Глава пятая. НА КЕРЧЕНСКОМ ПЛАЦДАРМЕ

Глава пятая. НА КЕРЧЕНСКОМ ПЛАЦДАРМЕ

3 февраля 1944 г. я был вызван в Ставку Верховного Главнокомандования. Здесь, кроме И.В. Сталина, были В.М. Молотов, А.С. Щербаков, А.А. Андреев и другие. Сталин объяснил мое освобождение от должности командующего 1-м Прибалтийским фронтом состоянием моего здоровья. Какое лицемерие, я-то знал истинные причины.

– Есть мнение, – сказал И.В. Сталин, – направить вас в качестве командующего в Отдельную Приморскую армию, действующую в Крыму и на его подступах на правах фронта. В эту армию входят две воздушные армии, и наряду с общевойсковыми соединениями ей подчинены в оперативном отношении также Черноморский флот и Азовская военная флотилия и ВВС Черноморского флота.

Я понимал, что, подробно говоря о составе армии, Верховный Главнокомандующий заботился о том, чтобы не ущемить, что называется, мое самолюбие, поскольку я назначался командовать армией после того, как командовал фронтами.

– Армии предстоят наступательные бои, а дела там идут пока не блестяще. Дважды планировались на ее участке наступательные операции, но попытки осуществить их оказались неуспешными.

И.В. Сталин, как обычно, осведомился о моем согласии с назначением. Я ответил утвердительно.

Прощаясь, Сталин вроде в шутку, но все же вспомнил про статью в журнале «Славяне», заметив с улыбкой:

– А вы, товарищ Еременко, все же любите печататься.

– Товарищ Сталин, вас неверно информировали. Статью о Сталинградской битве у меня вырвали буквально силой, причем действовали от имени ЦК. Мне сказали, что без вашей санкции печатать не будут, так что я здесь ни при чем, – ответил я.

– Товарищ Щербаков, слышите, – воскликнул Сталин, – а вы мне докладывали совсем по-другому. Так нельзя поступать с нашими командующими.

На это замечание Сталина А.С. Щербаков что-то ответил, но что именно, я не расслышал.

– Вы все же фотографироваться любите, – сказал Сталин, обращаясь ко мне.

– Товарищ Сталин, это снова наговоры.

– Так вы же хотели сфотографироваться со мной, когда я приезжал к вам на Калининский фронт.

– Да, – ответил я, – было такое желание, но вы отказались, сказали, что мы сделаем это после войны. В этом своем желании я не видел ничего плохого или тщеславного. Ведь редко Верховный Главнокомандующий выезжает на фронт. Эта фотография была бы исторической. Я ведь такой же человек, как и другие, и желание сфотографироваться рядом с вами нельзя считать плохим качеством моей натуры. Я был делегатом 18-го съезда КПСС и видел делегатов, желающих сфотографироваться с вами. Было просто паломничество, все толкались, давились, каждый стремился поближе подойти к вам, хотя народ-то был солидный.

– Ну, ладно, не будем больше вспоминать об этом, – сказал Сталин и пожелал мне успеха.

С совещания в ГКО я ушел в хорошем настроении, будто гора свалилась с плеч, но должен сказать, что в дальнейшем отношение Сталина ко мне было изменчивым: то приятно ласковое, с ехидцей, то грубое, с плохо скрытым недовольством.

Направляясь к новому месту службы, я мысленно восстановил ход ожесточенного противоборства, ареной которого был Крымский полуостров начиная с осени 1941 г. Многое, однако, мне в то время известно было лишь в общих чертах. На последующих страницах читатель найдет краткое изложение событий в Крыму с учетом того, что выяснилось в послевоенное время.

Борьба за Крым обусловливалась стратегическим значением полуострова, являвшегося одной из важнейших баз нашего Черноморского флота и нетонущим авианосцем на крайнем южном крыле фронта, способным держать под ударом румынские нефтепромыслы, игравшие существенную роль в снабжении вермахта горючим.

В сферу военных действий Крым был втянут после того, как Гитлер, убедившись в конце лета 1941 г. в невозможности осуществить план «Барбаросса» в первоначально назначенные сроки, временно перенес центр тяжести с центрального на южный участок советско-германского фронта.

«Соображения командования сухопутных сил относительно хода операций на Востоке, от 18 августа, – писал Гитлер Браухичу, – не согласуются с моими решениями. Я приказываю следующее: главнейшей задачей до наступления зимы является не взятие Москвы, а захват Крыма, промышленных и угольных районов на Донце, лишение русских возможности получать нефть с Кавказа» [48] .

Что касается нацистской политики в отношении Крыма, то в ней было немало сумасбродных идей. Александр Верт в своей книге «Россия в войне 1941–1945 гг.», в частности, пишет: «Так, уже 16 июля 1941 г. Гитлер решил, что Крым должен стать чисто немецкой колонией, откуда всех «иностранцев» надлежит выслать или эвакуировать. Крыму предназначалась роль «немецкого Гибралтара» на Черном море. По мнению же начальника немецкого Трудового фронта и руководителя организации «Сила через радость» Роберта Лея, Крым должен был стать гигантским курортом, излюбленным местом отдыха для немецкой молодежи. Позже Гитлер тешил себя также мыслью урегулировать с Муссолини южнотирольскую проблему путем переселения в Крым тех жителей итальянского Тироля, родным языком которых был немецкий.

После падения Севастополя в июле 1942 г. «герою Крыма» Манштейну был подарен один из бывших царских дворцов крымской Ривьеры. Наиболее сумасбродным «открытием» Розенберга было утверждение, что с «геополитической» точки зрения Крым является-де частью германского достояния, ибо именно в Крыму еще в XVI в. жили последние готы. В декабре 1941 г. он предложил Гитлеру переименовать Крым в «Готенланд». «Я сообщил ему, что думаю также о переименовании городов. Я считал, что Симферополь можно было бы назвать Готенбургом, а Севастополь – Теодорихгафеном…» [49] , – говорил Розенберг. Населению Крыма пришлось воочию увидеть все атрибуты «нового порядка».

Проследим, однако, как фактически развернулась борьба на полуострове.

При распределении сил южного стратегического направления для непосредственного удара на Крым вражеским командованием были выделены две армии: 11-я германская армия под командованием Манштейна в составе двенадцати дивизий общей численностью до 300 тысяч человек со значительным усилением и 3-я румынская армия под командованием Думитреску в составе двух армейских корпусов со средством усиления до 100 тысяч человек.

Эти сухопутные армии взаимодействовали с Военно-Воздушными силами, насчитывавшими 350–370 самолетов и Черноморским Военно-Морским флотом немцев и румын.

Планируя захват Крыма, гитлеровская ставка определила главный удар нанести с суши вдоль Каркитинского залива с целью прорыва нашей обороны по Турецкому валу и Ишунским позициям с выходом в дальнейшем к Севастополю и овладению им.

Ставка советского Верховного Главнокомандования возложила оборону Крыма на 51-ю армию (командующий генерал-лейтенант Федор Исидорович Кузнецов).

Ф.И. Кузнецову подчинялись все воинские формирования, расположенные на территории Крыма, в том числе войска пограничного округа и Черноморский флот. Задача, поставленная командующему, была сформулирована так: «Не допустить противника в Крым с суши через Перекоп, с моря и с воздуха». Подобная формулировка не ориентировала войска на предотвращение главной угрозы и, будучи формально понята командованием армии, привела к распылению сил, рассредоточению их по всей территории полуострова с целью не допустить высадки морского и воздушного десантов.

В итоге Перекоп, на который пришлись главные усилия врага, обороняла одна 156-я стрелковая дивизия (командир генерал-лейтенант П.В. Черняев). Несмотря на беззаветную храбрость, проявленную воинами 417 и 361-го стрелковых полков этой дивизии, перекопские укрепления были взяты противником. У командования армией не оказалось никаких резервов для поддержки дивизии и организации контрудара. Генеральный штаб своевременно не сориентировал командование 51-й армии на принятие правильного решения. Лишь 30 сентября 1941 г., когда Перекоп был уже взят, Ставка, приказав 51-й армии всеми силами удержать перешеек, выдвинула ей на помощь из Одессы Отдельную Приморскую армию. В конце октября генерал-лейтенант Ф.И. Кузнецов был освобожден от должности, и ответственность за оборону Крыма была возложена на вице-адмирала Левченко. В течение последующего времени вплоть до 15 ноября 1941 г. наши войска вели кровопролитные оборонительные бои в Крыму, в итоге которых, несмотря на самоотверженность и героизм воинов, территория Крыма, за исключением Севастополя, оказалась в руках врага.

Оборона Севастополя вошла немеркнущей страницей в летопись минувшей войны как символ стойкости, верности долгу и несгибаемого мужества солдат и матросов. Оборона длилась 250 дней и имела важное военно-политическое значение, так как сковала большое количество войск противника.

Советское верховное командование стремилось оказать помощь доблестным защитникам крымской твердыни и вернуть Крым. Было организовано несколько наступательных операций. Целью первой из них, названной Керченско-Феодосийской десантной операцией, был захват Керченского полуострова как плацдарма для того, чтобы развернуть наступление по освобождению всего Крыма.

Эта операция проводилась двумя армиями: 44-й во взаимодействии с Черноморским флотом (Феодосийское направление) и 51-й во взаимодействии с Азовской военной флотилией (Керченское направление).

В ночь на 26 декабря 1941 г. операция началась ударом 51-й армии. Двумя сутками позже удар нанесла 44-я армия. Сражение длилось всего 7 суток и окончилось успехом благодаря полной внезапности, четкой организации, умелым действиям военно-морских сил, правильному выбору направления главного удара. В результате операции были заняты города Керчь и Феодосия, создан довольно обширный плацдарм для дальнейшего наступления. Однако проведением этой искусной десантной операции и закончились наши успехи. Противник, первоначально слабый на этом направлении, сумел быстро нарастить силы и упредил наше наступление с плацдарма. Его контрудар, начатый 15 января, привел к тяжелым изнурительным боям вплоть до 18 января. Пришлось оставить Феодосию. Наши войска организовали оборону на Акмонайских позициях (был образован Крымский фронт в составе 44, 51 и 47-й армий).

27 февраля 1942 г. началось наше второе наступление, в результате которого 51-я армия продвинулась на 10–12 км. Бои с несколькими перерывами продолжались до 13 апреля, но решающего успеха не принесли. Значение этой операции состояло в том, что она отвлекала силы противника, чем оказывалась помощь героическому Севастополю. Главные причины, лишавшие операцию стремительности и силы, – это недостатки в управлении войсками со стороны командующего Крымским фронтом генерал-лейтенанта Козлова и представителя Ставки Л.З. Мехлиса, бывшего в то время заместителем Наркома Обороны.

С 14 февраля Крымский фронт по приказу Ставки перешел к обороне, в организации которой были также допущены крупные просчеты. 8 мая гитлеровцы начали наступление при массированном ударе авиации, артиллерии и танков. Войска фронта оказывали героическое сопротивление. Упорные бои продолжались до 20 мая. Однако остановить врага не удалось, Керченский полуостров и город Керчь были оставлены.

Причинами этого неуспеха, кроме превосходства противника в авиации и танках, были: слабость нашей обороны, отсутствие второй полосы, неудачное распределение резервов. Надо сказать, что повинен в этом был Л.З. Мехлис, ничего не понимавший в оперативных вопросах, но вмешивавшийся в непосредственное управление войсками. Его методы грубого окрика и необоснованных репрессий дезорганизовывали работу командования и штабов фронта и армий.

Командующий юго-западным направлением С.М. Буденный, которому подчинялся Крымский фронт, прибыл в Керчь 12 мая, но его приезд не оказал никакого влияния на улучшение дела.

Так Севастополь вновь оказался единственным участком Крымской земли, не занятой оккупантами. Его доблестные защитники продолжали сопротивление, как известно, до 4 июля 1942 г.

Спустя год, а точнее в ноябре 1943 г., Крым вновь стал ареной вооруженной борьбы. Этому предшествовали крупные события на всем советско-германском фронте.

За период летних наступательных боев 1943 года Красная Армия, как известно, ликвидировала ряд немецких укрепленных плацдармов: Орловский стратегический, Белгородско-Харьковский, плацдарм в восточной части Донбасса с основным оборонительным рубежом по линии рек Сев. Донец и Миус, а также сильно укрепленный район на подступах к Крыму и в низовьях Днепра; взломала линию немецкой обороны на Десне и форсировала эту реку; заняла Смоленский стратегический плацдарм и форсировала Днепр в его верхнем течении; заняла оперативно важную для врага территорию на Кубани; преодолела мощную оборонительную полосу на рубеже р. Молочная и, форсировав крупную водную преграду – Днепр, заняла ряд стратегических плацдармов на его правом берегу.

Красная Армия возвратила Родине огромную территорию в 350 тысяч квадратных километров, важную в экономическом и военно-стратегическом отношении. Были полностью очищены от немецко-фашистских захватчиков Краснодарский край и ряд таких областей, как Ростовская, Луганская, Донецкая, Харьковская, Полтавская, Сумская, Черниговская, Курская, Орловская и Смоленская. Освобождена значительная часть Запорожской, Днепропетровской и Киевской областей. Началось изгнание немцев из Белоруссии.

Наступая на фронте в 2 тыс. км, наши войска продвинулись далеко на запад (от 300 до 450 км) и освободили более 30 тыс. населенных пунктов. За этот период было разбито более 100 дивизий противника, из них 28 танковых и моторизованных.

С выходом наших войск к нижнему течению реки Днепр и Перекопу (Южный фронт), а также с завершением очищения от немцев Таманского полуострова (Северо-Кавказский фронт) 9 февраля 1943 года в Крыму была отрезана группировка противника в составе 17-й армии, ранее действовавшей на Кубанском плацдарме.

Не останавливаясь здесь на событиях длительной борьбы за Крым, ибо эти данные можно почерпнуть в ряде других работ, подчеркнем, что, изгнав противника в начале октября с Таманского полуострова… наши войска создали благоприятные условия для дальнейшего развертывания наступления на Крым.

9 октября 1943 г. с освобождением Таманского полуострова закончилась битва за Кавказ. Огромная территория между Черным и Каспийским морями была полностью освобождена от немецко-фашистских захватчиков» [50] .

9 октября в 22 часа столица нашей Родины Москва салютовала доблестным войскам и соединениям флота, освободившим Таманский полуостров, двадцатью артиллерийскими залпами из 224 орудий. Всем войскам, участвовавшим в этой операции, была объявлена благодарность Верховного Главнокомандующего. Таким образом, сложились объективные условия для действий по освобождению Крыма. На его территории находилась 17-я армия, входившая в состав группы армий «А», затем «Южная Украина». Как раз в этот период в ходе перемещения командующих группами армий на Восточном фронте (30 марта 1944 г.) был также смещен и заменен генерал-полковником Шёрнером главнокомандующий группой армий «А» генерал-фельдмаршал фон Клейст; новым начальником штаба группы армий вместо генерал-лейтенанта Рётигера стал генерал-майор Венк. Шёрнер и Венк прибыли в штаб группы армий в Галаце 3 апреля и приняли командование группой армий «А». 7 апреля группа армий «А» была переименована в группу армий «Южная Украина». С тем чтобы не обидеть своего румынского партнера по коалиции, по предложению Антонеску войска группы армий, находившиеся на территории Румынии, были также подчинены армейской группе Думитреску (3-я румынская и 6-я немецкая армии, державшие фронт по Днестру) и армейской группе Вёлера (8-я немецкая и 4-я румынская армии, находившиеся на рубеже между Днестром и Карпатами).

17-я армия продолжала подчиняться, как и прежде, непосредственно командованию группы армий. Группе армий вменялась в обязанность двойная задача: воспретить прорыв Красной Армии на основную территорию Румынии, особенно в нефтедобывающий район Плоешти, прочно оборонять Крым.

Сразу почти после своего назначения Шёрнер посетил Крым. Это было как раз в канун нашего наступления. Вопреки уже вполне зримым осложнениям, хваленый гитлеровский любимец легкомысленно докладывал в этот день вечером начальнику штаба сухопутных войск, что в Крыму все в надлежащем порядке и что, по его мнению, возможность обороны Крыма обеспечена на длительное время. Оборона, по его оценке, могла осуществляться даже «в наступательном» плане в противовес иногда высказываемым другим мнениям, хотя в настоящее время, по его словам, этот вопрос пока не имел практического смысла, но он собирался о нем в дальнейшем доложить подробнее [51] .

В то время как Шёрнер передавал начальнику штаба сухопутных войск эти оптимистические соображения, сложившиеся у него после поверхностного ознакомления с обстановкой в Крыму, на самом полуострове уже были налицо явные признаки нашего приближающегося наступления. 7 апреля на Сивашском плацдарме советская сторона силами в 7–8 батальонов начала разведку боем, атаковав позиции 10-й румынской пехотной дивизии. В это время сильно возросла активность нашей авиации, а на следующее утро 8 апреля началось наступление 4-го Украинского фронта.

17-й армией командовал генерал-полковник Енеке, начальником штаба армии был генерал-майор фон Ксиландер, в состав армии входили три корпуса: 5-й армейский под командованием генерала пехоты Альмендингера в составе двух пехотных немецких дивизий (98-й генерал-майора Рейхарда и 73-й генерал-майора Бёме), одной кавалерийской (6-я румынская кавалерийская генерала Теодорини), одной горной (3-я румынская) и 191-й бригады штурмовых орудий (самоходные орудия); 49-й горнострелковый корпус генерала Конрада в составе пяти пехотных дивизий (50-я немецкая генерал-майора Сикста, 336-я немецкая генерал-майора Хагемана, 111-я немецкая генерал-майора Грунера, 10-я и 19-я румынские), 9-й румынской кавалерийской и 297-й бригады штурмовых орудий; 1-й румынский горнострелковый корпус генерала Шваба в составе 1-й и 2-й горных румынских дивизий. На территории Крыма имелось также командование румынского кавалерийского корпуса и горноегерский полк румын «Крым».

Всего в Крыму в начале 1944 г. было блокировано пять немецких и семь румынских дивизий, а также большое количество специальных частей и подразделений (инженерных, охранных, строительных) общей численностью более 195 тыс. человек, имелось 3600 орудий и минометов, 5400 пулеметов, свыше 200 танков и самоходных орудий. Немецких дивизий первоначально было три (50, 98, 336-я пехотные); в январе – марте 1944 г. прибыли еще две (73 и 111-я). Отдельных специальных батальонов в 17-й армии насчитывалось до 30; артиллерии усиления – до 7 артиллерийских полков РГК, 9-я зенитная дивизия, 223-я штрафная, 51 и 52-я танковые роты румын. С воздуха они поддерживались крупными силами авиации, базировавшейся не только в Крыму, но и на аэродромах Румынии и Бессарабии (в Крыму находилось до 150 самолетов).

Военно-морские силы вблизи крымского побережья включали три эскадренных миноносца, три миноносца, 10 канонерских лодок, 24 подводные лодки, 40 торпедных катеров и 34 катера-охотника, 5 мониторов, 180 катеров-тральщиков и др. Корабли базировались как на порты Крыма, так и на другие черноморские порты, находившиеся в руках немцев. Штаб 17-й армии находился в Симферополе, здесь же размещался и штаб 1-го горнострелкового корпуса румын.

К первым числам ноября 1943 г. войска 4-го Украинского фронта вышли к Сивашу, а соединения Северо-Кавказского фронта еще к началу октября, завершив очищение Таманского полуострова, находились на его побережье и были отделены от противника Керченским проливом. В частности, 56-я армия занимала северную часть Таманского полуострова, имея войска по его западному побережью в районе Кордон и на косе Чушка. Самое ближайшее расстояние до противника – 4–4,5 км (с южной части косы Чушка до пристани Опасная в Крыму).

По рельефу местности Крым резко делится на две части: северная часть – равнинная – с хорошо развитой сетью дорог дает возможность свободного маневра и использования всех родов войск, южная часть – горно-лесистая – с дорогами главным образом вдоль побережья, что значительно ограничивает маневр и возможность использования механизированных войск.

Противник, учитывая значение Крыма, стремился всеми средствами сохранить его в своих руках, угрожая при этом южному флангу советских войск. Этим немецко-фашистское руководство преследовало цель сохранить остатки своего престижа в балканских государствах. Гитлеровская пропаганда навязчиво твердила о неприступности крымских укреплений. В одном из приказов гитлеровской ставки утверждалось: «В мире нет еще такой силы, которая была бы способна прорвать немецкую оборону на Перекопе и Сиваше. Пусть немецкие и румынские солдаты отдыхают в окопах. Они здесь проживут до нашей победы. Путь большевикам в Крым навсегда отрезан».

В начале ноября 1943 г., когда Крым был изолирован частями Красной Армии, германское командование стало заявлять солдатам и офицерам, что Гитлер приказал во что бы то ни стало удержать Крым и что для освобождения крымской группировки направляются несколько дивизий. Немцы действительно со стороны Никополя, Херсона и с территории самого полуострова подготавливали наступление. Ударом моторизованных частей с Никопольского плацдарма в направлении Мелитополя противник хотел окружить советские войска в нижнем течении р. Днепр и снять блокаду с Крыма. Но наступление Красной Армии под Киевом и стремительное продвижение в направлении Житомир, Казатин сорвали немецкие планы. Танковые дивизии, предназначенные для удара на Мелитополь, были срочно переброшены к Житомиру.

Создавшаяся обстановка требовала как можно быстрее начать освобождение Крыма.

Относительно планирования этой операции имеется ценное свидетельство генерала армии С.М. Штеменко, занимавшего в то время пост начальника Оперативного управления Генерального штаба.

Сергей Матвеевич – талантливый генштабист, внесший существенный вклад в планирование целого ряда операций минувшей войны, он пользовался авторитетом у Верховного Главнокомандующего и у командующих фронтами.

Вот что сообщает С.М. Штеменко относительно оперативной подготовки к освобождению Крымского полуострова:

«В оперативном управлении Генерального штаба были внимательно рассмотрены замыслы и варианты действий по освобождению Крыма. Вспомнили историю, опыт борьбы М.В. Фрунзе с Врангелем в 1920 г. Мнения разделились. Одни предлагали Крым пока не брать, а только блокировать, изолировав там значительные силы противника и в то же время высвободив большую часть своих войск для действий на других направлениях. Сторонников этой точки зрения мы в шутку звали «изоляционистами».

При таком способе действий враг угрожал бы из Крыма тылу наших фронтов, наступавших за Днепром. У него оставалась бы база для активных действий по коммуникациям в Северной Таврии, побережью Черного и Азовского морей, нефтепромыслам Северного Кавказа. Имелись и другие слабые стороны в позиции «изоляционистов». Поэтому их точка зрения была забракована в принципе и предпочтение отдано овладению Крымом, полному разгрому засевшего там противника.

Теперь следовало решить, каким образом брать полуостров. Первоначально и тут не было единства взглядов.

22 сентября по запросу Ставки А.М. Василевский доложил свои соображения на этот счет. Его замысел состоял в том, чтобы войска Южного фронта одновременно с обходом Мелитополя с юга быстро захватили Сиваш, Перекоп, а также район Джанкоя и ворвались бы в Крым, как говорится, на плечах противника. Для этого предлагалось усилить Южный фронт за счет Северо-Кавказского. Кроме того, в районе Джанкоя должен был выбрасываться воздушный десант, а Азовской военной флотилии вменялось в обязанность высадить там же морской десант с целью выхода в тыл противнику, оборонявшему Сиваш, и нанесения удара в северном направлении, навстречу войскам Южного фронта.

План этот был хорош тем, что предусматривал значительное массирование сил на избранном для удара направлении. Но он требовал больших перегруппировок войск, которые не могли остаться не замеченными противником. К тому же обрекалось на пассивность керченское направление, что позволяло противнику снять оттуда большую часть своих войск и бросить их на усиление джанкойского направления.

Правда, Северо-Кавказскому фронту, прежде чем наступать на Крым, надо было еще форсировать пролив и захватить плацдарм на Керченском полуострове. Это, конечно, составляло самостоятельную и далеко не простую операцию. Однако такая игра стоила свеч. Большинство авторитетов в Генеральном штабе стояло за проведение предварительной операции по захвату плацдарма в районе Керчи с тем, чтобы потом навалиться на Крым с двух направлений.

Чем дальше, тем более вопрос о Крыме приобретал практический смысл» [52] .

Форсирование Керченского пролива и овладение Керченским полуостровом возлагалось на 56-ю (командующий генерал-лейтенант А.А. Гречко [53] , член Военного совета полковник Е.Е. Мальцев, начальник штаба генерал-майор А.А. Харитонов) и 18-ю (командующий генерал-лейтенант К.Н. Леселидзе, член Военного совета генерал-майор С.Е. Колонин, начальник штаба генерал-майор Н.О. Павловский) армии. Черноморский флот и Азовская военная флотилия должны были произвести высадку десанта и в дальнейшем питать войска через пролив. 4-й воздушной армии надлежало прикрывать десанты и обеспечивать наступление 56 и 18-й армий.

К постройке оборонительных сооружений в Крыму гитлеровцы частично приступили еще в начале 1943 г. после поражения под Сталинградом. Но особенно широкий размах оборонительные работы приобрели во второй половине 1943 г. после разгрома немецко-фашистских войск под Курском и в Донбассе.

На Керченском полуострове были созданы три оборонительные полосы. Главная полоса тянулась от Азовского моря через укрепленный пункт Булганак, проходила по восточной окраине Керчи и на юге упиралась в Черное море. Вторая полоса была построена в 30 км к западу от Керчи, в основе ее лежал старый Турецкий вал. Наконец, при выходе с Керченского полуострова в широкую часть Крыма, в горловине между населенным пунктом Ак-Монай и Феодосией на участке протяжением в восемнадцать километров противник сооружал третью полосу обороны, так называемую Ак-Монайскую позицию, прикрывая ее фортификационными укреплениями и подтягивая сюда крупные силы.

В описываемый период противник приводил части в порядок. Вел оборонительные работы, готовя промежуточные рубежи по Турецкому валу, Ак-Монайским позициям, в районе Симферополя и Севастополя, на Чонгарских и Ишуньских позициях.

Одновременно, в связи с выходом наших войск на северный берег Сиваша, противник вынужден был перенести эвакуацию полностью на морские коммуникации (из портов Феодосия, Ялта, Балаклава, Севастополь, Евпатория и Ак-Мечеть).

Оборона Керченского полуострова была возложена на 5-й армейский корпус немцев под командованием генерала Альмендингера. Его войска распределялись следующим образом. От Азовского моря до Булганака включительно занимали оборону 98-я пехотная дивизия и один пехотный полк 3-й румынской горнострелковой дивизии. Оборона усиливалась и насыщалась огневыми средствами. Побережье было минировано и обнесено проволочными заграждениями. От Булганака до Керчи оборонялась 73-я пехотная дивизия немцев и один полк 6-й кавалерийской дивизии румын. Юго-восточнее Керчи находились два остальных полка 6-й кавалерийской дивизии. Участок от оз. Узунларское до г. Феодосия прикрывался одним полком 3-й румынской горнострелковой дивизии. Третий полк этой дивизии занимал участок на северном побережье Керченского полуострова от Ак-Моная до Чечени. Ак-Монайские позиции оборонял один полк 111-й пехотной дивизии немцев и часть подразделений 3-й румынской горнострелковой дивизии. Общая численность вражеской группировки на Керченском полуострове составляла около 60 тыс. человек. Таким образом, основные силы группировки противника (до 60 %), оборонявшей Керченский полуостров, были сосредоточены на керченских оборонительных позициях.

На остальном побережье Керченского полуострова на широком фронте оборонялись румынские части, имея систему опорных пунктов в местах, удобных для высадки десанта.

Противодесантная оборона Керченского полуострова была построена в соответствии с условиями местности.

Главным средством для переброски десантов и переправы являлась Азовская военная флотилия.

31 октября 1943 г. 18-я армия начала десантную операцию.

Подразделения, высадившиеся утром в районе Камыш Бурун, Эльтиген, Чонгелек, стремительно атаковали неприятеля и в первую ночь овладели плацдармом в 6 км по фронту и 2 км в глубину. В течение 1 ноября десантники отражали яростные контратаки частей двух пехотных дивизий, усиленных танками. До 20 контратак отразили в первый день отважные советские воины. В этом существенную помощь им оказала артиллерия своим метким огнем с позиций на противоположном берегу пролива, а также штурмовая и истребительная авиация 4-й воздушной армии и Черноморского флота. В наиболее критические моменты схваток, когда защитники плацдарма оказывались в особенно тяжелом положении, наши летчики нависали над полем боя, истребляя вражеских солдат огнем бортового оружия, приводя их в ужас бреющими полетами [54] .

Все же десант 18-й армии оказался изолированным. Дальнейшее его питание, подброска живой силы и артиллерии были резко ограничены из-за продолжающейся штормовой погоды и большой активности плавсредств и береговой артиллерии противника.

Десант 56-й армии овладел плацдармом площадью 7 кв. км. Войска 56-й армии на следующий день продолжали наступление, развивая успех. Во второй половине дня в бой на правом фланге 11-го гвардейского стрелкового корпуса была введена 32-я гвардейская стрелковая дивизия полковника Г.Т. Василенко [55] . Части корпуса, отразив шесть контратак противника и сломив его сопротивление, овладели горой Хронева, высотами 98,9; 102,0; отметкой 69,5 и, продолжая действия, в ночь на 5 ноября заняли Оссовины, Баксы, Джанкой, Еникале.

С окончанием переправы частей 11-го гвардейского стрелкового корпуса была надежно обеспечена дальнейшая переправа войск армии с косы Чушка на Керченский полуостров.

К исходу 5 ноября 11-й гвардейский стрелковый корпус вел бой на рубеже: высота 41,6, западная окраина Оссовины, высоты 115,9; 119,4, восточные скаты высоты 114,1, западная окраина Баксы, западная окраина Джанкой, восточнее Капканы. Попытки противника задержать продвижение десанта и сбить его в море были отбиты нашими частями. Противник поспешно подтянул резервы, перешел к жесткой упорной обороне, неоднократно переходя в контратаки, поддержанные сильным артиллерийским огнем и бомбовыми ударами с воздуха.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.