ДЕЛО ДЕПАРТАМЕНТА ПОЛИЦИИ

ДЕЛО ДЕПАРТАМЕНТА ПОЛИЦИИ

Особый отдел

О дворянине Георгии Александровиче Соломоне

9 мая 1891 года за № 4545 с.-петербургский градона­чальник представил в департамент список студентов, уволенных из Военно-медицинской академии за участие в беспорядках на похоронах писателя Шелгунова. В списке этом значится и Георгий Соломон, исключенный из академии с правом обратного поступления в сентябре того же года.

Вслед за тем 24 мая 1891 года за № 9036 состоя­лось циркулярное распоряжение по Министерству народ­ного просвещения о воспрещении студентам, исключен­ным по указанному выше делу из Военно-медицинской академии, в том числе и Георгию Соломону, педагогиче­ской деятельности, причем студенты эти были лишены права поступления в высшие учебные заведения ведом­ства министерства.

После исключения из академии Соломон на общих основаниях был подчинен негласному надзору полиции по распоряжению департамента от 4 июня 1891 года за № 2424.

13 августа 1891 года за № 989 Главный штаб обра­тился в департамент полиции с запросом о правах неко­торых лиц, исключенных из высших учебных заведений, в том числе и Георгия Соломона, по отбыванию воин­ской повинности. Департамент отвечал 20 сентября того же года за № 3843, что все лица, более или менее причастные к студенческим беспорядкам, но не подчи­ненные гласному надзору, могут отбывать повинность на правах вольноопределяющихся.

В сентябре 1891 года Соломон вновь поступил в Во­енно-медицинскую академию, но в апреле 1892 года вы­шел оттуда по болезни и перешел в С.-Петербургский университет, где пробыл до февраля 1893 года, уволив­шись из университета согласно прошению.

11 августа 1893 года за № 566 пермский губернатор сообщал: «После неурожая 1891 года и постигшего вследствие этого некоторые уезды вверенной мне губер­нии бедствия появился в местном крае целый ряд моло­дых людей, в большинстве из так называемых неудачников и уже отмеченных тем или другим темным про­шлым, которые, стараясь сблизиться с народом под ви­дом благотворения ему, поселились в той или другой местности губернии и здесь в глуши занимаются пропа­гандой в народе противоправительственных идей и воз­буждением неудовольствия в населении, в той или дру­гой форме, против местных властей. К числу именно подобных лиц принадлежит состоящий уже под неглас­ным надзором полиции бывший студент С.-Петербург­ской Военно-медицинской академии дворянин Георгий Александрович Соломон, прибывший из С.-Петербурга в Шадринский уезд 28 февраля 1892 года со свидетельст­вом на проживание Хотинского уездного полицейского управления от 23 июля 1891 года за № 295.

Относительно этой личности установлено:

1) что, оказывая помощь народу из средств, получаемых им от неизвестных лиц, он, Соломон, по каким-то особым со­ображениям раздает пособия не всегда действительно нуждающимся, а лицам более или менее обеспеченным или могущим найти себе средства личным трудом, насе­ление же склонно думать, что всякая помощь и подо­бное распределение ее исходит от правительства;

2) что, относясь пренебрежительно, в той или другой форме, не только к местным уездным властям, но даже к губерн­ской власти, высказывая, например, в народе, что он боялся губернатора только тогда, когда ему, Соломону, было 10 лет, он тем самым явно стремится подорвать в темной массе всякое уважение и доверие к властям;

3) что он же распускает слухи о будто бы допускаемых должностными лицами неправильностях при взыскании с них разных повинностей и делает в этом смысле какие-то проверки на местах, например, по Ново-Петропавлов­ской волости;

4) что, вкравшись подобными темными путями в доверие крестьян, он влияет на них в смысле нежелательном и вредном, например, по выбору в Ново-Петропавловской же волости председательницей волост­ного благотворительного комитета дочери псаломщика Анциферовой — личности крайне дурной репутации, с которой он, Соломон, находится в самых близких отно­шениях;

5) что он же поддерживает сношения в данной местности не с людьми благомыслящими, а с подобными себе, как, например, дочерьми секретаря Шадринской уездной земской управы Федорова — Марией и Елиза­ветой, состоящими тоже под негласным надзором поли­ции;

6) так как незаметно, чтобы Соломон имел личные средства к жизни, то можно предполагать, что он суще­ствует сам и помогает указанным девицам Федоровым из средств благотворительных;

7) что он же, Соломон, является автором тех крайне тенденциозных корреспон­денции, которые время от времени появляются в сто­личной прессе и, преувеличивая размеры бедствия по случаю неурожая с целью прилива новых пожертвова­ний, расходуемых им совершенно произвольно и безот­четно, выставляют деятельность местной администрации в неприглядном виде».

Вследствие изложенного, губернатор ходатайствовал о воспрещении Соломону жительства в Пермской губер­нии.

На запрос по этому поводу начальник Пермского гу­бернского жандармского управления 19 октября 1893 го­да за № 1000 донес: «Бывший студент Военно-медицин­ской академии Георгий Александрович Соломон впервые прибыл в Пермскую губернию в Шадринский уезд в 1892 году в феврале месяце и 28 числа этого месяца, поселившись в селе Ново-Петропавловском, открыл бес­платную столовую для нуждавшихся в помощи крестьян по случаю бывшего неурожая и голодовки; в открытой им столовой на средства неизвестных петербургских пожертвователей выдавалось ежедневно от 75 до 120 обе­дов, состоящих из горячего супа с мясом и хлебом, с началом полевых работ каждому рабочему он выдавал ежедневно два фунта хлеба, продовольственную помощь Соломон оказывал только тем крестьянам, которым, как способным к труду, такового пособия не отпускалось ни от земства, ни от благотворительного комитета. Для этой цели Соломон получал значительные средства из С.-Петербурга, от лиц, оставшихся неизвестными чинам полиции, единовременные высылки простирались от 300 до 1000 рублей, и однажды на его имя было выслано 600 рублей от Общества Красного Креста, так как рас­ходование получаемых им разновременно денег контролю администрации не подлежало, то нельзя утверждать, что все эти деньги он употребил по назначению. К добровольно принятой на себя деятельности подаяния помощи нуждающимся он относился старательно, тепло, почему земство доверило ему заведование еще тремя столовыми, открытыми на средства благотворительного комитета.

С крестьянами Соломон обходился фамильярно, запа­нибратски, посещал их постоянно по избам, вел беседы с ними денно и нощно, больным оказывал медицинское пособие и таким путем заслужил себе в среде их распо­ложение, неограниченное доверие и весьма скоро стал ими прозываться «наш благодетель»; нельзя было не за­метить стремления его заслужить себе доверие и распо­ложение простолюдина. Прибыл Соломон к своему посту с большим запасом книг дешевого издания, издаваемых С.-Петербургским обществом грамотности (по докумен­там видно, что он состоит членом его), которые и раз­давал крестьянам для чтения и некоторые сам прочиты­вал и использовал в своих беседах с крестьянами.

По объяснению их он научал крестьян, как лучше обрабатывать поле, огороды, вести хозяйство, истреблять «кобылку», разводить скот, лечить болезни, вел разгово­ры о трезвости, пользе чтения книг и т. п. Весной, с началом полевых работ, он посещал таковые лично и давал разные указания на месте.

Все книги, которые представлялось возможным видеть у крестьян, были дей­ствительно относящимися к вышеназванным предметам. Зная характер местных крестьян, их невежественность, леность, плутоватость, невозможно с положительностью утверждать, чтобы показания их в этом случае были правдивы. Тем более что в разговорах о Соломоне они бывают крайне осторожны и сдержанны, а многие из них и вовсе отказываются отвечать на предложенные вопросы. Нельзя отвергать пользы, приносимой Соломо­ном своей энергичной деятельностью по прокормлению рабочей силы и таким образом поддержания их сущест­вования.

Но опять нельзя сказать, чтобы проводимые им идеи и учения в крестьянскую среду, находящуюся еще в полудиком состоянии, были всегда плодотворными для их ума и развития их мировоззрений в политическом отношении. Так, на вопросы любопытных крестьян, на свои ли средства или от кого получаемые он оказывает им вспомоществование, Соломон отвечал: «Зачем вам знать, дают — так бери», «Высылают добрые люди», и были случаи, где он прямо объяснял: «Высылают добрые люди, а не правительство». Поведение и отношение к местным властям, как административным, так и полицейским, не могло служить добрым примером, так как оно было надменным, сухим и крайне сдержанным. Во многих случаях он действовал самостоятельно, не желая подчиняться распоряжениям, в некоторых случаях он са­мовольно изменял распоряжения земства, в нескольких случаях Соломон дозволял себе вскрывать конверты, ад­ресованные на имя волостного правления, и прочитывать содержимые в них распоряжения, в присутствии кресть­ян осуждать их.

Влияние его на крестьян проявлялось во многом, так, например: по его подстрекательству в разгаре ост­рой нужды крестьяне Петропавловской волости собрались на сельский сход и постановили учредить в селе библи­отеку с читальней, книги для которой Соломон обещал сам доставить, таким же путем в том же селе сельский сход постановил закрыть все винные лавки, что по су­ществующим законоположениям местная власть не могла утвердить, так как в селе этом бывают установленные торжки и базары.

Проживая в селе Петропавловском, Соломон изредка посещал местного священника Молчанова и бывшего во­лостного писаря Александра Дыхня; в более близких от­ношениях находился с секретарем уездной земской упра­вы Федоровым и девицею Екатериной Матвеевной Самуйленко, прибывшею одновременно с ним из С.-Петер­бурга и также открывшей столовую на частные пожерт­вования в селе Макарьевском; к последней часто наез­жал. Как Соломон, так и Самуйленко вели обширную переписку с С.-Петербургом.

В конце июля месяца Соломон выбыл из этого села в село Каргопольское, куда был назначен уездным земством на санитарный пункт для предупреждения заноса холеры из Тобольской губернии и в случаях появления ее подания медицинской помощи, с вознаграждением 100 рублей в месяц. Деятельность его на этом пункте была бе­зупречной.

В первых числах сентября того же года он выбыл из уезда в С.-Петербург. 14 февраля 1893 года упоминае­мый Соломон вновь прибыл в Шадринский уезд и посе­лился в той же Петропавловской волости, где крестьяне сельским приговором нарезали ему 10 десятин земли на десятилетний срок, на земле этой он обязался на собст­венные средства устроить лесную дачу и по истечении срока безвозмездно передать ее во владение тех кресть­ян, которые будут работать по устроению ее; крестьянам, производившим тут работы, Соломон платил за ра­бочий день мужчинам 15, а женщинам 10 и детям 5 копеек и выдавал горячую пищу. В течение лета он действительно обсадил эту дачу деревьями и произвел ирригационные работы для ее водоснабжения.

Одновременно с этим занятием он имел открытую столовую, в которой ежедневно получали от 60 до 100 человек горячую пищу и хлеб, оказывал медицин­скую помощь заболевшим и устраивал рабочие артели по системе, выработанной секретарем уездной земской управы Федоровым, выдавая таковым в натуре лошадей, орудия и семена. Так же как и в 1891 году, он нахо­дился в постоянном общении с крестьянами и снабжал их книгами; таким поведением и здесь приобрел наиме­нование «благодетеля, кормильца».

За время пребывания его в Шадринском уезде на его имя разновременно высылались из С.-Петербурга значительные денежные суммы, с точностью исчислить которые не представлялось возможности, но, во всяком случае, им получено не менее 5—8 тысяч рублей; от каких именно лиц высылались деньги, не выяснено. В одном из разговоров он указывал на своего богатого дя­дю — члена Государственного совета, по фамилии так­же Соломон; приблизительно исчисляя производившиеся им расходы, оказывается, что полученную сумму он не мог израсходовать, потому и является подозрение, что он эксплуатирует доверчивых людей. И в 1893 году он пользовался у крестьян неограниченным доверием. С прибытием его в том же году в Шадринский уезд рас­пространился слух, что по ВЫСОЧАЙШЕМУ повелению, ввиду бывших неурожайных годов, податей собираться не будет; так, в одном из волостных правлений крестья­нин, вызванный для внушения о необходимости взноса податей, высказался: «Зачем же платить, приезжий ба­рин сказывал, что ЦАРЬ не велел податей собирать».

Распространение этого слуха следует отнести к Соломо­ну, так как в то время приезжей молодежи в уезде кроме него не было, однако ж это осталось недоказан­ным. Вслед за тем в среде крестьян возникает сомнение в правильном исчислении и взимании сборщиками пода­тей. Соломон по этому поводу приезжал даже в город Пермь и об этом докладывал даже управляющему Ка­зенной палаты, который разрешил ему навести справку в подлежащем делопроизводстве. Однажды Соломон явился в волостное правление и затребовал для проверки книги с раскладкой податей и сборов, взимаемых с крестьян, но требование его писарем удовлетворено не было.

Под влиянием его крестьяне Петропавловской воло­сти избрали председательницей волостного благотвори­тельного комитета дочь псаломщика девицу Александру Анциферову — женщину дурного поведения и находив­шуюся с ним в любовной связи, последствием которой она забеременела; Анциферова для сокрытия болезни своей выехала в С. Петербург.

Проживая в 1893 году в Песковской волости, Соло­мон поддерживал самые тесные и близкие отношения с девицами Марией и Елизаветой Федоровыми, состоящи­ми под негласным надзором. Они также заведовали в этом году столовыми, открытыми на частные пожертво­вания, и действовали в народе совершенно солидарно с Соломоном. Они весьма часто съезжались и проводили вместе иногда целые сутки.

С окончанием летних работ Соломон переселился в город Шадринск. Здесь проживал совместно с девицей Марией Федоровой на одной квартире и имел самые близкие отношения со всеми негласно поднадзорными, проживающими в этом городе, избегая всех иных лиц местного общества. По наблюдению всех благомыслящих лиц, Соломон является личностью подозрительной, край­не ловко достигающей своей цели и лавирующей между народом и наблюдавшей за ним местной властью. Геор­гий Соломон выехал в 1893 году из Шадринского уезда. Он уехал 8 сентября вместе с Марией Федоровой через Челябинск в С. Петербург.

На донесении этом имеется резолюция господина ви­це-директора департамента действительного статского со­ветника Семякина: «При личном объяснении с господи­ном директором Соломон дал вполне удовлетворительные объяснения и заявил, что в Пермскую губернию больше не собирается». Ввиду сего господин директор изволил приказать переписку эту считать оконченной.

5 января 1894 года за № 150 с.-петербургский градо­начальник представил на усмотрение департамента за­прос начальника Терской области о политической благо­надежности Георгия Соломона, ввиду приглашения его на должность корректора «Терских ведомостей». На оз­наченный запрос последовал 29 января 1894 года за № 612 отзыв департамента начальнику Терской области о неимении препятствий к допущению Соломона на указанную выше должность, но вместе с тем за № 613 на­чальнику Терского областного жандармского управления было предложено установить за Соломоном секретное наблюдение. В Терскую область Соломон не отправился, а остался на жительство в С.-Петербурге.

28 января 1894 года за № 1116 с.-петербургский гра­доначальник донес, что Георгий Соломон вступил в брак с негласноподнадзорной бывшей слушательницей учили­ща лекарских помощниц и фельдшериц Марией Никола­евной Федоровой.

27 сентября 1894 года за № 2845 тобольский губер­натор обратился в департамент полиции с запросом о политической благонадежности Георгия Соломона, ввиду возбужденного названным лицом ходатайства об опреде­лении его на службу в Тобольскую губернию. На запро­се этом имеется резолюция бывшего вице-директора, ны­не директора департамента, действительного статского советника Зволянского: «Не зная объяснений, данных Соломоном по поводу своей деятельности в Пермской губернии, затрудняюсь высказаться окончательно по его ходатайству, но именно в Тобольскую губернию полагал бы более осторожным его не пускать». На днях опять была переписка по поводу лиц, принятых тобольским губернатором, которые, видимо, над собой никакой вла­сти не признают. Вследствие изложенного, сообщая то­больскому губернатору краткие сведения о предыдущей деятельности Соломона, департамент в отзыве от 8 но­ября 1894 года за № 7934 указал, что назначение про­сителя на должность, сопряженную с непосредственным соприкосновением с народом, представляется нежелатель­ным.

1 ноября 1894 года за № 14539 с.-петербургский гра­доначальник сообщил: «Ввиду полученных агентурным путем сведений, что во время печальной процессии пере­везения в С.-Петербургский Петропавловский собор тела почившего в Бозе Императора АЛЕКСАНДРА АЛЕКСАНДРОВИЧА будут разбрасываться листовки возмутительно­го содержания и что агитаторами этого дела состоят сту­денты Лесного института Александр Ахенбах, Анатолий Лавров, Яков Ленинский, окончивший курс в С.-Петер­бургском университете Яков Ставровский и бывший сту­дент того же университета Георгий Соломон, в ночь на 1 ноября были произведены у названных выше лиц обы­ски, по коим ничего преступного не обнаружено, вследст­вие чего все поименные лица оставлены на свободе».

6 марта 1896 года за № 2382 начальник С.-Петер­бургского губернского жандармского управления уведо­мил о выезде Соломона в город Иркутск.

15 марта 1897 года за № 6255 начальник Иркутского губернского жандармского управления сообщил, что ир­кутский губернатор обратился к нему с запросом о по­литической благонадежности служащего в контроле по постройке Забайкальской железной дороги дворянина Ге­оргия Соломона на предмет разрешения названному Со­ломону участвовать в городе Иркутске в народных чте­ниях. Соломон ведет близкое знакомство с местными негласноподнадзорными и сам состоит под наблюдением полиции.

Вследствие изложенного департамент полиции в от­зыве от 9 апреля 1897 года за № 3552 на имя иркут­ского губернатора отклонил ходатайство Соломона о до­пущении его к участию в народных чтениях, так как на основании пункта 8 правил для устройства народных чтении в городах, где имеются правительственные учеб­ные заведения, в качестве лекторов на народных чтени­ях могут быть допускаемы только или состоящие на го­сударственной службе преподаватели сих заведений, или священнослужители православного вероисповедания.

16 августа 1898 года в департамент полиции получе­но агентурным путем письмо из Твери, от Кугушевой к Соломону в Москву, следующего содержания: «Мне нуж­но ехать 21 августа в Казань; не можете ли вы схлопо­тать мне для этого билет бесплатный; если можно, так устройте и пошлите мне сюда. Во всяком случае, от­ветьте мне: можно или нельзя. Мне обещала это сде­лать А. И., да ее теперь нет в Москве; я не знаю, где она».

Сведения подготовил Поповщиков (подпись неразборчива – Ред. )

Особый отдел департамента полиции

ОТ РЕДАКЦИИ

Примерно столетие тому назад отпрыск почтенной дворянской фамилии Исецких, соблазнившись сладкой мечтой переустройства мира, близко сошелся с лидера­ми социал-демократического движения России. За блестящий ум и образованность Георгий Соломон (Исецкий) пользовался и у Ленина, и в партии безусловным авто­ритетом, что вызывало злобную зависть, особенно в кругах большевистской верхуш­ки Петрограда Но отнюдь не это обстоятельство привело правоверного социал-де­мократа Соломона после 1917 года на путь инакомыслия.

Способствовали тому без­граничная наглость цепная коррупция в кремлевских коридорах власти, разграбле­ние национальных богатств страны и абсолютная аморальность в быту целого ряда деятелей из числа кремлевских вождей. Эти темы и стали основой его первой кни­ги. Но у автора «Среди красных вождей» была и другая книга — под названием «Ленин и его семья (Ульяновы)», практически неизвестная отечественному читате­лю, в которой вождь Октября предстает перед нами совсем с другой стороны — не с привычной глянцевой картинки.

В чем прав, а в чем не прав автор заметок о Ле­нине, суди читатель сам.

В настоящем виде книга Георгия Соломона издается в России впервые, она снабжена большим фотоиллюстративным материалом, в том числе фотографиями из «Дела Соломона», заведенного на него особым отделом департамента полиции С –Петербурга. Книга рассчитана на широкую читательскую аудиторию и вызовет не­сомненный интерес

Из книги:

Серия «Осмысление века: кремлевские тайны»

Документально-художественное издание

Соломон (Исецкий) Георгий Александрович СРЕДИ КРАСНЫХ ВОЖДЕЙ ЛЕНИН И ЕГО СЕМЬЯ (УЛЬЯНОВЫ)

Редакторы Л. М. Исаева, А. В. Диенко Художник В. С. Комаров Художественный редактор В. В. Покатов. Технический редактор

В. И. Тушева. Корректоры Е. Д. Кочегарова, Н. М. Кочергина.

Издание подготовлено к печати по автоматизированной редакционно-из-дательской технологии на персональных ЭВМ Операторы: Краснова

Е. И., Левенчук А. С., Пскова Т. А., Аристархова Е. В., Аблизина Г. П., Меламед Н. И.

Тираж 30.000 экз. Издательство «Современник»

Издательство «Современник» глубоко при­знательно Зинаиде Ивановне Перегудовой и Ири­не Николаевне Засыпкиной, сотрудницам отдела фондов по Российской империи Государственного архива Российской Федерации за поиск и предо­ставление подлинных фотодокументов для на­стоящего издания.