ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Осень 1918 года

2 сентября 1918 г. Лейба Бронштейн создал единое военное командование — Революционный Военный Совет Республики (РВСР или Реввоенсовет), который возглавил со своим другом Эфроимом Склянским. К сентябрю 1918 года ему удалось мобилизовать в Красную армию уже около 600 тысяч российских мужчин, в том числе и несколько десятков тысяч (!) бывших офицеров царской армии (к 1920 году их насчитывалось в Красной армии уже около 50-ти тысяч); к концу 1918 г. Красная армия насчитывала более 1 млн. солдат, 37 тыс. офицеров. Обратной стороной этой насильственной мобилизации было огромное количество случаев дезертирства из Красной Армии. Нет данных — сколько солдат дезертировало из Красной Армии в 1918 году, но есть данные 1919 года — красными спецотрядами было задержано 79 036 дезертиров. Это было задержано, а сколько не задержано?..

Легендарный В. Каппель после ряда блестящих побед хотел идти на Нижний Новгород, а затем на Москву. Но масонское правительство Комуча было против этих планов, долго спорило, и в результате военная инициатива была потеряна. Хотя Каппель мог бы соединиться в районе Царицына с Красновым, который к нему с боями рвался. Вместе создали бы единый мощный кулак и двинулись бы на Москву, и это был бы лучший вариант, но этого не было сделано.

Бронштейн-Троцкий в это время аккумулировал мощные силы на Восточном фронте и начал наступление на Казань против отрядов Каппеля и чехов. Судя по телеграммам Троцкому, Ленин получил незначительное ранение и выздоравливал: «7.09. Свияжск. Троцкому. ...Уверен, что подавление казанских чехов и белогвардейцев, а равно поддерживающих их кулаков, будет образцово-беспощадным». Так ненавязчиво Ленин подсказывал — откуда взять продовольствие для Красной армии. Затем Ленин почему-то засомневался, — что Бронштейн смалодушничает и в захваченной Казани прольет мало крови, и решил подсказать: «10.09. Секретно. По-моему, нельзя жалеть города... ибо необходимо беспощадное истребление, раз только верно, что Казань в железном кольце». И города Бронштейн артиллерией не жалел, а 11 сентября захватив Казань, быстро и четко устроил «беспощадное истребление» горожан, — собрал всю местную интеллигенцию: от священников до учителей, погрузил на баржи и утопил. Белые и чехи были отброшены на восток, но успели увезти золото и драгоценности из Казани в Омск. Красные получили военную инициативу и начали наступление.

Генерал П.Н. Краснов в сентябре — октябре со своим Всевеликим Войском Донским повторил наступление на Царицын. Но после долгих тяжёлых боёв был отброшен от города. В боях за Царицын с обеих сторон в сумме погибло более 100 тысяч русских. Русские убивали русских — одни чтобы группа захватчиков, инородцев удержала захваченную власть над Россией, а другие — чтобы её свергнуть. Исход боя за Царицын и всей Гражданской войны был бы точно другой, если бы вместе с армией Краснова бок о бок воевали армии Деникина, но Деникин осуждал Краснова за связь с Германией. Деникин, хотя уже не участвовал в Первой мировой войне, по-прежнему считал Германию врагом. Ленин, большевики ради победы готовы были дружить с самим чертом, хотя они и сами ими были — «красными дьяволятами», и Краснов решил руководствоваться этим же принципом ради победы над ленинцами. Генерал Краснов П.Н. 2 июня 1918 года обратился к казакам со следующим воззванием: «Я прошу передать всем казакам, что эта война не против России, но против коммунистов, жидов и их приспешников, торгующих Русской кровью. Да поможет Господь немецкому оружию и Хитлеру! Пусть совершат они то, что сделали для Пруссии Русские и император Александр I в 1813 году».

В Ростове даже была организована Доно-Германская экспертная комиссия по товарообмену. Краснов менял нужное немцам продовольствие на оружие. Немцам было это выгодно, Краснову за продовольствие они поставляли российское же оружие, захваченное ими после стремительного наступления после срыва переговоров с большевиками. Немцы играли в классическую игру — помогая обеим сторонам: красным и белым, наблюдая как обе стороны борются, истощая и ослабевая друг друга. Германия была готова даже признать самостийность обсуждаемой красновской «Юго-Восточной Федерации» на территории Области Войска Донского.

В октябре 1918 г. Главком Красных войск на Северном Кавказе И.Л. Сорокин в Пятигорске вначале устроил «образцово-беспощадную» рубку голов шашками местной интеллигенции, застрявшей ещё с 1917 года здесь на отдыхе. А затем Сорокин стал расстреливать своих же — красных, — арестовал председателя ЦИК Кубано-Черноморской и Северо-Кавказкой советской республики Абрама Израилевича Рубина и расстрелял его, затем расстрелял ещё насколько местных большевикских вожаков и командиров, пощадил почему-то С.М. Кирова. Но Сорокина застрелили, и мятеж был подавлен.

На Кубани и Северном Кавказе с Красными боролся А.И. Деникин (1872-1947). 25 сентября после смерти от простуды генерала Алексеева он стал Главнокомандующим Добровольческой армии. Ещё летом 1918 года Добровольческая армия без особых трудностей заняла Кубань, и Деникин с Алексеевым наблюдали, как Краснов пытается взять Царицын, и ждали прибытия и помощи от союзников. Но союзники в 1918 году так и не помогли, сковав действия Деникина. Деникин, в основном из военных, создал местное правительство с оригинальным названием — «Особое совещание». Но Деникиным пыталось руководить из Парижа «Политическое совещание» — некое белоэмигрантское правительство, состоящее из масонов Временного правительства и просто масонов и прочей прогнившей, запутавшейся и дискредитирующей себя русской интеллигенции. Ещё один белоэмигрантский «Политический Совет» образовался в США фактически под руководством Шиффа.

Один из самых образованных и интеллигентных людей России князь Г.Н. Трубецкой к концу 1918 года всё-таки поумнел и стал адекватно воспринимать действительность в мире и о своих потрясающих открытиях писал в письме Деникину: «В Одессе, так же, как и в Париже, дает себя чувствовать настойчивая работа масонов и евреев, которые всячески хотят помешать вмешательству союзников в наши дела и помощи для воссоздания единой и сильной России. То, что прежде казалось мне грубым вымыслом, либо фантазией черносотенников, приписывающих всю нашу смуту работе «жидомасонов» — с некоторых пор начало представляться мне имеющим несомненно действительную почву». А наш знаменитый ученый Вернадский это открытие сделал только в 1928 году.

Как был огромен в тот период интеллектуальный отрыв европейских и американских масонов, еврейских интеллектуалов и захвативших Россию террористов в политологии, в социологии, в психологии, в политтехнологиях от «передовых» русских интеллигентов, которые были как наивные аборигены, туземцы, которые даже и не предполагали наличия в этом мире организованного зла и коварства, — для них «теория заговора» была абсурдной фантастической теорией, выдуманной каким-то свихнувшимся ксенофобом, а для их противников это была не только философия их жизни, но уже конкретная прагматика и практика. К счастью, Деникин руководствовался своим здравым умом и различных парижских мудрецов не слушал.

Большой трагедией Белых были личные амбиции, невозможность поступиться чем-то второстепенным ради главной цели, недооценка врага, и в результате всего перечисленного — отсутствие координации и централизации действий: в одном месте был Краснов, в другом — Юденич, в третьем — атаман Дутов, в четвертом — Каппель, в пятом — Деникин, в шестом — Колчак, в седьмом — Семенов. Это позволяло централизованным красным оперативно перебрасывать по железной дороге войска, создавать локальный численный перевес и уничтожать по отдельности «прутики» и «пучки» Белых. Не воспользовались Белые генералы и тем преимуществом, которое дали им вначале восстания чехи.

После провала июльско-августовского бундовского мятежа Антанта резко изменила свою позицию, отшатнулась от большевиков, и даже в сентябре 1918 года в США были опубликованы документы о связи Ленина с Германией (документы Сиссона), наделавшие много шума. После чего Антанта якобы бодро пообещала Белым помочь. Но через месяц, когда армии Бронштейна под Царицыным разгромили армию Краснова, перешли в наступление и отбросили казаков до Урала, то 18 октября 1918 года госдепартамент США после многообещающих переговоров с посланцем большевиков Литвиновым-Валлахом принял решение об экономическом сотрудничестве с Лениным и Троцким. Об этом изменении позиции Антанты Деникин ещё не знал.

Вместо того, чтобы соединиться с Красновым и идти совместно через Царицын и Тамбов на Москву, он со своей 70-ти тысячной армией двинулся в обратном направлении — в сторону Северного Кавказа и 23 октября 1918 взял Ставрополь, и стал дальше ждать союзников с их помощью... и когда к нему придут Красные армии Бронштейна.

Вначале по ошибке к Деникину заглянули англичане, затем поплыли дальше — захватывать нефтеносный Баку. 19 декабря 1918 года в Одессе высадились французы с русским генералом Гришиным-Алмазовым. Одессу реально контролировали местные еврейские банды контрабандистов. Не замечая ни Краснова, ни Деникина, французы стали налаживать связи с Петлюрой. Когда Краснов всё-таки стал с ними вести переговоры, то французы охотно выразили желание помочь, но... — алчно выкатили Краснову безумные условия: оплатить все убытки французским коммерсантам с 1914 года с наросшими процентами за недополученную прибыль. И в любом случае Краснов должен подчиняться французскому эмиссару капитану Фукэ. Краснов послал французов подальше, задумчиво почесал свою генеральскую голову, и был вынужден налаживать связи с Деникиным. А французы вместо помощи стали откровенно пакостить и вредить, захватив 35-тысячной армией приморские города, запретили Белым проводить в них мобилизацию, а там собралось со всей России много недовольных большевиками беженцев. Более того — французы закрыли в приморских городах Белым огромные военные склады с оружием и различным военным снаряжением.

Вообще, в этом регионе без большой бутыли свекловичного самогона трудно было разобраться — где и кто: с одной стороны французы, с другой белые-красновцы, здесь же петлюровцы, залетные банды батьки Махно, различных зеленых, украинских и татарских националистов, а ближе к Кавказу — англичане, там же терские казаки, деникинцы и различные банды горцев, и везде большевикское подполье, красные агитаторы и террористы, и всем нужно было несколько раз в день питаться — все грабили крестьян. Фрагмент этой совместной жизни описал в своей книге В. Шамбаров:

«У станции Березовка стояла довольно сильная союзная группировка (французы с румынами) — 2 тысячи солдат, 6 орудий, 5 танков. Но когда григорьевцы обстреляли её из 2-х пушек и повели атаку, то и здесь началось отступление. И драпали 80 км. До самой Одессы! После бегства французов к Березовке подошла горстка белогвардейцев, всего 2 эскадрона, и прогнала григорьевцев!»

После тотального перманентного террора ленинцев с октября 1917 года и применения ими с сентября 1918 года красного супертеррора у их жертв и противников накопился, созрел «ответ» полный ненависти и злобы, и во второй половине 1918 года отношение к большевикам качественно изменилось. «Белогвардейские армии, пытаясь сокрушить советский (еврейский) режим, относились ко всем евреям как к врагам. При этом пострадали свыше 700 общин на Украине (и ещё несколько сотен в России. — П. Дж.). Всего было убито 60-70 тысяч евреев», — констатирует в своём исследовании еврейский историк и советник Тони Блэра — Пол Джонсон. В этот период еврейские священники — раввины в всплеске ненависти и репрессий против евреев обвинили Бронштейна-Троцкого и предали его проклятию, возможно, это был такой красивый перестраховочный политесный ход.

Польша в ходе последних лет Первой мировой войны находилась полностью под германской оккупацией. И когда в ноябре 1918 года война закончилась, и Германия капитулировала, то поляки полностью воспользовались этой исторической возможностью и объявили о своем суверенитете и после более вековой российской оккупации, а затем и немецкой — образовали своё государство. Это имело плохие последствия для еврейского сообщества. «2 декабря... В очищенной от немцев Польше антиеврейские погромы (Львов и др.)...», — отметил в дневнике С.М. Дубнов. То же отметил и другой еврейский историк Д.С. Пасманник: «Не Добровольческая армия начала еврейские погромы в новой России. Начались они в «обновлённой» (демократичной. — Р.К.) Польше, назавтра после того, как она вновь стала свободным и независимым государством. А в самой России начали их украинские войска демократа Петлюры и социалиста Винниченко. Украинцы превратили погром в бытовое явление».

В декабре 1918 года, после ухода германских войск, основную часть Украины вместе с Киевом контролировала со своими национальными повстанческими войсками Центральная Рада, организатором которой и её руководителем (возглавлял Генеральный секретариат) был писатель Винниченко Владимир Кириллович (1880-1951 гг.), а военным министром этой Рады был сын извозчика, учитель Петлюра Симон Васильевич (1879-1926 гг.). В их газете «Видродження» печаталось:

«Украинское государство явилось для евреев неожиданностью. Евреи этого не предвидели, несмотря на их необычайную способность пронюхивать всякую новость. Они... подчёркивают своё знание русского языка, игнорируют факт украинской государственности... еврейство снова перешло в лагерь наших врагов» (Солженицын). Петлюровские гайдамаки, сечевые казаки и стрельцы относились к евреям как к врагам. Так же относились к ним и многочисленные народные повстанческие отряды крестьян, не говоря уже о белых офицерах. Местное население противостоящие две армии также воспринимали соответственно. Например, еврейские деятели собрали большое количество свидетельских показаний о погромах евреев в «Книге погромов», в которой есть запись № 120 свидетеля И.Х Эйдельштейна:

«Особенно отличались своей погромной работой дроздовцы и чеченцы. Последние не пропускали буквально ни одного дома. Местное христианское население относилось в общем хорошо к евреям, давало им у себя приют, но при этом некоторые из них подчеркивали: «Ваши придут, вы нас будете спасать». Кроме того, что умиляет взаимовыручка граждан разной национальности, мы видим, что местное население в регионах Красную армию воспринимало как еврейскую.

На Украине вспомнили времена Богдана Хмельницкого, — украинские повстанческие крестьянские отряды под руководством — Зеленого, Струка, Ангела, Яцейка, Волынца, Козырь-Зирки и многие другие — жестоко расправлялись с недавними гегемонами-евреями, а евреи (как мы наблюдали раньше) были гегемонами в украинских городах и сёлах и при царе. С декабря 1918 г. по август 1919 г. петлюровцами в ходе еврейских погромов по данным комиссии Международного Красного Креста было убито около 50 тысяч евреев.

Солженицын приводит исследования С.С. Маслова: «во время еврейских погромов, производимых крестьянскими повстанческими отрядами, последние в захваченных местечках порой вырезают поголовно всё еврейское население. Пощады нет ни детям, ни женщинам, ни старикам». Целые украинские еврейские местечки сжигали дотла — Богуслав, Фастов, Тефиополь, Кутузовка и др.

В еврейской «Книге погромов» есть запись о разных погромах, например № 16 от свидетеля Иогмана Шмуля-Нисова: «16 июня в лавочку потерпевшего явились казаки и потребовали белье. Потерпевший дал им по две пачки папирос и по коробке спичек. Получив это, они отправились на квартиру, где произвели обыск, и забрали пару брюк и 2 серебряных рубля. В 10 часов вечером они вновь явились и стали стучать, но их не впустили. 17 июня они опять пришли, но их опять не впустили. Казаки эти находятся по Мариинской улице в доме, где фабрика «Корона».

Украинские повстанцы жестоко пресекали всякую агитацию и пропаганду, — останавливали идущие из России поезда и грозно спрашивали: «Коммунисты и евреи, выходи». Вероятнее всего они имели ввиду одно и то же лицо, — «еврей» и «коммунист» для них были синонимами. По утверждению Ю. Лурье (он же Ларин) — идеолог петлюровского движения Винниченко сказал: «Погромы прекратятся тогда, когда евреи перестанут быть коммунистами».

Как указывает Солженицын, — украинцы разоблачали красных работничков информационной войны просто — по речи: заставляли произнести слово — «кукуруза». Если подозреваемый произносил это слово картаво, примерно как Ленин-Бланк — значит ленинец.

За фашизм особенно ненавидели Бронштейна — «Особую ненависть у белогвардейцев и петлюровцев вызывало имя Л. Троцкого; почти каждый погром сопровождался лозунгом: «Это вам за Троцкого», — свидетельствовал Д.С. Пасманник. И в еврейской Погромной книге можно встретить свидетельства — когда белые офицеры евреев с негодованием и злостью называли «бронштейчиками».

Стоит отметить, что руководитель украинского национального государства Петлюра после Гражданской войны уехал в Париж, но там его евреи нашли и зарезали его, специалистом «по работе с ножом» оказался Ш. Шварцбард. Как указывает в своем исследовании Солженицын — «советская» власть отыгралась на украинцах за погромы в начале 30-х годов во время проведения коллективизации — в этой «житнице» погибло в основном от голода 5 миллионов украинцев.

Всего за время гражданской войны из 16 миллионов убитых — около 200 тысяч были евреи. Но на Украине были и другие силы — союзник Ленина и Бронштейна анархист Батька Махно со своей бандой, которого Центрожид удачно использовал в своих целях, а потом расправился. Как отмечает Еврейская энциклопедия (С): «Махно и другие главари (его) движения решительно боролись с погромами и расстреливали погромщиков».

Вернемся к Белому сопротивлению. Осенью 1918 года на восточном фронте у Красных, а соответственно у Белых в Предуралье, на Урале и в Сибири произошли серьёзные перемены. В это время из Дальнего Востока к семье в Севастополь, а затем и в армию Деникина пробирался как частное лицо легендарный адмирал Александр Васильевич Колчак (1874-1920). И 13 октября 1918 года, проезжая через Омск, задержался на несколько деньков и попал в местную историю, в результате которой неожиданно стал центральной фигурой развернувшихся там событий, и был выбран Верховным Правителем Сибири. Началась история участия Колчака в Белом движении. Сибирские казаки, разочаровавшись в руководителях Уфимской директории, в ночь на 18 октября их арестовали, и избрали Верховным Главнокомандующим и Верховным Правителем случайно заехавшего к ним А.В. Колчака. Случай. Судьба. Трагедия. По поводу Колчака сегодня спорят не меньше, чем по поводу Краснова и его участия во Второй мировой войне. «Это был подонок и предатель, официально состоявший на службе у врага, которого как бешеную собаку расстреляли большевики», «двойной агент» — так пишет сегодня в интернете о Колчаке кэгэбист и автор многих книг по истории России А. Мартиросян.

Рис. А.В. Колчак.

А.В. Колчак был выдающейся личностью — ученый, полярник, за оборону Порт-Артура награжден золотым оружием с надписью «За храбрость», потопил японский крейсер «Такосаго», но японцы из уважения к его храбрости и таланту в плену оставили ему оружие и затем освободили. Во время Первой мировой войны он окружил минными полями Петроград и не дал подойти к столице германскому флоту. А совершив несколько дерзких рейдов к Килю и Данцигу, он подорвал на минах 4 немецких крейсера, 8 эсминцев, и 11 транспортных судов. 28 июня 1916 года он был назначен командующим Черноморским флотом. С какого-то времени он стал наблюдать тревожные признаки действия большевиков по разложению его моряков и флота. По этому поводу в июне 1917 года он выступил с докладом в правительстве, бил тревогу, требовал принять меры и законы. Но масоны во Временном правительстве его не слышали, и чтобы он не надоедал со своими сердечными беспокойствами, отправили его развеяться — к своим в США прочитать ряд лекций по минному делу.

Понимая всю гнилость и вредность для России беспомощного Временного правительства, Колчак очень критически к нему относился и даже обсуждал с американцами и англичанами возможность его свержения. Но в конце октября 1917 года это сделали без него Ленин и Бронштейн. Правительство США предложило ему работу, но он отказался. Возвращаться в Россию к большевикам было опасно, из России приходили ужасающие слухи. И в декабре 1917 года Колчак попросился на службу к англичанам — во флот, чтобы участвовать на их стороне в войне против врага России Германии. Англия взяла на службу русского адмирала, которого направили на далекий Месопотамский фронт. Вот это событие и дало повод современному большевику Мартиросяну разразиться в сторону Колчака самой свирепой бранью. Хотя Колчак никого не предавал — не пошел служить к врагу России, а к союзнику России, и большевикам он на верность не присягал, — поэтому у Мартиросяна нет никакой логики, кроме характерной большевикской, коммунистической экзальтированной ненависти к белому адмиралу. И всеми последующими своими действиями Колчак, бесспорно, доказал, что он не агент, не предатель России, не марионетка, а настоящий патриот радеющий всей душой за Отчизну.

Когда Колчак, находящийся в Японии, собрался добираться до Месопотамского фронта, то встретившийся ему бывший посол России в Китае Н.А. Кудашев рассказал ему, что на Дальнем Востоке организуется Белое сопротивление. И Колчак принял решение ехать в Россию. Англичане в этом ему не препятствовали, у них были в России свои интересы и они надеялись, что Колчак, вроде как лояльный к ним человек и чем-то им обязан, в России будет им также полезен. Прибыв на Дальний Восток, Колчак долго не мог найти себе места среди белых, а когда встретил молодого чешского офицера Р. Гайду, то тот предложил Колчаку служить в его корпусе, но Колчак отказался. В конце концов, разругавшись с местным правителем атаманом Семеновым, который дружил с японцами, решил ехать через Россию к Черному морю к семье и решил примкнуть к генералу Деникину, но по дороге в Омске случилось судьбоносное приключение.

Офицеры в Омске устали от бестолковости «винегретного» масонского правительства Комуча ещё в Самаре и Уфе, давно были им разочарованы, раздражены, недовольны и мечтали о других правителях — честных, умных и решительных, и когда им повстречался Колчак, то они восприняли его появление как дар судьбы, — вот он свой местный монарх, пусть даже диктатор, но ему доверяли, готовы были ему подчиняться и с удовольствием столкнули на его плечи всю огромную ответственность. Ладно бы морской адмирал стал осваивать премудрости войны на суше и премудрости формирования сухопутных формирований, но ведь офицеры одновременно на него ещё взвалили и функции главы правительства — Верховного Правителя Сибири. Но история, а затем и историки, поставили вопрос: «А готов ли был по многим качествам к такой важной миссии и огромной интеллектуальной и психологической нагрузке сам Колчак?». Одно дело путешествовать, что-то изучать и терпеть походные лишения, или военному моряку ставить на море мины или проявить храбрость в бою, а совсем другое дело — быть Верховным Главнокомандующим — планировать и осуществлять масштабные сухопутные операции, и более того — быть Верховным Правителем и в этой должности организовать нормальную хозяйственно-экономическую жизнь на огромной подвластной территории. Здесь бы справиться только с функцией Главнокомандующего и победить захватчиков, а он одновременно взвалил на себя ношу организации жизни на территории от Казани до Владивостока.

Сложность состояла ещё и в том, что предстояло сформировать командование армиями и правительство из большого количества вроде единомышленников совершенно различных взглядов — от либералов до консервативных монархистов, когда и те и другие не отличались особыми талантами, не говоря уже о комучевских масонах, бундовцах, эсерах, меньшевиках, народниках и просто хороших и полезных и влиятельных людей, с которыми необходимо было выработать единую идеологию и политику. При этом Колчаку приходилось выслушивать все их мнения и советы и плюс советы английских, американских и французских офицеров и дипломатов, и постоянно находить компромисс с находящимися рядом хорошо отмобилизованными и сплоченными на чужбине многотысячными чешскими формированиями. Уверен, — до принятия решения и в первые несколько дней в новом статусе Колчак даже не подозревал — какие громадные и ужасные испытания ему придется перенести.

Начало для Белой армии под командованием Колчака было весьма успешным. Основу его армии составили уральские казаки, ижевские и воткинские рабочие и многочисленные царские офицеры, также довольно быстро удалось договориться о взаимодействии с чешским командованием. Численность армии Колчака возросла от 150 тысяч в конце октября 1918 г. до 400 тысяч к весне 1919 года. И хотя талантливый Владимир Каппель, не любивший носить даже погоны подполковника и уже доказавший свой талант и необыкновенную эффективность в боях, на фоне многочисленных генералов почему-то был задвинут в дальние ряды от командующего, но фортуна способствовала — в декабре 1918 года армией под командованием Колчака неожиданным ударом была быстро отбита у захватчиков богатая Пермь, в которой располагался штаб 3-й Красной армии. При этом кавалерийский полк красных перешел на сторону белых. После этого Колчак намерился двинуться на Казань и Самару.

Судя по принятым в октябре решениям — Антанта была уже союзником Ленина и Бронштейна. И союзнички активизировались. Это выразилось неожиданным решением чешской армии, — в ноябре 1918 г. чехи отказались воевать на стороне Белых против Красных. Большевики записали это себе в заслугу, — Советская Историческая Энциклопедия объясняет этот случай так: «Подпольная работа коммунистов вызвала разложение чехословацких войск». Своим обещанием коммунизма и рассуждениями о рабочей солидарности и об интернационализме профессиональные большевикские агитаторы типа Рошаля могли разложить на частички и подчинить себе кого угодно, но в данном случае решающую роль играли США и Англия, полностью контролирующие чехов. Чехи контролировали железную дорогу и могли добраться до Владивостока, но дальше они полностью зависели от американцев — согласятся ли перевозить? — Дадут ли корабли? А ведь чехи Антанте были уже совсем не нужны — Первая мировая война-то — закончилась. Теперь они были только обузой и ненужной головной болью. Они нужны были Антанте только в России. Если бы чехи не послушались американцев или англичан, то, добравшись бы до Владивостока, они бы умирали с голоду и гибли бы от пуль Белых, Красных и японцев. Выбора у них не было. Это понимали чехи, это понимали и лидеры Антанты, это понимали и Ленин с Бронштейном, но этого не вполне осознавали Белые.

На территории Колчака в расположении чехов постоянно сновали — американский генерал Нокс, американский консул Гаррис, британский полковник Уорд, французский генерал Жанен, мемуары которого с интересом читаются и сегодня. И американцы начали вредить Колчаку. Колчак начал договариваться с лидером чехов Р. Гайдой, но максимум до чего договорились — чехи будут охранять всю железную дорогу от Пензы до Владивостока, это устраивало и американцев, это потом и привело к трагедии самого Колчака. Хотя американцы наобещали Колчаку большую помощь, которую он стал ожидать, воздерживаясь от развития успеха, наступления. Так и прождал до весны 1919 года.

Американцы и англичане обнаглели до такой степени, что в самом начале 1919 года решили вообще отстранить Колчака от армии, — к Колчаку в Омск прибыл французский генерал Жанен и ошарашил Колчака приказом о подчинении Колчака ему. И в доказательство Жанен предъявил документ с подписью руководителей правительств Англии и Франции Ллойда Джорджа и Клемансо о подчинении всех войск в Сибири и на Дальнем Востоке ему — Жанену. Эта новость была преподнесена Колчаку почти в ультимативной форме. Англичане, американцы и современный Мартиросян были уверены, что Колчак примет под козырек и отдаст армии Жанену, — и таким образом Антанта, в основном США, сразу, одним простым ходом получит себе огромную богатую территорию России — от Урала до Владивостока. А европейскую территорию пусть делят между собой Ленин, Деникин, Краснов, Юденич, кроме российских территорий на юге и севере России, объявленных зонами интересов и влияний Англии и Франции, мечта западников почти осуществилась. И чтобы зафиксировать и заморозить новую политическую карту — США и Англия в январе 1919 года предложили большевикам и белым сопротивленцам прекратить войну и подписать мир на Принцевых островах. Завершение красивой победой с огромной добычей «большой игры» с Россией, а затем и на территории России. После капитуляции Германии и достижения всех планов Первой мировой войны, и даже их перевыполнения, — это было бы прекрасным завершающим аккордом установления «нового мирового порядка» и однополярного политического господства на нашей планете на века.

Но Колчак от такого решения Антанты сильно возмутился, и поскольку был человеком очень даже нервным, то негодовал эмоционально, искренне, не стесняясь в выражениях. Жанен взывал к здравомыслию и охлаждал эмоции аргументами: мировая война закончилась — и Антанта может миллионы солдат перебросить в Россию, Дальний Восток уже занят японскими и американскими войсками, а вся железная дорога от Урала до Владивостока находится под контролем подчиненным им чехов, и без поставок Антантой оружия Колчаку захватчиков-большевиков не одолеть. И Колчак согласился на частичный компромисс — иностранные войска на территории России подчиняются Антанте, Жанену, а русские войска — Колчаку и он остается Верховным Правителем Сибири. Я считаю, что в этом случае А.В. Колчак, как истинный патриот, руководствовался интересами России, сражался за Отчизну, а Мартиросян и многочисленные современные коммунисты разных национальностей и прозападные демократы, царапая свою совесть, голосят, — что Колчак руководствовался личными амбициями, не хотел отдавать пьянящую власть, — эдакий выискался «Наполеон».

Антанта с Колчаком не была готова воевать, поэтому временно с Колчаком согласилась, затаив на него злобу и мечтая о мести при удобном случае. И Антанта вынуждена была продолжить свою «большую игру» на территории России, исход которой был ещё не ясен. Большим минусом этого компромисса для Колчака было то, что под контролем чехов, то есть Антанты, была вся железная дорога до Владивостока и, соответственно, — все передвижения, все перевозки, и частично контролируемый беспорядок на ней.

На юге России у белых — на территории, контролируемой генералом Красновым, и на Украине ситуация также изменилась в худшую сторону, так как 11 ноября 1918 года с подписанием Компьенского перемирия закончилась кровопролитная Первая мировая война, и Германия капитулировала, то на территории России в связи с этим начались серьёзные «тектонические сдвиги».

Через два дня после капитуляции Германии Ленин решил быстро воспользоваться этой исторической оказией, — и 13 ноября 1918 г. аннулировал Брестский договор с Германией.

После капитуляции Германии германские войска на территории России стали покидать свои позиции и возвращаться в свою страну. И соответственно, — германские войска перестали защищать Украину от Ленина, и соответственно перестали поставлять оружие Краснову, и более того, покинув свои позиции, — на 600 километров увеличили Краснову фронт с Красной армией, вдоль которого он вынужден был тонким слоем «размазывать» свою Донскую армию.

Легко представить реакцию большевиков на это: Ленин и Бронштейн глянули на эту ситуацию на юге, нехорошо улыбнулись, с этой нехорошей улыбкой понимающе переглянулись между собой и стали готовить Красные армии в большой поход на юг. Более того, они глубоко задумались над корнями и основой русского сопротивления, которые необходимо было уничтожить раз и навсегда — чтобы сопротивление не возрождалось и не возобновлялось. Гражданскую войну необходимо было скорее завершать, ибо в Германии после капитуляции создалась идеальная революционная ситуация, и свои соплеменники-революционеры, немецкие евреи-марксисты: К. Либкнехт, Р. Люксембург, К. Цеткин, А. Кёбис, Л. Иогихес, Эберт, Шейдеман, Г. Ландауэр, Э. Толлер, Э. Мюзам, О. Нойрат, М. Левин и пр. быстро набирали силу — успешно вербуя в свою армию измученных войной солдат, обнищавших в период войны рабочих, крестьян и мещан, и толкали их на захват власти в Германии для себя. Предвкушая расправу-террор как в России, Роза Люксембург в октябре 1918 г. накачивала своих красных фашистов модернизированной фразой из Ветхого Завета: «Во имя величайших целей человечества девиз по отношению к нашим врагам: палец в глаз, колено на грудь». При этом стоит отметить, что такой ненависти к немецким монархам, как к русским, со стороны еврейского сообщества в Германии не наблюдалось, и евреи в этой стране имели равные права, однако ведомые идеей мировой гегемонии они пошли на захват власти, создали Революционный Комитет и уже хапнули часть власти в Германии. А 9 ноября 1918 года «революционэры» пошли на штурм немецкого «Зимнего» — императорского дворца, а охраняющие его солдаты отказались стрелять в демонстрантов и побратались. И, казалось бы, — легко и быстро захватили Германию, как в России, но не тут-то было — германские власти быстро отреагировали — подтянули надежные войска и восстание немецких евреев-марксистов захлебнулось. В Москве радостно наблюдали за событиями в Германии, и сильно расстроились. Необходимо быстро покончить с сопротивлением в России, с Гражданской войной, — и высвободившиеся русские армии бросить на помощь своим в Германии. Из Венгрии и Словакии свои также сигналили — всё готово к революции, за Францию были спокойны — там революции стали уже национальной традицией. Предвкушение грандиозной мировой революции витало в головах Ленина и Бронштейна, и они уже видели сидящими себя в другой своей столице — в Берлине, Париже или даже в любимом Лондоне. Вот только мешало сопротивление в России, затянулось.

Но победы на восточном фронте против Каппеля и чехов и на южном против Краснова и успешное наступление на всех фронтах обеспечивали надежный оптимизм о возможности окончательного слома и уничтожения сопротивления, а на освободившихся от немцев густонаселенных территориях Прибалтики, Белоруссии и Украины можно было в короткий срок отмобилизовать несколько миллионов красноармейцев. А если соединить в один кулак два таких мощных государства — промышленно развитую Германию и богатую сырьём и населением Россию, то... — держись планета, ничтожный шарик, вертящийся по кругу в Космосе.

Кто-то может иронично заметить — эко Ключника понесло по волнам богатого воображения, фантаст эдакий. Нет, товарищи — красные демократы и господа — синие демократы, — вникните в слова демократа Ленина в связи с решением ЦК РКП(б) от 26 ноября 1918 года: «Армия в три миллиона должна у нас быть к весне (1919 г.) для помощи международному рабочему движению».

В связи со всем вышеизложенным — Ленин-Бланк и Л. Бронштейн задумали и с начала 1919 года осуществили в России одно из величайших преступлений в истории России и человечества — поголовное уничтожение казачества. Эту ужасную трагедию, которую по всем юридическим и политическим понятиям следует назвать не только геноцидом, но и Холокостом мы подробно рассмотрим в следующей главе.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.