Российский нацизм: на взлете или на излете?
Российский нацизм: на взлете или на излете?
[23]
12 января 1893 года родился один из самых главных нацистских вождей Герман Геринг. С его именем связана вся история существования самой преступной организации в истории человечества. Все этапы создания и становления, все основные события, создание гестапо и поджог Рейхстага, «Ночь длинных ножей» и «Окончательное решение еврейского вопроса» — все это Геринг. Блестящий летчик, создатель люфтваффе, официальный наследник Гитлера и он же жалкий морфинист, который уже в первые годы войны говорил о ее неутешительном для Германии завершении. Герман Геринг — «нацист № 2» после Гитлера, официальный наследник фюрера — исходя из закона, принятого в июне 1941 года.
Близился конец войны, и на этом фоне ухудшались отношения Геринга с Гитлером, что вылилось в открытый конфликт за две недели до завершения Второй мировой войны. Фюрер обвинил своего наследника в провале противовоздушной обороны страны, а тот в ответ в ультимативной форме потребовал от Гитлера передать ему полномочия управления Третьим рейхом — согласно закону, принятому в 1941 году. В ответ он был арестован, но уже через несколько дней освобожден, так как охрану его передали люфтваффе.
8 мая 1945 года Геринг был арестован американскими войсками, а после Нюрнбергского процесса и приговора к казни через повешение покончил жизнь самоубийством, приняв яд в тюремной камере, — один из охранников передал ему цианистый калий.
* * *
Отталкиваясь от этого исторического события, хотелось бы поговорить об актуальных проблемах — в частности, о нацизме в России. А начать разговор лучше всего с самого простого: то, что сейчас происходит в России, — это можно назвать лишь «зародышем» или уже какой-то стадией развития русского нацизма?
Мнение по этому вопросу Александра Верховского, директора информационно-аналитического центра «Сова»:
Я бы сказал, что такого рода преступления не обязательно должны совершать нацисты. Их совершают люди, которых я бы назвал расистами, — кто ненавидит других по каким-то внешним признакам. Но среди них есть люди, которые сами себя называют национал-социалистами, у них есть национал-социалистические организации, их вполне правомерно называть нацистами. Сейчас обычно говорят «неонацисты», чтобы как-то отличать их от исторических нацистов. Конечно, масштаб совершенно не тот, и является ли это зародышем чего-то или не является, зависит все-таки не столько от их активности, сколько от общей ситуации в стране.
Например, Национальное русское освободительное движение определяет себя как национал-демократическое, и национализм там присутствует как один из элементов.
Мнение по этому вопросу Алексея Навального, сопредседателя движения «НАРОД» (Национальное русское освободительное движение):
Национализм — это один из определяющих пунктов нашей идеологии. И мы не видим здесь никаких проблем. Современный европейский национализм — это нормальная идеология, принятая в просвещенной Европе, и мне кажется, в этом смысле сейчас мы находимся в мейнстриме современного движения. Если мы говорим о нацизме в России, чтобы не погрузиться в терминологические дебри, нужно помнить о том, что нацизм — это идеология и практика национал-социализма в Германии в период с 1933 по 1945 г. И уж коль поводом для разговора послужил юбилей Геринга, то надо сказать, что Геринг был представителем истеблишмента, что его отец был близким другом Бисмарка и т. д. И в этом смысле нацизм в России — он не на излете и не на взлете. Нацизма нет. Действительно, у нас 140 миллионов человек, и полно всяких сумасшедших, бытовых антисемитов, гитлеристов и т. д.
Слушателям «Эха Москвы» был задан вопрос: «Согласны ли вы с тем, что Россия — для русских»? Результат: 25 % ответивших согласны с тем, что Россия — для русских, а 75 % ответивших с этим не согласны.
Эти 25 %, которые говорят, что Россия — для русских, — можно ли их рассматривать как социальную базу для возрождения или зарождения отечественного неонацизма?
Наверное, среди них есть небольшая доля неонацистов. Остальные же вкладывают в этот лозунг, звучащий очень похоже на немецкий нацистский лозунг, разные смыслы. Все зависит от того, какой смысл люди вкладывают в эти довольно туманные слова. Может быть, такой чисто расистский смысл, что Россия — для тех, кто русский по крови, а остальные тут второго сорта. Такой подход у нас встречается не так редко. Не так мало людей считают, что, по крайней мере, какие-то привилегии должны предоставляться по крови, но это не большинство. Большинство все-таки разделяет какую-то более туманную точку зрения, где и понятие «русский» определено очень нечетко.
Итак, хотелось бы каких-то преимуществ. Но каких? Кого-то хотелось бы ущемить. Может, не всех, но кого-то особенно нелюбимого — цыган, например. Они наиболее непопулярны. И взгляды таких людей нельзя назвать особенно идеологическими, это просто бытовая ксенофобия.
Но 25 % — это немало.
А, например, «Левада-центр», и это совершенно свежие данные октября 2008 года, утверждает, что лозунг «Россия — для русских» определенно поддерживают 15 %. А еще есть люди, для которых это «хороший лозунг в разумных пределах», — это еще 42 %. В сумме эти два ответа набирают 57 %.
Не являются ли эти 25 % и 57 % некоей базой для неонацизма?
Мнение по этому вопросу Алексея Навального:
Мне так не кажется. Сложно говорить, что вкладывают люди в понятие «Россия — для русских», но я думаю, что это точно не нацизм. Если бы мы расшифровали и сказали про социальный дарвинизм, как про одно из основных положений нацизма, и про освобождение жизненного пространства от расово-неверных… Если бы мы сказали: давайте оставим здесь русских, вырежем татар, всех прогоним и т. д. — думаю, процент людей, который это поддержит, будет очень мал. Чаще всего, когда люди говорят «Россия — для русских», — это бытовая ксенофобия, чаще всего это просто протест против неконтролируемой миграции. Мы знаем, что Россия находится на первом месте в Европе по количеству нелегальных мигрантов, и я думаю, эти 25 % — это просто люди, которые говорят: «Выгоняйте отсюда мигрантов». Но я уверен, что действительно серьезной базой для возникновения нацизма как политического явления это быть не может. И подтверждением моих слов, наверное, является то, что у нас есть организации нацистского характера, но нет ни одной, которая насчитывала бы хотя бы тысячу человек. Если мы вспомним времена Геринга, организацию «Союз германских рабочих» и т. д., то их были сотни тысяч. Там только тайных обществ были десятки, и они насчитывали огромное количество людей.
Те организации в Германии создавались не как нацистские в том смысле, в каком мы говорим сейчас. Но они создавались снизу. И там были уже заложены основные положения нацизма. Пресловутый социальный дарвинизм уже тогда присутствовал — на начальном этапе. Сейчас сколько-нибудь многочисленных нацистских организаций в России нет.
Но есть проблема с подсчетами и статистикой. Конечно, масштаб явления не тот, но надо делать скидку на то, что в России вообще в любой политической организации, какую ни возьми, довольно мало народа. Кроме «Единой России», конечно.
Если посмотреть, какие митинги собираются в Москве, если вычесть «Наших» и всю подобную публику, то получается, что на «Русский марш» выходит больше людей, чем на совокупный митинг СПС и «Яблока». Конечно, сегодня вообще политическая система такова, что вся оппозиция, если она даже вся объединится, все равно не представляет собой силу, способную что-то повернуть. Но это ведь не вечно будет продолжаться, когда-то ведь и политическая ситуация изменится…
И этот переход от пассивности к некоей активности может в любую сторону пойти. Например, в сторону тех, кто ходит на «Русские марши». Там ведь не обязательно нацисты, там разные люди собираются. И в каком раскладе это будет в этом «послезавтра» — мы не знаем. Поэтому это интересно и важно изучать.
Например, сейчас достоверно описать структуру националистов, неонацистов или шовинистов невозможно. Сколько этих организаций и сколько в них народа? Какая у них динамика?
У националистов нет никакого стимула объединяться в большие организации. Стимул был бы, если бы они объединились и могли бы поучаствовать в выборах, но они все равно этого сделать не могут. Поэтому тенденция к расколу явно доминирует над тенденцией к объединению.
Как видим, подобная ситуация имеет место не только у демократов. Но факт остается фактом — в России много маленьких националистических организаций. Как правило, у большинства из них нет фиксированного членства, потому что опять же оно им не нужно. Существует такая среда, когда люди переходят из одной организации в другую, состоят сразу в трех-четырех организациях, — и это типичная картина.
Можно, конечно, попытаться посчитать, сколько людей участвует в демонстрациях, — в таком явном политическом действии. Так вот, в таком действии по стране на стороне националистов (от самых умеренных до самых радикальных) участвует тысяч десять человек. А население страны — 140 миллионов.
Есть, конечно, и какое-то плохо подсчитываемое количество людей, которые принадлежат к неформальным бандформированиям, которые не ходят на митинги, а «мочат» по подворотням всех, кого они считают чужими. Допустим, это еще несколько тысяч человек. Плюс вокруг этого всегда есть некое аморфное облако, в основном молодежи, которое так или иначе им симпатизирует.
Есть организации типа «Славянский союз», «Союз русских националистов», «Народный союз» и т. д. То же движение «НАРОД». Если организуется что-то, эти организации и организуют, как могут. Скажем, последний «Русский марш» прошел довольно хаотично, а вот год назад, когда все происходило без помех со стороны властей, там было видно, как это все организовано, — вот строится колонна ДПНИ (Движение против нелегальной иммиграции), вот колонна РНЕ (Русское национальное единство).
Мнение по этому вопросу Алексея Навального:
Нужно все-таки четко понимать, что 95 % этих людей к нацизму не имеют ни малейшего отношения. Люди, которые ходят на «Русский марш», не являются нацистами. И нельзя просто подводить под это все одну большую скобку и обобщать, что это все нацисты. Я, например, тоже хожу на «Русский марш». На «Русский марш» ходят четыре-пять тысяч человек. Естественно, все фотографируют кого? Скинхедов. На каждый «Русский марш» действительно приходят скинхеды со своими «зиг хайлями». Им не разрешают, а они приходят. Это классические неонацисты. И все именно их фотографируют.
Скинхеды такие колоритные. Но это организация запрещенная, стихийная, а все именно их фотографируют, и складывается впечатление, что там, на «Русских маршах», одни свастики. Но если посмотреть внимательно, то на таких мероприятиях большая часть людей — это совершенно нормальные люди, которые считают себя националистами, национал-демократами. Если спросить у них, что они вкладывают в слово «национализм», они не будут уходить в большие идеологические дебри, они скажут — мы против коррупции во власти, мы против миграции, мы против олигархической экономики. Но в этой терминологии, наверное, все — изрядные националисты.
Но вот в Европе нормальные граждане не ходят вместе со скинхедами. С другой стороны, тот же Ле Пен во Франции — он собирает по сравнению с ДПНИ гораздо большее количество людей. Конечно, это не образец, но он существует вполне легально и вполне легально участвует в политической борьбе. Во Франции тоже есть скинхеды и какие-то сумасшедшие, но Ле Пен проводит легальные демонстрации. И никто при этом не кричит о французском нацизме и его угрозе. Тот же самый Саркози. Как его называли французские левые? Исключительно фашистом, потому что он тоже боролся с нелегальной иммиграцией.
Да, во Франции имеет место огромная проблема с иммиграцией. Но можно подумать, что в России нет такой проблемы. Официальная статистика говорит о том, что Россия находится на первом месте в Европе по количеству нелегальных иммигрантов.
Мнение по этому вопросу Алексея Навального:
Мы сотрудничаем с ДПНИ, но это — смотря что иметь в виду под словом сотрудничество? Мы проводили совместно конференцию, которую назвали «Новый политический национализм», который, как нам кажется, установил в этом смысле меру размежевания. Мы четко осудили ксенофобию, четко осудили разжигание межнациональной розни и, мне кажется, в целом подвели некую идеологическую базу для создания как раз национализма европейского плана. Это же большая проблема и для националистов тоже, потому что всех смешали в одну кучу. В любой организации, в которой находится более 10 человек, находится просто куча всяких сумасшедших, радикалов и т. д. Те же самые скинхеды, когда мы говорим о них, — это субкультура. Естественно, есть люди, которые совершают преступления на национальной почве, и этих людей нужно просто сажать. Но по большей части это субкультура, это какие-то подростки из трудных семей, которые побрили себе голову и бегают в высоких ботинках. Поэтому здесь нет другого подхода: больных нужно лечить, тем, кто заблуждается, надо разъяснять, тех, кто совершает преступления, нужно сажать. И в этом смысле национальное движение сознает все эти проблемы и пытается решать их. Самое главное — всех в одну кучу не смешивать. Потому что сказать, что националисты — это просто какие-то скинхеды, которые хотят всех убить, — нет такого. И по количеству этих пресловутых нацистов Россия совершенно не является никаким лидером. Мы видим, что партии нацистского характера совершенно легально существуют в Германии, в США проводит съезд нацистская партия, и там легально висят свастики. Поэтому это явление не уникальное в России, а то, что существует в России, — это все существует в гораздо меньшей степени, чем об этом принято говорить. Просто, естественно, каждое преступление по мотивам национальной розни имеет более высокий общественный резонанс, оно опасно, о нем очень много говорят, оно привлекает большое внимание.
Мнение по этому вопросу Александра Верховского:
По моей оценке, подавляющее число участников именно «Русских маршей» принадлежит к нацистско-скинхедским группам. Их довольно легко визуально отличить. Проблема состоит именно в том, что в националистических организациях, и в ДПНИ в первую очередь, процент таких явных неонацистов слишком велик. Это не один из десяти, а подавляющее большинство. Конечно, в организации «НАРОД» картина не такая, но должен сказать, что это не очень большая организация. В том-то и дело — тут все дело в пропорциях. Понятно, что и в других странах есть радикальные националистические организации, в том числе и неонацистские, но по количеству убийств на почве ненависти, как это принято говорить, мы, к сожалению, идем с большим отрывом.
Официальной статистики по этому вопросу нет. Есть официальная статистика приговоров, в которых учтен мотив ненависти, национальной ненависти, ибо другой почти не бывает. Но у нас нет регистрации преступлений с этим. Был даже разговор о том, чтобы запретить в информации о подобного рода преступлениях указывать национальность как потерпевшего, так и преступника.
Мнение по этому вопросу Александра Верховского:
Мы собираем данные сами, как можем. Эти цифры маленькие в каком-то смысле — мы отсеиваем все случаи, где у нас возникает подозрение, что это не преступление по мотивам ненависти. Это не то, что если где-то зарезали таджика, то мы это сразу заносим в статистику, — тогда у нас была бы огромная цифра. У нас, если брать только убийства и не брать остальное, то 2006 год — 66, 2007 год — 86, 2008 год — 89. Но тут маленькая разница обманчива, потому что мы, как правило, с большим опозданием узнаем о многих случаях. Как видим, цифры растут. На самом деле милиция знает даже больше эпизодов, но поскольку дела не расследованы, то они пока не публикуются. А вот, например, в Англии в 80-е годы был разгул расистских преступлений и там совершалось 10–20 убийств в год. Это был ужас, потом как-то с этим разобрались, теперь таких случаев по несколько штук в год. Да, у нас и населения больше, но тем не менее. Это мы только насчитали, а на самом деле преступлений гораздо больше. Проблема именно в этой пропорции. И это происходит не от того, что наши расистские группы такие особенные по сравнению с английскими, а потому, что у нас их мало ловят. Вот и все.
А каковы взаимоотношения всех этих группировок, всех этих движений с властью? Многие, например, говорят о том, что если не властью в целом, то некоторыми ее сегментами эти группировки поддерживаются…
Мнение по этому вопросу Александра Верховского:
Здесь все, конечно, подернуто такой дымкой, по понятным причинам. Но я думаю, что где-то в 2006–2007 гг. нашим националистическим лидерам — Белову, Рогозину, Савельеву — видимо, кто-то пообещал, что их пустят в большую политику. Поэтому они стали организовывать партию «Великая Россия». У нас все люди опытные, и все понимают, что если Кремль будет резко против, то им не дадут создать никакой партии, чтобы присутствовать на выборах. Что, собственно, и вышло. Но, видимо, у них были основания надеяться. Кто их персонально обнадежил, я, естественно, не знаю. Но думаю, что они не такие наивные ребята, чтобы просто взяться ни с того ни с сего.
Мнение по этому вопросу Алексея Навального:
Мы видим отношение к националистическим группировкам, когда в последнее время невозможно легально провести ни одно мероприятие, поэтому в этом смысле сейчас никакой политической поддержки нет. Мне кажется, более интересный вопрос взаимодействия власти и каких-то радикальных группировок — например, бандитов-убийц. У меня есть четкое ощущение, что значительная часть этих реальных боевых групп существует фактически под контролем. И здесь мы никуда не ушли от ситуации прошлого века, когда правоохранительные органы понимали, что все равно такие хулиганы, мотивированные расовой ненавистью, есть, и они внедряют туда своих людей. Фактически они сами эти группы создают, что дает им возможность в случае необходимости эффективно их, когда нужно, разоблачить. В этой среде огромное количество провокаторов, огромное количество информаторов, которые взаимодействуют с властью. Здесь такой клубок, который связан с традиционной оперативной системой работы наших органов власти. И еще я хочу сказать о том, что, когда мы говорим о нацизме в России, нельзя все время говорить про какой-то русский нацизм.
Я уверен, что статистика показала бы, что за последние годы главными жертвами убийств и насилия по этническим признакам были именно русские. В Чечено-Ингушской АССР жило русских, украинцев, евреев и татар почти 400 тысяч человек. И они фактически были изгнаны, и это как раз и есть тот самый настоящий социальный дарвинизм и освобождение жизненного пространства. Они все были изгнаны. Не всех их конечно убили, но они стали беженцами внутри своей собственной страны, и это почему-то в статистику не включается. Вот где — колоссальная проблема.
Действительно, из мониторингов исключены республики Северного Кавказа, потому что там происходит просто другая жизнь. Но на остальной территории России нападения на русских фиксируются.
Мнение по этому вопросу Александра Верховского:
У нас есть это территориальное исключение, потому что мы понимаем, что наша методика там не работает. Но конечно, если в Москве такие случаи имеются (например, организованная группа кавказского происхождения молодежи нападает на человека, потому что он им показался враждебен, или они с криками «Аллах акбар!» бегают по метро) — это типичные акции расистского насилия, и они попадают в статистику. Но я не исключаю, что много случаев проходит мимо нас. Можно заметить, что у нас жертв, которых можно причислить к этническому большинству, явно меньше, чем принадлежащих к этническим меньшинствам. Почему так происходит, понятно более или менее. Потому что насильственные группы являются авангардом некоторого более широкого движения. Они не возникают просто так, на ровном месте. Поэтому их так много в движении «Русских националистов». А то, что мы в Москве видим организованные группы кавказской молодежи, так это, во-первых, появилось совсем недавно, а во-вторых, за ними нет массы, на которую можно было бы опереться. Тут совсем другая пропорция.
Пытаются объяснить проявление националистических чувств в отношении кавказцев тем, что они чем-то не нравятся, например своим поведением. Антисемитизм — это вообще достаточно традиционное явление для России. Но вот чем объяснить и кто это делает в отношении африканцев или латиноамериканцев? Более того, убивают россиян только потому, что у них раскосые глаза, может быть, принимая их за китайцев. Как говорится, бьют не по паспорту — это старая народная мудрость. Бьют всех «не таких, как мы», и это и есть настоящий расизм. Например, охота на чернокожих — это типично скинхедская специфика.
Не менее важный вопрос — а не обостряет ли экономический кризис все, что происходит на этой почве? Например, бытует мнение, что гастарбайтеры, потерявшие работу, криминализуются. Возможно, это отчасти и так, но большая часть людей, потерявших работу, благополучно уезжает обратно. А если не уезжает, то не криминализуется. В смысле они могут, конечно, нарушать паспортный режим — это им наиболее свойственно, но это не преступление. А вообще, по статистике, иностранцы совершают гораздо меньший процент преступлений, чем «свои», и это понятно — потому что они осторожные люди. Они побаиваются. Они не укоренены в массе своей в чужой им среде. Поэтому тут нет большой проблемы. Что же касается организованных радикальных групп, которые уже совершают нападения, то на них кризис может повлиять, но вряд ли даже их ряды особенно пополнятся за счет кризиса. Дело в том, что для того чтобы ряды пополнились, надо приобрести какую-то идейную мотивировку. Нельзя, например, просто, будучи выгнанным с работы, пойти и присоединиться к скинхедам. Это трудно себе представить.
Но с другой стороны, в результате экономического кризиса закрываются градообразующие предприятия, и в таких городах все становятся нервными. И какой-то эпизод может стать причиной для беспорядков.
Мнение по этому вопросу Алексея Навального:
Не соглашусь. Я действительно считаю, что проблема обострится, если значительная часть мигрантов потеряет работу. Если мы вспомним механизм, как они сюда попадают — они занимают там деньги, зачастую их привозят какие-то полукриминальные группировки (они их вербуют сюда и оставляют на положении рабов), если мы банально вспомним, сколько стоит билет до Душанбе, мы поймем, что просто так вернуться нельзя. Ты должен привезти какие-то деньги, заплатить агенту, который тебя сюда привез, ты должен минимально привезти 300 долларов своей семье. Нельзя вернуться просто так, ты должен привезти какие-то деньги. И я думаю, что криминогенная ситуация в этом смысле ухудшится. И, соответственно, будет ответная реакция. Не бывает такого, что люди лежат на диване, а потом вдруг думают, а не устроить ли нам погром. Есть нерешенность огромного количества социальных проблем, и это вызывает недовольство, а маргинальная часть населения после этого вскакивает с дивана и бежит куда-то кого-то бить. Поэтому, естественно, возникновение нацистских групп обусловлено социальными причинами.
И тут важно не только то, что происходит реально, какая-то потенциальная причина, но и то, как она интерпретируется в обществе и в сознании тех людей, которые как-то вовлечены в процесс. Классический пример: недавно некий узбек изнасиловал и убил девочку. А результатом была череда убийств нескольких узбекских дворников. То есть внимание было сфокусировано на том, что он узбек. Хотя если бы внимание не фокусировать, этот ужасный случай не имел бы таких последствий.
Людей нельзя обмануть. Даже если не указывать фамилии людей, совершающих преступления, мы никогда никого не убедим в том, что в стране нет этнической преступности. Она есть. С другой стороны, если постоянно говорить об этом, будет поощряться нацизм.
А ведь у того самого узбека, который убил девочку, не было национального мотива. Он ее убил не потому, что был узбеком, а просто потому, что он был насильником. А простые люди интерпретируют это так — сюда понаехали насильники. В дополнение к нашим русским насильникам, которых здесь и так полно.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.