыкновенно съ 7 час. утра до и или 12 дня, и зат?мъ вновь съ 2 или 3 часовъ до 6–7 часовъ вечера.

Существенныхъ поврежденій городу не причинено. Стр?льба производится, очевидно, по квадратамъ, т. к. паденіе снарядовъ наблюдается одновременно лишь на опред?ленной, сравнительно небольшой, площади.

Противникъ задался ц?лью уничтожить намъ эскадру, портъ и портовыя мастерскія.

Артиллерійскій огонь осаждающаго настолько былъ м?токъ, что посл? 3-хъ перелетовъ и недолетовъ начиналъ въ буквальномъ смысл? слова „гвоздить“ всю площадь порта. Скверно тамъ было.

Въ начал? бомбардировокъ опасно было показываться на улицахъ, прилегающихъ къ порту. Улицы быстро пуст?ли.

Но какъ только зам?чали, что противникъ пристр?лялся, движеніе постепенно возстанавливалось.

Генералъ Стессель и служащіе фирмы „Кунстъ Альберсъ“.

28 іюля въ газет? „Новый Край“ мы читали: „Начальникъ укр?пленнаго раіона генералъ-лейтенантъ Стессель приказалъ, чтобы на будущее время вс? магазины были открыты, какъ до начала бомбардировки, такъ и во время ея.“ Теперь, когда прошло уже много времени, я часто задаю себ? вопросъ, какъ могъ генералъ Стессель р?шиться отдать подобный приказъ.

Во время осады никто не могъ разр?шить этого вопроса.

Ч?мъ руководствовался генералъ Стессель, требуя отъ торговыхъ служащихъ подобнаго самоотверженія?

Нужно помнить, что вс? торговыя заведенія были расположены на улицахъ, прилегающихъ къ порту, и поэтому наибол?е поражались отъ недолетовъ.

Что оставалось д?лать служащимъ? Подчиниться нел?пому приказанію!

Генералу Стесселю, кром? отдачи несуразныхъ приказовъ, абсолютно нечего было д?лать, но проявлять свою власть хоть на комъ-нибудь страстно хот?лось. Вотъ, за отсутствіемъ серьезныхъ д?лъ, выжидая отв?та съ с?вера, онъ и занялся пресл?дованіемъ жителей.

Начнется бомбардировка. Снаряды, давая недолеты, рвутся по улицамъ, по которымъ расположены значительн?йшіе магазины.

На улицахъ, кром? нижнихъ чиновъ, никого.

Ч?мъ дальше — т?мъ было хуже. Очевидно, орудія осаждающаго разстр?ливались и теряли свою м?ткость. Положимъ, впосл?дствіи они стр?ляли залпами уже прямо по городу.

Итакъ, на улицахъ никого. Все притаилось въ домахъ.

Магазины открыты, приказчики сидятъ безъ д?ла, въ ожиданіи…….. только не покупателя, а снаряда. Входишь въ магазинъ: ясно, что люди страшно нервничаютъ, но стараются влад?ть собой, скрываютъ страхъ, а то и ужасъ, выражающійся на ихъ лицахъ при гром? взрыва то на улиц?, то въ сос?днемъ дом? на Военной гор?; въ порту непрерывный грохотъ взрывовъ.

Одни страшно угнетены — словно къ смерти приговоренные, другіе какъ-то неестественно много см?ются, суетятся.

Долго продолжалось это испытаніе, но, когда снаряды начали попадать въ магазины, когда оторвало ногу бухгалтеру торговой фирмы „Кунстъ-Альберсъ“, коммерсанты пришли просить защиты у Смирнова.

Вспоминаю такой случай. Вечеръ, 5 часовъ. Магазинъ „Кунстъ-Альберсъ“ закрылся, и служащіе группой идутъ въ общежитіе. Идетъ навстр?чу Стессель (городъ въ этотъ день не бомбардировался); служащіе его прив?тствовали, поклонились. Но не особенно подобострастно — слегка лишь приподняли шляпы.

Стесселю такая развязная недисциплинированность не понравилась. Онъ имъ даже не отв?тилъ, а осадивъ коня, прямо спросилъ:

— Вы кто такіе?

— Служащіе „Кунста-Альберса“ — былъ отв?тъ.

— А, знаю, знаю. Это все блиндажники! Ну чего вы прячетесь въ блиндажи, чего бережете свою торгашескую шкуру? Все равно, сколько ни прячьтесь, придетъ трудное время, вс?хъ упеку въ такое м?сто, откуда врядъ ли вернетесь…

Служащимъ (большинство германскіе подданные) пришлось безмолвно слушать возмущеннаго генерала.

Что они могли сказать или возразить всемогущему воину?!?

Стессель съ искреннимъ презр?ніемъ смотр?лъ на покорно внимавшихъ ему штатскихъ „въ торгашескихъ шкурахъ.“

Наконецъ онъ тронулъ коня, но не утерп?лъ и, обернувшись, въ догонку послалъ имъ:

— Вс? вы трусы подлые, только портите мн? гарнизонъ. Подождите, я вамъ еще покажу!..

Приказчики, прибавивъ шагу, удирали отъ воинственнаго и храбраго генерала.

Въ пустынной улиц? еще долго гуд?лъ голосъ начальника раіона, поносившаго ненавистныхъ ему „торгашей“.

„Give a clown an inch and hell take an ell.“