Глава третья

Глава третья

В тесном домике старого ревкома в ожидании Лося собрались вновь прибывшие работники.

Доктор Петр Петрович, лет сорока на вид, с широким добродушным лицом, стоял у самодельной схематической карты Чукотского полуострова и разговаривал с геологом Дягилевым.

— Вот посмотрите, Владимир Николаевич: это, наверное, последнее, исправленное и дополненное издание картографического управления Лося? иронически сказал он инженеру, показывая на висевшую на стене карту.

Дягилев, высокий худощавый человек с энергичным лицом, вынул из полевой сумки печатную карту и, сличая ее с лосевской, удивленно произнес:

— Надо сказать, что она все-таки подробней и лучше моей. Видите, Петр Петрович, здесь у меня сплошное белое пятно. Одна береговая полоска — и та не точна. А на карте Лося даже заливы и мысы отмечены…

Инженер углубился в изучение ревкомовской карты.

Трое молодых людей внимательно рассматривали тетрадь Лося с чукотскими словами и фразами. Это были учителя: Николай Дворкин, Кузьма Дозорный и Михаил Скориков. Их внимание привлекло грамматическое образование числительных в чукотском языке.

— Смотрите, ребята, это очень интересное словообразование! — сказал учитель Скориков. — По-моему, у них в основе счета не десятки, а пятерки.

— Не может быть?! — усомнился Дворкин. — Видишь: один — иннень, десять — мынгиткен, одиннадцать — мынгиткен иннень пароль. Ясно, что десятка в основе.

— Ты дальше гляди! — горячо возразил Скориков. — Пятнадцать кильхинкен, шестнадцать — кильхинкен иннень пароль. О чем это свидетельствует?

— Мне тоже кажется, что в основе пятерка, — вмешался Кузьма Дозорный.

Разгорелся горячий спор.

Лишь один начфин ревкома Прыгунов сидел в углу и мрачно молчал. Немного одутловатое его лицо выражало недовольство, и, казалось, он думал: «Охота им спорить о всякой чепухе! Ну, братцы, и заехали мы в сторонушку!»

Милиционер Хохлов натужно писал что-то на полевой сумке, положенной на колено.

— Что ты пыхтишь как паровоз? — пробурчал начфин.

— Протокол на тебя пишу, чтобы ты не закис здесь, — огрызнулся Хохлов.

Все эти люди, прибывшие сюда из разных концов России, за время пути на «Совете» уже хорошо познакомились и от вынужденного дорожного безделья подтрунивали друг над другом. Больше всего доставалось Прыгунову, который поехал на Север за «длинным рублем».

В комнату вошли заведующие пушными факториями — «красные купцы», как окрестили их в пути, — Русаков и Жохов. Оба они были специалистами-пушниками. Русаков — сибирский охотник и бывший служащий фирмы, а Жохов — бывший владелец своего предприятия, смирившийся перед новым режимом. Однако свою неприязнь к новому он не всегда скрывал.

Жохов остановился в дверях ревкома и, оглядывая невзрачную комнатушку, с пренебрежением произнес:

— Это и есть чукотский Дворец Советов?

Прыгунов прыснул от смеха.

— Подожди смеяться! — строго сказал милиционер. — Еще как радоваться будешь этому дворцу! Вот большой дом не успеют построить — и будешь щелкать на чердаке своими счетами.

С улыбкой радушного хозяина вошел Лось в сопровождении инструктора ревкома Осипова.

— Вот, товарищ Лось, почти все наши люди здесь, — сказал Осипов.

Небольшого роста, кряжистый, Осипов выглядел пожилым человеком рабочего вида. Он приехал сюда по партийной мобилизации как работник, знающий моторное дело.

Познакомившись с прибывшими, Лось спросил:

— Кто из вас член партии?

— Я, — ответил заведующий факторией Русаков.

— Учителя — все комсомольцы, — добавил Осипов. — Их уже можно передавать в партию. Молодцов, радист, — тоже комсомолец.

— Который из вас радист?

— Вот он, легок на помине, — представил Осипов вбежавшего Молодцова.

— Здравствуй, товарищ Молодцов! — радостно, как самого дорогого гостя, приветствовал его Лось. — Смотри, вот твое помещение. Здесь будем размещать радиостанцию.

— Неважнецкое помещение, — разочарованно оглядывая комнату, проговорил радист.

— Не красна изба углами, а красна пирогами. Отличная будет радиостанция. — И, обратившись ко всем, Лось сказал: — Вот видите, товарищи, как тесно мы жили: посадить даже негде. Но долго я задерживать вас не буду. Дело вот в чем. За время стоянки парохода мы должны во что бы то ни стало собрать новый дом ревкома и школу. Кроме строительной группы, капитан дает мне весь экипаж «Совета». В этот аврал придется включиться нам всем. Я обращаюсь к вам с просьбой приналечь как следует. Успеем отоспаться потом. Ночи здесь будут длинные.

— Не беспокойтесь, товарищ Лось, приналяжем, — сказал врач. — Нас и подбирали сюда с тем, чтобы мы были годны для всякой работы.

— Добре! Ты, Осипов, возглавишь бесперебойную доставку лесоматериалов. Доктор возьмет на себя руководство по доставке кирпича и глины — словом, печное дело. С берега надо установить живой конвейер. Местные ребятишки станут цепочкой, а кирпичи из кунгаса пойдут из рук в руки. Я потом помогу вам, товарищ доктор, наладить это дело. Имейте в виду, что это очень важный участок работы. Если не успеем за время стоянки парохода вывести трубы — пропадем: печи у нас некому будет класть.

— Что вы, товарищ уполномоченный ревкома! Я вам такие печи сложу, сто лет будут стоять! С проволокой! — сказал милиционер Хохлов.

— Тебе сейчас же надо готовиться к отъезду в северную часть побережья. Сию же минуту. Идет попутная байдара. Высадишься в бухте Ключевой. Задание — борьба с контрабандой. Товарищ Жуков расскажет подробно, как и что.

— А я готов, товарищ уполномоченный ревкома. Сундучок под мышку — и все в порядке. Мы народ военный, — весело ответил милиционер.

— Товарища Жукова от аврала я освобождаю. С обратным рейсом «Совета» он выезжает на материк. Пусть готовится. И еще одного человека надо освободить. В стойбище Энмакай, где очень сильно влияние шаманства, теперь же надо послать учителя. Там надо выбрать место под школу, подготовить население и, когда туда придет пароход, сразу же начать работы, чтобы ни одной лишней минуты не задержать пароход. Капитан идет на риск. Учеников там будет немного: максимум — восемь человек. Кто из учителей хочет поехать туда? Предупреждаю: место нелегкое.

— Любой из нас, — сказал тщедушный паренек Кузьма Дозорный. — Все мы комсомольцы и знали, куда ехали.

— А покрупней тебя нет учителя? — спросил Лось.

Поднялся высокий, крепкого телосложения, немного рябоватый учитель Дворкин.

— Такой подходящий? — с застенчивой улыбкой спросил он.

— Хорош! Инструкции получишь от товарища Жукова. Вот и все. По местам и немедленно за работу!

— Одну минуточку, — сказал геолог. — Я, товарищ Лось, конечно, не против аврала. Но, учитывая, что моя работа главным образом летом, я не хотел бы терять времени. Может быть, рюкзак на плечо, в руки геологический молоток — и в горы?

— Хорошо, — согласился Лось. — Надо только взять с собой проводника.